Пробуждение Силы. Том I

Глава 26

Собеседник таращится на меня и недружелюбно бросает:

— Проваливай-ка ты отсюда да поживее!

Я уже готов схватить его за засаленный фартук и хорошенько шваркнуть башкой о прилавок, но одёргиваю себя. В трактире слишком много людей — лишних свидетелей.

В течение нескольких часов, осторожно задавая вопросы паре приятелей на внутреннем дворе, выясняю, что Тенями в столице зовут тайную стражу. Они расследуют дела, связанные с безопасностью Императора и членов его семьи, а также предотвращают всевозможные угрозы высшим чиновникам из Имперского Совета. Репутация у них мрачная, и многие люди просто не готовы обсуждать со мной эту тему.

Странно всё это. Какое дело Теням до Хейрана? Мало ли людей затаило зло на Академию? Уверен, имелись в её истории и реальные спесивцы, порвавшие связи со своей семьёй, стоило им только слегка расправить крылья.

Дни опять летят один за другим, и с каждой моей вылазкой на учебную территорию я всё больше погружаюсь в жёсткую иерархию Павильонов Академии. Формально все Мастера равны, но, чем ближе Павильон к Императорскому дворцу, тем более сильные в нём тренируются практики, шагнувшие дальше всех по Пути.

Только десятый Павильон носит не имя Мастера, возглавляющего его, а величественное название «Бескрайнее Небо». Один из многочисленных титулов Императора Альдавиана. Туда доступен вход только сильнейшим, удостоенным личного внимания нашего повелителя.

После моей негласной победы над группой наставника Каина на меня всё чаще обращают внимание, а некоторые юные члены кланов даже охотно вступают со мной в беседу.

Из таких разговоров я порой извлекаю маленькие частички загадки, которые постепенно складываются в единую картину. Пути всех «звёздных детей» лежат в десятый Павильон. Возможно, где-то там меня ждёт сестрёнка, прорываясь в бесчисленных тренировках на новую ступень.

Разузнать про того самого Вейдо, упомянутого Кифом, не так просто. Вблизи павильона «Бескрайнего Неба» я бываю нечасто. И всё же в один из таких редких дней, проходя мимо тренировочной площадки, я слышу:

— Наставник Вейдо, разрешите обратиться, — один из учеников с поклоном подходит к высокому худощавому мужчине, который стоит ко мне спиной.

— Обращайся, — равнодушно отвечает он, смотря на просителя.

Когда сам мужчина оборачивается, я вижу лицо, которое способна любить только родная мать. Длинный мясистый нос, маленькие жиденькие усики и кривые зубы. Бесспорно, не смазливая внешность влияет на то, как далеко сможешь прошагать по Пути. И всё же порой говорят, что красота внешняя становится отражением красоты внутренней. Если это правда, душа Вейдо выглядит не чище сельского нужника.

Делаю себе мысленную пометку и отправляюсь дальше по своим поручениям.

Я тебя запомнил!

Мои тренировки становятся жёстче и продолжительнее, а сна требуется всё меньше. Благодаря новому витку своего развития, даже после тяжёлого дня на восстановление уходит не больше пяти-шести часов. Поэтому любую свободную минуту посвящаю практике и каллиграфии. Доступ к библиотеке позволил порядочно расширить мои знания о боевых искусствах, и мне есть куда расти не только ввысь.

Мои запасы пилюль и целебных трав, оставшихся от членов секты «Солнечного Ворона» подходят к концу. Остаётся ядро Баше и вожака Учжицу. Первое повреждено, и алхимики за него берутся неохотно, а на создание пилюль из второго мне всё ещё не хватает средств.

Для заработка хочу попробовать создать свою не очень сложную технику и переложить её на печать. Я выбираю то, что, наверняка, будет пользоваться массовым спросом, — очистку воды. В крупных городах с ней большие трудности из-за огромного количества людей, поэтому чистая вода стоит порой дороже хорошего вина. Ещё ходят слухи, что многие источники в столице и близ неё имеют воду не самого лучшего качества.

Постоянный доступ к кухне и покровительство старика Ямато позволяют получить еды больше положенного и чистую воду. С ней и с той, что доступна прислуге, я начинаю проводить свои эксперименты. Пытаюсь воздействием Ки очистить её.

Поначалу мои попытки кажутся безуспешными, вода просто бурлит, но при этом особой разницы до и после моего воздействия я не вижу. Однако постоянная практика в столь тонких манипуляциях энергией приносит свои плоды. Я начинаю гораздо лучше контролировать Ки при точечном воздействии.

Для меня попытки очистить воду становятся ещё одной разновидностью медитации. И постепенно у меня начинает получаться. Мутноватая вода, которую получает прислуга, становится чище.

