Простодушны и доверчивы

Глава 19

Это мы удачно зашли

Олег сидел в офисном кресле, заложив ногу на ногу. Сцепив руки на животе и глядя холодными недобрыми глазами на хрупкую черноволосую девушку. Людмила стояла перед ним, заискивающе улыбаясь — губы её дрожали. Вот она протянула руку, дотронулась до его плеча. Он еле заметно дёрнул им, не позволив к себе прикасаться. Оба молчали. Но по-разному: она явно собиралась с силами, пытаясь что-то сказать. Он ждал.

Наконец, Людмила буквально простонала, мучительно пытаясь что-то ему объяснить:

— За что ты так со мной? Я же для тебя… всё, что угодно!

— Меня не интересует, что угодно, — ледяным голосом припечатал её Олег. — Меня интересует то, что ты должна делать. И у меня кончается терпение.

Ветка насупилась и не преминула высказаться на его счёт:

— Убила бы гада.

— Рот закрой, — хмуро приказал дед. — Слушай и дослушай до конца. Больно скора стала ярлыки вешать.

— Ты его защищаешь, — возмутилась младшая внучка, — потому что он…

— Заткнись, — процедила старшая, пытаясь казаться невозмутимой. — Не тебе судить. И не мне.

Ветка надулась. Хотя — распрекрасно знала Ольга — в душе сестричка понимает, что её несёт под впечатлением увиденного. Не зная подоплёки и на чьей стороне правота. Что, впрочем, отнюдь не красит Олега: знает же, что девушка влюблена в него — мог быть и помягче. Суровый и беспощадный — это несколько разные вещи. Как бы не провинилась Людмила, он слишком бессердечен.

— Думаешь, это просто? — прошептала та, схватившись за виски. — Когда я думаю только о тебе. Когда всё во мне кричит от боли и…

— Эта тема закрыта раз и навсегда, — поморщился Олег. — Меня интересует только дело. Когда ты умоляла дать тебе шанс, я его дал. Вопреки желанию Марго избавиться от тебя раз и навсегда. Ты клялась всякой дребеденью и выклянчила себе возможность доказать, что я не пожалею. И вот я пожалел. А ты снова клянчишь, вместо того, чтобы выполнять свою работу от и до.

— Я делаю, — прошептала Людмила, покосившись на стол, где были разбросаны бумаги. — Всё готово. Почти.

— Тебя почти уже нет, — раздражённо отрезал он.

Ветка вытаращилась на деда и недоумённо поинтересовалась:

— Что он имеет в виду? Он же не имеет в виду… то, что я подумала?

— Ты дашь послушать?! — рассердился полковник. — Тарахтелка. Или мне тоже поскорей пожалеть и отправить тебя домой?

Пока они препирались, Ольга старалась не упустить ни единого слова. В отличие от юной и доброй максималистки, её не слишком задевало поведение Олега. Хотя и коробило. Возможно оттого, что она-то видела, как достают его беспардонные поклонницы. На его месте она бы тоже осатанела от такой чрезмерной навязчивости — что уж тут лукавить? Так ведь жить невозможно — не то, что работать.

В недоумении пребывала не только Ветка — Людмила тоже захлопала глазами, не веря своим ушам. А потом в ней взыграло ретивое, придав девушке храбрости:

— Но, я же не виновата, что так получилось с Тимуром. Всё, что зависело от меня, сделано. А ты злишься из-за того, что он не закончил свою работу, но отыгрываешься на мне. За что?

Олег проигнорировал её призывы к справедливости и, чуть сбавив тон, осведомился:

— Ты уверена, что у нас есть время? Когда по твоим прикидкам поднимется шум?

— Время есть, — жарко заверила его Людмила. — Сначала они явятся к нам. Мы вежливо предложим сделать письменный запрос. Ответ полагается дать не позднее, чем через месяц. Я дам его через двадцать восемь дней. Зарегистрирую, но случайно ошибусь, когда буду писать адрес на конверте.

— Что это даст? — уточнил он.

