Пробуждение Силы. Том I

Глава 20

Только ступив на двор, замираю на несколько ударов сердца, лёгкие моментально наполняются совершенно иным воздухом. Звенящая энергия с сильными намерениями стать сильнее, от каждого вздоха по телу прокатываются будоражащие волны.

Эфа не успевает обернуться, как в несколько шагов я настигаю её, осторожно оглядываясь по сторонам. Мы вливаемся в поток доставщиков, идущих обособленно от остальных. На территории павильона даже в обеденный перерыв все ведут себя дисциплинированно. Не мешают, не толкаются. Дворяне хмурятся, с недовольным лицами бросая косые взгляды по сторонам, но не нарушают строгого порядка. Двигаются неспешно, с общей массой.

И за этим человеческим морем я вижу обширный плац, где несмотря на обеденное время несколько десятков практиков обливаются потом, повторяя изящные стремительные движения почти синхронно. Перед ними прохаживается высокий седовласый мужчина. Как только он доходит до конца, с кулаков практиков слетают едва заметные силуэты — техника дистанционной атаки.

Внутри высятся пагоды, а перед каждой — утоптанная посыпанная песком площадка. Везде продолжаются тренировки, где-то практики сами трудятся до изнеможения, где-то — под чутким руководством наставников.

Мы спешим в центральный величественный дворец. Он десятком ярусов возвышается над остальными и лишь макушкой едва заглядывает за исполинские стены. Внутрь нас не пускают. Стража приказывает подождать, пока кто-то из прислуги не придёт за едой для мастера павильона.

— Не положено по статусу, — разъясняет Эфа, пока мы стоим в тени неподалёку от ворот.

— Мы теряем время, — хлопаю по часам на поясе.

— Успеем, — она указывает на падающий песок. — Каждой доставке отведён определённый интервал. Если прибываешь раньше, иногда приходится подождать.

Я киваю, устремляя взор на ближайшую группу практиков. Их движения скупы и точны. Во время ударов по телам учеников в последний момент пробегает Ки, срываясь небольшим всплеском с костяшек. Воздух слегка вибрирует и мерцает в такие моменты.

С жадностью наблюдаю за каждым их движением. Добавить бы такой приёмчик в своей репертуар…

Ожидание идёт мне только на пользу. Через полчаса уже самому хочется взобраться на площадку и присоединиться к отработке ударов, но это невозможно. Прислуге строго-настрого запрещено ступать без дозволения на тренировочные площадки павильонов.

— Еда для мастера Зинхао? — появляется немного упитанный низкорослый человечек с увесистым медальоном на груди.

Реагирую первым и приближаюсь к ступеням, ставлю рюкзак на раскладные ножки и достаю последнее блюдо. Мужичок смотрит на меня исподлобья, после чего всё тщательно проверяет.

— Спасибо, свободен, — машет он мне рукой.

Сверившись с песочными часами, Эфа предлагает:

— Пройдёмся, Рен? У нас ещё есть время. Покажу доступные тебе места.

— Веди, конечно. Хочу узнать про устройство Академии побольше, — отвечаю я с воодушевлением.

— Всё ещё тешишь себя надеждами поступить сюда? — улыбается Эфа.

Значит, до неё дошли вести про мои попытки попасть в Академию с главного входа. Надо быть осторожнее. Слухи здесь распространяются быстрее всякой заразы.

— Нет. Я лишь хочу увидеть всё своими глазами. У меня хорошая зрительная память. Мне так легче будет ориентироваться, когда останусь один, — нахожу подходящий ответ.

— Если останешься, — поправляет она.

— С этим могут быть трудности? — смотрю на свою проводницу, и она хмурится. — Мы выполнили все доставки с запасом.

Не хочу даже думать о провале. Любой ценой надо удержаться на этом месте. Только так я смогу больше разузнать о «звёздных детях».

— Дело не только в скорости. Разное бывает. Не так посмотришь на кого-нибудь из знати или чего хуже из мастеров. И… — её лицо становится мрачным. — Лучше веди себя скромно и старайся угодить, как послушная собачка. Мы здесь для них лишь расходный материал. Любому найдут замену.

Нет уж, собачкой для них я быть отказываюсь.

— Долго служишь? — спрашиваю я.

