Пробуждение Ваирагии

Глава 23

Наставник Гаран лишь головой качает, видя, что творит восьмилетняя девочка…

Зирани изменилась. Вокруг зрачков и голубых роговиц появилась багровая кайма, делая глаза ученицы отдалённо похожими на глаза кадиров. Несколько рыжих кудрей стали чёрными, будто в волосы девочки впиталась тьма.

Когда Зирани с лёгкостью пробилась сквозь три риеса, а потом и сквозь девять, настоятель Гирард принял единственное возможное решение — изолировать и отделить ученицу от остальных так же, как и Гиртана.

Пока мальчик лежит без сознания, Эяла остаётся рядом с ним. Но когда придёт в себя, то Гаран вернётся к прежним обязанностям и ученикам. У сестры Эялы теперь будет двое подопечных. Весьма необычных подопечных, от которых хранителю хотелось держаться подальше. А ведь поначалу казалось, что в этом году с новичками будет совсем просто из-за малого числа оных в группе.

Зирани без труда уничтожала каменные столбы, которые раз за разом создавал Гаран, и кажется, девочка не знала усталости. Обычно хранителям после частого применения магии требовался отдых, чтобы восстановить силы, но Зирани…

Хорошо, что создание каменных мишеней не составляло труда для наставника, но это продолжалось с самого утра и подобное напряжение уже сказывалось на хранителе.

Очередной каменный столб, очередной чёрный вихрь, устремившийся к мишени. Миг, и столб перемалывается в каменное крошево, словно вихрь состоит не из потоков ветра, а из тысячи бритвенно-острых клинков невиданной твёрдости, способных рассечь даже скалы. Гаран невольно вздрагивает от подобного сравнения, вспомнив Клешню…

— Брат Гаран!

Хранитель тут же вздыхает с облегчением, услышав голос сестры Эялы. Значит, мальчик очнулся, значит, можно прервать тренировку неустанной ученицы и, наконец-то, отдохнуть.

— Зирани, хватит на сегодня, — говорит Гаран и оборачивается к пришедшим.

— Да, наставник, — отвечает ученица и подходит к нему.

— Что тут делает Зирани? — спрашиваю тихо, пока мы идём к наставнику Гарану и моей соученице.

— Тренируется, конечно, — улыбается мне Эяла.

Мы подходим к ним, останавливаемся. Зирани с интересом смотрит на меня, я со взаимным интересом разглядываю девчонку. Она изменилась. В волосах и в глазах проявились новые цвета. Мало того, что глаза стали отдалённо походить на глаза кадиров, так и её взгляд… в нём проявилась серьёзность. Это уже не взгляд восьмилетней девочки, будто произошедшее с ней сделало Зирани старше.

— Я вас оставлю, — Гаран кивает Эяле и, покидая нас, бросает на прощание: — Они твои, сестра Эяла.

— Что ж, — говорит наставница, сбрасывая с плеча мешок, в котором покоится наше тренировочное оружие. — Вижу, вам обоим есть что сказать друг другу, но поговорите во время отдыха. Сначала тренировка.

Эяла прервала тренировку, хотя до обеда оставалось ещё время.

— Поговорите, — улыбнулась нам наставница. — Потом поедим.

И вот мы с Зирани сидим на холме, совсем как недавно с Талгасом, слушаем птичек, шум ветерка среди высоких крон да скрип стволов чуть покачивающихся сосен.

— Хочется тебе врезать, — наконец, нарушает тихую идиллию Зирани, — но…

— Я себя не контролировал, — пускаюсь в оправдания, — я бы не поднял на тебя руку.

— Не за это, дурак! — Зирани хмурится, бросает на меня короткий полный гнева взгляд. — За то, что наврал про своё изгнание.

— Ну, я говорил честно, — пожимаю плечами. — Я действительно верил, что настоятель Гирард меня изгнал.

— Поверю тебе, — она коротко кивает и бьёт меня кулаком по плечу. — Всё равно хотелось ударить.