— Дополнительно минимум неделю: пока письмо вернётся обратно и снова отправится к ним по верному адресу. К тому же, ответ будет составлен так, что им потребуются уточнения. Я направлю их за разъяснениями туда, где на их запросы дадут однозначный ответ: это не в нашей компетенции.

— А, если они сразу сделают запрос, куда нужно? — перебил её поспешную трескотню Олег.

— Там, куда нужно, — внезапно с весьма неприятной и многозначительною вкрадчивостью заявила такая милая и беззащитная девушка, — не заинтересованы в прямых и конструктивных ответах. Поэтому там они потребуют для разъяснений ответ от строительной организации. То есть, от нас.

— А что с тем, кто особенно не заинтересован в прямом ответе на поставленный вопрос?

— Этот выкрутится, — уже с циничным презрением прокомментировала Людмила и добавила: — Он через два месяца уходит на пенсию: приказ уже подписан. После чего сразу же отбывает на новую родину у Средиземного моря. Нам не о чем волноваться: подлог совершил он, а не мы. Мы никаких законов не нарушали. Но, даже для того, чтобы вынести предписание остановить наши работы, потребуется время. Земля же федеральная. В соответствие с земельным кодексом нужно установить факт изменения целевого назначения земельных участков в границах нацпарков и заповедников.

— А вот теперь интересно, — подмигнул дед старшей внучке, зацепившись за слово «подлог». — Это мы удачно зашли. Кажется, ты была права насчёт того бережка.

— Я что-то не пойму, — прокурорским тоном заявила Ветка. — Этот ваш Олег хотел оттяпать у нашего заповедника землю? И снюхался с каким-то ворюгой?

— Он ничего не может оттяпать, — поморщилась Ольга, но всё же сочла нужным разъяснить некоторые моменты: — Начальник службы безопасности не занимается такими вопросами. Но, когда кто-то вляпается в противозаконную историю, он обязан защитить компанию от неприятностей.

— Похоже, этим он и занимается, — согласился Степан Степаныч.

— Ага, — иронично хмыкнула Ветка. — Пытается замять это дело.

— Такая у него работа, — отмахнулся дед.

— Ты уверена, — между тем с нажимом произнёс Олег, — что у нас есть два месяца?

— В конце концов, — тоном змеи-искусительницы молвило милейшее с виду создание, — это проект Ильи. Ему и отвечать. А твоей подписи нет нигде: только твоего зама. Я нарочно подгадала, когда ты числился в отпуске.

— Вот же мразь, — заметив, как сузились глаза сестры, выдохнула Ветка.

Ольга не стала комментировать услышанное.

— Кто знает? — уклончиво заметил дед. — Она, видать, боится, что может пострадать Олег. Влюблённые женщины способны делать страшные вещи. А она, судя по всему, вообще свихнулась на своих чувствах.

Олег встал. Людмила попыталась вскинуть руки ему на плечи. Он стряхнул их с нескрываемой брезгливостью и вышел из кабинета. Людмила без сил опустилась на край кресла, закрыла лицо руками и простонала:

— Сдохни-сдохни-сдохни!

— Это она о тебе, — смущённо зыркнув на сестру, пробормотала Ветка. — Надо бы тебе держаться от неё подальше. Она же психическая.

— Вроде всё услышали, что хотели? — уточнил дед у старшей внучки.

— Имена бы не мешало узнать, — пожала плечами та.

— Клички, пароли, явки, — помогла младшенькая балаболка.

— А из этих бумаг их не узнать? — проигнорировав её, кивнул полковник на стол.

— Вряд ли юристы ведут записи обо всех взятках, которые раздают, — удивилась Ольга.

А в банке на поясе внезапно забулькало:

— Ну, так вытряхните из этой одержимой её полуверицу, да и расспросите.

Сумерла даже не пыталась скрыть насмешки над бестолковыми приставниками.

— Она одержимая? — выпучилась Ветка на горевавшую в кресле девушку. — Ну, тогда понятно, почему она такая сволочь.

Полуверица — машинально вспомнила Ольга прочитанное — это проклятая или похищенная кем-то женщина. Ещё может стать такой в результате очень сильного заклятья. Прежде она считалась чем-то средним между нечистыми духами и людьми. Кое-где их даже причисляли к оборотням — ну, это уж и вовсе сказки. Как и то, что полуверицы отчего-то предпочитали носить красное: рубахи, сарафаны, платки.

