Яна слегка покривила душой — попадаться охранникам ей было тоже не с руки, но для того, чтобы избежать нежелательной встречи, она решила пойти на хитрость. Ипостась змеи отлично подходила для движения в высокой траве, и ей удалось быстро пересечь перелесок на границе склона. Один раз ей пришлось затаиться, пропуская неких мрачного вида типов, явно занятых поисками беглеца. Но потом она быстро миновала опасную зону, отчаянно ломанувшись напрямки в сторону автомобильной дороги.
Направление ей было держать легко. Она чувствовала далекую вибрацию земли всем телом и с уверенностью могла сказать с какой стороны оно исходит. Около дороги она стала такой, как прежде, поправила комбинезон и вышла на обочину.
Автомобили двигались почти непрерывно. Легковушки пролетали кометами, явно не обращая внимание ни на ограничения по скорости, ни на правила обгона. Гудки слышались то и дело, так водители выражали свое мнение относительно стиля вождения друг друга. Тяжелые фуры рассекали по трассе подобно морским лайнерам, норовя столкнуть с обочины упругими волнами воздуха. Все это гудело, пылило и обдавало выхлопами разной степени вонючести. Наконец, около Яны тормознул грузовой Камаз.
— Откуда такая красавица? — веселый водитель приветливо толкнул пассажирскую дверь.
Применять ментальные способности после обращения не было ни сил, ни желания и Яна брякнула первое, что пришло в голову:
— Трансстроймеханизация. До города подбросишь?
— Механизация… — протянул водитель, глядя уже с подозрением. — Что же тебя твои механизаторы не возят?
— Кто ж после аванса за руль сядет? — изобразила удивление девушка. — Вот лекарство привезу, жизнь и наладиться.
— А-а-а, — лицо водителя сразу подобрело, — запрыгивай, выручим мужиков.
За короткое время в пути они обсудили все стороны достоинства современного алкоголя, алчных производителей, заманивающих клиентов высоким качеством в начале бренда и нарушающих технологии, как только их имя становится на слуху. Расстались они почти друзьями.
В хорошем настроении Яна стояла на тротуаре, повернув лицо к солнцу, и улыбалась: «Как мало надо человеку для счастья — достаточно просто быть понятым другим, пусть и незнакомым тебе человеком»! Солнце августа уже не палило беспощадными лучами, как в середине лета, а ласково грело, словно прильнувший к телу пушистый котенок. Ей казалось, что так она может простоять до самого заката и было плевать на мнение случайных прохожих, с усмешкой разглядывавших чудачку.
— Ай молодая красивая, дай погадаю! Всю правду расскажу… — послышался назойливый голос со стороны, прервав ее наслаждение солнечными ваннами.
Яна лениво скосила глаза, и в ее поле зрения вплыла необъятных форм цыганка, закутанная в цветастые ткани. Разговаривать не хотелось, не хотелось даже раскрыть рот, чтобы послать эту персону куда подальше, и она снова прикрыла глаза, купаясь в лучах света. Цыганка поняла это по-своему. Почувствовав расслабленность «клиента», она радостно блеснула золотым зубом и затараторила про порчу и дурной сглаз, про измену молодого симпатичного, про близкое горе, которое ждет ее и кого-то из родственников.
Со вздохом Яна подумала, что в город она приехала не просто так и что пора заняться делом, иначе близкое горе действительно грядет, но не для родственников, а как раз для одного такого «молодого и симпатичного».
Она тряхнула головой, прогоняя остатки налитой по телу неги, и через пару минут доброго разговора с гадалкой стала обладательницей пачки мятых купюр разного достоинства и горсти серебряной мелочи. От фальшивого золота, часов, перстней и прочей дребедени, к радости цыганки, она отказалась, и та еще долго провожала ее взглядом, не понимая повезло ей или все-таки нет.
Убедить цыганку расстаться с самым сокровенным было делом непростым, но та слишком уверовала в свою удачу, а излишняя самоуверенность, как известно, это «куриная слепота» стражей внутренних бастионов.
Идти сразу к шерифу Яне показалось плохой идеей. Как она может ходить по улице в такой грубой и неопрятной одежде, лохматая и без маникюра? Да, Юрий ждет ее возвращения, чтобы выйти на волю. Но разве она многого хочет? Что такое, по сравнению с ее годами затворничества, часик-другой простого ожидания? Ему всего лишь сесть и подождать, зато как много ей можно успеть за это время!
