Малики
Бар сегодня забит до отказа.
Деньги текут рекой.
Люди наслаждаются. Обычно я бы не стал жаловаться.
Это то, чего ты хочешь в своем бизнесе.
Чего я не хочу, так это чтобы каждый долбаный мужик флиртовал и пускал слюни на моего нового бармена, соседку по комнате, мою… кем бы ни была для меня Сьерра.
Другом?
Я тряхнул головой, пытаясь очистить мысли, но это не помогло.
Черт.
Теперь я жалею, что не завел правило «не пить на работе».
Моя ночь — это круг действий.
Спросить кого-нибудь, чего он хочет. Посмотреть на Сьерру. Сделать их напиток. Посмотреть на Сьерру. Дать им их напиток. Посмотреть на Сьерру.
Она улыбается, и мужчинам это нравится. Несомненно, она делает чаевые, но она не слишком кокетничает и не пожирает их внимание. Меня сводит с ума то, что они воспринимают ее дружелюбие как интерес.
Да, блядь, точно.
Я видел, как Сьерра флиртует.
Я знаю, как это выглядит, когда она заинтересована в ком-то.
Потому что она делает это со мной.
Она флиртовала со мной с тех пор, как ее незаконная задница вошла в мой бар. Сначала это было почти комично. Она ни черта не умела флиртовать, и, хотя меня тянуло к ней, я никогда не планировал, что у нас что-то получится. Она была легальной и, хотя и пыталась это скрыть, невинной.
Чертовски невинной.
Некоторые мужчины любят невинность.
Я? Не очень.
Невинность приводит к путанице.
Невинность хочет от тебя большего, чем простой трах здесь и там.
Невинность разбивает сердце.
Так что, да, вот почему я избегаю невинных блондинок. Хотя, Сьерра уже не совсем невинна.
Я хорошо контролировал себя, пока не увидел, как парень взял ее за локоть. Сьерра дернулась, и он снова схватил ее — на этот раз с жуткой ухмылкой.
Все, что я вижу, это красный цвет, когда я роняю стакан и бросаюсь к ним.
Я оказываюсь рядом с ней в считанные секунды и протягиваю руку через барную стойку, чтобы оттолкнуть его.
— Какого хрена, чувак? — кричит парень, теряя равновесие.
Я указываю на него.
— Держи свои грязные руки подальше от моих работников.
Он подходит ближе, и от его дыхания несет спиртным.
— Чувак, я просто разговаривал с ней.
У меня нет времени на это дерьмо.
— Всю оставшуюся ночь ты будешь заказывать выпивку у меня, слышишь меня?
Тощий парень выпячивает грудь — попытка выглядеть устрашающе, но получается, наоборот.
— Откуда ты знаешь, что она не хочет, чтобы я ее трогал? Она дразнила меня всю ночь.
Сьерра закатывает глаза, не удосужившись посмотреть в мою сторону, и протягивает парню еще одно пиво.
— Вот. — Она протягивает его ему. — Я добавлю это к вашему счету.
— Спасибо, красавица. — Он подмигивает ей и обращает свое внимание на меня. Он наклоняет свой бокал в мою сторону, разворачивается и уходит.
Сьерра ударяет меня рукой в живот, чтобы не дать мне перепрыгнуть через бар и надрать ему задницу.
Ее глаза сузились, когда она посмотрела на меня.
— Это твой бар, Малики. Ты не можешь так поступать с клиентами.
— Могу, если они доставляют тебе неудобства, — процедил я.
— Со своими я справлюсь сама. — Она шумно выдохнула и скрестила руки.
— Но это не значит, что ты должна или будешь делать это под моим присмотром.
— О, правда? — Гнев пылает на ее лице, что сбивает меня с толку. — Может, тебе не стоит общаться с женщиной, которую ты подцепил под моим присмотром? — Она насмехается. — Буквально.
— Что?
Она делает размашистый жест в сторону женщины, сидящей в углу на моей стороне бара.
О, черт.
