Пробуждение Силы. Том I

Глава 13

Угрожающий рёв повторяется. Он наполнен жаждой крови и мщения. Это не Ки, а лишь намерения существа, но потоки духовной энергии также ощутимы. Они враждебны и растекаются в стороны мощной волной, тревожа мелких обезьян.

— Вожак, — уже кричит Бэй, скрывать своё присутствие нет смысла.

Через несколько ударов сердца из густой листвы на верхушке деревьев показывается голова, увитая жёсткой белой шерстью. Мы неосознанно пятимся назад, подобно речным ракам, но бежать смысла нет. От этой твари не уйти, остаётся лишь биться.

Я смиренно вдыхаю наполненной ароматами джунглей воздух и радостно принимаю эту возможность стать сильнее. Каждый шаг на Пути — это новое испытание. Опасность и возможность сосуществуют всегда. Ведь именно преодолев опасность, появляется возможность.

И я её не упущу.

Дикий необузданный лес наполняет своей мощью, уплотняет концентрацию Ки в крови и каждой частичке моего тела. Только трудности и невзгоды способны изменить человека, закалить его, как клинок, после ревущего пламени окунаемый в ледяную воду.

Мелкие Учжицу скачут по деревьям, окружая вторгшихся в их края чужаков, но не нападают. Обезьяны спрыгиваю на землю, создавая вокруг нас живую преграду. Они рычат, визжат и картинно стучат лапами по мускулистой груди, угрожающе дёргаясь в нашу сторону.

Вожак лениво зевает, словно проснувшись от назойливой мухи, и ещё раз призывно ревёт. От голосов стаи, слившихся в единодушный вой, трещит голова. Практики, кроме Бэя, прикрывают уши, а он смотрит на врага так же, как и я. Опять ощущаю эту странную недобрую энергию, струящуюся от лидера отряда…

Родство?.. Что же это такое?

По большой дуге исполинский Учжицу прыгает к нам, словно снаряд выпущенный из камнемёта. Его приземление вызывает ударную волну, образуя в земле покатый овраг.

Приветствие окончено.

Вожак щедро испускает энергию Ки. Его ступень явно выше моей, но насколько не понимаю. На это нет времени. Лишь стараюсь уловить малейшие движения противника.

На долгую секунду всё замирает, как лес перед грозой, а потом нас накрывает хаос боя.

Обезьяны срываются с деревьев, бегут по земле, и практики тонут в море мохнатых тел. Бэя увлекают туда в самое сердце дикой необузданной битвы. По какой-то причине вожак выбирает меня. Из-за размера? Так или иначе, никто не смеет посягнуть на его добычу.

Огромная обезьяна обрушивается на меня со всей безудержной яростью дикой природы. Удары сыплются без остановки. Стремительно уклоняюсь, стараясь ответить, но его шерсть встречает мои кулаки колючим ежом. Крепкие лапы скрывают недюжинную мощь, а их длина даёт ему значительное преимущество в досягаемости. Даже я, привыкший таскать тяжёлые брёвна, подаюсь назад, с хрипом блокируя очередной взмах.

Резкая непредсказуемая подсечка, и я качусь по влажной смеси опавшей листвы и травы. Следом кузнечными молотами по земле громыхают кулаки, и каждый вызывает маленькое землетрясение.

Один вскользь цепляет мой корпус, рёбра трещат, с трудом выдержав атаку. Попади она в цель, кости переломились бы, как хворост. Я верчусь на земле, уклоняясь и уворачиваясь, но противник наседает без продыху.

Швыряю ему в морду горсть липкой прелой листвы вперемешку с грязью, на миг закрывая обзор, и кувырком через голову вскакиваю на ноги. Бешеная пляска перед глазами останавливается, но меня всё ещё мотает. Смерть дышит в спину, а я… в морду зверя, который её олицетворяет.

Не любит старушка пачкать руки. Ну ничего, всё равно наше свидание назначено на другой день.