Первым на очереди был магазин одежды. Просто, потому что он был рядом. Яна не задумываясь шагнула в прохладный зал и сразу же поняла, что совершила ошибку. Продавщицы сделали «стойку», синхронно повернув к ней головы, и провожали все ее движения пристальными взглядами. Когда же она приблизилась к вешалкам с одеждой, они стали ходить за ней чуть ли не стаей, заглядывая через плечо на все, к чему она прикасалась.
Ответ на такие прилипчивые взгляды дало большое зеркало, мимо которого девушка продефилировала, рассматривая ряды вешалок с разноцветными шмотками. Отражение было каким-то потусторонним, случайным привидением, залетевшим в мир живых. Таким, что Яна сразу не поняла, кого она видит напротив. Она дала задний ход и заставила себя оценить реальность. Из зеркала выглядывала бледная схуднувшая замарашка в одежде, больше подходящей в качестве строительной робы. Впрочем, таковой она и являлась. «Так, про образ расколдованной принцессы можно забыть», — вздохнула девушка.
Теперь она сообразила, что лучше было бы заскочить на рынок и спокойно купить несколько непритязательных тряпок, в которых не привлекала бы столь навязчивого внимания. Конечно, она понимала, что эти «менеджеры» торгового зала отвечают своими деньгами за пропавшие вещи, и они не виноваты, что ее образ никак не соответствует респектабельной даме, готовой делать покупки, не глядя на ценник, но побороть в себе чувство раздражения никак не удавалось.
Она кинула в руки ближайшей девушке в униформе несколько предметов одежды, ориентируясь лишь по номеру размера. Мерять ничего не стала и сразу пошла на кассу. К счастью, смятых денежных знаков хватило, и Яна мысленно выдохнула, подумав, что копаться среди одежды, прикидывая в уме их общую стоимость, уже было выше ее сил.
С большим пластиковым пакетом она выскочила на улицу, чувствуя, что в магазине ей стало трудно дышать. Смесь запахов от тканей разной степени разбавленных синтетикой, парфюмерии, кожи от разноцветных сумочек и ее заменителей враз ударила ей в голову, отчего она почувствовала головокружение и подступающую к горлу тошноту.
На свежем воздухе ей стало гораздо лучше, а солнечный свет вернул здоровый цвет лица и придал сил. Некоторое время она шла, не разбирая дороги, просто чтобы прийти в себя.
Остановиться ее заставила фруктовая лавка. На расположившихся вдоль улицы прилавках радовали глаз все цвета лета. Синели круглые сливы, зеленели листья салата, пучки лука и укропа; красными, белыми и черными горками лежала насыпанная в лотки смородина, апельсины конкурировали с мандаринами за звание оранжевый цвет года, гордо желтели бананы рядом с зелеными боками полосатых арбузов. Самой разнообразной расцветкой восхищали яблоки: зеленые и желтые, красные и в крапинку, бордовые и белые, будто прозрачные, они были сложены в аккуратные пирамидки, привлекая внимание издалека аппетитным боками.
Невысокий округлый человечек в очках отложил в сторону полотенце, которым он натирал фрукты до блеска и всплеснул руками, словно хотел заключить все многообразие прилавков в объятия коротких рук.
— Чего желает девушка? Яблоки, мандарины, есть персики. Не на витрине, особый товар внутри. Заходите пожалуйста! — он приветливо распахнул дверь лавки. — Таких ни у кого нет!
Яна сняла с пирамидки красный яблок, потерла об рукав и с удовольствием надкусила.
— Зачем так делаешь? — расстроился продавец, но через мгновение осветился лучезарной улыбкой. — Молодая, стройная, красивая, угощайся пожалуйста.
— Давид, а ты меня разве не узнал? — Яна громко хрустнула особенно большим куском и молча жевала, не сводя с продавца взгляда.
— Э-э-э… Не может быть…
Улыбка на его лице превратилась в маску и медленно сползла с лица. Он бухнулся на колени.
— Ваше… ваше высочество! Я не виноват, госпожа, я совершенно ни при чем! Я ничего не знал!
Проходящая мимо пара отпрянула в сторону, широко раскрыв глаза на разыгравшуюся сцену.
— Пытался обвесить, — кивнула им Яна, тяжело вздохнув. — Теперь, вот, совесть пробудилась.
— Встань, дурень, — процедила она сквозь зубы, наклонившись к Давиду, — на нас уже люди оборачиваются.
Она пинком втолкнула замешкавшегося продавца в лавку и закрыла за собой дверь.
— Мне нужен бионик. Не активированный, просто форма. Маленький бионик. Понимаешь? Небольшой, чтобы я могла носить его в руках.
— Госпожа, вы же не собираетесь… — в глазах Давида появился страх, и он снова заголосил о том, что ничего не знал, не знает и знать не желает.