— На внутреннем дворе три года, и это отличный срок. Далеко не все способны продержаться тут так долго, особенно мужчины, — она выводит меня через другие ворота.

Здесь народ расходится, нарушая порядки. В паре сотен шагов от стен павильона уже слышны крики. Озлобленный юнец, ещё совсем мальчишка, яростно таскает за волосы пожилую даму в испачканной униформе.

— И что за бесполезную тварь мне родители выдали в услужение!?! — выплёвывает мерзавец и бьёт её ладонью наотмашь по лицу несколько раз. — Смотри в лицо своему господину, когда он с тобой говорит.

Женщина что-то пытается ответить, но не успевает. От удара её голова запрокидывается, и в воздухе летит струйка крови, орошая землю и одежды проходящих мимо него людей. Служанка падает на спину, беспомощно закрываясь руками.

Закусив губу, чувствую, как сжимаются кулаки, белеют костяшки, а ногти едва не пробивают кожу.

Ублюдок!

Глаза застилает алым, и я непроизвольно делаю размашистый шаг вперёд, но меня с силой дёргают назад.

— Стой, Рен. С ума сошёл⁈ Сам же видишь, какие здесь порядки… — торопливо шепчет Эфа.

Злобный юнец уже хочет наступить на голову своей служанке, как его резко тормошат.

— Эй, тупица, — над мелким паршивцем нависает широкоплечий парень. — Ты испачкал мои одежды!

Глаза новоприбывшего угрожающе блестят, а рот приоткрывается в хищном оскале. Его ханьфу отличается роскошной вышивкой, выдавая высокий статус. Явно гораздо выше, чем у подлеца, мучающего женщину.

— Прости, — тот вырывает руку из захвата. — Она сама виновата.

— Это твоя собственность, и за порчу моей одежды отвечать придётся тебе, — палец с силой вонзается в грудь ублюдка, отчего тот едва не падает на пятую точку.

Эфа настойчиво уводит меня прочь.

Стараюсь не пялиться так откровенно. Про себя же радуюсь хотя бы временному спасению несчастной. Злоба подкатывает к горлу. Меня распирает от несправедливости происходящего. Слишком легко подобные нелюди распоряжаются жизнями других. Уверен, этот мелкий напыщенный упырь не достиг ничего значимого в своей жизни, не добился ни одной победы, которая бы не была куплена деньгами или властью его родичей.

В нашей глуши слишком легко было забыть о том, что где-то далеко живут те, кто привык считать себя избранниками Небес. Те, кто готовы калечить и убивать за одно неосторожно брошенное слово или неудачный жест.

Единственное оружие против подобной несправедливости — сила. Только сильный способен менять свою судьбу. Только сильный может отстоять свою честь и свою жизнь. Мне нужно обрести настоящую мощь и сделать это гораздо быстрее.

От дурных мыслей отвлекает вид здания ещё более величественного, чем все встреченные ранее. По центру просторного парка, окружённого дворцами павильонов, высится угрюмая многоэтажная башня, словно воздвигнутая не в эту эпоху. Нет в ней привычного блеска и ярких красок, лишь что-то таинственное, заставляющее моё сердце забиться ещё сильнее.

— Центральная библиотека Академии, — заметив мои интерес, поясняет Эфа.

После её слов меня манит туда ещё сильнее. Хочется погрузится в бесчисленное количество тайн, содержащихся внутри. Я слышал об этом хранилище со слов Лин, которая желала попасть туда больше всего на свете. Теперь желаю и я.

— Мы доставляем блюда по клановым территориям, в первый и второй павильон, иногда и в библиотеку, — рукой указывает моя спутница. — Идём. Нам пора возвращаться.

На обратном пути, сделав крюк, мы проходим ближе ко второму павильону, огибая гигантскую башню библиотеки. Она словно пытается пронзить своей верхушкой небеса.

Так начинается моё служение на учебной территории. Ещё два дня Эфа сопровождает меня, контролируя процесс, а также показывая важные места и давая советы. Я прихожу на двор доставщиков всегда раньше, чтобы лучше изучить и запомнить карту, расположенную там на одной из стен.

Через неделю старшая проводит экзамен на знание вверенной мне территории и, оставшись более чем довольной результатами, отпускает меня в свободное плаванье. Теперь я предоставлен самому себе.