Быт на внутреннем дворе за исключением походов на учебную территорию весьма однообразен. Поэтому я всё больше налаживаю новые связи — мой подвешенный язык и исполнительность прекрасно этому способствуют. Уже не только повар Ямато мне благоволит. Многие старшие слуги с внутреннего двора ценят мою работу. Ведь я — тот самый верный мул, который ещё ни разу не подвёл их. А вот другие доставщики несильно довольны, им всё чаще ставят меня в пример.

Ощущаю, как всё глубже погружаюсь в змеиную яму, а клубок из желающих ужалить меня скручивается со всех сторон. Именно поэтому, хоть и веду себя со всеми дружелюбно, стараюсь держаться обособленно. Нельзя расслабляться. В моём положении дружба — это иллюзия. Слишком велик шанс получить лезвие в спину. Пусть это всего лишь метафора, но предать тут способен любой. И весьма легко эта возможность может стать действительностью.

Когда я спешу обратно на кухню за новым поручением, вижу, как Мастер Донгэй наказывает одного из учеников на центральном плацу. Плётка вздымается и опускается, оставляя глубокие раны на спине бедолаги.

Заметив в толпе Мако, решаю обратиться:

— Господин, а что здесь происходит?

Вопрос сопровождает поклон, но он даже не сразу оборачивается ко мне.

— О, Рен, да ладно, давай без лишних церемоний, тут дело такое…

Под звуки бича, разрывающего человеческую плоть, подобно зверины когтям, Мако рассказывает мне о произошедшем. В пятом по силе Павильоне Мастер Донгэй устроил соревнование за свиток с одной из секретных техник, лично разработанной им. Суть техники неизвестна, но все ученики вступили за неё в борьбу. Соревнование имело очень строгие правила, и за малейшее нарушение любой ученик независимо от своего статуса лишался возможности продолжить участие.

Один из них, представитель крупного столичного клана «Грозового Крыла», затеял нечестную игру. Чжан решил действовать подло и сейчас расплачивается за это. Он может и не пережить наказание, ведь бич уже рассёк его плоть, оголив кости.

Чжан неоднократно сам нарушал правила соревнования, подробности Мако мне сказать не мог, сам толком ничего не знал. В итоге это вскрылось, и для подлеца последовало наказание. Сто ударов плетью — таков был вердикт, а палачом выступает сам глава павильона, что ещё сильнее снижает шансы Чжана на выживание.

Бич в последний раз обрушивается на лопатки ученика, вызвав у него жалобный стон.

— Сто! — громыхает усиленный с помощью Ки голос Мастера. — Уберите этот мусор с глаз моих. Он будет исключён из Академии за нарушения правил и собственную глупость. Петух, возомнивший себя орлом, может только разбиться о камни.

Среди учеников, столпившихся вокруг подиума, пробегает ропот.

— Напоминаю вам, — продолжает Донгэй, — вы все здесь равны, и никому не позволено нарушать устав Академии. Обман наставников, а тем более своих Мастеров, влечёт за собой неминуемую кару и отчисление из Академии. Самым же глупым и дерзким выжгут духовное ядро, навсегда лишив возможности к развитию, или отнимут их жалкую жизнь. Что из этого хуже, решайте сами!

Чжана снимают с привязи и уносят. На каменных плитах возле места экзекуции всё раскрашено единственным цветом — кроваво-красным. На спине представителя клана «Грозового Крыла» не осталось живого места. Торчат окровавленные рёбра и лопатки, а плоть и кожа свисают рваными лохмотьями от шеи до поясницы.

Устав Академии — это слово самого Императора. Оно нерушимо и требует беспрекословного подчинения. Неважно, из какого ты клана, перед ликом властителя мы все лишь жалкие букашки. Дерзнувшего перечить самому Небу ждёт горькая расплата.

Чжану, несмотря на его предсмертное состояние, ещё повезло. Он хотя бы сможет продолжить практиковаться в боевых искусствах — уже сам, без наставления лучших Мастеров. Если, конечно, клан не подыщет ему частного наставника.

Донгэй ведь не соврал. В Академии нередки случаи, когда в наказание выжигают внутреннее ядро. Пострадавший просто лишается возможности оперировать Ки и любого шанса на дальнейшее развитие. После такого немало желающих расстаться с собственной жизнью. Они становятся изгоями в собственных кланах. Да и во всей Империи для таких вряд ли найдётся место. Имя им одно — отверженные с вечной печатью позора, лишённые цели своего существования.

Да, Путь опасен и возьмёт со всех суровую плату, заставляя практиков стареть раньше времени. Однако и награду предложит достойную — Силу. Без неё в Империи простому человеку уготовано весьма жалкое существование. Только сильный может изменить свою судьбу, только сильный может диктовать окружающим свою волю.