Мы замираем на несколько мгновений, которые растягиваются в вечность. В горящих рубинами глазах животного я улавливаю зачатки разума. С каждой ступенью духовные звери становятся умнее и хитрее. Между нами полдесятка шагов. Резким движением он вонзает обе массивные лапы в землю.

Дёрн начинает колыхаться, словно море в бурю, и оттуда рвутся острейшие корни. Я ломаю их, укрепив кулаки с помощью Ки, и уворачиваюсь в смертельном танце. Один чиркает под мышкой, вызвав пронзительную вспышку боли. Второй легонько царапает щиколотку. Кровь окропляет листву под ногами. Древесные «копья» переполнены энергий Учжицу. По ним течёт чужая ненависть. Жажда пронзить, раздавить, растоптать. Никто не смеет безнаказанно бросать вызов вожаку стаи.

Рывком вожак сокращает дистанцию, стараясь вбить меня в землю. Ловлю мускулистые лапы в попытке пересилить гигантского монстра. Он выше меня и шире, вероятно, сильнее. Придётся это проверить на себе.

Мышцы трещат от напряжения, кости ноют под звериным гнётом. Мы как борцы на арене, состоящей из острейших корней. Смещаю центр тяжести, уже не в силах держать оппонента, и резким движением швыряю на землю, использовав энергию тела противника против него самого.

Учжицу, кувыркнувшись, ловко отталкивается от листвы и замирает напротив меня. Мы сходимся вновь. Все попытки пробить шкуру тщетны, она подобна кольчуге.

Срываю несколько острых кореньев, держа их обратным хватом — острием вниз, как кинжалы. Вожак делает разъярённый выпад. Вместо уклонения я проскальзываю у него между широко расставленных лап и, оттолкнувшись от земли, запрыгиваю ему на холку. Острая шерсть колет кожу даже сквозь одежду, но я уверенно сижу у него на плечах. На миг откинув корпус, избегаю смертоносного захвата. Ладони бессильно хлопают в пустоте.

Тогда зверь бьет меня затылком в грудь. Рёбра хрустят, как весенний лёд. Воздух вылетает с хрипом. Однако моя цель совсем близко, и я не дам ей уйти. С рыком вонзаю два корня прямо в звериную морду. Два рубина, полыхающие злобой, лопаются, обдав меня кровью.

Мучительный вой накрывает лес, заставив мелких обезьян замереть в шоке на долю секунды. Ослепший вожак в помешательстве размахивает руками над собой, пытаясь дотянуться до меня. И ему это удаётся. Учжицу срывает меня с плеч и слепо метает прочь. На секунду укрепив спину энергией в полёте, чищу телом от острых корней наше поле битвы. Даже несмотря на Ки, хребет и поясница покрываются сеткой порезов и проколов.

Взбешённый зверь ревёт и мечется, а в рядах мелких обезьян наступает смятение. Практики сейчас окрашены кровью животных и заминку используют с толком — прорежают кольцо врагов, готовясь отступать. Судя по виду, им тоже крепко досталось.

— Бежим! — надрывно орёт Бэй.

— НЕТ! — хриплый рык выходит из моей глотки вместе с каплями крови.

Я отказываюсь упускать свою добычу.

Ты — мой!

К их чести, адепты остаются, чтобы прикрыть меня от возможных поползновений более мелких особей. Правда, те особо и не рискуют приближаться к своему вожаку.

Рёв лидера Учжицу раскачивает деревья. Он беспорядочно кружится, разламывая собственноручно созданную ограду из шипов. Ки врага бушует, шерсть тускло светится от переполняющей его энергии.

На огромной скорости зверь мчится мне навстречу. Даже без глаз, одним лишь обонянием тот прекрасно чует меня, но этого недостаточно, чтобы бить прицельно.

Его движения теряют точность, позволяя свободно осыпать крепкую тушу ударами, но эффект невелик.

Если не могу пробить его шкуру, превращу мозги ублюдка в кашу. Любой кулачный боец знает, сколь опасно, когда содержимое черепа бьётся о своё вместилище. Я вхожу в знакомый ритм, словно вновь вбиваю топор в вековой ствол. Насколько бы широк и прочен он ни был, я срублю его!