Время опять летит день за днём. Пища — один из столпов развития любого практика, а время — самый ценный ресурс. Мало кто хочет разменивать его на беготню за новой порцией.

Студенты, наставники и тем более Мастера привыкли не отрываться от процесса развития и в большинстве своем едят там же, где и тренируются. Теперь, когда я могу свободнее перемещаться по учебной территории, пристально изучаю быт и устройство Академии. Уже не по сплетням внутреннего двора, а личным наблюдениям за происходящим на учебной территории.

Своими глазами вижу, как многие представители знатных родов жестоки и коварны. Из-за своих неудач самые вспыльчивые часто отыгрываются на самых слабых и беззащитных, личной прислуге. После подобных жестоких зрелищ проделки сыночка деревенского старосты — Бохая, кажутся мне детскими шалостями. И это только, что видно на публике, а что творится за стенами клановых территорий?.. Даже думать об этом не хочется.

Не об этом ты мечтала, Лин.

Рабочие дни сменяются ночами, когда под лунным светом мне всё так же приходится топтать идеально подогнанные плиты бескрайних дорог Академии. Мои знания пополняются песчинка за песчинкой, словно в часах доставщика. Раньше я был совсем слепым, да и сейчас ещё не прозрел, а лишь чуть-чуть приоткрыл глаза. Знаю я по-прежнему слишком мало, но уже начал понимать границы неохваченного.

Большие секты делятся на Павильоны, которые распределены по территории Империи. Что-то вроде местного отделения секты. Чем больше секта, тем больше павильонов она имеет и тем больше привлекает новых учеников. В Академии же все павильоны находятся в одном месте — сердце Академии. Каждый соответствует силе учащихся и уровню главного Мастера.

Мне пока доступны два павильона, охватывающие первые ступени Ядра Железного Журавля. В здания меня пускают редко. Чаще всего дальше еду доставляет иная прислуга.

Хоть меня и волнует конечный пункт назначения, но вскоре я понимаю, что в самые недра Академии мне пока не пробраться. Так что сам путь от кухни до места назначения еды становится куда важнее. Мои скорость и хорошая память, хранящая карту во всех подробностях, дают больше времени для созерцания боевых искусств.

Я наблюдаю за тренировками учеников Академии по дороге и во время ожидания. По крупицам собираю образы движений, выстраиваю картину и храню её в голове. Как только у меня появляется свободное время, сразу переношу увиденное на холст. Это даёт возможность копить знания и по ночам отрабатывать движения.

В свободное от поручений время неустанно тренируюсь, сводя к минимуму сон, теперь мне его требуется меньше. Однако до изнеможения себя не довожу. Иначе не смогу найти сестру.

Меня манит пока ещё недоступная мне библиотека. Каждый раз, когда прохожу мимо, представляю, как переступлю её порог.

В одну из ночных смен после возвращения меня подзывает Эфа.

— Рен, сегодня стряпни просят меньше обычного. Видать, наелись на недавнем пире. Ты не против сменить род деятельности? — заговорщицки блестят её глаза.

— Как скажешь, ты же старшая, — в ответ улыбаюсь я. — Чем меня порадуешь?

За последнее время мы неплохо поладили, так что иногда она отправляет меня на другие виды работы.

— Порадую? Возможно, наоборот, хотя, зная тебя… — продолжает она тянуть.

— Говори уже, — рычу на неё по-доброму.

— Мастер павильона «Бескрайнего Неба» решил поднять архивы по особым ученикам.

Она подходит ко мне ближе, и я чувствую исходящий от неё аромат весенних цветов.

— И?.. В библиотеке нужна помощь?

— Ага. Рабочая лошадка, что потаскает их книжки, — хлопает меня по плечу. — Уверена, ты отлично подойдёшь на эту роль. Возможно, даже получишь хрустящую морковку, — ухмыляется девушка.

— Ржать не буду, — отпускаю плоскую шутку, но она хохочет.

— Главное, с ума не сойди с этими библиотечными затворниками, — с трудом успокаивается Эфа и протягивает мне пропуск. — Архив на первом этаже, стража тебя проводит.

Я воодушевлённо выдвигаюсь в самый центр Академии. Это прекрасная возможность хотя бы взглянуть на тайны, скрывающиеся внутри.