— Нет, тебе бояться нечего. Ты, конечно, негодяй, но негодяй полезный. Да встань же ты, наконец!
Поняв, что ему ничего не угрожает, Давид выпрямился, и в его глазах зажегся коммерческий интерес.
— Товар дефицитный, госпожа. Только за зелень. Данила-мастер того… пропал насовсем. Перебои с поставками, инфляция…
— Что ты за человек такой? Ты даже в петле сумеешь продать свои ботинки да еще втридорога. Вот, — Яна высыпала на прилавок несколько зернышек магита, — хватит?
— Только для вас! Себе в убыток… — Давид ловко сгреб зеленые кристаллики и скрылся в подсобке.
Через минуту он появился с крохотной коробочкой, и протянул ее со скорбным выражением на лице:
— Все, что есть… — начал он уныло, но, увидев сдвинутые брови, закончил бодро с широкой улыбкой на пол-лица. — Лучший товар! Берег для себя, но ради высочайшей просьбы… Госпожа будет довольна!
Неожиданной встречей Яна действительно была довольна. Когда-то она имела приличные деловые отношения с хозяином лавки, настолько длительные, что посчитала будто репутация для того станет выше денег. Просчиталась… «Торгаш — это не ремесло, это состояние души,» — подумала она и оглянулась. Рядом с лотками не было никого, хозяин выглядывал одним глазом из-за двери, над которой красовалась вывеска «Давидофф».
Яна пересчитала наличность и подумала, что можно было занять у Давида денег, но, как только представила, как тот будет поливать слезами каждую бумажку, прогнала мысль прочь.
Оставшихся купюр вполне должно было хватить на нехитрую помывку, но где было найти то самое место, в котором можно было попариться и расслабиться под струями теплой воды? Спрашивать прохожих было последним делом, которое она решила отложить на самый крайний случай.
Через десять минут блуждания по улицам, Яна поняла, что, к сожалению, этот крайний случай настал. Она перегородила дорогу солидному мужчине с портфелем и, изобразив саму любезность, поинтересовалась насчет местонахождения помывочного учреждения.
— Баня? — переспросил мужчина, внимательно окинув ее взглядом с ног до головы. — Вон на той улице то, что ты ищешь.
Сохраняя доброжелательный вид, Яна поблагодарила, а сама подумала, что уже наполовину вымылась — мужик словно языком облизал. Правда, от такой «мойки» хотелось отмыться еще сильней.
Повернув в проулок, Яна вскоре заметила красивую вывеску «Сауна» с указателем во двор. Еще раз «поблагодарив» делового мужика, но уже недобрым словом, она рассудила, что лучшее враг хорошего, и тратить драгоценное время на поиски чего-то более приличного не стоит. Яна смело свернула во двор и через минуту стояла перед красивой дверью, частично декорированной цветным стеклом. Дверь подалась неожиданно легко, как будто ее ждали, и из помещения пахнуло теплым запахом нагретого дерева. Ноги мягко ступили на ковровую дорожку с длинным ворсом, а навстречу поднялся высокий лысый мужчина с плечами, как у борца.
— Ну наконец-то! Где остальные?
Яна еще не успела сообразить что к чему и, кивнув головой в сторону двери, просто пожала плечами. Лысый поморщился, ткнув пальцем в коридор:
— Тебе туда.
Когда она уже почти прошла мимо, он поймал ее за руку:
— Стой! Десять процентов, не забыла?
Яна согласно кивнула и, наконец, смогла спокойно пройти дальше. В указанном закоулке была единственная дверь, плотно сбитая из пиленных толстых досок с большой грубой деревянной ручкой. Ручка была затерта многочисленными посетителями, отчего даже потемнела в том месте, за которое берутся руками.
«Все равно мыться», — подумала Яна, стараясь все же схватиться чуть повыше неприятной засаленности. За дверью ее появление встретили с ликованием трое пузатых мужиков, замотанные простынями подобно римским патрициям. Они восседали за столом, уставленным пивными бутылками и большой тарелкой с красными раками. «Покрасневшими от стыда», — прокомментировала про себя Яна и, довольная своей шуткой, широко улыбнулась.
— Эй, а почему ты одна? — хмуро спросил один, со смешной шапочкой-колокольчиком на макушке.
— Вынуждена вас огорчить, — Яна поставила пакет в угол, сняла и поставила рядом ботинки, а потом дернула молнию и выскочила из комбинезона. — Я не по этой части. И ненадолго.
— А по какой?