Существовало так же поверье, будто полуверицу можно вернуть из межмирья: всё теми же заклятьями или молитвами. И она, дескать, станет прежней смертной из плоти и крови. Но, это уж совсем нелепые представления — плоды отчаянных несбыточных надежд тех, кто любил пропавших без вести женщин. Которых на Руси нередко воровали и продавали в рабство. Вот, собственно, и вся магия.

— Полковник, — задумчиво окликнула его Ольга. — А ты помнишь одну интересную деталь в описании этих духов?

— Полуверицы тоже охраняют какие-то клады, — не замедлил тот с ответом.

Видимо, и сам вспомнил о такой специфической функции этих духов.

— А под кладом, — продолжила Ольга, — можно понимать всё, что угодно. Главное, принцип: она обладает охранной силой. Причём, немалой, если её хватает на охрану лесов, земли и даже… Как там было сказано?

— Вселенских возможностей, — подсказала Ветка. — Думаешь, полуверица тут не зря ошивается? — обратилась она к Сумерле.

— Эти девки, — многозначительно проквакала та, — могут ещё кой что охранять. Тайные знания. Думается мне, вовсе не зря она приставлена к тайным делишкам Масатки.

— Ну, для того, чтобы сохранить современную тайну, не обязательно приставлять к ней духов, — усомнился полковник. — У нас и без того полно достаточно надёжных способов.

— Бумажки прятать в стальные короба? — усмехнулась Гата и покачала головой: — Не всё так просто, воевода. Бумажки ты спрячешь, а мысли?

— Чьи мысли? — встряла Ветка. — Марго? Она их что, таскает отдельно от головы?

— Мысли, говоришь? — задумчиво протянул полковник.

— Догада, — от души похвалила Сумерла.

— Дедуль, — затеребила его Ветка, требуя законного внимания к обучению подрастающего поколения. — О чём ты догадался?

— Полуверицу к делу с подлогом по земле привлекли с одной целью, — не стал таиться Степан Степаныч, — сторожить мысли того или тех, кто за взятку внёс изменения в земельные планы. Передвинул границу раздела территории заповедника. Чтобы эти гадёныши не сболтнули лишнего. Или не слиняли раньше времени, поскольку дело ещё не закончено.

— Последняя подпись, — согласилась с ним Ольга. — Видимо она их контролирует. И пока они под заклятьем полуверицы, даже в мифических, но ужасных пыточных подвалах ФСБ не расскажут о том, кто им заплатил.

— Во всяком случае, до тех пор, пока моргощня не докопается до того, что им нужно, — резюмировал дед. — А потом эти взяточники могут петь, сколько им влезет.

— Ну, разобрались? — напомнила о себе Гата. — И как вы намерены дело поправить?

— Сначала вытряхнем из неё духа, — хмуро обозрев застывшую в кресле Людмилу, приступил полковник к составлению плана захвата инициативы. — Затем вытрясем из духа душу. Вместе с информацией о его деловых партнёрах в администрации. С этой информацией я прогуляюсь в гости к нашему губернатору.

— Ты его знаешь? — удивилась младшая внучка.

— Ты знаешь точку привязки для прыжка? — озаботило Ольгу нечто иное.

Первое её нисколько не волновало: если дед и не знает губернатора, тому придётся с ним познакомиться. Когда из воздуха в его кабинете материализуется бородатый обломище в наряде очень далёких предков с огненной рогатиной в руке. Что-то ей подсказывало: губернатор не откажется пообщаться. Если так разобраться, они ему услугу окажут, вскрыв преступление: неаккуратное и незаконное обращением с федеральной собственностью.

Людмила, между тем, покинула кресло, вяло поправляя волосы и шаря по бумагам на столе рассеянным взглядом. И тут перед ней возник громадный воин с посохом. Она застыла, поражённо хлопая глазами. На пару секунд — полуверице не нужно было объяснять, откуда он взялся. А потом тело Людмилы рухнуло на пол, как подкошенное.

