Простая игра

Глава 13. Арена

За дверью послышалась возня, сопровождаемая приглушенными ругательствами, и в проеме нарисовался силуэт Боровски. Точнее, силуэт Боровски заслонил собой проем. Снова чиркнула спичка, и теперь уже сам ланиста стал внимательно рассматривать лежащего у его ног Болта.

— Хм… Действительно… Ну и слава богу! Если бы его не замочил Драк, его прикончил бы я.

Он брезгливо толкнул ногой труп и крикнул, всматриваясь в темноту:

— Эй, ты там живой?

— Чего надо? — Юрий решил на всякий случай не выходить из своего угла.

«Магит, вот что это было» — вспомнил Юрий свои неприятные ощущения в момент, когда Болт ударился об дверь. Ему все-такие не верилось в его смерть до конца, но, когда это подтвердили Шварц и Боровски… Да, его самого хотели убить, да, вынужденная самооборона, но, тем не менее…

— Ага, живой значит. Есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться!

— Неужели хозяин предлагает свободу?

— Нет, лучше! Я предлагаю тебе путь к свободе. Что толку от просто так упавшего в руки счастья? Никто не сможет не только это счастье оценить, но даже понять, что вот оно, родимое, прямо перед ним. Счастье становится счастьем, если оно выстрадано! Вот жил ты на свободе и не ценил ее, не наслаждался каждым днем. Зато теперь, если получишь свободу, ты будешь ценить не то, что день, а каждый час и минуту, прожитые в ней.

— Чего надо?

— Отлично! Вот теперь я слышу деловой разговор. Тебе надо выступить на арене вместо покоцанного тобой Студебекера. Ему требуется время, чтобы восстановился боевой лик, а его-то как раз и нет. А еще он никак не может оправиться от твоего коварного удара. Так что ты мне, вроде как, должен. Короче, выступаешь — получаешь шанс на свободу, нет — кончишь, как Болт. Выбирай.

— Так бы и сказал… А то — выстраданное счастье, иначе несчастье. Просто приставил бы нож к горлу и вежливо поинтересовался хочу я жить или нет.

— Я хотел, чтобы все выглядело культурно. Так что ты решил?

— Что тут душой кривить — я выбираю путь к свободе. Только как же насчет боевого лика?

— Рад, что ты с нами, а насчет ипостаси… Что-нибудь подберем.

Единственный, кто был недоволен выходом Юрия из камеры, был Шварц.

— Вообще-то, мы думали забрать Болта, — хмуро произнес он, когда Юрий проходил мимо.

— Так забирай, — в тон ему ответил тот, — пока свеженький. Опять проголодался, небось?

— Вам сражаться вместе, а вы разжигаете ненависть друг к другу, — укорил Боровски. — Быстро наружу, нам надо успеть еще тренировку провести.

Двор, куда вернулся Юрий, встретил его начинающими сгущаться сумерками, и порывистым ветром, раскачивающим верхушки деревьев. Похоже, погода начинала портиться, грозя или бурей, или проливным дождем, а, может быть, и тем и другим одновременно.

На этот раз ринги пустовали. Не было никого и рядом с ними. Юрий поежился и бросил взгляд на серое в тучах небо. До шквального ливня оставалось полчаса, не больше.

— Быстрее, — торопил Боровски, — забирайся в центр. Куда же все подевались? Шварц, бегом в каптёрку, тащите тринадцатый номер.

— Тринадцатый? — удивился тот.

— Ты что, оглох? Тринадцатый, я сказал! Бегом!

По-видимому, Боровски умел убеждать. Юрий приготовился к долгому ожиданию, но Гарри и Малибек выскочили с ящиком так быстро, будто поджидали Шварца за дверью.

— Давай-давай, — торопил Боровски. — Где же магит… Ага… Драк, где ты ходишь, дубина?

— Куда послали, там и хожу, — огрызнулся Юрий, но подошел поближе.

Но, как только он приблизился, его схватили за руки, а Боровски достал из кармана пластиковый пакетик с магитом. Дальше все произошло, как инструктировала Яна. Он повторил пару бессмысленных слов, а потом добавил свое. После этого единственное изменение, которое, как показалось, в нем произошло — это два меча, которые приросли к кистям рук, превратил их в своего рода шарниры.