В одну из ночных смен количество желающих перекусить невелико, и управляющий кухней, чтобы я не сидел без дела, передаёт меня до рассвета в подчинение местной почтовой службе. Техники для быстрого общения на расстоянии весьма сложны и дорогостоящи. Используют их редко, только в случае крайней необходимости. Вот я и примеряю теперь роль не разносчика лапши, а почтовой пташки.

Некоторые поместья знатных кланов уже находятся в аренде столетиями, так как отпрыски из поколения в поколение проживают на территории Академии, познавая таинства Пути.

Я стою у ворот одного из таких зданий, где трепещут сине-красные флаги с красочно изображёнными волнами. Кто-то из клана «Кровавого Моря» задумал передать сообщение.

— Посыльный, — грубо, словно сплёвывая, наставляет меня страж в клановых доспехах на воротах, — у тебя будет десять минут, чтобы найти госпожу, взять послание и убраться отсюда.

Он детально описывает, куда меня вызвали.

— Если не уложишься, я пинками выгоню тебя отсюда, а потом ещё оставлю метку на твоей поганой роже, — стражник хлопает себя по поясу, где болтается окованная металлом дубинка.

Клан «Кровавого Моря», как всегда, славится своим дружелюбием и радушием… Хочется мне ввернуть подобный язвительный комментарий, но за месяцы службы в Академии я привык стойко выдерживать уколы знати. Так что внутренне усмехаюсь, меня его слова не трогают. Пусть попробует исполнить свои угрозы, тогда и поглядим, в каком месте у него окажется эта дубинка.

Территория клана огромна: здесь десятки домов и роскошных строений. Величественные статуи возвышаются над аллеями и дорожками. Уложенный камнями пруд создаёт прохладу, а в его водах купаются алые карпы кои в лучах серебряной луны.

Вокруг полно стражи, которая не спускает с меня глаз, провожая до места назначения. Несмотря на всё богатство и изысканность внутренней территории клана, здесь висит неприятная давящая аура. Потоки Ки, что витают в воздухе, словно пропитаны кровью.

Через небольшой парк добираюсь до одиноко стоящего одноэтажного дома. Он прячется в окружении деревьев в глубине клановой территории. Здесь этой давящей ауры нет, и я почти физически выдыхаю.

Справа, отбрасывая тень, выситься угрюмая громада дворца, будто исполинский страж. Охрана у дверей при виде меня отступает в стороны. Трижды коротко стучу, как указано в поручении. Дверь частично приоткрывается, и я сразу же склоняю голову.

— Посыльный, — представляюсь, протягивая руку.

Лишь мимолётом вижу призрака в золотистых одеждах, нет, юную деву. Её белоснежная, как молоко, кисть сжимает запечатанный свиток.

— Подними голову, — её тихий голос звучит переливами ручья.

В щель замечаю карие глаза, наполненные теплом и нежностью, но этот порыв предназначен не мне, а посланию, точнее, его неведомому адресату.

— Любой ценой доставь старшему наследнику клана «Золотой Сакуры».

Любой ценой⁈

Улавливаю тревогу в её голосе и чувствую, как волоски поднимаются на загривке .

— Госпожа, тут не указан адресат, — осмотрев конверт, отвечаю я.

— Он и не нужен. Достаточно моих слов. Прошу, — створки дверей, ведущих в покои девы, смыкаются.

Меньше минуты у меня уходит, чтобы покинуть территорию клана, пропитанную чем-то неприятным и вязким, подобно болотной трясине. При этом всем телом ощущаю искренние чувства, вложенные в это письмо, которые бессильно борются с тьмой.

В лабиринте знатных поместий, что окружают Павильоны, я уверенно следую коротким маршрутом к месту назначения. Пробегаю между двух исполинских стен. Жилища небогатых кланов теснее стоят друг к другу, поэтому они окружают свои дома высокой оградой. В какой-то момент слышу едва уловимые шорохи шагов с двух сторон.

— Эй, посыльный, не торопись так сильно, а то можешь успеть! — злорадный голос нарушает тишину.

Два мужчины в серых одеждах неуловимыми тенями преграждают мне путь. Их лица скрывают повязки из грубой ткани, лишь узкая полоска кожи открывает насмешливые, хищные взгляды незнакомцев. Руки у обоих перемотаны бинтами вплоть до пальцев. Широкополые соломенные шляпы надвинуты до самых бровей, отчего черты лиц кажутся ещё более угловатыми и резкими во тьме.

Обернувшись на миг, вижу третью тень, выступающую, будто из стены, позади меня.

— Ты отдашь письмо, — произносит ближайший, протягивая руку.