Прожорливое терпение

Глава 4

Вынырнувший из темноты силуэт при ближайшем рассмотрении вызвал острую и вполне обоснованную тревогу. Напротив меня стоял небольшой, даже можно сказать компактный, толстячок весьма молодого возраста, с нездорово блестящими сквозь толстые очки глазками, щедро украшенный множеством сально блестевших прыщей здорового багрового цвета, являвшийся заодно обладателем странно вывернутых губ того же красного цвета. В добавок к своей внешности, одетый в цветастую рубашку и шорты толстяк шумно дышал, часто облизывал губы и отчаянно крепко сжимал пухлыми пальцами лямки здоровенного рюкзака, украшавшего его спину.

В общем, нездоровое зрелище, что и говорить. Будь я молоденькой девушкой или девочкой, то тотчас бы сикнул в трусы от ужаса, завизжал бы тоненьким голоском, а потом бросился наутек, без памяти и оглядки. Мальчик был до ужаса противный, гадкий какой-то до невозможности, да и смотрел совсем не по-доброму, так, как будто я ему сто рублей должен.

— Кххх-когдаааа? — протянул он, интенсивно сверля меня взглядом, нервно облизываясь и сжимая лямки рюкзака так сильно, что его пухлые пальцы, похожие на белых жирных червяков, почти продемонстрировали косточки.

— Едрит твою налево! — бодро сообщил ему я, отскакивая подальше. По молодости, мучимый подростковыми амбициями и жаждой приключений, отправился я покорять как-то почти стольный город Санкт-который-Петербург. Покорение не задалось совершенно, но за время своих мытарств там выработал стойкую, обоснованную и непреодолимую неприязнь к вот таким вот бледным вьюношам со взором масляным, высокой волатильностью совершенно недоразвитого характера, и с карманами, в которых запросто могут найтись не только запрещенные законом вещества, но также клофелин или еще какое вырубающее честных людей лекарство, помогающее вот таким вот толстячкам доносить свою любовь до окружающих. И ладно бы, если опошленная жертва после этого очнется в относительно целом состоянии, а не расфасованная в пять пакетов на дне реки. В общем, ну его нафиг! Историй я тогда наслушался вдоволь!

Толстячка мои телодвижения сначала встревожили до того, что он сам шарахнулся поглубже в подворотню, но потом обидели, явно до глубины его души. Он насупился, злобно сверкнул запотевшими очками, и оскалил мелкие желтые зубы, делая несколько шагов-прыжков вперед.

— Кхогдааа? — снова зашипел он, слегка выворачивая голову вбок, дабы более уверенно задеть меня своим пламенеющим взором, — Кхогда тхы принесешь книгу?!! Мы ждем!!

Какую книгу? Кому книгу? Зачем? Я талантливо валял дурака, прекрасно понимая, что за тип вылез на меня из тьмы, но мстительно отказываясь это демонстрировать. Мы, саратовские, конечно, не лаптем щи хлебаем, но к хорошему привыкаем быстро и основательно. Вкусная здоровая пища, игристое пиво в нормальных двухлитровых кружках, душистые чистые кровати, ну и вежливость, естественно, местных, тоже вполне себе показатель цивилизации, со всем моим взаимным уважением. Выплевывающий слова изо рта слизняк порочил все хорошее, доброе и светлое, что я видел в этом мире!

Наконец, оно собралось с духом и тем, что заменяет интеллект, после чего родило сентенцию посложнее. Представляющий общество «истинных» верующих в Аллеаллу, этот бледный толстый моль самым категоричным образом интересовался, когда Герой соизволит выполнить порученное богиней. На самого исполнителя он при этом умудрялся поглядывать с завистью, пренебрежением, превосходством, слегка трусливо, ненавидяще и… заискивающе. В общем, вел себя омерзительнее, чем пьяный русский турист в японском свингер-клубе.

