Призрачный шанс

Глава 12

Уорд

У меня никогда не было проблем с концентрацией на задаче. Никогда, то есть, до сих пор.

Поездка в город с женщиной на пассажирском сиденье не должна быть проблемой. Точно не должна.

Поездка в центр Нью-Хоупвелла с Тарой на сиденье рядом со мной должна быть запрещена законом, потому что я все время отвлекаюсь на нее.

Стеклоочистители мелькают туда-сюда так быстро, как только могут. Дождь идет уже всерьез, громко и яростно, что только усиливает тишину между нами.

— Твои духи хорошо пахнут, — говорю, а потом внутренне морщусь от того, какой это странный комплимент. О, привет, Тара. Просто хотел, чтобы ты знала, — я тебя обнюхиваю.

— Спасибо. Не могу поверить, что ты это заметил. Я очень люблю инди-парфюмерию. Ты вообще знал, что есть такое? В общем, есть один маленький онлайн-бутик, который обожаю, и держу пару их маленьких флакончиков в своей сумочке. Слава богу, а то я потеряла свою коллекцию во время пожара…

Ее голос становится все тише и тише. Грустный. Расстроенный.

Я не хочу, чтобы она так себя чувствовала.

— Расскажи мне о тех, что на тебе, — требую я. Черт. Говорю, как властный засранец, которым я и являюсь.

— Я знаю, что ты делаешь, — говорит она.

Я сглатываю, бросая на нее косой взгляд. Она знает, что я увлечен ею? Она знает, что я хочу знать все вещи, которые ей нравятся, чтобы удивить ее ими?

— Да, Карлайл, не делай вид, что удивлен. Ты пытаешься узнать, что мне нравится, чтобы использовать это на нашем двойном свидании с твоей бывшей в качестве доказательства того, насколько мы близки. Умно. — Она постучала себя по виску.

Я принудительно усмехаюсь.

— Точно. Итак, духи?

— О, это мои любимые. Вот. — Она протягивает мне свое запястье.

Даже не спрашиваю. Я просто вдыхаю.

— Я не знаю, что это такое, но мне нравится.

— Пахнет так хорошо, правда? Это белый мускус. — Она хмурится, как будто пытается вспомнить. — Дубовая смола, и, кажется, ваниль и кардамон. Это должно быть слишком много, верно? Но это работает. Мне трудно подобрать духи, или раньше было трудно, потому что они все по-разному взаимодействуют с химией твоего тела… Это скучно, да?

— Вообще-то, на удивление, нет. Я никогда не знал этого о парфюмерии. — И я мог бы слушать, как ты говоришь об этом весь день, — чуть не добавил я. — Мне очень нравится, как они на тебе пахнут.

— Спасибо, — говорит она, и мне не нужно смотреть на нее, чтобы понять, что она улыбается. Я слышу это в ее голосе. — Это должно звучать жутко, понимаешь? Но я согласна. Мне нравится, как они пахнут на мне.

— Ты выглядишь так же хорошо, как пахнут эти духи, — добавляю я.

Вау, Уорд, ты серьезно? И это ни хрена не притворство.

— Черт. Ты не очень убедителен, — говорит она. — Потерял навыки?

— Ты меня поймала.

— Ну ладно. Теперь, когда мы обсудили мои предпочтения необычных парфюмов, нам следует обсудить то, как мы познакомились.

— Предпочтения? — Я вскинул на нее бровь. — Например, твои склонности к анальным пробкам и чудовищным фаллоимитаторам?

Зачем я это сказал? Хотел пошутить, но слышать это вслух, а не по смс, как-то… тревожно.

— Извини, — говорит она, и у нее вырывается шокированный смех. — У меня нет склонности к анальным пробкам. Если только ты не хочешь помучить Бекку и Девона гнусными историями о нашей так называемой сексуальной жизни.

Мы оба начинаем хохотать, и меня поражает, что такой комментарий, который должен был бы просто поставить нас в неловкое положение, привел к тому, что мы оба смеемся как маньяки.

— Я самый лучший из всех, кто у тебя был, — напоминаю я ей.

— Чувак, мы можем просто…. Это было так странно.

О. Может быть, я единственный, кому это показалось смешным. Черт побери, я так плох в этом.

— О, я не имел ничего в виду, просто пошутил. Извини, если перегнул…

— Нет, нет, это было смешно. Правда. — Она одобрительно машет рукой, и этот запах, этот восхитительный запах, разносится по внедорожнику. — Я имела в виду, как она… стала нервничать. По поводу секса, поцелуев и всего такого. Это было так странно.

Тара смотрит на меня любопытным взглядом.

— Что? — спрашиваю я, ухмыляясь.