— Ку-ку! — радостно поприветствовала нырнувшую в межмирье полуверицу девица в белой ферязи. — Какая встреча!

Её огненный кнут мгновенно обвил попавшегося духа за шею. И пополз ниже, образуя одну петлю за другой. Но полуверица, казалось, этого не замечала. Она выпучила на второго приставника круглые выпуклые уже практически нечеловеческие глазищи без век. Широкий — как у игошки — безгубый рот скалился и гавкал что-то невнятное.

Костлявая женщина с лицом скелета, обтянутого серой кожей, бросалась на соперницу бешенной собакой, которую удерживал лишь поводок самобоя. Вытянутые вперёд руки пытались дотянуться до ненавистной разлучницы и вцепиться той в горло. Скрюченные пальцы напоминали чудовищной длины когти — которыми, собственно, и заканчивались.

Жидкий клок волос на макушке довершал кошмарное зрелище того, как могут со временем деформироваться неупокоенные. Кстати, лохмотья — бывшие когда-то длинным сарафаном — были отнюдь не красные.

— Что любовь-то с нами делает, — притворно посетовала Ветка, стараясь не пережать с кнутом, чтобы не отрезать взбесившейся полуверице голову.

Её, вообще-то, планировалось допросить, а не ликвидироваться безо всякой пользы.

— Не смешно, — раздражённо процедила Ольга.

Раздумывая, как бы вернуть этому созданию сознание — хоть ненадолго. Иначе полковник им устроит такую головомойку, что сами начнут бросаться на людей, как собаки.

— Да, скажи ей, наконец, — потребовала Ветка, всё больше тревожась за целостность пленницы.

Самобою до фонаря их планы. Он мужик суровый и конкретный: что драть кого-то подтаскивать, что драных оттаскивать — без разницы. Главное, защитить хозяйку. А тут такое.

— Ты о чём? — не поняла бестолковая разлучница.

— Что у тебя шашни с Ильёй, — менторским тоном пояснила сестрица. — А на Олега тебе начхать.

Ольга не успела воспользоваться мудрым советом: полуверица вдруг замерла. Её рот ещё скалился, а пальцы хищно скребли воздух, но в глазах сверкнула искра понимания услышанного.

— Да, — стараясь не отпускать глазами её взгляд, громко и чётко подтвердила Ольга. — Я люблю Илью. Он любит меня. Если не врёт. Поэтому я надеюсь вскоре выйти замуж.

Дряхлая влюблённая дура долго вращала глазищами, беззвучно шлёпая губами. Наконец, переварила неимоверную для неё новость и переспросила:

— Илья и ты… вы… А как же… Олег? — таки выдавила полуверица единственное, что её волновало.

— Его я не люблю, — отчеканила Ольга. — А сегодня ещё и уважать перестала. Когда увидела, как он с тобой обращается.

— Не смей! Не смей! Он мой! — вновь облаяло её осчастливленное чучело, пока до конца не уразумев сего факта.

— Хватит! — рявкнула Ольга, понимая, что увещеваниями она будет долго приводить его в чувство. — Не придуривайся! Главное ты знаешь: Олег твой. До скончания веков. А теперь сосредоточься и слушай. Пока я тебя не убила, — не удержавшись, в сердцах проворчала она.

Подействовало. Полуверица перестала изображать из себя невменяемую социопатку и замерла.

— Марго тебе не рассказала о нас с Ильёй? — не без задней мысли уточнила Ольга, уткнув блисковицу ей в лоб. — Не обрадовала тем, что я тебе не соперница?

— Нет, — гавкнула полуверица, изумительно игнорируя стрелу.

— А она тебя не предупредила, — продолжила Ольга, — что приставников стоит остерегаться? Что они тебя ищут и вот-вот найдут. Как нашли уже Анжелу и Тимура.

— Нет, — гавкнула полуверица уже слегка растерянно.

— Подставила она тебя, — с насмешливым сочувствием констатировала Ветка.

— Подставила, — внезапно почти равнодушно согласилась полуверица, после чего неподражаемо спокойно и разумно поинтересовалась: — И что вам надобно?