За что и получил от меня сполна. Повторив ему практически слово в слово, высказанное пару месяцев назад одному вполне себе достойному мужику по имени Масахиро Рук, я злорадно добавил, что мои дела с богиней сугубо мои, и разных там выползанцев из мрака не касаются. Отправлюсь я тогда, когда буду готов, действовать буду способом, который сочту нужным, а пока я занят тем, что воспитываю с помощью Академии Кораца себе достойную напарницу. Если же бледная толстая моль не согласна с тем, как действует богоизбранный (и богобоязненный по статусу!) Герой золотого класса, то она, эта бледная моль (алхимик 7-го уровня), может подать жалобу или в суд.

В общем — как только, так сразу. Ждите с верой в сердце, но молча. Катитесь колбаской по малой спасской! Изыди, немочь!

Гадостный толстячок изыднул, пятясь пухлым задом во тьму и сверля меня взглядом, наполнившимся чистой, дистиллированной ненавистью, которую подобные мерзкие создания испытывают к нормальным людям, которые и пиво, и водку, и молодку. На самом деле, они считают, что их ярость благородная способна поразить даже небеса, только вот могучий дух заперт в жалком теле, но… нет там ни тела, ни духа.

Спать сегодня ночью не предполагалось. Яссусу повезло повторно договориться для нас на относительно халявную подработку охранниками на одной не совсем легальной сделке. Риска предполагался мизер, платили же каждому аж по пятнадцать тысяч за счет торговли лицом, от чего я был бодр и весел.

Академии Магии, как и любому образовательному учреждению, битком набитому молодыми разумными, требуется много чего, не одобряемого законом, моралью или нормами общественного поведения. Но если с запрещенными ингредиентами для заклинаний и проклятий, наркотиками и прочими много стоящими, но компактными вещами могут помочь сами преподаватели, то вот выпивка, лубриканты, фаллоимитаторы и прочие вещи первой необходимости — уже занимают куда больше места, стоя не в пример дешевле. А как говорится — с большим спросом обязательно приходит большое предложение.

Требовалось от нас с тигролюдом не так уж многое — стоять рядом с представителями студенческого общества, делать злые морды, да побрякивать доспехами и оружием. После того как представители теневого рынка Кораца исчезнут в тенях подземелья, помочь худосочным колдунам дотолкать тележки с резиновыми членами и алкоголем до приемного пункта в глубинах подземелий под учебным заведением. Там седоусый плешивый гоблин даст нам расчет, после чего можно с чистой совестью идти домой и спать до потери пульса.

Ровно так все происходило месяц назад, когда нам свезло попасть в эти подземелья в первый раз. Быстро, по-деловому, а платят студенты такую нехилую сумму, потому как в любом уважающем себя подземелье, свято место пусто не бывает. Какая-нибудь дрянь, вполне опасная для молодых и не очень опытных магов, вполне могла вылезти.

К многократному сожалению всех присутствующих на сделке, оказалось:

— что стабильно работающими охранниками не могут похвастать и коммерсанты, осуществляющие завоз;

— карма — злая сука;

— а я смог завести себе чрезвычайно злопамятного недоброжелателя, с которым точно не стоило встречаться в темном месте при подозрительных обстоятельствах.

— Тыыыы!! — заорала укутанная в плащ незнакомка, стоящая рядом с местным теневым воротилой. Тыча в меня пальцем, она начала сдирать с себя ткань, демонстрируя точеную миниатюрную фигурку, затянутую в нечто вроде плотного сплошного купальника, дополненного обитыми сталью высокими ботинками, доходящими аж до колена и массивными браслетами на предплечьях, защищающими всю руку от локтя до кисти. Последним из ткани была выдернута голова, украшенная парой больших кукольных глаз серого цвета, вслед за которыми выпала густая грива рыжих волос, аж приподнимавшихся над головой.