Боровски одобрительно хрюкнул и извлек из кармана небольшую круглую пластину.

— Боевая ипостась вещь дорогая, поэтому я должен подстраховаться!

С этими словами он быстро прислонил ее к шее Юрия. От нее шел сильный жар, от которого на шее парня моментально возник ожог.

— Это-то еще что такое? — Юрий дернулся, но его крепко удерживали за руки Гарри и Малибек.

— Это моя страховка, — Боровски спокойно спрятал пластину обратно в карман, — на случай твоего бегства. Не переживай, у всех гладиаторов такие. А ты как думал, получил ипостась просто так? Нет, брат, теперь эта штука будет тебя держать покрепче ошейника. Ну-ка парни, просветите новичка.

Малибек опустил воротник и показал круглое красное пятно на шее. То же самое сделал и Гарри.

— Это метка хозяина. Вздумаешь бежать — сожмет твою шею так, что не сможешь дышать. Так что даже не пытайся, усек?

— Слышал, что он сказал? То-то же, помни об этом… Гарри, выводи Драка на арену и потренируй, пока дождь не ливанул.

Ипостасью Гарри оказался воин с копьем. Копье было не простым, а с режущей кромкой, поэтому им можно было не только колоть, но и махать, как мечом на палке. Гарри вышел на середину и играючи покрутил его перед собой, сбоку и спереди со скоростью пропеллера.

— Чего стал, давай, попробуй его ударить! — Боровски сильно толкнул Юрия в спину.

Юрий по инерции сделал несколько шагов, взмахнув руками для равновесия. Сталь мечей загудела в воздухе, очертив круги около его рук. Их не требовалось держать — они стали продолжением его рук. «Такими пальцами за ухом не почешешь», — мелькнула у него мысль, пока он рассматривал кожаный доспех римского легионера, закрывшего его грудь и плечи. Созерцание прервало копье Гарри, которое он резко выкинул вперед. Жало застыло в нескольких сантиметрах перед лицом, прежде чем Юрий успел махнуть рукой, чтобы его отбить.

— Плохо! — завопил Боровски, — Если ты будешь стоять, раскрыв рот, то тебя выведут из строя в первую секунду боя!

Гарри снова кинулся в атаку, но Юрий был настороже и откинул копье, как только оно оказалось в досягаемости его мечей. Гарри развернулся и начал наносит удары слева и справа. В ответ Юрий отчаянно замахал руками, как ветряная мельница, отчего вокруг него образовался сверкающий стальной купол. «Ого, как я могу!», — обрадовался он и тут же почувствовал укол в ногу.

— Ай! — Юрий отскочил в сторону. — Это нечестно!

— На арене нет такого понятия! — расхохотался Боровски. — Бей чем можешь и докуда дотянешься. Запомни главное правило — кто победил, тот и прав!

Копье стальной змеей ужалило Юрия в плечо. Тот запоздало махнул рукой, но меч лишь звякнул о стальной наконечник, не причинив тому никакого вреда. Гарри был необычайно ловок и хищное жало его оружия постоянно искало брешь в обороне противника. При этом он сам оставался вне досягаемости мечей, которые были короче копья раза в три.

Юрию приходилось постоянно защищаться и находится в напряжении в то время, как противник спокойно выискивал его слабые места и атаковал с методичной расчетливостью, метя в самые уязвимые точки. И как было им не находиться, если у Юрия не было ни опыта, ни навыков обращения с оружием?

Нужно было менять стратегию, но что можно было противопоставить сверкающему жалу, описывающему перед его лицом буквы китайского алфавита и атакующему быстро, как молния? Несколько раз Юрия посещала идея использовать ипостась ящера, с которой он более-менее освоился. Но, во-первых, Боровский этого только и ждал, и идти у его на поводу было не просто неприятно, но и признать свое морально поражение. А, во-вторых, еще было неизвестно, смог бы победить ящер так профессионально владеющего копьем воина. Внезапности бы не получилось, арена — не такое для ее проявления место, а скорость и реакция все-таки были на стороне Гарри.

Оставалось учиться владеть мечами. Достоинством полученного лика было то, что мечи жили своей жизнью. По крайней мере, такое впечатление складывалось у Юрия. Они был неотъемлемой частью рук, их продолжением, но при этом обладали такой степную свободы, какая и не снилась нормальной кисти в силу ее анатомии. Мечи на запястьях больше походили на стальные нунчаки, которыми можно было крутить перед собой с большой скоростью.

