Прожорливое терпение

Глава 18

Меня дёргали за какую-то выступающую детали брони, закрывающую предплечье.

— Не, ну чо они? Чо? — обиженно и грустно вопрошал меня дёргающий, продолжая своё, в общем-то, трогательное занятие.

Я его, безусловно, понимал, а местами так и вовсе сочувствовал, но ответить на вопрос ресурса пока не находилось. Он, этот самый ресурс, был весь направлен на практику по освоению первых глав недавно открытой мной книги «Как ни *хвоста* не понять и не подать виду». Кстати, я её решил сделать настольной, поэтому кратким дружным совещанием и дедовским произволом Кинтаро был заключен в джипопагоду, с наказом переписать книгу. Пристроив юного джигита в безопасную зону, старик Одай, оставив себе Саяку, дабы внушала окружающим своей «таинственностью», послал меня в люди. Помочь чем смогу. На мой робкий возглас, что как бы они все ищут конкретно меня, дед посмотрел, как на дурака, а потом даже сказал вслух, чтобы я проникся. Мол, пусть ищут, а ты говори, что давно со мной.

И это прокатило! Слава «таинственного стража Тсучиноко-сама» летела впереди меня, передаваясь из уст в уста, ну а здоровенный глухой доспех железного самурая вместе с рогатым шлемом наглухо менял голос, походку и представление о моих габаритах!

Нет, я эту книжку буду читать каждый день.

Первым на повестке срочных вопросов стояла ситуация на главной площади, где по традиции всех этих тихих исекайных городков была такая штука, как доска объявлений. Эта самая полезная штука стала камнем преткновения у двух заинтересованных фракций. Первая из них, сделав морду ящиками, сторожила доску. Точнее, прикрепленные к ней розыскные листы. Вторая хотела повесить свои листы, но первая ей не давала, потому что…

— Здесь это вешать нельзя! Уже есть заявка!

— А где можно?

— На доске объявлений!

— Так вот же она!

— На другой доске объявлений!

— Но она же в городе единственная…

— Ничего не знаю!

Этот диалог повторялся в разных вариациях уже раз, наверное, двадцать, потому меня и привлекли как постороннего эксперта. За бронированный рукав меня сейчас дергал никто иной, как огромный, серый и прямоходящий кабан, весом, наверное, килограмм в триста.

Демон. Глубоко обиженный непониманием творящегося произвола. Мне захотелось подарить ему книжку. Обязательно нужно будет размножить, когда на пути встретится типография. Такая книжка тут многим пригодится. Может, вообще начать её продавать? Озолочусь.

Противостояли демону вполне себе обычные люди, только с наглыми и заносчивыми рожами Стражей Великой Библиотеки. Ну или просто тех, кто успели первыми. На самом деле, рожи были скорее напряженные и встревоженные, так как награда на листках, которые сжимал в руке свиноподобный демон, была больше той, что указана у них. Уйти эти пятеро от доски боялись, а сам мега-Пятачок, одетый в безразмерные кожаные штаны и жилетку на голое тело, пытался найти мирный способ, как повесить свои объявы. Вокруг скучал с десяток горожан, которые вяло подавали советы той и другой стороне.

И это что — первейшая проблема в Таназакуре?

— Уважаемый Ж’ык Траххладым-сан 112-го уровня, — гулко заметил я, — А вы, уважаемые Стражи, 44-го, 46-го, 52-го, 53-го и 61-го. Рекомендую вам вшестером выйти за границы города и решить возникшую проблему путём яростной, гордой и справедливой битвы, в которой пролитая за правое дело кровь, выпущенные кишки, выдавленные глаза и почетная смерть станут наградой тем, кому придётся уступить.

— А?! — вытаращились на меня представители Библиотеки.

— Оо! — стукнул кулаком по ладони свинодемон.

— Ик! — почти хором сказали горожане, разом бледнея.

Почему-то представители книжников начали решительно отказываться от столь заманчивого предложения. Пожав плечами, я сорвал их листки с доски, давая зеленый ход просиявшему свинодемону. На робкие возражения тут же весомо прогудел, что как помощник мэра, призванный решить конфликтную ситуацию — решаю её, пользуясь авторитетом и должностными возможностями. Когда Ж’ык Траххлыдым-сан повесит свои листки, то Стражи, не согласные с такой постановкой дел, вполне могут вызвать уважаемого демона на дуэль, на которую тот вполне согласен. И даже хочет.