— По сугубо утилитарной. Кстати, — Яна кинула мужикам на колени комбинезон, — простирните пока я в парилке поваляюсь, хорошо? Все равно бездельничаете. Только выжмите хорошенько, у него ткань очень толстая. А я даже с вас денег брать не буду.
С этими словами она скрылась за тонированной дверью из толстого стекла, оставив всю компанию в недоумении.
— Я не понял, — прервал молчание один из них, — кто кого, собственно, вызывал? Чета мне казалось, что мы в сауну шли, а оказались в прачечной. У вас нет странного желания пойти и простирнуть эту чертову тряпку?
— Именно так. Вроде как понимаю, что глупо, а как будто мне это надо и прямо вот позарез.
— Мужики, хватит распинаться. Глаза боятся, а руки делают. Чем стирать будем, кто-нибудь шампунь брал?
Ментальная победа над тремя разомлевшими от алкоголя и жары мужиками далась Яне еще легче, чем над цыганкой. Ей даже стало немного неловко перед ними за свое наглое вторжение. От настойчиво предлагаемых денег она отказалась, надела обновки, а комбинезон сложила и засунула на их место в пакет. Пожелала всей компании вести здоровый образ жизни и выскочила за дверь.
Лысый администратор снова завел речь про процент, за что и поплатился. Яна, злорадствуя в душе, заставила его выгрести всю наличность и забрала ту самую десятую часть, о которой он неосторожно напомнил.
На улице она распушила волосы и просто некоторое время неторопливо брела, подставив лицо солнечным лучам. «Да, знаю, что время идет, но волосы должны просохнуть!» — оправдывала она себя. Вспомнив о маникюре, Яна подумала, что волосы могут досохнуть и в салоне, но тут же позабыла об этой мысли — ноги сами привели ее к полицейскому участку.
***
Капитан полиции Вероника Быстрова перечитала еще раз набранный текст на экране и бросила долгий взгляд на визитера. Здоровяк в военной форме с погонами старшего лейтенанта чувствовал себя на офисном стуле неуютно. Стул был для него явно мал, но главная беда была в том, что его расшатанная конструкция ходила под массивным телом ходуном, заставляя балансировать и держаться в постоянном напряжении. Лейтенант вытер тыльной стороной ладони выступившие бисеринки пота на лбу:
— Жарко здесь у вас.
Принтер загудел и из него показался листок с набранным капитаном протоколом.
— Перечитайте и подпишите, — сухо произнесла Вероника, протянув его военному.
— Да что там, можно и подписать… Поймите, я не держу на нее зла, но начальство приказало… Комбат так и сказал, что, если найдут ту девицу, то расцелует ее лично, и в штат возьмет вместо четырех дурней. Кхм… Это он про нас так выразился. Точнее, не так, конечно, но мне неприлично повторять, понимаете?
— Догадываюсь. Значит, вы утверждаете, что некая субтильная девица отделала четырех здоровых мужиков так, что им пришлось выползать из кафе на карачках и, если бы не армейский патруль, вызвавший дежурную машину, четыре тела так бы и валялись на ступеньках, позоря не только офицерскую честь, но и честь армии, к которой они имеют несчастье принадлежать? Простите за эмоции. Вырвалось.
— Все так, виноваты, конечно, — лейтенант опустил голову. — Но видели бы эту, как вы выразились «субтильную» в деле! Это не человек, поверьте. Это молния, буря и шквал в одном флаконе! Никто из нас ее и пальцем не коснулся. Потому что не успел даже поднять руку.
— Давайте не для протокола. Вы много выпили?
— Причем здесь это? А-а-а, понимаю… Вы мне не верите? Да мы только начали, если хотите знать. Что такое три по ноль пять для четырех здоровых мужиков? Смешно, честное слово!
— То есть вы сидели трезвые и пушистые, как на вас вдруг обрушился ураган со шквалом и отхлестал всех молнией?
Лейтенант помялся и пригладил ежик коротко стриженных волос, избегая смотреть Веронике в глаза.
— Почти так. Мы заметили, что девочка скучает и ненавязчиво предложили ей свою компанию. Что в этом плохого? Мы просто хотели скрасить ее одиночество.
В подтверждение своих слов он пожал плечами и изобразил невинное лицо. Но Вероника была беспощадна:
— Пересели за ее стол, выдохнули перегаром, и предложили выпить водки. А в ответ крепко получили по шее. Так, если коротко, выглядит полная картина, я правильно поняла?
— Ну, если коротко…
Стоящий с краю стола черный кнопочный телефон прервал разговор трелью резкого звонка. Выслушав невидимого абонента, Вероника бросила короткое «Есть» и положила трубку.