Такой сплав технологии с биологией позволил Юрию сразу подняться на ступень мастера мечей, при том, что ему только в глубоком детстве довелось помахать палкой, сбивая жуткую крапиву около деревенского дома бабушки. Какого-нибудь горе-фехтовальщика он разделал бы под орех, но за Гарри чувствовался профессионализм и смущал другой вид оружия — копье. Он действовал им издалека и безнаказанно.

«Значит, надо сократить дистанцию», — догадался Юрий и в один из длинных выпадов противника не стал отбивать копье, а скользнул вдоль него, пропустив жало в опасной близости к телу.

Бам! Меч ударил по легкому панцирю на боку неожидающего такого маневра Гарри, заставив того отпрыгнуть, прикрываясь выставлены копьем. Удар снизу подбросил наконечник вверх, и Юрий снова оказался в опасной близости от противника. Бам! Меч ударил его с другой стороны. Гарри растерялся и ничего не придумал лучше, как снова отпрыгнуть, но налетел спиной на сетку. Копье, до этого момента разящее и удерживающее противника на дистанции, сейчас оказалось бесполезно, и теперь в атаку перешел Юрий.

Гарри крутил древко пропеллером, оно чудом удерживало стальные удары, но Юрий уже чувствовал, что силы противника тают. Еще немного и тот поляжет перед градом ударов с двух сторон.

В этот момент вокруг сильно стемнело. Ветер стих и через мгновение небо прочертила яркая молния, ударив громом так, что заложило уши. Мощный ливень хлынул, как их ведра, за пару секунд вымочив всех, кто был на улице, до нитки.

Юрий отступил и кивнул головой на выход. Через секунду они с Гарри бежали наперегонки к удерживаемой Шварцем открытой двери.

— Боров мне наказал прервать ваш поединок, — крикнул он подбегающему Гарри, — но я подумал дать тебе время, чтобы хорошенько проучить новичка!

— Ты зря не внял доброму совету, — буркнул Гарри и молча пошел сушить одежду.

Шварц проводил его недоумевающим взглядом.

— Что случилось-то? Кто победил? — крикнул он вдогонку.

— Победила дружба, — спокойно произнес Юрий и последовал за Гарри.

Боровски в этот вечер расстарался и накрыл богатый стол. Юрий впервые за последние дни наелся от пуза и сразу же завалился спать. В жизни гладиаторов он начал находить свои плюсы.

Утро выдалось сырым и туманным. Солнце вставать не торопилось, и серая плена окутала окрестности так плотно, что из окна не была видна даже сетка рингов. Юрий подумал, что битва, о которой говорил Боровски, будет перенесена, и, значит, можно будет спокойно поваляться в кровати, но не тут-то было.

Ланиста ворвался ураганом, грозя снести все на своем пути огромным весом. Его большое тело тряслось от возбуждения и погоняло зазевавшихся парней пока лишь тонкой тростью. На пол упала стопка брошенного им трикотажа.

— Шевелитесь живее! Вот спортивные костюмы, быстро напялили и на выход! Спортсмены, блин…

В момент большая комната наполнилась движением и суетой, а через минуту все уже стояли на улице, разглядывая транспорт — бионика в виде огромных размеров не то гусеницы, не то многоножки. Для обывателей, такая туша, наверняка представлялась автобусом. Юрий обратил внимание, что вместе с ними стояли и две девушки, очевидно те, что тренировались на арене накануне.

Без боевых ликов Юки и Мэй выглядели как-то очень просто. Обычные девчонки, одна чуть повыше и худее, а другая, наоборот, невысокая толстушка. Юрий посмотрел искоса, но так и не мог определить, кто их них кто.

— Высокая Мэй, — подсказал Гарри, видя его замешательство.

— Никогда бы не подумал…

— Все мы не те, кем кажемся поначалу.

— Какая глубокая философская мысль! — усмехнулся подслушивающий Боровски. — Только как бы разобраться, где начало, а где конец.

Юрий не совсем понял суть этой фразы, возможно, она имела какое-то значение, потому что все разом замолчали. Молчание нарушила Юки.

— А где Болт? — скривила она губы, глядя на Юрия.