— Я не хочу быть грубой, — медленно говорит она.

— Спрашивай меня, о чем угодно. Это наше время, чтобы подготовиться к двойному свиданию в аду, а оно у нас на исходе.

— Что ты в ней нашел? Я имею в виду, она симпатичная, да, и как будто… Я думаю, она соответствует определенному эталону человека.

— Никогда не слышал, чтобы кто-то говорил про эталон и при этом так оскорбительно.

Она перекинула свою косу через плечо.

— Это мой талант.

— Я видел… — Я подыскиваю нужные слова, ожидая волны вины и стыда, которые я обычно испытываю, когда думаю о Бекке. Но этого не происходит. — Я видел женщину, которая, как я думал, будет мне подходить. Я видел ту, кого одобрили бы мои родители, ту, кто… я не знаю. Поможет мне жить той жизнью, о которой думал, что хочу.

Она молча смотрит на меня, перебирая пальцами кончик своей небрежной косы. Боже, Тара просто сногсшибательна. Мне нравится ее причудливое маленькое платье, то, как ее волосы выбиваются из косы, которая уже еле держится за жизнь, фиолетовый цвет проглядывает сквозь коричневый.

— Мне нравилась мысль о Бекке, о той жизни, — продолжаю, пытаясь выразить ее словами. — Пока не узнал ее получше, а к тому времени мы уже жили вместе, и она хотела того, чего я не мог… чего я не хотел ей дать. То, как все закончилось между нами, было отвратительно.

— Отвратительно? — подталкивает она.

Я вздыхаю.

— Она сказала, что я никогда не принимал ее во внимание. Я пропустил несколько благотворительных мероприятий, которые она устраивала. Она всегда была в процессе организации каких-то мероприятий. Светская жизнь была для нее важнее всего. Я никогда… Я не такой. Я пытался дать ей ту жизнь, которую она хотела, поэтому очень много работал. Я постоянно пропускал ее мероприятия из-за работы. Это делало нас обоих несчастными. Мы все равно не подходили друг другу. Она и ее муж… — Я не подавился этим словом, как ожидал, — Они начали встречаться, когда она еще жила со мной.

— Что? — Слово вырывается из нее, полное недоумения. — Она тебе изменяла?

— Нет, нет, к тому моменту мы уже расстались.

— Она жила с тобой после того, как вы расстались?

— Я… мне казалось, что это правильно.

— Ничего себе, нет. Абсолютно точно нет.

Я не могу не усмехнуться, услышав в ее голосе откровенное отвращение.

— Ну, я также думал, что она может снова сойтись со мной. Ну, знаешь, как будто мы просто… ну, не расстались до конца. А потом я пришел домой, а там был Девон, и она его целовала.

Я замолчал, ожидая, что меня захлестнет знакомое чувство предательства. Но его нет. Только стыд при воспоминании.

— Это было подло с ее стороны.

— Да, я тоже не был в восторге. Потом я унаследовал старое поместье, переехал из Атланты и надеялся, что больше никогда ее не увижу.

— Думаешь, она специально приехала? Чтобы подоставать тебя?

Я думал об этом, но качаю головой.

— Может быть, она и не очень хороший человек, и между нами все закончилось плохо, но я не понимаю, зачем ей искать меня. Я был виноват в том, что наши отношения пошли не так, как она хотела.

— Могу я спросить тебя кое о чем? — Она сдвигается на своем месте, поворачиваясь ко мне лицом, насколько это возможно.

— Разве ты уже не спрашиваешь?

— Упс.

— Валяй, — говорю, не в силах сдержать улыбку на лице от ее ответа.

— Почему тебя волнует, что она думает? Почему ты захотел сделать, — она провела рукой между нами, — Это?

Я вздохнул.

— Я запаниковал. Как будто все те плохие воспоминания о нашем разрыве нахлынули снова. Все то, что она сказала мне в тот момент, и то, что сказала моя мама, когда переехал сюда, и я просто… я хотел доказать, что она не права. — Я долго смотрю на Тару. — Я способен любить.

Ее скептическое выражение смягчается, и во взгляде появляется что-то похожее на сочувствие и понимание.

— Хорошо. Ладно. Время игры, — говорит она, потирая руки, когда я съезжаю с шоссе на съезд к центру Нью-Хоупвелла. — Мы встретились в доме моей тети. Мы собираемся разыграть старую техасскую историю с деньгами, реставрацией и всем прочим. Ты ведь любишь работать в саду, верно?

— Я пытался, — говорю, фыркая.

— Отлично. Ты пытался, но у тебя ничего не получалось, и я стала помогать тебе оформить твой участок. Мы создали сад для чаепития.

— Ты знаешь, как это делается?

