Простодушны и доверчивы

Глава 23

Полковник выдал на тебя гарантию

— Спи, — прошептала Ольга, проведя ладошкой по его лбу и прикрыв ему глаза.

Прикрыла и вдруг её — как это ни редко бывало в последнее время — озарило. Ну, конечно же! Его глаза. Моргощь мог надеть на себя любую личину. И становился похожим на своего прототипа один в один. За исключением глаз: их колдун изменить не мог. Да и никто не мог — как однажды упомянула Гата. У того Ильи были глаза одержимого Моргощем Олега.

Что странно, она почти не удивилась, когда они с Веткой всё-таки узнали, кто в реале одержим колдуном. Ошибки быть не могло: Олег с Марго вместе покинули реал, оставив тела в её кабинете. И вместе же появились у заветного пруда. Да и вообще картинка началась складываться прямо на глазах.

Он почти силком притащил её на собеседование, торопясь устроить поближе к себе. Выспрашивал о её бессоннице, норовя узнать, сколько времени ночами она проводит в межмирье. Где любой безмозглый дух мог ей сболтнуть всё, что угодно. Пытался контролировать её везде, где только можно.

На своей даче навел на неё морок страстного желания — поэтому ей и приснилось, как они занимаются сексом. Благо оберег лучницы нейтрализовал заклятье. А тот его заполошный вороватый взгляд на её грудь? Не она интересовала колдуна, а именно оберег, мешавший заворожить приставника. Он почти проговорился, что она стала препятствием на пути достижения его цели. Словом, одно к одному.

Были и другие признаки, на которые не пришло в голову обращать внимание. И не могло прийти — утешала она себя. Он был так правдоподобен — высший класс.

— О чём ты так опасно задумалась? — поинтересовался Илья, уткнувшись носом в её плечо.

— Спи, — улыбнувшись, понукнула Ольга неслуха. — А то позову Угомона.

— И что будет? — осведомился он, догадавшись по имени духа, чем ему это грозит.

— Он выудит твоего ведогоня и станет пасти. А ты будешь крепко спать.

— Во мне ещё кто-то живёт? Кроме кишечных бактерий, — деланно удивился Илья.

— Твой дух-охранитель. Защищающий тебя от разных татей и от чужих ведогоней. Которые страшные драчуны. Они могут забить твоего ведогоньку…

— Мой ведогонька с трёх лет вместе со мной простаивал в углу, — усмехнувшись, возразил Илья. — За драки в детском доме.

— Ты…

— Да. Подкидыш, — невесело пошутил он. — Как и Марго. Мы выросли в одном детском доме.

Значит, она выбрала для себя тело девочки, о которой никто не вспомнит, не заплачет — с горечью подумала Ольга. Загубленная жизнь.

— Ты будешь спать? — укоризненно посмотрела она в сверлящие её глаза.

— Буду. Если споёшь колыбельную, — выдвинул Илья условия своей сдачи.

— Мне слон все уши оттоптал, — призналась Ольга. — Как дразнится Ветка: слуха ни в одном ухе.

— Тогда расскажи, — не позволил он увильнуть.

Она вспомнила одну из нескладушек-причиталок Бельмондошки и попробовала её повторить:

— А и позрю-погля́ну я на ясно небо. Со ясна неба летит огненна стрела. Той стреле поклонюсь да и выспрошу: куда летела, огненна стрела? Летела я во темны леса, в зыбучи ворота, в сыро кореньё. Воротись ты, огненна стрела. Воротись и полетай, куда пошлю. Есть на Матушке Руси Илья мо́лодец. Полетай, опали ему ретиво сердце, уста сахарны, очи ясны, бровы чёрны. Пусть тоскует по мне по все дни: и на утренней заре, и на вечёрушной, при младом месяце, при ясном солнушке.

Илья дослушал и констатировал:

— Если мне в сахарны уста или ясны очи прилетит твоя стрела, я точно затоскую. Беззубый и безглазый.

— Как мило, — прилетел от двери томный издевательский женский голос.

Илья резко сел, сунув руку под подушку — он так и спал с пистолетом в головах.

— Ты и в его постель залезла, — иронично поздравила Марго, судя по тону, распутную девку.

Оберег приставника врасплох не застать: миг, и облачённая в свой наряд Ольга натянула тетиву, бросив на неё блисковицу. Усмехнулась и объяснила своё поведение:

— От скуки всё. Зашла с тобой повидаться, ждала-ждала, да и решила не терять времени попусту.

— Зашла с ней повидаться? — деланно удивился Илья, оставив в покое пистолет.

Он вздёрнул повыше подушку, прислонился плечами к спинке кровати, сложил руки на животе и разрешил:

— Продолжайте.