«За то, что думала о тебе», — вдруг слышу в голове её голос, вместе с которым чувствую раздражение девчонки.

Какого хрена я прочитал её мысли и ощутил её эмоции?!

— На здоровье, — нервно усмехаюсь, киваю в ответ и притворно потираю якобы ушибленное плечо. — Лучше скажи, зачем ты пришла? Я чуть тебя не убил.

Зирани молчит, смотрит на верхушки сосен, а я пытаюсь услышать её мысли снова, но в голове тихо. Так-с, надо разобраться, как это работает.

— Я не знала, что могу умереть, — моя соученица, наконец, прерывает молчание. — Просто почувствовала… непонятный зов, — она переводит взгляд на меня. — Словно меня кто-то звал. Я не знала, что или кого найду.

Зирани пожимает плечами.

— Но я не жалею. Рада, что пошла на зов. Да, чуть не умерла, но теперь чувствую себя иначе. Я думала, что мой магический дар силён, но на самом деле… я как будто спала всё это время, а потом проснулась, — девочка улыбается. — Гиртан, кто же ты? Откуда такой взялся?

— Расскажу, когда сам узнаю, — улыбаюсь ей в ответ.

— Среди остальных новичков мы ничего особенного мы не обнаружили, — отчитался наставник Фрол. — Ни в поведении, ни в проявлении каких-либо особенностей дара. Они безразлично относятся к Гиртану, и спокойно приняли его изгнание.

— Понятно, — настоятель кивает; старый хранитель стоит на балконе, держа руки за спиной, и наблюдает за тренировкой учеников. — Значит, Зирани было не безразлично?

— Да. Мы спрашивали у неё, после того как проявились новые грани её силы. Она часто думала о Гиртане после тренировок.

— Надо же, надо же. А как новички восприняли исчезновение Зирани?

— Сначала волновались, но потом даже обрадовались, когда узнали, что с нею теперь занимаются отдельно. Зирани немного отстранилась от группы после изгнания Гиртана. И ночью девочка бывало говорила сама с собой, мешая остальным спать после тренировок.

— И никто из них не связал это с Гиртаном. Все верят, что мальчик изгнан, — настоятель кивает самому себе.

— Да, брат. Теперь, когда в группе осталось всего три ученика, они поняли, что получат всё внимание наставников.

— Хорошо, — настоятель небрежно машет рукой, отгоняя подлетевшую к лицу пушинку. — Продолжайте следить за новичками. Если и они поведут себя странно, как Зирани, никому не вмешиваться.

Старый хранитель был уверен, что Райсэна и всех, кто с ним связан, ведёт воля Богов.

С тех пор, как со мной стала тренироваться Зирани, стало одновременно и легче, и сложнее. Легче, потому что я теперь не один. Есть, с кем поговорить во время отдыха, с кем разделить трудности и тяготы тренировок. Сложнее же стало из-за того, что я периодически чувствую её эмоции: иногда это холодное безразличие, когда девчонка смотрит на меня так, будто я какая-то грязь под ногами; иногда это раздражение и злоба, которые изливаются на меня вообще не понятно почему; изредка — восхищение и радость, кои она пытается всеми силами удержать. Все эти эмоциональные всплески происходят внезапно, что сбивают с концентрации, отчего Эяла начинает меня ругать за невнимательность и безответственный подход к занятиям. Проклятье! Проблема в том, что я не знаю, как бороться с этой эмоциональной хренью. Я что, теперь какой-то эмпат? Если да, то какой-то странный, ибо чувства наставницы, например, вообще не ощущаю.

Поговорить с Эялой об этом как-то боязно. Подумает ещё, что несу какую-то чушь или снова вызовет настоятеля Гирарда. А этот зловредный старикан в меня точно вцепится и вытрясет всю душу.