— Имена тех, кто изменил границы заповедника, — потребовала Ольга. — Кому вы заплатили?

— И вы меня сразу отпустите, — абсолютно не верил в такой исход давно уже не молоденький дух. — Ты-то уж точно пожелаешь от меня избавиться, — с неизъяснимой ненавистью уставилась она в глаза лучницы.

— Зачем? — без капли удивления осведомилась Ольга.

И тут ей в голову влетела одна интересная мыслишка:

— Это ведь ты посещаешь по ночам Илью?

Полуверица вновь оскалилась, выставляя напоказ пеньки гнилых зубов. Это не мешало духу выговаривать все звуки без помех — не то, что в мире смертных.

— Ты, — приняла Ольга её молчание за знак согласия. — Ну, так давай поторгуемся. Ты отдаёшь нам имена взяточников и зарекаешься оставить в покое моего Илью. А мы не провожаем тебя в последний путь. И не оповещаем Марго о твоём проколе. Не думаю, что после него Ма-Са-Та оставит тебя существовать и дальше.

Она приготовилась к долгим мелочным препирательствам и бесконечному торгу. Однако полуверица её вновь удивила:

— Согласна. Отпустите.

Бабуля была права: все эти духи сплошные эгоисты и прохиндеи.

— Мы её отпустим, а она удерёт, — засомневалась Ветка. — Пускай сначала перечислит взяточников из администрации. И даст клятву не трогать Илью.

Полуверица, ни на миг не задумавшись, сделала и то, и другое — Ольга постаралась запомнить всё.

— Может, всё-таки отправим её на тот свет? — хищно прошипела Ветка, и не думая спускать пленницу с поводка.

— Отпускайте, — благословила из банки Сумерла. — Пускай и дальше мучается.

— Отпустим, — приняла решение Ольга. — Но у меня ещё одно условие: ты оставишь в покое Людмилу.

— Она и без того не сможет туда вернуться, — насмешливо заверила её Гата. — Бедная девка почитай что мертва. Теперь этой паскуде одна дорога: забиться куда подальше, и не попадаться на глаза Масатке.

Ветка нехотя отозвала самобой, и полуверица мигом испарилась.

— Простодушны и доверчивы, — задумчиво пробормотала Гата и тоже пропала.

Они вернулись в юротдел и застали полковника за работой. Тот собирал в кучу заинтересовавшие его документы. Оставалось только переместить бумагу из реала в межмирье.

— Ветка, дуй за Нешто, — приказал дед. — А ты…, — оглядел он старшенькую с ног до головы и буркнул: — Свободна.

Свободна, так свободна. Делать, в принципе, было нечего, и Ольга прыгнула в собственный отдел. Там активно обсуждали странную болезнь Тимура и Анжелы. Спорили, насколько она заразна, и кто займёт место начальника. Алчная Белка вознамерилась, было, подлизаться к заму по строительству, но ей сообщили, что Илья Александрович нынче взял отгул.

Ольга сама не поняла, как оказалась в его джипе. Огляделась и признала в окружавшей обстановке обыкновенный гараж. Она вылезла из машины и в нерешительности закружила вокруг неё, разглядывая полки с неинтересными ей инструментами и ящиками. Телефон так и не вернула, выходить из гаража не рискнула: вдруг он сейчас не один?

Приподнявшись на цыпочки, выглянула в небольшое прямоугольное оконце. И тут же натолкнулась на взгляд Ильи. Тот сидел на крыльце — совсем по-стариковски подперев голову руками — и уставился на гараж, словно ждал…

Наверно, и вправду ждал — заколыхалось сердце, пока глаза следили за ним. Илья не бросился к гаражу, сломя голову. Просто встал, и просто пошёл к ней, еле заметно улыбаясь. Конечно, ждал — едва не запрыгала она в каком-то ненормальном упоении. Встряхнулась, принялась поправлять волосы приставника, которые в этом совершенно не нуждались. Одёрнула рубаху. Только успела подумать, что лучше вообще перевоплотиться, как вошёл он.

Они долго умопомрачительно целовались. После чего он потянул её к распахнутой двери:

— Пошли.