На розыскных листах, кстати, был я.

У Библиотекарей — хорошее, четкое двухцветное изображение, детально показывающее моё слегка вытянутое лицо и копну черно-белых полосами волос. Я хмуро и грустно смотрел с рисунка.

«Мач Крайм, Герой, Рыцарь Прекрасной Дамы. Пропал во время похищения Книги Всего из Великой Библиотеки. Особые приметы — жив, несет на себе клеймо нарушения контракта, тело покрыто длинными тонкими шрамами. В качестве оружия использует щит и меч. Разыскивается живым. Награда: 30 000 000 канис»

На следующей была изображена Саяка. Взъерошенная, с диким взглядом и жареной куриной ножкой в зубах.

«Саяка Такамацури, Великий Мудрец. Внучатая двоюродная любовница Героя Мача Крайма. Пропала во время похищения Книги Всего из Великой Библиотеки. Особые приметы — жива, несет на себе клеймо нарушения контракта, прожорлива, особо опасна. Разыскивается живой или мертвой. Награда: 12 000 000 канис за живую и 11 000 000 за мертвую»

Гм, кажется, не только я не поверил, что механизм Архива похерился сам по себе, а не с помощью шаловливых ручек (точнее жопки) некоей худой особы, у которой там вечное шило с случайным вектором.

На третьей листовке был изображен схематичный силуэт человека, на котором тщательно нарисованы были лишь очень знакомые черные трусики-танга.

«Разыскивается Князь Тьмы, известный пристрастием к ношению показанного нижнего белья. За достоверную информацию, подтвержденную доказательствами, награда: 300 000 000 канис»

Вообще, как мне кажется, разумные в этом городе изрядно зажрались, от чего просто-напросто обманули нашего доброго и отзывчивого оябуна, который вообще мог проехать мимо этой малины с оттопыренным в окно средним пальцем. Подумаешь, набежало немного посторонних в их сонную лощину, так нафига так паниковать? Что у нас следующее по списку?

Суккуб, буянящая в гостином доме.

Это уже было серьезнее. Знавал я как-то раз одну суккубу, которая была как раз генералом у Князя Тьмы, но она не производила впечатление той, кто будет буянить, тем более во время официального визита. А это, как я понял, какая-то местная процедура политического характера, что позволяла демонам (или людям) спокойно шлындать друг к другу в гости на пиво, даже несмотря на то, что это как бы враждующие расы. Следовательно, в гостинице меня уж точно не могла поджидать Лилит Митрагард, ассасин 272-го уровня, ну и генерал заодно. Да и вообще, та краснокожая рогатая дамочка произвела на меня благоприятное впечатление — приличная демоница была, правда, с фобией облысеть, но это здесь у каждого второго.

— Срамота-то какая! — с оторопью выдохнул я, смело ворвавшись в гостиницу.

И было от чего! Весь пол был в мужиках, лежащих вповалку. Это тревожное зрелище не очень меня встревожило, так как они были живы и одеты, даже шевелились, хоть и очень вяло. А вот та, кто их довёл до цугундера…

Эта… особа возлежала на стойке администратора пятой точкой вверх, выглядя при этом с натяжкой лет на 14!! Одета эта статья за совращение была в коротенькие черные шортики, высокие чулки, облегающие сапожки и нечто, что с большой натяжкой можно было бы назвать зародышем бюстгалтера, который долго болел в детстве, но потом так наврал в резюме, что его взяли на работу. Причем, с последней он справлялся на ура, так как демоница была настолько плоской в грудном отделе, что Саяка бы её взяла в лучшие подруги прямо на стойке!

Нет, я хоть и бывший электрик, но человек современный, а местами даже продвинутый и прошаренный. Много чего видел… на экране монитора тоскливыми зимними вечерами. Разное! Хентай тоже! Но, одно дело видеть рисованные картинки, сочиненные наглухо озабоченными японцами, для которых девственность в тридцатник нифига не диагноз, и совершенно другое наблюдать бесстыжую малолетку, которая хвостом домогается до ревущего от страха пацана лет 11–12!! И ум, пусть и ушибленный наотмашь этим миром, хоть и понимает, что этой пигалице может быть лет триста, да и вообще она демон за привычной работой, но опыт-то против!

— Ой! Какой большой! — восхищенно пролепетала обернувшаяся суккуба, пожирая меня взглядом, — Ты мне уже нравишься!