— Ты?! — узнал я мелкую, подлую и чрезвычайно вредную гномку, как-то раз нахально требовавшую от меня поступить к ней в «ученики». За это мне бы оказали кое-какую помощь поначалу, но затем бы бросили, чтобы в будущем, после завершения «обучения», я был бы вынужден отдавать несколько процентов своего родного любимого опыта этой самой рыжей заразе совершенно бесплатно, в качестве благодарности за те лучшие годы, что она на меня потратила. Безвозмездно и пожизненно. Афера, считающаяся среди опытных приключенцев этого замечательного мира, не удалась, из-за чего рыжая гадость питала по отношению ко мне множество негативных чувств.

А еще я её раздел в центре города, решив двигаться дальше по дороге жизни.

— Убью, — мрачно и обрекающе выдавила из себя кроха, материализуя два несуразно коротких копья с наконечниками, больше напоминающими широкие мечи. С отчетливыми щелчками древки копий раздвинулись на полметра, кто-то сзади меня шумно сглотнул, а я понял, что да, сейчас начнут убивать.

Только успев материализовать перед собой щит, я получил по нему два мощных хлестких удара, заставивших болезненно заныть пальцы. Пришлось шарахаться назад, перехватывая средство обороны поудобнее и отталкивая задом кого-то, издавшего хриплый панический мяв. По щиту вновь звонко лязгнули клинки, пришлось продолжать срочное отступление, весьма похожее на паническое бегство задом вперед. Гномка наседала, злобно шипя и барабаня своими мечекопьями по моему щиту. Некстати вспомнилось её имя. Тами-маму-её-Мотоцури. Вот зачем мне это сейчас?!!

Рыжая, сероглазая и определенно бестыжая, если судить по туго обтягивающему спортивное накачанное тельце купальнику, берега здравомыслия потеряла давно и надежно. Она семенила за мной по не такой уж и большой пещере, не сколько даже желая убить, а просто и слепо нанося удары, которые я с трудом блокировал щитом.

— Всё из-за тебя! — рычала она, — Всё!! Меня исключили из Гильдии! Лишили прав! Выкинули! Ограбили! Отодвинули!

Каждый выкрик сопровождался ударом под испуганную ругань и причитания присутствующих, которым очень хотелось куда-нибудь деться, но они этого сделать не могли по причине незавершенности сделки.

— Уберите её от меня! — заорал я, решив предложить всем окружающим компромисс, — Я ни в чем не виноват!

— Но мы наняли тебя, чтобы ты справлялся с такими трудностями! — резонно заявили мне в ответ чуть ломким юношеским голосом.

— А я не справляюсь! — взвыл я в ответ, получая-таки очень увесистый удар по ноге, снявший мне почти три сотни очков здоровья.

— Я просто хочу его убить! И все!! — выдала чертова Тами, подскакивая чуть ли не на полтора метра вверх, чтобы обрушить на мою голову сдвоенный удар копий, еле заблокированный щитом.

Быстрый обмен мнениями окружающих под непрекращающийся лязг оружия тут же постановил — а почему бы и нет? Ошеломленный столь быстрым предательством казавшихся такими приличными людей и торжеством дипломатических навыков полуголой малявки, я выдал:

— Да вы, тридварасы, охренели!!

И начал смещаться в сторону людей и вагонеток с товаром. Это вызвало бурное возмущение быстро разбегающегося коллектива и парочку азартных воплей копейщицы, умудрившейся снять с меня еще четыре сотни здоровья. Дело начало пахнуть керосином.

Моей насущной проблемой было то, что офигевшая от кровожадности мелюзга была настроена серьезно и решительно, а я просто… не мог достать меч, начав тыкать его острым концом в её тушку. Нет, будь она старше, выше, или носи на себе больше шмоток, то, скорее всего, переключиться в боевой режим можно было без особых проблем, начав сражаться за собственную жизнь без всяких шуток. Но когда на тебя нападает красивая как куколка коротышка в сексуальном боди, а от каждого её удара почти не ощущается боль, очень сложно заставить себя поверить, что всё это всерьез.