— А вам тоже рабские метки поставлены? — вместо ответа в свой очередь поинтересовался Юрий.

Юки фыркнул и отвернулась.

— Эти метки у всех, — ответила за нее Мэй.

Ее голос был низкий, даже с хрипотцой, что было неожиданно слышать от хрупкой по виду девушки. Но Юрию ответ понравился своей простотой и прямотой.

— А я вместо Болта, — улыбнулся он ей. — Возможно, навсегда. Юра, кстати, очень приятно.

— Драк он, а не Юра, — прошипел Шварц.

Мэй качнула головой, будто все поняла, но сказать ничего не успела — из дверей вывалился тяжело дышащий Боровски и погнал всех внутрь бионика.

— В город, на стадион, значит, едем, — шепнул Малибек Юрию, устраиваясь на сидении рядом с ним.

— Мне одно непонятно, как такая туша может незаметно передвигаться по улицам? Я имею в виду бионика, а не того, про кого ты подумал, — опередил он хотевшего рассмеяться Малибека. — Я представляю, допустим, что наш ланиста обладает способностью пудрить мозги, как Тухлый… Извини, ты его не знаешь, но, поверь, иллюзионист он еще тот! Могу понять, если такой фокус прокатывает с одним человеком, с двумя или тремя, да даже с десятью, но как быть с десятками, которые могут созерцать такое чудо на улице?

— Бионика не надо маскировать никакими ментальными способностями. Он самодостаточен сам по себе. Дело в том, что он, как и наши ипостаси, находится как бы в другом измерении. Почему «как бы» — потому что это дурацкое название, и суть отражает лишь условно, но хорошо иллюстрирует. Представь, что твой мир плоский и ты видишь только срезы трехмерных фигур, которые обозначены контурами на листке бумаги. Что может скрываться за простой фигурой, например за небольшим квадратиком на этой бумаге? Да что угодно, хоть система трубопроводов, хоть целый автомобиль или даже самолет, ты ведь срезал только ее часть! Конечно, срез — это не проекция, поэтому термин «измерения» не совсем годятся для объяснения общей картины, вселенная устроена гораздо сложнее.

— Получается, что ипостась — это форма, которую мы обретаем в другом, пересекающим наше пространство мире?

— Пока это самое правдоподобное объяснение. Магит дает нам возможность видеть и перетекать в формы другого мира, а все остальные видят только то, что привычно для их обычного мира. Магит — это что-то типа сверхпроводника между двумя мирами.

— Почему ты такой умный, Малибек? — удивился Юрий.

— У меня за плечами технический университет, между прочим, — пожал плечами тот. — Что, не ожидал?

Юрий замялся, не зная что ответить. Если правду, то обидеть хорошего парня, а кривить душой не хотелось. Выручила резкая остановка бионика, толкнувшая всех пассажиров резко вперед. Тут-то Юрий по достоинству оценил преимущества «био» над «техно» — кресло, в которое он неожиданно въехал носом, оказалось мягки и в меру упругим, чтобы погасить инерцию и вернуть его на место в целости и сохранности.

— Прибыли, — прокомментировал Боровски, — впереди авария. Вытрухайтесь! До стадиона рукой подать, дойдем пешком.

Открывшийся вид города, живущего своей жизнью, казался не просто необычным, а каким-то потусторонним, существующим будто в параллельной вселенной. Было непривычно видеть машины, ничего не подозревающих горожан, спешащих по своим, кажущимся им очень важными, делам. Сейчас Юрий смотрел на них с тихой завистью, вспоминая свои прежние будни, наполненные, как он теперь понимал, глупыми проблемами. Перед ним протекала жизнь мира, ставшая для него теперь недоступной.

— Не отставай, — Шварц грубо толкнул Юрия в плечо, — потом домечтаешь… Если живой останешься!

Группка в спортивных костюмах, семенящих в сторону стадиона, не привлекала внимание, за исключением возглавлявшего ее Боровски. Его провожали взглядом даже с другой стороны улицы, лежащей через две транспортных полосы.

— Что за спорт? — не удержался проходящий мимо пожилой мужчина.

— Трудовые резервы, — невпопад ответил, опьяневший от городской суеты Юрий.

— Динамо тоже бежит. Все бегут, папаша, — поддержал его Малибек.