Глаза у нее из-за черной подводки были аж в пол-лица.

— А ты мне — нет! — пролаял я, пытаясь подобраться к поганке. Мешали этому стонущие тела, наступать на которые всем своим немалым весом я категорически не хотел, — Ты что творишь, зараза?!!

— Я? — суккуба-лолитка извлекла кончик хвоста из штанов всхлипывающего мальца, вообще не понимающего, что вокруг происходит, а затем смачно облизала сердцеобразный кончик конечности, — Плохо себя веду!

— Скучно тебе, да? — выдохнул я, приближаясь еще на шаг к стойке. Заболтать, пока не окажусь ближе, хорошая тактика. Надо же, такой интеллигентный, добрый и понимающий свинодемон и такая гадкая, пошлая девчонка!

— Очень, — развратная дрянь выпятила в направлении меня задницу, слегка ей повиливая, — Хочешь меня на-ка-зать?

— Ооо, я так тебя накажу… — многообещающе пробурчал я, доходя до стойки и хватая эти счастливо взвизгивающую статью подмышку, — Вовек не забудешь!!

Есть два вопроса, на которые в обязательном порядке должен найти ответ работник муниципальных служб, вынужденный из-за специфики своей работы чем-то заполнять простои, во времена, когда у всех почему-то всё работает. Первый вопрос классического характера, доставшийся народу из глубокого прошлого, звучит так: «Мечтают ли андроиды о электроовцах?». Второй же носит характер метафизического, но в моем случае уже прикладного характера. Звучит же он так: «Получают ли суккубы то же удовольствие, что доставляют своим жертвам?».

Моя изначальная ставка была на «нет». Полтора десятка одетых обессилевших мужиков, валяющихся на деревянном полу с блаженными выражениями морды лица, никоим образом не производили впечатление тех, кто прошёл соответствующий копулус вульгарис с этой самкой демона. Да и она сама, радостно орущая у меня под боком про «накажи, я была очень плохой», тоже не производила впечатление возбужденной или удовлетворенной женщины.

Вскоре, моими смелыми, решительными и исполненными праведной силы движениями было доказано, что суккубы — подлые, циничные, бесчувственные и расчетливые твари, для которых собственное сексуальное возбуждение является большим сюрпризом! Первый же критический хлопок одной бронированной ладони по голой бессовестной жопе демоницы привёл к её потрясенному «Ааааах!» и судорожным движениям небольшого, но 85-ти уровневого тела, которое почуяло, что творится совсем не то, что она хотела!

Однако, было уже поздно! Моя ладонь часто и с размаху лупила по хвостатому тылу попавшейся врасплох заразы, заставляя её слабеть с каждым проходящим критическим ударом! «Пошлость» извращенца класса С работала исправно, возбуждая и доставляя удовольствие реципиенту с каждым срабатыванием. А бил я от души, точнее, со всей дури, стремясь как можно быстрее обнулить у мерзавки очки здоровья!

Какого там! Здоровья у этого комка пошлости оказалось, как у слона!

Ладно, не мытьем, так катаньем! Я просто зашлепал уже без особой силы, зато с максимальной скоростью. Криты полетели буквально струей! … даже струйками.

Сначала эта мелочь еще шевелилась и дергалась, вопя как резаная, но довольно быстро расслабилась, начав получать удовольствие. Потом вновь задёргалась, когда поняла, что удовольствия как-то чересчур много, но это были бессвязные трепыхания попавшейся в силки птички — я монотонно и беспощадно лупцевал похабную корму зловредного демона в надежде если не выбить из неё дурь, то хоть наказать по-настоящему. За всю, как говорится, фигню и мелкого пацана в частности.

На середине экзекуции в занятую мной комнату отеля вломилась с метлой наперевес Саяка, олицетворяя всем своим видом воплощенную ревность, но, оценив текущую процедуру и уже сильно невменяемую демонессу, робко шмыгнула за дверь. Высунувшись оттуда, она, под звук мерных шлепков по продолжающему дергаться телу, сложила вместе ладони, молясь за упокой суккубы, а затем куда-то убежала, прикрыв за собой. А я продолжал. По моим прикидкам, мелочь уже получила удовольствия на сотню обычных женщин или на два бухгалтерских корпоратива для тех, кому за 40.