Шквал ударов набирает скорость. Костяшки трещат, покрытые кровью. Противник теряет силы, пропуская всё больше атак.

В какой-то момент ему удаётся вслепую достать меня. Могучий Учжицу хватает моё тело, поднимает и старается выжать, как мокрую тряпку. Боль прокатывается от головы к ногам. Мышцы, напитанные Ки, на пределе и вот-вот лопнут. Хрустят кости. Скорее инстинктивно, чем осмысленно, я вонзаю пальцы в ослепший глаз обезьяны. Тот ревёт от боли, захват ослабевает, и я вырываюсь, падая на землю.

Бой продолжается. Живым отсюда уйдёт только один.

Лин!

Сердце лупит набатом. Смерть кладёт руку мне на плечо, но я сбрасываю её костлявые пальцы ударом по морде свирепого хищника. Боль внутри подпитывает потоки энергии, что несутся сейчас через акупунктурные точки. Наконец, я чувствую, Ки двигается именно так, как надо.

Сил на уклонение и манёвры не остаётся. Я рублюсь с вожаком лицом к лицу, словно два измождённых оленя, сцепившихся рогами. Удар за ударом, никакого изящества, только сила и ярость, щедро окрашенные болью и кровью. Кто кого переупрямит на этой границе между жизнью и смертью?

Убийственный ритм нарастает барабанной дробью в висках. Ещё несколько секунд, и я отключусь

Сестрёнка, я приду за тобой!

Что-то внутри твердеет и нарастает. Моё ядро потрескивает, но его оплетают листья стали. Тело становится подобным доспеху. Мои удары крепчают, а вражеские — слабеют. Слышен хруст, но хрустят не мои кости, а его свиное измочаленное рыло. Для меня он просто ещё одна ступенька на пути в столицу.

Уже пройденный этап.

Мой рёв подобен грому. Всё вокруг меня застывает, стихают животные крики. Сотни горящих глаз смотрят не на человека, а на страшного зверя и, чуя скорую гибель вожака, пускаются в бегство.

Моего оппонента не устраивает подобный исход боя. Он с трудом поднимается и ковыляет ко мне нетвёрдой походкой. Учжицу — истинный лидер, даже не будучи человеком. Он готов биться за своё место под солнцем на вершине могучего древа, что степенно наблюдает за этим лесом уже сотни, а может, и тысячи лет.

Вдохи отдаются болью. Под сердцем что-то колет, но сейчас мне откровенно плевать. Грудная клетка хрустит и стенает. Я вбираю в себя всё больше сладостного запаха леса, отчасти родного, но всё ещё нового, что дарит мне этот момент прорыва на новый этап.

Каменный Карп выпрыгнул из реки в небеса, обернувшись Железным Журавлём.

Мы сходимся с могучей тварью в последний раз. Теперь я равен ему или даже сильнее. Кожа на костяшках уже висит лоскутами, но каждый мой удар заставляет голову обезьяны откидываться назад.

В ядре мерцают жалкие крохи Ки, и я вкладываю их в один финальный удар.

Возможно, мне кажется, но кулак охватывает свечение, когда он влетает в искалеченную морду зверя. Слышен хруст, череп Учжицу сминает, и, как поваленный дуб, ослепший зверь опрокидывается на спину, чтобы уже не подняться.

Мир опять стихает, а ещё предательски меркнет. Начинаю заваливаться навстречу поверженному вожаку, но меня спасает выставленное вперёд колено. Погребальный саван падает мне на плечи. Костлявая подступает, как никогда близко, но не в силах забрать в свои объятья.

Сегодня у неё будет лишь одна сильная добыча.