Последняя фраза окончательно добила прохожего, и он еще долго стоял с раскрытым ртом, провожая удаляющуюся группу.

Стадион действительно оказался рядом. Трехметровые стены отгораживали его от города, создавая упрощенную иллюзию древнего амфитеатра. По-видимому, разрабатывающий его архитектор именно им и вдохновлялся, когда решил не делать над ним крыши, рассчитывая на круглогодичную солнечную погоду Эгейского моря.

К счастью, после прошедшего шквала с дождем наступила ясная и спокойная погода. О недавно разбушевавшейся стихии напоминали особо большие лужи, не успевшие подсохнуть на теплом асфальте, кое-где упавшие поломанные ветки и раскиданный мусор, который неторопливо собирали и паковали в большие черные пластиковые мешки рабочие в оранжевых жилетах.

Перед входом на стадион стояла пара широкоплечих молодцов в серых костюмах, ограничивающих вход особо любопытных граждан без специального на то кусочка картона. Несмотря на скучающие расслабленные позы, они ловко выцепляли пробующую проскочить мимо ребятню и кое-каких нетрезвых горожан, старающихся пройти по нахалке.

Приглядевшись к контролерам чуть повнимательнее, Юрий заметил особой формы глаза, похожие на стрекозиные и две дополнительных пары длинных тонких рук, которыми они фактически перегородили проход между собой. Юрий оглянулся кругом, но никто, из проходящих мимо, их внешность не волновала. Он подумал, что пора уже смириться с тем, что пытался сказать Тухлый и объяснил Малибек — обычные люди не видят ничего, кроме среза многомерности, привычного для их мира.

«Век бы не видеть ничего другого,» — поморщился он своим мыслям и, вздохнув, прошел мимо контролера, повинуясь указующему жесту Боровски.

— Ваша сторона северная, — услышал он за спиной голос, готовьте бойцов и ждите команды…

Где тут север, а где юг, Юрию было безразлично, он просто шел за массивной тушей ланисты, равнодушно рассматривая трибуны и игровое поле. Ничего примечательного не было ни в том, ни в другом. Старые деревянные лавки спасал от непогоды грязный дырявый целлофан, которым их небрежно укутали накануне. Но пленку экономили или ее не хватало, поэтому часть лавок был черной от пропитавшей их воды.

Зеленую травку на поле регулярно стригли, но блестящие местами лужи намекали на сырую землю, обещая скользкую грязь.

Единственное, что Юрия зацепило — это команда таких же, как они «спортсменов», шествующих за высоким молодым человеком с необычно длинными руками. «Почему все ланисты такие уроды, — вяло подумал Юрий и встрепенулся: — Ланисты! Значит, та группа — это наши противники!»

По-видимому, остальные мыслили так же. Все одновременно остановились, повернув голову в одну сторону. Группа на противоположном конце стадиона тоже остановилась, развернувшись в их сторону.

Такие же нескладные парни, как и те, что стояли рядом с Юрием, вот только девушка среди них была одна. Худая, как щепка, она смотрелась среди них ребенком. «Этим-то чего не живется, как все нормальные люди? — подумал он. — Или такие же бедолаги, как он сам?»

Неожиданно один из парней напротив показал в их сторону неприличный жест, и вся его группа, рассмеявшись, пошла своей дорогой.

— Вот уроды, — не удержался Гарри и плюнул под ноги.

— У нас сложный противник, — Боровски пожевал губами. — Пошли в загон, проинструктирую насчет боя.

Загоном он назвал небольшое помещение, напоминающее строительный вагончик и располагающееся, как догадался Юрий, именно в северной части стадиона. Было оно маленькое и, скорее всего, предназначалось для хранения инструментов или спортивного инвентаря. Радовало его в этой обстановке только одно — у соперников был точно такой же сарайчик.

— Объясняю просто и доходчиво, — начал Боровски, как только все расселись на скамейку у стены. — Битва будет проводится в три раунда.

Он демонстративно выставил перед собой три пальца и чуть ли не сунул их под нос каждому.

— Первые два раунда по полчаса и последний третий один час. Ваша задача продержаться все три раунда и, если повезет, сбить у противника боевые лики. Вон, Драк знает, как это сделать.