Когда рука бойца пороть устала, то пар шел от обоих — и от валяющейся в беспамятстве тушки суккубы и из щелей моего доспеха. В этот момент, когда я уже поднялся с кровати, оставляя на ней на-ка-зан-ную, в номер вновь вломились с оружием наголо. Два худых сутулых демона 45-го уровня, сильно напоминающих здоровенных синекожих гоблинов.

— Цумаки-сама! — хором взвыли они, вламываясь. А затем, разглядев, что на кровати битым тылом к ним, шепотом и с ужасом (и снова хором) добавили, — Цумаки… сама?

— Вы — следующие! — ткнул я в них пальцем. Вообще-то, просто обрадованный тем, что нашёл способ безнаказанно делать людям бобо не преступая закона… но меня явно восприняли в другом ключе. Сутулые и одинаковые, взвыв от ужаса, ломанулись на улицу.

Далеко эти два порождения адских глубин не убежали, встретив у входа будущего защитника и покровителя. Там стоял и озадаченно крутил головой и пятачком никто иной, как Ж’ык Траххладым, за широкой спиной которого они и спрятались, высовываясь оттуда и боясь меня, выходящего из гостиного дома.

— Таинственный страж-сан! — обрадовался мне как родному свинодемон, — А вы тут маленькую суккубу не встречали? Горожане жалуются, что она хулиганит! Я заставлю её прекратить!

— Она больше не будет! — металлическим голосом оповестил его я, проходя мимо демона.

— Хулиганить, да? — в спину донеслось мне наивно-напряженное, — Хулиганить, да? Таинственный страж-сааан?!

Возмущение не отпускало. Нет, я не ханжа, совсем не ханжа. Что бы ни было между мужчиной и женщиной любых разумных видов, если это происходит по взаимному согласию — то оно прекрасно! Но дети… дети!!

…у этих мелких засранцев и так слишком много халявы и радости. Секс и алкоголь только для взрослых!

Третьим и последним пунктом, стоящим у меня на повестке дня, была таверна. В ней нарушали безобразия и пьянствовали водку как приведенные Стражами наёмники из авантюристов, так и остатки демонического посольства. По словам неравнодушных горожан, чад кутежа там стоял такой, что у них родимые таназакурские березы сворачивались дугой по городскому периметру. Это надо было срочно прекращать, потому что никакой мочи нет, но я в местную рюмочную пошёл в последнюю очередь, имея от выкрутасов деда Одая плотное желание выпить. Кроме того, как известно, ни в рюмочную, ни в проститутошную нельзя ходить, имея какие-нибудь дела еще. Только под занавес.

Подозрения в том, что мне дули в уши, родилось еще на подходах к этому злачному месту. Во-первых, в сумерках было подозрительно тихо. Во-вторых, то тут, то там блестели глаза и морды городского населения, выглядывающего из окон, со скамеек, с местного поребрика и даже, тьфу ты черт, с парадных рожи вылазили. Выражение на этих исекайно-японских лицах мне не понравилось, потому как было оно насквозь саратовским. Именно такой недовольно-кислый взгляд бывает у бомжей, собирающих себе на опохмел…

Я сунул свой рогатый кабуто в таверну.

Затем высунул. Оглянулся посмотреть. Морды коллективно приняли еще более выжидающее выражение. Вновь заглянул в таверну. И вновь назад.

Ах вы сволочи нехорошие!

Внутри была тишь, гладь и божья благодать! Да, все три фракции, авантюристы, книжники и демоны сидели порознь, но народ мирно кушал самым благообразным образом, мирно пил пиво и чесал языками! Я своими глазами видел, как один из сутулых гоблинообразных демонов самым естественным движением убрал своё костлявое колено, когда мимо него пошёл один из авантюристов на задний двор до ветру. А вот Страж пытается призвать подавальщицу, но та не видит, так сидящий рядом с отвлекшейся девушкой мужик в капюшоне, явно какого-то воровского класса, тут же обратил её внимание на страждущего!

В таверне не было лишь одного — места для местных. Она просто была заполнена хоть и не до отказа, но еще одну компанию бы точно не вместила.

Эти… зажравшиеся таназакурцы просто-напросто зажрались до такого состояния, что у меня просто слов не нашлось, чтобы описать вот это вот! Они хотели, чтобы дед Одай выгнал из питейного заведения гостей, дабы попасть туда самим!