— Я узнала ее, — шипит она. — Может, она и не выкрикивает твое имя, пока ты трахаешь ее на своем столе, но я ее видела. Это та женщина, с которой ты трахался в ту ночь, когда я пришла.
О, так она хочет поговорить о той ночи.
Я умирал от желания сделать это.
Это не то место, не то время, но я начну.
— Почему ты пришла сюда той ночью? — Мой тон ровный, и я опускаю руку, чтобы она не проскочила под ней и не убежала. — Мы не разговаривали хрен знает сколько времени. На самом деле, это была ночь перед твоей свадьбой.
Она сжимает свою тонкую челюсть, и на ее щеках появляется румянец.
— Это не имеет значения.
— Если это не имеет значения, тогда почему ты мне не говоришь?
— Нас ждет толпа людей. Мне есть с кем пофлиртовать. — Ее губы скривились. — А у тебя есть женщина, которую ты трахал, чтобы обслужить. — Она шлепает меня по плечу. — Мне пора бежать, босс.
Я обхватываю рукой ее руку, снова останавливая ее.
— Зачем ты пришла в бар? — выкрикнул я, желая получить ответ больше, чем мой следующий вздох.
Она пришла не просто так. Женщина не приходит к другому мужчине в ночь перед свадьбой без всякой чертовой причины.
— Скажи мне.
Она вырывается из моей хватки и отводит взгляд.
— Мне нужно было выпить.
— Тебе нужно было выпить? — Я фыркнул. — Чушь собачья. Может, твой муж и купился на твою ложь, но я вижу тебя насквозь.
Она пожимает плечами, ее голос звучит почти обиженно.
— Неважно. Мне нужно вернуться к работе и заработать немного денег.
Реальность дает мне пощечину, снова напоминая, что это не то место. Я качаю головой и возвращаюсь к своим клиентам. Пенни ухмыляется и сигнализирует о своем пустом стакане.
Пенни работает на одного из моих дистрибьюторов пива. Мы познакомились, несколько раз встречались и много раз трахались. Почти год все шло гладко. Я ясно дал понять, что не ищу отношений, и все было идеально, пока у нее не появились чувства и она не сказала мне слово на букву «Л». Она говорила его много раз во время секса — это не считается, но никогда за едой. Поэтому мне пришлось порвать с ней отношения.
Мы не разговаривали несколько месяцев до свадьбы Сьерры. Она появилась случайно, и мне нужно было очистить голову, чтобы забыть о Сьерре.
А поскольку мне все время нужно было забыть о Сьерре, я использовал Пенни в качестве буфера — пока не понял, что это нечестно по отношению к ней. Я не видел ее с той ночи, когда расстался с ней, хотя мы оба ушли, понимая, что останемся друзьями.
Я не приглашал ее сегодня, не разговаривал с ней несколько месяцев, но я не могу ее выгнать. Она не сделала ничего плохого.
Друзья не игнорируют друзей, но я постарался держаться от нее подальше, насколько это возможно сегодня. Это трудно, учитывая, что она постоянно заказывает напитки и еду.
Я делаю ей содовую с водкой, и прежде, чем я успеваю уйти, она берет мою руку в свою, ее пальцы танцуют по моей коже, и наклоняется вперед, ее декольте выплескивается наружу.
— Ты что-нибудь делаешь сегодня вечером? — шепчет она.
— Работаю, а потом ложусь спать, — отвечаю я, скучая.
— Хочешь составлю компанию?
— Нет. Я очень устал.
— Да ладно. Ты никогда не отказываешь мне, когда я в городе, и нам нужно наверстать упущенное. Давно не виделись.
Я отстраняюсь и делаю шаг назад. Мне просто повезло, что, когда я взглянул на другую сторону бара, внимание Сьерры было приковано к нам. Ее лицо сжато, и она смотрит на меня каменным взглядом.
Конечно, блядь, конечно.
— Я был занят, — практически проворчал я.
Она сужает на меня свои карие глаза.
— Что с тобой?