Меня стремительно уносит и погружает в хаос воспоминаний. Внутренним взором вижу разрозненные картины из нашего безмятежного детства. Я несу на спине маленькую сестрёнку, чтобы показать сотни блестящих рыб, идущих на нерест вверх по реке. Она заливисто смеётся и хлопает в ладоши. Я присматриваю за ней, когда отец уходит на вырубку, а мать — за травами. Лин размазывает кашу по лицу. Я наблюдаю, как она демонстрирует удар, которому её научил Мастер. Сестрёнка светится от гордости за проделанную работу, и я разделяю с ней это чувство.

— Аранг всемогущий! Он прорвался на новый этап! — слышу знакомый и одновременно чуждый голос.

Ему нет место в моих грёзах. Стараюсь отогнать его, но настойчиво звучит уже другой.

— Это даже лучше, чем мы могли себе представить.

— За это надо обязательно выпить! — до меня доносится третий.

Риго? Бэй? Ферин?

Что для меня значат эти имена? Почти ничего, когда сейчас я вижу драгоценное детство и любимую сестру. Однако какое-то липкое, обволакивающее чувство прорывается в мои грёзы, а странные обрывки фраз лишь подкрепляют его.

Кашляю. Что-то льётся мне в глотку. Накатывает приятная истома, что слегка гасит пламя боли, к которому я уже привык.

— Ты что творишь? — рычит, по-моему, Бэй. — Он стал сильнее и так выживет.

— А вдруг нет? — отвечает, вроде бы, Риго. — Искать нового⁈

— Ладно, но только немного! Пока он слаб, надо всё успеть! Такой возможности может больше и не выпасть.

Да, какого яогуа́я тут происходит?

Пытаюсь вернуться в сознание. Опять чувствую, как что-то льётся мне в глотку. Кашляю, плююсь жидкостью, но мне крепко сжимают щёки. Вкус фруктового вина и едкая нотка в его глубине. Сопротивляюсь, но почти нет сил.

Возвращаюсь на несколько мгновений в сознание и понимаю, что связан очень крепкой верёвкой. Меня качает, как в материнской люльке. Сколько времени прошло? Мы уже в лодке. Пытаюсь двигаться, но боль пронзает всё тело с новой силой. Сознание одурманено отравленным вином и опять предательски меркнет.

— Братец, сам Мастер Вэнг пригласил меня в ученики! Представляешь⁈

Нет, Лин, не надо! Ты не вернёшься!

Стараюсь остановить сестру, но это всего лишь наваждение. Далёкое и сладостное, а не такое горькое, как моё текущее положение. Даже в грёзах понимаю, что меня предали.

Остаётся только сконцентрироваться на новых ощущения от прорыва. Даже в таком состоянии могу ощутить крупицы восстановившейся Ки. С каждым новым вдохом начинаю латать себя. Медленно и неуверенно направляю потоки к нужным точкам. Тело неохотно заживляет внешние и внутренние раны, но благо времени у меня достаточно.

Вокруг русла реки расположена непролазная чащоба. Я прекрасно чувствую её, но при помощи Дыхания леса с такого расстояния успеваю забрать лишь крохи энергии, питающей эти деревья. Однако лишь за счёт огромного количества таких частиц на всём протяжении нашего плавания я успеваю серьёзно подлатать себя, непрерывно направляя Ки к самым израненным местам моего тела.

Мы плывём бесконечно долго, а потом меня несут как поклажу. Две пары рук, кряхтя, поднимают меня. Поверх старых пут крепят новые, притянув к древесному стволу. Даже с закрытыми глазами ощущаю спиной умирающее дерево.

При плотном контакте с шершавой корой Дыхание леса приносит щедрые плоды. Вдохи становятся сильнее и глубже, хоть и даётся мне это с большим трудом, но так больше шансов выжить. Внутри величественный дуб точит какая-то зараза. Уже давно, целые века, но это не паразит. Неумолимое время… Даже лесные долгожители рано или поздно уходят на покой.

Попросив у бессловесного гиганта прощения, начинаю вытягивать остатки его живительной силы, залечивая собственные раны и пополняя запас Ки.

— Снимите повязку, — прямо передо мной звучит голос Бэя.