Ну город, погоди…

Зашел я, как к себе домой. Не с ноги, но уверенно и небрежно. Звеня всем надетым на меня краденым самурайским барахлом, протопал к стойке, слыша, как традиционно смолкают разговоры. Сел на предсмертно крякнувший стул. Отстегнул намордник, со стуком кладя массивную штуковину со скалящимися металлическими зубами на стойку. Спросил:

— Пиво холодное?

— Д-да, таинственный страж-сан, — бармен был щупл, несчастен и робок до стадии подхалимажа, — В-вам за сче…

— Нет.

Сказал я довольно громко, в тишине мой голос без металлического отзвука намордника, явно заинтересовал присутствующих. По крайней мере, тишина стояла вполне уважительная.

— Пива всем присутствующим. За мой счет. Повторять, пока не кончится. Ясно? Чтобы я пустых кружек не видел.

— Г-господам ава-авантюристам? — спустя минуту робко пискнул бармен, а я подумал, что упадок и декаданс в этом городе дошли до такой стадии, когда тупость и косность становятся новой парадигмой уютной снулой зоны комфорта, что принята деградантами за идеальную жизнь. Так, мне срочно нужно пива!!

— ВСЕМ! — рявкнул я, — И тебе тоже!

Бармен икнул и зафункционировал, подавальщицы засновали, пенный напиток потёк в кружки и жбаны. Довольно оперативно у каждого из на глазок пяти десятков клиентов заведения уже была зажата в руках, клешнях и лапах полная кружка.

— Господа! — поднял я свою, начиная усиленно врать первый тост, — Я рад, что вы здесь все сегодня собрались! Предлагаю выпить за то, что нас объединяет! За этот бесконечно красивый, щедрый, красочный и свободный мир! Выпьем же за Фиол!

Первая пошла хорошо, очень хорошо! Пиво оказалось терпким, холодным, до изумления вкусным, проваливаясь в мой слегка перетрудившийся об суккубу организм живительной струей бесконечно желанной влаги. Однако, наслаждаясь, я ловил на себе взгляды нескольких особо умных персон — мол, ну ладно, за Фиол выпили, а что еще может объединять библиотекарей, авантюристов и, ядрена вошь, демонов?! Ха, наивные!

— В своих долгих странствиях с господином Тсучиноко, мы испытали множество трудностей и преодолели великое множество препятствий! — залился я соловьем, — Мы странствовали по суше и воде (правда), не гнушались ручного труда (таскали контрабанду), делили одну корку хлеба на всех (каравай, но черствый), бились против многократно превосходящих сил врага (Плавающих якудза. Взглядами.), претерпевали муки (срали дальше, чем видим, вместе с этими якудза), оставляли позади верных товарищей (снова они)! Мы шли сквозь жару и холод (сквозняк из окна Читозе), чтобы в конце концов оказаться в этом благом краю! И пусть нас вновь зовёт вдаль дорога, но этим вечером, я хочу поднять второй тост! За верных друзей!

Друзья, что характерно, были тут у всех. Снова выпили, пошёл одобрительный гул. Бармен был слегка красен и нервничал, подавальщицы косили на меня глазом, разнося очередную порцию, а я сидел, чувствуя, как начинаю потихонечку расслабляться. Настроение поползло вверх, а вместе с ним и фантазия на тосты.

Выпили за знания, доблесть и отвагу. Выпили за мир и любовь (демонам очень понравилось, даже были аплодисменты). С дружным смехом выпили за жителей города Таназакура. Три раза подряд, чтобы те точно услышали.

Потом пиво кончилось. Совсем. Почти рыдающий красный бармен, от которого шёл пар, поведал, что всё, ближайший месяц он пустой. Я благодушно похлопал его по начинающим редеть волосам и осведомился, есть ли у него вино. Оно было, но дороже.

— Наливай, — приятно улыбнулся я мужику, — Всем наливай. Нет, в те же кружки. Давай-давай. Шнеля-шнеля.

Вино пошло тоже хорошо, но его хватило лишь на два круга. После первого в таверну ворвалась злая как скорпион… Генерал Демонов Лилит Митрагард, требуя в ультимативной форме объяснить ей, кто именно довёл её лейтенанта Кукуруми Цумаки до того необъяснимого состояния, в котором та пребывает? Я встал и объяснил, что суккубочка хотела удовольствий и они были ей доставлены. Краснокожая красотка, с которой мы уже третий раз встречаемся на жизненном пути, не поверила. Я предложил доказать.

Были овации.