— Ничего.
Она показывает на Сьерру.
— У вас там с девочкой из подготовительной академии какие-то забавные дела? — Она смеется. — Где ты ее нашел? Она выглядит так, будто ей место где угодно, только не здесь.
Я морщусь от правды в ее замечании. Она права. Сьерре не место в таком захудалом баре, как этот.
— Я не знаю, о чем ты говоришь, — говорю я, притворяясь незаинтересованным. — Она моя сотрудница, и я хочу убедиться, что с ней все в порядке. — Последнее, что мне меньше всего нужно, чтобы Пенни начала ссориться со Сьеррой.
Ее глаза задерживаются на Сьерре, которая повернулась к нам спиной, и ее лицо становится настороженным.
— Лжец. Ты раздевал ее глазами всю ночь, пялился на ее задницу, злился всякий раз, когда мужчина заговаривал с ней. Я знаю, как это выглядит — хотеть кого-то. Ты много раз смотрел на меня такими глазами.
То, как я смотрел на нее, никогда не сравнится с тем, как я смотрю на Сьерру.
Никогда.
— Я занят, Пенни, — говорю я. — Наслаждайся своей ночью.
Она громко вздыхает и молчит, пока я не встаю на пятки, чтобы уйти.
— Какой позор. Такой мужчина, как ты, влюбился в такую женщину, как она.
Я обернулся.
— Что это, блядь, должно означать?
— Я знаю, кто она. — Она играет зубочисткой во рту и ухмыляется. — Дочь мэра. Она может трахнуть тебя, Малики, но никогда не удержит.
— А ты никогда не сможешь удержать меня, Пенни.
К черту эту ночь.
Хотел бы я, чтобы Лиз или Майки были здесь. Я бы попросил их подменить меня, чтобы я мог подняться наверх, выпить, бросить что-нибудь, пробежать милю.
Что угодно, лишь бы забыть слова Пенни.
Что угодно, лишь бы перестать думать о женщине, которую я не могу иметь.
— Присаживай свою симпатичную задницу. У тебя была долгая ночь.
Бар закрыт, и, похоже, работающие остатки ночи остудили Сьерру. И меня. Никто из нас не упоминал Пенни, и я не возражаю против этого.
Сьерра фыркает.
— Ты сделал большую часть работы и был здесь раньше меня, значит, у тебя была более длинная ночь.
Мое внимание приковано к ней, и я борюсь с собой, стоит ли говорить то, что я хочу ей сказать. Вопреки своему здравому смыслу, потому что я чувствую, что это должно быть сказано, я говорю.
— Знаешь, тебе не обязательно здесь работать. Я одолжу тебе денег, помогу, что угодно, чтобы ты встала на ноги. Если тебе нужен аванс на ремонт бара, я могу сделать и это.
Она поморщилась.
— К чему это? — Она молчит несколько мгновений. — Это твой способ сказать мне, что ты не хочешь, чтобы я здесь работала? Твоя длинноногая подружка убедила тебя, что мне здесь не место? — Она бросает тряпку, которой чистила бар, в раковину.
Мне нравится видеть разозленную, настроенную Сьерру. Но не так сильно, когда это бросают в меня.
— Пенни? — Я качаю головой. Как раз тогда, когда я надеялся, что мы сможем обойтись без ее упоминания. — Пенни не имеет к этому никакого отношения. Я имею в виду, что ты можешь найти что-то лучшее для себя… для своего имиджа.
— К черту мой имидж, — прорычала она. — И пошел ты на хрен за то, что позволил своей подружке, Пенни, изменить свое мнение обо мне. Если я для тебя обуза, я уберу свою нуждающуюся в лучшем имидже задницу. Если ты не хочешь, чтобы я была рядом по какой бы то ни было отстойной причине, я уйду. — Она покачала головой и глубоко вдохнула, чтобы сохранить голос ровным. — Я имею в виду, я не понимаю, почему ее так беспокоит моя работа здесь. Я не помешаю ей снова трахнуть тебя. Позови ее. — Она вскидывает руку и проводит ею по середине барной стойки. — Трахни ее прямо здесь, прямо сейчас, если хочешь.