Поэтому я… бегал, норовя подставить под копья воительницы оказавшихся совершенно бесполезными людей или прочные бока вагонеток с резиновыми членами и прочей бижутерией. Мелкая зараза упорно преследовала, к моему горькому сожалению, растеряв уже значительную часть ослеплявшего её ранее запала. С размашистых ударов она перешла на тычки, которые били куда угодно, но в меня. Вместо остальных. Да что с этими людьми? Никакого чувства локтя в борьбе с воинствующим феминизмом! Ау, люди, нас же больше!!

— «Тами Мотоцури наносит вам 12 единиц урона сквозь щит»

— «Тами Мотоцури наносит вам 194 единицы урона»

— «Тами Мотоцури промахивается»

Я подпрыгивал, уворачивался, блокировал щитом и отступал, отступал, отступал, лихорадочно пытаясь найти выход. Рыжая мелочь была аж на 40 уровней выше меня и, что особенно неприятно, являлась единственным представителем женского пола в этом подземелье. Мелким, злым и очень решительно настроенным. Мысль о том, чтобы кинуть на нее «Выбор дамы», попытавшись поймать на ошеломлении, отдавала безумием и смертельным риском, но, скорее всего, мне просто некуда…

— «Яростное пронзание!» — зло вякнула мелочь, тыча в моем направлении обоими копьями. Те, вытянувшись метра на три, вовсю лязгнули по щиту, выдав сноп искр и сняв с меня чуть ли не последнюю сотню очков здоровья.

Посмотрев на их остаток, я скорбно взвыл:

— Да что ж ты злая-то такая?! Когда тебя в последний раз яростно пронзали?!!

Тами остановилась как сломавшийся механизм. Посреди движения. Замерла, выпучив на меня глаза. Большие такие, красивые… Тишина воцарилась буквально оглушительная. Затем в ней раздалось слегка подрагивающим голосом Яссуса Нафтаха:

— Ну нахер! Я сваливаю!

Гномка стремительно начала багроветь. Краснота поднялась у нее, казалось, аж от пяток, неудержимо захватывая начавшее искажаться в совсем уж зверской гримасе личико. Расставив пошире ножки, она вонзилась в меня совсем уж нехорошим взглядом, а затем начала медленно, зловеще и злорадно проговаривать название новой техники:

— «Нисхождение гнев…»

И тут я начал действовать.

Подземелья в нормальном мире, таком как мой, где кредиты, ипотеки, супер отвратительная пицца и суши, при виде которых любой японец немедленно бы сделал повару харакири, знамениты тем, что это узкие зловонные дыры, полные плесени и миазмов. Там могут бегать крысы, гнить органические останки, а еще периодически всё обрушивается, погребая во тьме разных черных археологов, черных риэлторов и бездомных кошек. Про канализацию можно вообще успешно молчать — там плывут говны и смытые несознательными горожанками прокладки.

В Фиоле, как в порядочном исекайном мире, с подземельями был полный порядок. Если речь шла о них, то всё было хорошо и даже замечательно! Ширь! Простор! Отсутствие неприятных запахов! Высота потолков, достаточная для того, чтобы здесь себя уютно чувствовали не только какие-то там люди, но и трехметровые минотавры, любящие как следует размахнуться своим большим топором!

В помещении, где должна была произойти сделка, были не только проложенные кем-то зачем-то когда-то рельсы, на которых стояли вагонетки с добром, но также, параллельно этим самым рельсами, в уютно выстланной серым кирпичом канаве вполне себе бежала куда-то река. Или поток. Простой, честный и нормально пахнущий водоносный поток, в котором я не увидел ни говен, ни прокладок.