— Конечно. Это несложно. Просто нужно знать, что здесь хорошо растет.

— Я пытаюсь сделать это уже несколько лет. Все погибает.

— Местные растения, чувак. Это изменит твою жизнь.

— А растения в чайном саду местные? — спрашиваю я, пытаясь понять, к чему она клонит.

— Нет, конечно, нет. Мы успели вместе попотеть, устанавливая… как это называется? Вода… — Она проводит руками по воображаемой поверхности.

— Разбрызгиватели? — рискнул предположить я.

— Не-а. — Она имитирует дождь.

— Ирригация.

— Точно. Вау, это была худшая игра в шарады из всех возможных. Итак, мы установили систему орошения для твоего чайного сада. Я посоветовала тебе посадить местные растения. И мы полюбили друг друга на приватном конкурсе мокрых футболок. Она взмахивает кулаком, на лице чистый восторг.

— Ты хочешь, чтобы я сказал Бекке, что влюбился в тебя на конкурсе мокрых футболок, — резюмирую я.

— Уф. — Она неохотно смеется. — Это было не так хорошо, как я думала, да?

— Ну почему, это правдоподобно. Думаю, мне было бы трудно устоять перед тобой, мокрой в моем саду. Мне это нравится.

Ее глаза расширились от удивления, и я с опозданием понял, что сказал.

Тара прочищает горло, и я выезжаю на Главную улицу, между нами воцаряется тишина.

— Боже, как же грустно видеть это сейчас, — говорит она.

Я слежу за ее взглядом, и ее, казалось бы, случайный комментарий обретает смысл.

— Так вот где был твой магазин? — спрашиваю я, в основном потому, что мне нужно что-то сказать. Очевидно, что именно там он и находился — сгоревший остов чернеет на городской площади, и я смутно помню, как он выглядел раньше.

— Вся моя жизнь была связана с этим местом. Мой дом. Мой магазин. Все, что, как мне казалось, я хотела. — Она обводит контур одной из тыкв на своем платье, ее карие глаза наполняются слезами.

— Думала, что хотела? — мягко спрашиваю я. Мне неприятно видеть ее расстроенной, но еще больше мне неприятно не знать, что она имеет в виду. Я хочу понять, что влияет на нее, что делает ее такой особенной… Я хочу понять, почему я чувствую себя иначе по отношению к ней.

— О, я не знаю. Я не знаю. — Она вскидывает руки вверх, разочарование пронизывает каждую ее клеточку. — Я думала, что мне это нравится, понимаешь? Но я едва сводила концы с концами. Сначала думала, что это потому, что витрина гадалки в Библейском поясе — очень неудачный выбор, но в прошлые выходные у моей палатки останавливалось множество людей. Я не знаю, что делала не так, но точно знаю, что сейчас, проснувшись утром, я не испытываю страха перед еще одним днем попыток заставить это место работать. — Она погрызла губу. — Просто… Я думала, что это место — мое будущее, понимаешь? Я думала, что все будет хорошо, что разберусь с этим и оно… не знаю, не взлетит, но, по крайней мере, будет успешным.

— Тебе перезвонили из страховой компании? — спрашиваю я, сочувствуя ей. Отъезд из города и удаленная работа оказали чудесное влияние на мое психическое здоровье. — Не представляю, как можно жить там, где работаешь, — задумчиво добавляю я.

— Ты будешь меня осуждать, — медленно произносит она, с покорным выражением поджав свои красивые губы.

— Зачем мне это делать?

— Я еще не занималась страховкой. — Она потирает руки, как будто ей холодно, и смотрит на меня, словно ожидая выговора.

— Разве это случилось не на прошлой неделе? — спрашиваю я, нахмурившись, когда поворачиваю руль на парковку в центре города. — Ты была занята: решала, что делать дальше, помогала тете… — Я морщусь, крутя головой в поисках места. — Возилась со мной. И… что бы там ни происходило… еще та ночь.

Я не могу заставить себя произнести слово на букву «П». Я никогда не признавал того, что не может быть объяснено наукой… Но я знаю, что видел. Конечно, видел после многих бессонных ночей, но раз Тара тоже это видела?

То, что мы видели, совпадает.

В совпадения я тоже не верю.

Я смотрю на Тару, как только припарковываю машину.

— Ты в порядке?

— Да, я просто… Ты можешь быть очень милым, знаешь? — Она слегка улыбается. — Когда ты не говоришь мне, чтобы я шла в жопу.

— Нет, — говорю ей. — Не милый. Но я и не мудак. Во всяком случае, не на полную катушку. Если тебе нужна помощь со страховкой, дай мне знать. Я много пересекаюсь со страховщиками по своей работе, и с удовольствием потяну за ниточки или помогу разобраться с любой бумажной работой, которая тебе нужна.