Я никогда не видел Сьерру такой взбешенной, и это чертовски возбуждает.
Мой член подрагивает в джинсах. Не от мысли о том, чтобы трахнуть Пенни там, а от мысли о том, чтобы увидеть, как Сьерра широко раскинулась, позволяя мне делать с ней все, что захочу. Спина Сьерры ударяется о барную стойку, когда я плотно подхожу к ней.
— Ты этого хочешь? — говорю я, теряя терпение. — Чтобы я трахнул ее прямо здесь, прямо сейчас, у тебя на глазах?
Ее глаза расширяются, мои слова поражают ее, и она пожевывает нижнюю губу.
— Не особенно, но все равно. Между нами, ничего нет, верно? — Она толкает меня в плечо, но я твердо стою на своем месте, всего в нескольких дюймах от нее. — Нет, ведь ты будешь трахать каждую левую женщину в этом городе.
На великолепном лице Сьерры промелькнула смесь эмоций — разочарование, желание, голод. Я бы не удивился, если бы мое лицо напоминало то же самое.
Я наклоняюсь, мои губы касаются ее щеки.
— Что случилось с твоим увлечением моей сексуальной жизнью?
Она задыхается, когда я кладу руки по бокам ее талии и прижимаю ее к барной стойке — именно там, где она сказала мне трахнуть Пенни. Ее ноги раздвигаются, создавая идеальное пространство для меня, когда я перемещаюсь между ними. Она вздрагивает, по ее коже пробегают мурашки, когда моя рука ложится на ее бедро.
Ее внимание переключается на мою руку, но я не убираю ее, и она борется за то, чтобы ее голос звучал ровно.
— Я не одержима твоей сексуальной жизнью.
— Нет, одержима.
— Называй меня сумасшедшей за то, что я интересуюсь цыпочкой, которую ты трахнул в своем офисе, что, я уверена, произошло не в первый раз. Черт, да ты наверняка трахал ее в этом баре.
Я молчу. Это правда.
— Вау, — говорит она. Она отпихивает меня, спускается с барной стойки, вздрагивает и проводит рукой по своему телу. — Позволь мне смыть с себя микробы шлюхи — и твои, и ее.
Я сжимаю руки.
— Мне спросить тебя, спала ли ты с каждым, кто сюда заходит?
Она вскидывает руки вверх, и она так близко, что ее рука почти задевает меня.
— Я почти ни к кому не прикасалась в этом богом забытом городе!
— Хорошо.
— В отличие от тебя.
— Детка, ты понятия не имеешь, что я с кем делал, так что брось эти фантазии и перестань считать, что я трахаю каждую женщину, которая мне улыбается. — Я выдохнул. — Знаешь, я немного не понимаю, почему тебя это вообще волнует.
Я придвигаюсь ближе, и она снова упирается в бар. Она не мешает мне повторить свои прежние действия — схватить ее за талию, водрузить на барную стойку и просунуть свое тело между ее тонкими ногами.
Я хватаю ее за шею, притягивая ближе к своему лицу, и мои пальцы ласкают ее кожу.
— Ты хочешь стать одной из этих женщин, Сьерра? Поэтому тебя это так волнует?
Ее дыхание вырывается в крошечные выдохи. Ее глаза опускаются к моим и становятся дикими, впиваясь в меня. Она возбуждена, и, черт возьми, я тоже.
Я опускаю руку вниз по ее шее, берусь за подбородок и откидываю его, давая возможность провести губами по изгибу ее челюсти. Ее кожа мягко прижимается к моим губам. Я пробегаю поцелуями по ее шее, чувствуя, как ее грудь прижимается к моей, и посасываю место под ее ухом. Я впиваюсь пальцами в ее голые бедра и раздвигаю ее ноги шире, замечая, как под короткими шортами мелькают трусики.
Это плохая, блядь, идея.