Мы с Зирани снова и снова отрабатываем удары с тренировочным оружием: она с двуручным мечом, я с кинжалом и короткой косой. Наставница стоит в стороне, молча наблюдает. Раньше хоть покрикивала на меня, сейчас вообще тишина. Либо всё совсем хорошо, либо всё хреново… Я уже двигаюсь без раздумий, тело само выполняет удар, стоит только начать движение.

— Настоятель! — слышу возглас Эялы, и наставница отдаляется от нас, бросив за спину. — Продолжайте тренировку!

Ну вот, лёгок на помине…

— Гиртан, подойди! — через некоторое время зовёт наставница. — Зирани, не отвлекайся!

И тут же чувствую раздражение моей соученицы. Кажется, я к этому никогда не привыкну…

Бегом к хранителю. Останавливаюсь в трёх шагах, короткий поклон.

— Отойдём, Гиртан, — настоятель поворачивается, идёт прочь, жестом приглашая за собой. — Поговорим.

Следую за ним, мы идём в полной тишине. Доходим до края поляны и останавливаемся. Кхм. Надо ли было отходить? Ни Эяла, ни Зирани нас бы всё равно не услышали, но ладно — настоятелю виднее.

Гирард опускается на траву, устраивается поудобнее, скрестив ноги. Кивком указывает, что мне стоит последовать его примеру, и я сажусь напротив.

Некоторое время мы сидим в тишине, разглядывая друг друга. Кажется, настоятель думает, с чего бы начать разговор. Ну, не будем его торопить. Пока есть возможность отдыхать от нудных тренировок, то ею надо пользоваться. Отработка ударов никуда не убежит — наставница всё равно повесит на меня дополнительные занятия с оружием за то, что сейчас отдыхаю…

— То, что у Зирани пробудилась ваирагия, — начинает настоятель, — настоящее чудо.

— То, что она выжила при этом, — качаю головой, — вот где настоящее чудо.

— Переживать из-за того, что не произошло, Гиртан, глупо, — показывает сначала один палец Гиарад, потом раскрывает второй. — Надо благодарить Судьбу за то, что всё сложилось так, как есть.

— Я благодарен. Рад, что всё сложилось так, а не иначе, но как вспомню расширенные от ужаса глаза Зирани, как на моё лицо капает её кровь… — передёргиваю плечами от набежавших на тело мурашек.

— В жизни за всё нужно платить, ни что на свете не даётся просто так. Где-то приходится платить болью, где-то кровью, а в иных случаях приходится жертвовать чужими жизнями… или своей. Порой, цена бывает непомерно высока, но если Судьба требует плату, то платить, хочешь или нет, но приходится…

— Настоятель, вы же не ради нравоучений меня позвали, — смотрю на старика с подозрением.

— Нет, не ради них, — качает головой Гирард, — но посчитал, что нравоучения лишними не будут, — он замолкает на миг, задумчиво поглаживая бороду. — Начну издалека. Наш орден образовался вскоре после завершения Войны Древних, когда ваираги тех времён поняли, что их связь с высшими элементалями стала слабеть. Словно они постепенно стали спускаться по ступеням силы. Новые поколения людей так и вовсе рождались без способностей к ваирагии. Основателям ордена стало понятно, что всё будет становиться лишь хуже и хуже, что наступят трудные времена. Наши тёмные и светлые союзники тогда решили помочь, основав пары с людьми. Смешали свою кровь с человеческой, чтобы родились полукровки, чтобы осталась в Ардане хотя бы светлая и тёмная ваирагия.

— И пока шло угасание стихийной ваирагии, Орден искал новые источники силы, — продолжаю я, — и нашёл магию.

— Всё верно, — кивает настоятель, расстёгивает на боку сумку и, достав какой-то старый свиток, разворачивает и кладёт между нами, чтобы я мог видеть написанное. — Это одна из копий летописи Ордена.

— Настоятель, я же читать не умею, — пожимаю плечами, глядя на непонятные закорючки. — Всё моё время уходит на тренировки. Я же не из какой-нибудь богатой семьи, так что грамотности меня никто не учил.