Все посмотрели на Юрия, как будто у него на лице были написаны необходимые пояснения. Он посчитал, что ничего не теряет и с невинным видом произнес:

— Я забыл.

— Проникающая рана, пробившая ипостась, или повреждение оболочки более чем на наполовину выводит ипостась из строя. Она сбрасывается, оставляя вас на арене в первозданном виде. В этом случае постарайтесь поскорее удрать, чтоб не попасть под горячую руку, клешню, молот или еще какую разящую длань вашего противника, иначе я вам не завидую. Кому что непонятно?

— Выбывший в одном раунде противник не участвует в следующих?

— Нет, не участвует. Ипостась требует времени на восстановление. Если у противника ипостась одна, и она разбита, он становится беззащитным. Какое уж тут участие? Или вы думаете, что Студебекера я не взял по гуманным соображениям?

— Нет, хозяин. В чем-чем, а в гуманизме вас заподозрить можно едва ли, — откликнулся Малибек.

Пока Боровски раздумывал над его словами, его мысли решилась прервать Мэй:

— Мы все выходим на ринг?

— Нет, тебя пощадят, — состроил сочувствующее выражение лица Шварц.

— Выйдут все, но по очереди. В первом раунде — Драк и Малибога. Во втором — Гарри, Шварц и Мэй. В третьем раунде выходят все. Третий раунд самый сложный и ответственный. В нем каждая команда выкладывает свой, не раскрытый до этого времени козырь. Наш козырь — это Юки. Теперь все. Да, не забудьте поклониться публике перед боем. Теперь точно все.

Боровски раздал каждому по кристаллику магита:

— Не забудьте заглотить перед выходом на арену. Первая пара — на выход!

Юрий был рад выйти из душного вагончика, и, в то же время, идти не хотел. Оказавшись за дверью, он обреченно поплелся на середину поля, где уже топтались двое из команды противника и мужчина в белом костюме. «Рефери», — всплыло в памяти Юрия практически позабытое слово из его спортивного детства.

— Пойдем быстрее, а то зрители подумают, что боимся. — подтолкнул его Малибек и прибавил шаг, вырвавшись вперед.

Может быть, он был прав, а, может быть, и по каким-то другим мотивам, но зрители встретили их появление шуточками и свистом. Услышав многоголосый шум, Юрий окинул взглядом трибуны. С одной стороны зрителей не было совсем. Зато другая сторона была огорожена высокой сеткой и забита почти полностью. Обыкновенные с виду люди сидели с чипсами и попкорном, потягивая кто баночное пиво, а кто просто газировку. Они весело болтали между собой, хрустели снеками, бросая время от времени взгляды на поле. «Даже, если здесь собрались почти все, владеющие магией, для маленького городка это приличная толпа народа,» — удивился Юрий, стараясь не отстать от ускорившегося Малибека.

Мужчина в белом костюме поднял вверх руки, привлекая внимание и шум на трибунах постепенно стал стихать, пока окончательно не сошел на нет.

— Дамы и господа! — громко произнес он. — Как только эта очаровательная особа перевернет часы, начнется первый раунд…

Юрий обернулся и увидел огромные песочные часы, рядом с которыми стояла кукольной внешности девушка: «Интересно, это тоже такая ипостась? Не верится, что на такое чудо способна природа».

— … а пока, идущие на смерть приветствуют вас! — «рефери» протянул руки в стороны стоящих по его бокам парней.

Глядя, как делают остальные, Юрий поклонился и, повинуясь следующему жесту, отправился на свой конец поля. Перед началом поединка выдерживалась театральная пауза, подогревающая эмоциональный настрой зрителей, а Юрий получил возможность посмотреть внимательнее на своих противников.

На другой стороне поля стояли два невысоких худых парнишки, чем-то неуловимо похожих друг на друга. Встреться с ними в обычной жизни, Юрий не повернул бы в их сторону и голову. Да и физически они ничего собой не представляли. О таких можно было сказать «доходяги». «Может быть им навалять, пока все не началось?» — мелькнула у него глупая мысль.

— Бой! — выкрикнул в этот момент мужчина в белом и бегом покинула арену.

«Ну вот, думал, что он рефери, а оказался конферансье,» — усмехнулся Юрий. В это время девушка перевернула песочные часы и ударила молоточком по маленькой медной тарелочке, которая, завибрировав, издала высокий звонкий звук.