Это черта, которую я поклялся никогда не переступать с ней.
Я не тот мужчина для нее. Ей нужен профессионал, работающий с девяти до пяти, который носит чертовы мокасины. Не я, не мужчина, которому суждено провести свою жизнь здесь и человек, который не может дать ей ту жизнь, которую все эти годы имели ее родители.
— И это все? — спрашиваю я, мой голос резок, когда я шепчу на ее коже. Я чувствую, как мой член становится тверже с каждым прикосновением. — Поэтому ты так злишься?
Она дрожит.
— Я работаю здесь. Вот почему.
— Чушь. — Я отступаю назад, мои руки крепко сжимают ее бедра. — Я могу читать тебя, как свою любимую книгу, Сьерра. Я вижу тебя — настоящую тебя, и как бы ты ни старалась скрыть от меня каждую мысль, проносящуюся в твоей маленькой хорошенькой головке, я ее вижу. Позволь мне привести тебе пример: прямо сейчас я вижу, как ты злишься на меня. — Я понижаю тон. — Я также вижу, как сильно ты хочешь меня.
Она тянется вниз, чтобы впиться пальцами в мою руку, лежащую на ее бедре.
— Ты такой самодовольный.
Я поднимаю бровь, глядя на нее.
— Я лгу?
— Может быть, я вижу тебя насквозь. Может быть, это ты хочешь меня.
— Поверь мне, ты не можешь меня читать.
Она смеется.
— О, но я могу. Неужели ты думаешь, что я не замечаю твою ревность так же, как и свою? Что я не вижу, как тебе приходится вырываться из своих чувств ко мне? Ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя, Малики. Проблема в том, что ты слишком труслив, чтобы что-то с этим сделать.
— Слишком труслив?
— Слишком, черт возьми, труслив.
Мои губы врезаются в ее губы.
Труслив, ага, конечно.
Мы стонем, и в тот момент, когда я начинаю пробовать ее на вкус, когда мой язык входит в ее рот, в комнате раздается громкий стук.
Какого хрена?
Звонит мой телефон.
Звонит телефон в баре.
Кто-то стучит в дверь бара и кричит за ней.
Я разобрал что-то вроде:
— Забыла бумажник!
— Чертов ад, — ворчу я, отстраняясь от нее.
Впервые я пробую ее на вкус, и все прерывается вот так.
Это знак, что мы не должны переходить эту черту?
Мы оба переводим дыхание, и я вытираю рукой лицо, направляясь к двери. Я наполовину хочу сказать человеку, чтобы он отвалил, но он не перестает стучать.
Я отпираю дверь… и входит Пенни.
Ты, наверное, издеваешься надо мной.
Я слышу, как Сьерра ругается себе под нос.
Она спрыгивает с барной стойки и практически рычит в мою сторону.
— Это была долгая ночь. Тебе, наверное, стоит помочь ей найти кошелек.
Она смотрит на нас, проходя мимо по дороге в квартиру, и я молюсь, чтобы она не собрала вещи и не уехала.
Как бы мне ни хотелось преследовать ее, сначала я должен избавиться от Пенни.
— Хорошо сыграно, — говорю я Пенни, работая челюстью.
Она поднимает брови.
— Что ты имеешь в виду?
— Да ладно. Ты забыла свой кошелек?
Она пожимает плечами.
— Я надеялась, что ты передумал. Я не знала, что она будет здесь с тобой, делая… что бы вы двое ни делали.
— Мы закрывали бар.
— Ты собирался трахнуть ее в том же месте, где трахал меня.
Я рычу. Она права. Я собирался трахнуть Сьерру там же, где трахал бесчисленное множество других женщин.
— Она не для тебя, Малики. — Ее рука скользит по моему плечу.
Я отталкиваю ее.
— То, что мы трахались несколько раз, ни черта не значит. То, что твой рот побывал на моем члене, еще не значит, что ты меня знаешь.
— Когда она разобьет тебе сердце, ты знаешь мой номер.