— Куда? — опомнившись, упёрлась Ольга.

— Ко мне, — нахмурился он. — Только не говори, что ты на минутку.

— Я… я не знаю…

— Не мямли, — разгладились его брови, а по губам вновь скользнула улыбка.

Он опять всё понял — растерялась и рассердилась она одновременно. Растерялась от того, что лишь сейчас осознала: примчалась сюда потому, что ждала этого очень-очень. А рассердилась потому, что лишь сейчас осознала: примчалась, как полоумная.

Однако, как говорится, к делу это не относится.

— Я не могу выйти из гаража, если сюда не заходила, — пробубнила она в ухо мужчины, который щекотал губами её шею.

— Камеры наблюдения выключены, — промычал он ей в плечо. — Почему я не могу стянуть с тебя это… этот первобытный наряд?

— Потому что его сейчас не существует, — хмыкнув, чуть расслабилась Ольга. — Между прочим, и меня не существует.

— Очень даже существуешь, — возразил Илья и прикусил ей ухо.

По телу пробежала судорога. Уловив её, Илья крепче сжал долгожданную добычу, вновь попытавшись подтащить её к двери.

— Могут увидеть, — снова упёрлась послушная внучка, давшая слово деду, что не станет совершать глупости.

— Хорошо, — внезапно отстранился Илья.

Обошёл машину и уселся на место водителя:

— Что стоишь? Поехали.

— Куда? — опешила Ольга.

— Куда ты, не знаю, — съязвил он, и дверь гаража поплыла вправо. — А я поехал за своей невестой.

Тут она сообразила, что он задумал, юркнула в джип и прыгнула в межмирье: конспирации никогда не бывает много.

Они сделали круг почёта вокруг коттеджного посёлка. А когда Илья Александрович вернулся домой, рядом с ним сидела высокая блондинка с интересным еле уловимым медным отливом. И на редкость яркими изумрудными глазами. Одетая простенько: в джинсы и белую футболку — ничего примечательного.

— Голодная? — первое, что спросил Илья, когда Ольга, робея, вошла в его не такой уж и большой дом.

Готовясь — честно говоря — к атаке на её целомудрие. Это она о себе возомнила: он потащил её на кухню.

— Страшно голодная, — взяв себя в руки и бросив дуться на собственные идиотские фантазии, призналась Ольга. — Перескоки с того света на этот здорово утомляют.

Он поставил на стол небольшой казан и сощурился на неё, как на провинившуюся:

— Мне режет слух упоминание того света. Вызывает нехорошие ассоциации. Я держал тебя в руках: ты живая и тёплая.

— Я живая и тёплая в этом мире, — возразила Ольга. — И не буду делать вид, что я нормальная. Я ненормальная. Сколько меня не целуй. У тебя это вызывает неприятные ощущения? — с замиранием сердца задала она вопрос, который мучил её уже второй день.

— У меня это вызывает неприятные предчувствия, — нехотя пробурчал он, ставя казан на плиту. — Что однажды ты исчезнешь так же, как появляешься. Только окончательно.

Его спина заметно напряглась, и Ольга прильнула к Илье, обняв его за талию. Привстала на цыпочки, дотянулась губами до уха и пообещала:

— Пока не прогонишь, не исчезну. Честное слово. Я так долго тебя ждала.

Он облегчённо усмехнулся и боднул её затылком:

— Принимаю. А теперь сядь и жди. Будем заправлять твой аппарат для перемещений. Только не объедайся.

— Почему? — послушно отпустила его Ольга и уселась за стол, осматриваясь.

Большая почти целиком белая кухня была почти пустой. Холодильник, печка, посудомойка, кухонный стол с висящим над ним шкафом, и обеденная зона. Всё чёрное матовое и довольно стильное — как она это видела.

— Я тоже тебя долго ждал, — ответил Илья, возясь с посудой.

— Намекаешь? — невольно застеснялась она, не зная, как себя вести.

— Предупреждаю, — поправил её Илья, наконец-то, повернувшись и уколов шутницу острым взглядом. — Не знаю, что я сделаю, если ты снова сбежишь.