Высокая башня библиотеки встречает меня как всегда угрюмо. Под саваном звёздного неба она выглядит ещё более чуждой этому месту. Памятник столетий не посмели тронуть даже Мастера и сам Император, сохранив первозданный облик, неподвластный времени.

Бегом поднимаюсь по лестнице, где на входе, лениво зевая, мнётся с ноги на ногу парочка стражников, будто их в туалет не пускают.

— Я по поручению в библиотеку, — протягиваю свою дощечку-пропуск.

— Тебя уже ждут. От входа по коридору налево.

Радостно ныряю внутрь, словно погружаюсь за сокровищами, но это не золото и драгоценные камни, а самое важное для практиков — знания. Высокий сводчатый коридор тянется вглубь к ещё одним воротам, а от него в стороны отходят норками мелкие проходы.

— Эй, ты с внутреннего двора? — окликает меня парень в простой накидке, словно монах-отшельник.

Густые брови, острые скулы и выбритая налысо голова.

— Да, доставщик Рен.

— Постой-ка там! — служитель библиотеки поднимает руку. — Смотрю ты здоровый, а грамоте хоть обучен? Мне не только мускулы нужны, но и голова!

— Читать и писать умею.

— Вот и отлично, — он подзывает меня жестом. — Тогда пойдём.

Незнакомец юрко, словно зверёк, ныряет в одну из норок проходов. Мне приходится поспевать за ним. Не этого я ждал. Душный коридор, что потайной лаз, давит мне на плечи низким потолком. Некоторое время мы блуждаем по лабиринтам переходов, а наша дорога неуклонно спускается под землю.

После стремительной пробежки мы оказываемся в тесном помещении. Высокие многоярусные полки просто ломятся от книжек, свитков и стопок бумаг, теснясь друг к другу.

— Я — Бао, младший библиотекарь. Можем опустить формальности, пока мы здесь, — вздыхает он.

— Почему, господин? — уточняю я, вдруг это какая-то уловка.

— С этим этикетом мы на поклоны полночи потратим. А мастер павильона «Бескрайнего Неба» дал неделю, чтобы привести в порядок некоторые архивы, — он манит меня за собой. — Посмотрим, достаточно ли ты обучен грамоте, чтобы помогать мне с бумагами.

Пройдя ещё через один лабиринт, мы останавливаемся у стола, заваленного бумагами.

— За эту ночь необходимо навести здесь порядок. Отсортировать и разобрать всё, — он сдержанно бурчит себе под нос проклятия.

— Мне одному?

— Да, я тебе объясню, что делать. Меня ждёт точно такой же стол, — он кивает за книжную стену по правую руку от нас.

Я заглядываю туда и сразу замечаю ещё один стол. Гора пыльных томов на нём вот-вот рухнет. Бао достаёт из ниши несколько деревянных коробок и начинает инструктаж.

— Надо распределить все эти бумаги. Из них отобрать и переписать в отдельные списки особых учеников, бравших книги.

— Что значит «особые ученики»? — беру один из развёрнутых свитков. — Звёздные дети, что ли?

— Они самые, — довольно щёлкает пальцами Бао. — Только не все, а те, что из простолюдинов. Отличить их весьма просто: у них нет фамилий, только имена и место, откуда прибыли. Если будут вопросы, кричи, но не громко! Мы же в библиотеке, а книги любят тишину.

С этими словами он уходит, а я принимаюсь за работу.

Не об этом мечтал, но всё же это небольшой шаг в нужном направлении.

На десятки записей о знатных учениках попадается одна-две о простолюдинах. Для ведения учёта взятым для изучения книгам, свиткам и техникам используются специальные журналы, заполненные вручную, а напротив имён стоят подписи или именные печати.

Бао вскоре приносит мне такой же, только чистый.

— Ого, — осматривает он на треть опустевший стол, — быстро ты.

— Ничего сложного, — пожимаю плечами.

— Ты точно из деревни? Такое ощущения, что ты в этой библиотеке больше меня работаешь, — наклоняется он к ящикам, где плотно уложено отсортированное.

— Родители приучили к порядку, так легче жить, — подвигаю к себе новый короб.

Библиотекарь покидает комнату, оставляя меня наедине с бумагами. Мой взгляд продолжает бег по страницам и вдруг замирает. Я даже протираю глаза, не веря.

Лин из Лесных Холмов — «Базовая анатомия человека».