— А древний диалект понимаешь, — усмехается Гирард. — Надо же, надо же.

— Как же я скучал по этой фразе, — фыркаю и закатываю глаза.

— Ладно, — старик кивает, вновь усмехается. — Поставим Эяле задачу научить тебя читать.

Да уж. Только этого мне не хватало для полного счастья. Но… это всё-таки важно. С умением читать выжить будет чуточку легче, чем без него.

— Вот тут, — Гирард тычет пальцем в самое начало текста на свитке, — древнее пророчество, с которого и началось зарождение Ордена. Мы не просто так зовёмся хранителями, Гиртан. Да, наша главная задача — хранить мир меж восьми королевств, но мы так же храним знания и историю. Иначе враг давно бы победил.

— Понимаю. У тех, у кого нет памяти о прошлом, не может быть и будущего. Ну… так говорят в том мире, где я раньше жил.

— Мудро, — старый хранитель кивает. — Запомню.

Он замолкает, смотрит на меня, чего-то ожидая. Хм, он не расскажет о пророчестве, если я не спрошу? Ну, ладно…

— Так… что за пророчество, настоятель?

— Хорошо, что спросил, — старик облегчённо выдыхает. — Теперь я могу о нём поведать.

— Э? В смысле? Вы же сами начали этот разговор. Заинтересовали меня, и как я мог не спросить?

— Пророчество богини Риданис, Гиртан. К таким вещам относятся со всей серьёзностью, и раз уж ты спросил, то ответственность за любознательность лежит на тебе. Если б я рассказал сам, то пошёл бы против Судьбы.

— То есть, я бы ничего о пророчестве не узнал, если б не спросил? — я скрипнул зубами, вновь почувствовав раздражение Зирани; видимо, ей очень интересно, о чём мы тут беседуем, пока она неустанно орудует мечом.

— Может и узнал бы, — пожимает плечами Гирард, — но уже не от меня и не сейчас.

Как всё сложно…

— Пророчество гласит: в дни, когда люди забудут о своём былом величии, когда человечество окажется на пороге новой войны, придёт тот, кто пробудет силу, кто объединит королевства и приведёт людей к победе, — старик замолкает, выжидательно смотрит на меня.

— Восемь должны стать, как один, — произношу я слова, всплывшие в памяти ни с того, ни с сего.

— Да, — Гирард улыбается, одобрительно кивает. — Да, ученик. Именно так. Я специально не стал зачитывать последнюю строку пророчества. Ты сказал её сам.

Твою ж налево! Так и остаюсь с открытым ртом…

— Я не зря думал, что тебя ведёт воля Богов. Не зря ты попал именно в Орден Хранителей, Гиртан. Ты тот, кто подарил мне надежду. Надежду, что не всё ещё потеряно, что люди смогут вернуть силу и выстоять в грядущей войне с врагом, благодаря тебе.

— Настоятель… — выдыхаю я наконец, чувствуя, что ещё немного и всё… не выдержу…

Проклятье! Меня проверяли, и я с честью эту проверку прошёл! Теперь от всей этой хрени не отвертеться…

— Гиртан, тебе суждено объединить восемь короле…

— Подождите! — прерываю я его. — Вы сейчас на меня слишком много взвалили! Я не готов ко всему этому! И… честно говоря, не хочу спасать мир.

— Слишком много ответственности для восьмилетнего мальчика, пусть и с разумом взрослого, — усмехается настоятель. — Не волнуйся. Прямо сейчас от тебя ничего не требуется.

И на том спасибо!

— Тренируйся, становись сильнее. Что же касается твоего нежелания… всё течёт, всё меняется. Судьба, воля Богов могут привести тебя к чему-то или к кому-то, что ты захочешь спасти мир. Нам ведь не дано знать, что приготовили для нас Боги.

— Да, — я киваю. — Время покажет.