Победно блестящие глазки Тами выразили мне все свое пренебрежение возможным уроном, который она могла бы понести за один или два удара от того, кто был почти на 40 уровней ниже, чем она. Девушка хотела, могла, и была целиком настроена пустить меня на бешбармак, активировав какую-то воинскую усилялку, посему ни грамма не взволновалась, когда я прыжком оказался к ней вплотную. А зря.

«Выбор дамы!»

«По зову сердца!»

Моя спасительная идея была проста и незатейлива. Выбрав мелкую злючку «дамой», я активировал рывок, выбирая её целью и выставив перед собой щит. Толчок щитом должен был уронить сильную, быструю, но легкую противницу в довольно сильный поток реки, смыв её к чертовой бабушке, а постэффекты моих умений «рыцаря дамы» позволили бы восстановить утраченное здоровье. Как говорится, всё генитальное — простынь.

Ну… почти всё так и случилось.

Рыжее истеричное существо, застывшее в позе морской звезды, не успело договорить ключевую фразу, как получило по своим некрупным сиськам и остальной плоскости тщедушного тельца вполне себе широким щитом, стремительно перейдя в состояние невысокого, но уверенно параллельного земле полета, окончившегося в подземной реке. Правда, с одним маленьким исключением…

В общем, обтягивающий тушку Мотоцури купальник разлетелся на мелкие ленточки, как только я шваркнул её щитом. В воду гномка летела, интересно одетая лишь в наручи и сапоги, кувыркаясь и демонстрируя радикально смелые решения в области бикини-дизайна, а также аккуратную и воинственно торчащую грудь, получившую пару дополнительных размеров. Смачно и звонко булькнув голым задом в черноту таинственного потока, Тами моментально пропала с горизонта событий.

Уф… неужели справился? А… где все?!!

Возле тележек обнаружился лишь один худосочный парень, нервно крутящий головой. Его подельники, а также мой «партнер» мурмон отсутствовали, как и продавцы. Вот совсем. Вообще. Эй, а как я назад дорогу-то найду?!

— Деньги давай, — злобно наехал я на трясущегося студента, — Была опасность, я вас защитил. Давай деньги.

— Меня все бросили! — горячечно пожаловался он мне, — Нужно отвезти тележки!

— Деньги давай и вези! — разрешил злобный я, лихорадочно крутя головой и регенерируя здоровье.

— Помоги!

— Нет! Она скоро вернется! Деньги!

— Нет! Она скоро вернется!!

Слегка истеричный торг быстро окончился компромиссом. Мы оба боялись одного и того же, но если у меня идея была в том, чтобы взять деньги, а затем скрыться из зала в неизвестном направлении, то у студиозуса предложение оказалось получше — сделать свое дело, дотолкав вагонетки куда нужно, получить деньги, а затем юный волшебник выведет меня через один из верхних входов в учебное заведение. Так и волки будут целы и овцы сыты и голые рыжие бабы в подземельях… без добычи.

Соблазнительно. Разве что меня слегка смущал один момент — каждую вагонетку отдельно мог бы толкать даже такой дрищ как сам студент, а вот все вместе я гарантированно мог сдвинуть лишь находясь под усилением «рыцаря», чтобы было возможно только в том случае, если я не отменю «выбор дамы». А пока я не отменю «выбор», то тут по подземельям будет шастать ну просто жесть насколько злая и сверхчеловечески сильная и быстрая гномка. С сиськами и копьями наголо.

— У нас по дороге будут трое ворот! — ученик мага продемонстрировал мне связку ключей, — Я закрою их за собой! Она не пробьется!

Аргумент стал еще более аргументом, когда вместе с потоками свежего влажного воздуха, до нас донеслось едва слышимое, но какое-то очень лютое:

— …ач! …айм!

— Черт с тобой, — решил я, впрягаясь в роль паровоза наоборот, — Поехали!!