Нет, Лилит отказалась, но внезапно устроила сцену, в которой запальчиво крикнула мне, что не все суккубы сосуды похоти и разврата, думающие только об одном. Растерянно оглядевшись в мертвой тишине таверны, генерал мучительно покраснела (еще сильнее), выдохнула, и… потребовала выпивки в виде какой-то хитрой спиртовой настойки запредельной цены. Второй круг она уже поднимала с нами.

Потом кончилось вино и началась Саяка, опоздавшая на пьянку. Глядя на дрожащие от обиды губы боевой подруги, я даже слегка подпитым мозгом понял, что дело — швах. Уж что-что, а пьянку бывшая ведьма любит как собака мясо, а тут все складывалось просто-напросто эпически, если не легендарно. Ум взвыл на высоких оборотах, из-за чего я начал сыпать идеями.

Первым делом был раскулачен злостный бармен, у которого на всей морде лица было написано, что заначка для горожан у него есть. И она таки оказалась, что позволило на некоторое время умиротворить великую мудрицу и чуть посильнее подпоить Генерала Демонов. Следующим шагом я, с парой волонтеров, совершил быстрый последовательный набег на аптеку, лавку алхимика и городской склад с НЗ. Повезло, что в каждом пункте назначения кроме нужных нам ресурсов жили и люди, этими ресурсами располагающие. Эти недовольные старые гномы, эльфы и прочая гадость, хоть и бурчали, протирая глаза и спрашивая, знаем ли мы, сколько сейчас время, но исправно брали деньги и выдавали товар.

Торжествуя, я вернулся в таверну, запросив помощи зала — а именно фруктов и специй, которые могли заваляться у присутствующих. У пятидесяти человек (кто пьет — тот людь!) много чего завалялось, что благополучно и исчезло в моем инвентаре, вместе с небольшим количеством вина и пятью бочонками зернового ректификата.

— Засим! — возвысился я над ожидающей толпой, — Объявляю Фестиваль Пьяных Сюрпризов!

А затем пошёл вдоль столов, расставив руки, как цельнометаллический Иисус, материализуя рюмки, в каждой из которых содержался редкий и высокоградусный напиток, сотворенный с помощью «колдовской изысканной кулинарии».

И грянула нормальная ударная пьянка, полная задора и тепла. Градусом вжухнуло сразу всех, даже меня, от чего воспоминания пошли урывками и скачками.

…вот высокая красивая Лилит, перегнувшись через стол, бодается лбами с «таинственной горничной» Саякой. Обе выкрикивают эпитеты. Бывшая ведьма хорошие, а суккуба плохие. Явно поминают какого-то общего знакомого. Болею за Такамацури.

…вот демоны вперемешку с авантюристами составляют на столе план штурма Великой Библиотеки, а гневно пыхтящие Стражи сооружают из подручной еды фортификации и баррикады. Народ пытается скандалить и спорить, но я, изъяв у полумертвого от усталости бармена пару игральных костей, быстро объясняю им правила, по которым ситуацию можно симулировать через выпавшее число, попутно придумав объяснение результату. Битва разгорается по новой, но участники охвачены азартом, а не злобой.

…вот заходит та самая шикарная синеволосая Угарачака с потерянно-возмущенным видом, а вот, спустя десять минут, неоднократно выпив, она уже сидит вплотную к Ж’ыку Траххладыму, и между ними определенно искра.

…вот мы сидим. Люди, демоны, генералы, горничные, заместители мэра, гномы и прочая гадость, дружно тянем «Выпьем зааааа Фиоооооол!». Нам всем хорошо, некоторых пробивает на слезу, подавальщицы делают массаж грудной клетки бармену, который безответственно прекратил функционировать.

Наконец, спустя некоторое время, когда за окном почему-то начинает светлеть, я вывожу простую исекайскую девушку с сложной судьбой из-за стола, после чего мы под ручку идём с ней дышать свежим воздухом. Лилит, умница, красавица, почти комсомолка, неровно дышит избытком выпитого и съеденного вниз, опершись руками на забор, а я нежно и умиротворенно поглаживаю её по спине. Наконец, мы идём куда-то в обнимку, а она мне заплетающимся языком объясняет, что устала, заколебалась и вообще пошло это всё нафиг. Я киваю, вместе со мной кивает мир, утреннее солнце нам ласково моргает белым глазом, а потом всё как-то разом гаснет…