Она удивленно моргает. Честно говоря, я тоже был застигнут врасплох.

— Ты это серьезно? — Неверие окрашивает ее вопрос, и она теребит в руках ремешок своей сумочки.

— Да, серьезно.

— Почему?

— Тебе нужна помощь, а это единственное, что я умею делать. Отношения? — Я выдохнул, глядя в лобовое стекло на проливной дождь. — Не знаю, почему я запаниковал и решил, что ты должна притворяться моей девушкой, но теперь у нас есть обязательства, верно? Я не собираюсь отступать. Я не умею общаться с людьми. Просто спроси свою тетю. Или вспомни все те случаи, когда я грубил тебе в последние несколько дней. Но это? Помочь тебе разобраться с бюрократией, чтобы ты смогла встать на ноги? Это легко. Это я могу сделать.

Она одаривает меня улыбкой полной слез, и я хмыкаю. По какой-то причине это ее рассмешило, и она вытерла глаза, ухмыляясь.

— Я знаю, что ты не считаешь себя милым, но ты ошибаешься. А теперь пора подставить под этот цирк свои задницы.

— Не уверен, что хочу этого, — искренне говорю ей. — Мне нравится моя задница.

— Мне она тоже нравится. — Она вздергивает брови. — Возможно, мне придется ущипнуть ее еще раз, чтобы войти в образ.

Моя реакция на эту угрозу мгновенная и горячая.

Желание пронзает меня, и я понимаю, почему хочу помочь Таре, помочь ей вернуть ее бизнес или, по крайней мере, получить средства, чтобы понять, что она хочет делать дальше.

Она думает, что я милый, потому что она мне нравится. Я хочу, чтобы она так думала.

И я отчаянно, отчаянно хочу, чтобы я понравился ей в ответ.

Я прочистил горло и изогнул бровь.

— Я уже сказал тебе, что произойдет, если ты будешь продолжать щупать мою задницу.

— Это обещание или угроза? — спросила она, ответив на мое поднятие бровей обеими своими.

Все или ничего.

— И то, и другое. — Я ухмыляюсь, наклоняясь к ней. Этот аромат ласкает мои чувства, сводя с ума. — Или, что еще лучше, мы можем войти в образ, снова поцеловавшись.

— Ммм, я уже и забыла, каково это, — мягко говорит она.

Боже, я хочу снова ощутить вкус ее губ. Я хочу большего, чем то, что мы уже сделали.

— Могу помочь тебе и с этим, — говорю. И тогда я отбрасываю осторожность и обхватываю рукой ее шею, притягивая ее лицо к своему. — Ты так потрясающе пахнешь, — бормочу я.

Но я не целую ее в губы. Не сразу. Она задыхается, когда я провожу губами по нежной коже ее шеи.

— Если бы ты действительно была моей девушкой, я бы целовал тебя вот так. — Я оставляю поцелуй за поцелуем на ее челюсти, и каждый ее тихий выдох заставляет меня чувствовать себя все более и более неуправляемым. Каждый звук, который она издает, когда я притягиваю ее к себе, заставляет меня желать ее еще сильнее.

— Если бы ты действительно была моей девушкой, я бы развернул эту машину, и мы бы пропустили это глупое двойное свидание, потому что я был бы слишком занят, целуя тебя. — Я целую ее скулы, ее нос, одержимый тем, как она тает в моей хватке. — Если бы ты действительно была моей девушкой, я бы дал тебе именно то, что ты сказала ей, я уже сделал.

Ее глаза распахиваются, и на лице появляется лукавая улыбка.

— Это правда?

— Я еще не закончил, — говорю ей. Затем беру в плен ее губы, и это все, что я помнил, и даже больше. На вкус она напоминает осень. Как обещание дождя и прохладной погоды. Как туман, вьющийся вокруг сосен. Как черные кошки и магия.

Она похожа на то, что могло бы быть. Что-то недосягаемое и все, чего я хочу.

— Ну… — Она наконец отстраняется, ее губы припухли. — Это было… очень приятное напоминание. — Ее глаза полуприкрыты, а дыхание учащенное. — Мы опоздаем на наше проклятое двойное свидание.

— Отлично. Мы скажем им, что целовались в моей машине.

Она смеется, широко улыбаясь мне, и в этом нет ни капли притворства.

— Хорошо, хорошо. Это все часть плана.

— Все это часть плана, — соглашаюсь я.

Это тоже правда, только это не тот план, в котором я заставляю свою бывшую думать, что я двинулся дальше.

У меня новый план: действительно двигаться дальше… с Тарой.