И мы поехали. Быстро, решительно и сурово, старательно делая лица, что доносящиеся сзади (и слегка уже усилившиеся вопли) это лишь проказник-ветер, играющий под высокими сводами таинственных подземелий Кораца. Отчаянно толкая перед собой целую вереницу вагонеток, полных студенческого счастья, я молился всем богам своего бывшего мира, одновременно кося глазом на черный поток воды — он представлялся мне единственным способом быстро улизнуть от Тами, которая, определенно, приближалась.

— Все, мы спасены! — победоносно вякнул мой наниматель, с лязгом закрывая полукруглые мощные двери за моей тяжелодышащей спиной.

Хмуро посмотрев на этого мальчика-не-представляющего-себе-всей-опасности, я лишь приналег на вагонетки, продолжая упорно толкать их к следующему шлюзу.

— Да не торопись ты так! — воззвал ко мне юный отрок, но тут же чуть не откусил себе язык от испуга — в толстое железо только что закрытых створок, оставшихся за нашей спиной, со страшной силой что-то ударило, а затем взвыло нечеловеческим жутким голосом. В нем сквозила ярость, разочарование и обещание пенетрации плохо ошкуренными и точно не смазанными предметами неподходящего диаметра в кардинально для этого не предназначенные отверстия.

— Поторопимся! — тут же сменил политику партии волшебник, пристраиваясь к вагонетке возле меня. Я лишь с уважением покосился на него — политиком вырастет! Если выживет.

Вопрос насчет последнего стоял у нас чрезвычайно остро — вагонетки катились, весело стуча колесами, маг-студент пыхтел, срывая себе ногти о непослушные запоры и замки, я уже дышал паром от перенапряжения, но остановиться мы не могли — слишком жалобно и страшно скрипели створки шлюзов, вскрываемых безжалостной девичьей рукой, слишком громок был её голос, обрекающий нас на немыслимые и совершенно точно предсмертные унижения.

— Всё, это последние! — лязгнув засовом, подросток практически повис на толкаемой мной вагонетке, обморочно закатывая глаза, — Поспеши, иначе нам…

Что нам иначе, было уже известно. Несмотря на всю свою заемную силу, гномка явно не могла быстро вскрыть ворота грузовых шлюзов, явно предназначенные для недопущения разных подземельных чудовищ в ареал обитания юных волшебников, но вот зато орать угрозы в недостаточные для пролезания её тела щели, она могла совершенно свободно, чем и пользовалась все время, пока собиралась с силами, роняя попутно нашу веру в светлое будущее.

Терпение, труд, а также паника и страх за собственное целомудрие, все-таки помогли нам превозмочь обещаемые Тами трудности. С грохотом остановив состав возле недоуменно пыхтящего пожилого гоблина в потертом бордовом халате, мы с мальчишкой, ничего последнему не объясняя, ломанулись дальше, по узкому и захламленному коридору, который вёл к лифту. Как только дверцы кабинки захлопнулись, я тут же отменил «выбор дамы», падая в изнеможении на пол. Но прохрипеть про деньги не забыл. Ответом мне стала трясущаяся конечность начинающего волшебника, в которой были зажаты три пятитысячные купюры канис. Правда, расплатиться должен был гоблин… ну и ладно. Мальчик-который-заплатил точно вырастет политиком. Или ректором.

На звуки снизу мы с ним внимание не обращали. Ну, подумаешь, о чем-то кричит старый гоблин? Может, ему сон плохой приснился.

А вот наверху оказалось, что нас встречает целый комитет из четырех вполне себе взрослых волшебников под 60-ый уровень, с полными достоинства рожами. Одеты они были однообразно, в строгие черные мантии, выглаженные так, что о складки можно было порезаться. Один из них вышел вперед, закладывая руки за спину и удивляя меня вопросом в лоб:

— Герой Мач Крайм? Помощник Саяки Такамацури? Ректор Бенджоу Магамами желает вас видеть. Немедленно.

Мальчик-который-ехал-со-мной-в-лифте лишь испуганно икнул мне вслед.