С меня болезненно сдирают ткань вместе с засохшей кровью и бровями. Морщусь от слепящего света. В глазах пляшут блики серебристыми точками. Сначала вижу очертания, а потом уже медленно вырисовывается неприятная картина.

— Рен, — на меня смотрит лидер группы Солнечных Воронов. — Жалко, что придётся отнять твою жизнь. Честно. Для самоучки ты слишком силён. Если врал нам, тогда получается, мы квиты. Ну, а если нет… — он пожимает плечами.

— Не повезло, — ухмыляется Риго.

Они с Ферином чертят что-то вокруг дерева.

— Не отвлекайся, — ворчит тот, — мы не должны ничего напутать.

— Знаю, — скалится в ответ Риго и опускает голову к причудливому узору.

Я привязан к умирающему гиганту посреди опушки в зарослях леса, но это уже не джунгли. Мы успели уплыть оттуда. Меня окружает сложный рисунок в виде сотен мелких символов, замысловатой вязью исчертивших сухую почву. На крупных иероглифах, обведённых кругами, стоят длинные чёрные свечи. Их пламя качает лёгкий ветер.

— Что здесь происходит⁈ — впиваюсь глазами в лидера Солнечных Воронов, пытаясь сдержать злость, сейчас ей здесь не место.

Если хочу выбраться из этой западни, мне необходимо сохранять спокойствие и постараться… Едва пошевелившись, чувствую, как путы впиваются, словно проволока. Ещё чуть-чуть и прорежут плоть.

— Не дёргайся, — хмыкает Бэй, наклоняя голову. — Даже с Ядром Железного Журавля у тебя мало шансов. Ты слаб после битвы, а эти узы хорошо сдерживают течение Ки.

Ясно, почему я так плохо контролирую сейчас свою энергию

— Раз я всё равно умру, можешь объяснить хотя бы для чего?

— Не надо, — почти синхронно отрываются от своего занятия Риго и Ферин. — Это…

— Заткнитесь и закончите уже своё дело! — гаркает Бэй, так что свечи вокруг колыхаются сильнее. — Выражу дань уважения нашему, хоть и недолгому, но товарищу. Он ведь и ядро нам подарил вожака этих тупых обезьян.

Ловлю едва уловимое движение головой, под деревом на краю полянки в кучу свалены наши вещи. Там и моя заплечная сумка, чему я безмерно рад, но сейчас она мне не помощник.

— Есть практики, такие, как ты, которые способны легко шагать по ступеням.

Ага. «Легко».

Хмыкаю от его слов.

— А что не так? — поднимает выше голову Бэй и говорит снисходительно. — Ладно. Поясню самоучке. Есть такие, как мы, которым это даётся сложнее. Намного сложнее. Знаешь во скольких битвах, подобных твоей, я участвовал?

Он пускается в рассказы о своих приключениях, пока его друзья дочерчивают сложную схему вокруг нас. Это даёт мне время ещё немного восстановиться. Дыхание леса в этом мой надёжный помощник. Ощущаю, что из умирающего дуба за моей спиной перетекают последние капли жизненной силы, и великан исчезает из этого мира. Большего его почки никогда не распустятся.

— И всё же я на десятой ступени, хоть и шагал до неё иначе, — завершает речь Бэй.

— Ты просто ищешь лёгкий Путь, — сплёвываю на землю, но слюны почти нет, а во рту чувствуется металлический привкус собственной крови. — Я, может, и самоучка, но одно знаю точно: лёгким он никогда не бывает…

— Если бы это было так… Думаешь, этот способ лёгкий? Сейчас сам всё узнаешь, — в его руках из ножен, скрытых в одежде, появляется изогнутый кинжал.

Тем временем Риго и Ферин сводят последние линии ко мне, завершая внутренний круг, опоясывающий меня и дерево, отдавшее всего себя.

Бэй приближается, на губах хищный оскал. Мне кажется, его клыки немного больше, чем у обычных людей. Ещё два кинжала выступают из-за спины практика раньше их хозяев.

— Ты умрёшь, но смерть твоя не будет напрасной, — успокаивающе обещает адепт.