— Меня срочно вызывает начальство, поэтому давайте закончим разговор. Ваше заявление принято в работу, а если понадобится что-то еще, мы свяжемся с вами через командира части.
Подполковник Говоров пролистал подшитые листики в папке с грозной надписью “Дело” и глянул поверх очков на скучающую напротив Веронику.
— Значит, получается, что покойник вроде как наш и не наш одновременно?
— Так точно, пропавший год назад в соседней области гражданин Станислав Вершинский. Опознан по фотографии соседкой в доме, где снимал квартиру, и бывшими сослуживцами по работе.
— Понятно… Признаков насильственной смерти нет, человек по медицинским показателям здоров, но… мертв. Как такое может быть?
— Магия, товарищ подполковник.
— Не смешно, Вероника Андреевна. Начитаетесь разных книжек глупых, и в голове черти что твориться начинает. Вы же капитан полиции, а не какой-то там… — подполковник покрутил рукой в воздухе, но подобрать подходящее слово не смог. — Серьезнее надо быть, серьезнее.
Вероника смущенно улыбнулась, но в душе она была абсолютно серьезна — все признаки смерти указывали на убийство с помощью магии. Объяснять это подполковнику, а, тем более, отражать в отчете, было бесполезно и, более того, небезопасно для ее карьеры в полиции.
Нет, конечно, магия воздействует по-всякому, и отличить ее от других причин бывает не просто, но, чтобы вот так, без всяких следов… Это только она, без вариантов.
— Помнишь прошлогоднее дело этого… — подполковник щелкнул пальцами и наморщил лоб так, что брови сошлись в линию над переносицей.
— Студента Ларина?
— Во-во, он же тоже из других краев оказался. А в позапрошлом году вообще двое визитеров у нас концы отдали. С чего это повадились иногородние здесь счеты с жизнью сводить, как думаешь?
— Страна большая, — пожала плечами Вероника, — люди мигрируют, от смены места чувствуют себя неуютно. Наступающая депрессия, слабая поддержка родных и близких, отсутствие друзей могут иметь самые неприятные последствия, особенно при склонности индивидуума к суициду.
— Да ты психолог, Быстрова, как я посмотрю! Ладно, дело не закрывай, пусть отлежится, не нравится оно мне почему-то. А ты ступай, — подполковник помахал рукой, смахивая невидимые крошки со стола, — работу никто не отменял.
Вероника вышла в коридор и бросила взгляд на часы. Время уже давно перевалило за полдень, а выкроить хотя бы полчаса на нормальный обед до сих пор не получилось. При мысли о еде она поняла, насколько голодна. Вспомнив житейскую мудрость, что в одно место бомба два раза не падает, то есть начальство ближайшее время не вызовет, она решила выпить кофе с любимым пирожным в кафе неподалеку.
Быстро спустилась на первый этаж и, проходя мимо дежурного, краем глаза увидела цыганку, причитающую о потерянных деньгах. Она замедлила шаг, прислушиваясь к разговору, и стала обладательницей информации о бессовестных мошенниках, обирающих честных гадалок, трудящихся не покладая рук на благо доверчивых горожан. Вероника на миг остановилась, не веря своим ушам. «Что-то в мире перевернулось, раз цыганка начала жаловаться на мошенников,» — отметила она про себя, выходя на улицу.
Дни уходящего лета нравились Веронике. Хотя в них уже вовсю чувствовались отголоски наступающей осени, все-таки они были, как приятное послевкусие дорого вина, оставляющее о нем прекрасную память. Она вдохнула полной грудью и улыбнулась, радуясь, что удалось выбраться из душного кабинета на свежий, немного пыльный воздух улицы.
— Вы ведь капитан, правда?
Стройная девушка с большим пакетом в руках стояла рядом, не сводя с нее взгляда больших серых глаз. Амулет на груди кольнул, предупреждая, что незнакомка не так проста, как говорит о ней скромный наряд и ему под стать внешний вид.
— А вы сетевой продавец? — решила разыграть непонимание Вероника, намекая на большой пакет в ее руке.
— Не обижайтесь, просто я представляла капитанов толстыми бородатыми мужиками в свитерах с трубкой во рту.
— Пустое, — кивнула головой Вероника, — я тоже представляла магов вашей величины импозантными дамами с бриллиантовым колье на шее и перстнями на пальцах. А вы, извините, выглядите, будто год провели на рудниках.
— Три. Три года в каменоломни. Мне нужно с вами переговорить. Очень срочно.
— Что ж… Вы не против чашечки кофе с пирожным?
— Что вы! От пары литров с батоном колбасы я бы точно не отказалась.