Ничего иного ему не оставалось: с древними духами он пока не борец.

— Ты реально мил, — иронично поблагодарила Ольга, не спуская глаз со своей вражины. — А тебе, — заметила она Сумерле, — грех жаловаться на то, что увидела. Сама же не за этим сюда пришла.

— Не за этим? — приподнял брови Илья. — А зачем тогда?

— Ты не знал? — притворно удивилась она. — За подписью.

— Опять? За чьей на этот раз?

— За твоей. Кому нужна моя подпись? — задала Ольга риторический вопрос. — А вот твоя очень необходима: без неё никак не начать раскапывать мой берег, — жёстко подчеркнула она, — моего озера.

Следовало потянуть время. Раз Ветка ещё не вынеслась из воздуха с шашкой наперевес, значит, помчалась за подмогой.

— Нашего озера, — нахмурившись, поправил Илья. — Я внесу это в брачный контракт.

— Как скажешь, любимый, — не стала спорить она по пустякам.

— Довольно скоморошничать, — с лёгким изысканным презрением велела Сумерла. — Я тебя отпускаю. Можешь убираться: живи, пока я за вас не взялась. А с моим женихом мы и без тебя разберёмся.

— Любимый, а ты, оказывается, бабник? — деланно удивилась Ольга.

— Ну да, — иронично и зло отозвался он. — Не успел от одной нежити избавиться, как вторая нарисовалась. Судя по всему, с интересным предложением, от которого я не должен отказаться.

— Не сможешь отказаться. От предложений Сумерлы вообще никто не может отказаться. Как и от предложений её дружка Моргоща.

— Того, на котором ты утром висла? — съязвил Илья.

— И не только утром, — насплетничала Марго, сверля его восхитительно пылающим, полным соблазна взором.

Ольга спохватилась и дунула в оберег Гаты. Взгляд Марго тут же испортился: пылать продолжил, а вот соблазнять передумал.

Илья оценил перемены усмешкой и потребовал:

— Продолжайте. Кстати, мне пока так и не рассказали: зачем раскапывать берег?

— Не смей! — шикнула на приставника Сумерла.

Одарив Ольгу таким взглядом, что у той внутри всё пустилось и попыталось сбежать через непредназначенные для этого места. Убьёт — внутренне содрогнулась она. Однако разговор нужно продолжать — никуда не денешься. Умирать жутко страшно — даже не описать как. Но ещё страшнее было отдать в руки Марго то, за что умирали сотнями лет её предшественники. Чем был пресловутый клад, неизвестно, но точно ничего хорошего эта дрянь не принесёт.

Ведь умирали же. Целыми семьями.

— Чтобы добраться до клада, который мы охраняем… даже не знаю, как давно. И который тебе, — многозначительно глянул приставник на кладоискательницу, — на этот раз опять не достанется.

— Не зарекайся, — неизъяснимо ласково посоветовала Сумерла. — Однажды ты уже продала свой род. И я почти его получила. А ты не знал? — притворно удивилась она, заметив приподнявшиеся брови Ильи. — Твоя шлюха не только твоя.

— Как и не шлюха, — бесстрастно одёрнул её человек, умевший держать себя в руках.

И посмотрел на Ольгу с видом крайней заинтересованности.

— Моргощь соблазнил мою предшественницу, — не стала лукавить она. — И та как-то ему помогла. Я не знаю, как. Но вся семья прежних приставников действительно погибла. На это и был расчёт: она была уверены, что наложенное на лучницу заклятье, передастся и мне.

— А оно передалось? — придирчиво уточнил Илья.

— Знаешь, мне кажется, да. Только вот наложивший его колдун почему-то явился ко мне в твоём облике.

Илья понимающе сощурился и удовлетворительно кивнул:

— Вот почему ты несла какой-то бред в нашу первую встречу.

— Да, для меня она первой не была.

— Погоди, — приподнялся он на локте. — Ты хочешь сказать, что влюбилась в меня под действием какой-то мистической хрени?

— Именно это она и сказала, — с неописуемым удовольствием подтвердила Марго.

— А это имеет значение? — уточнила у него Ольга с замиранием сердца и отмиранием надежд на счастье.

Илья несколько секунд помолчал и принял решение:

— Нет.

— На остальное мне плевать, — с неимоверным облегчением выдохнула она. — Ну, что ж, думаю, мы всё выяснили. И тебе, Ма-Са-Та, лучше уйти.

Прекрасное лицо Марго перекосилось, но покарать лучницу эта стерва не успела: её время вышло. Из воздуха выступил полковник. В обычных джинсах, футболке и с обычным пистолетом в руке. «Гюрза» с глушителем деликатно пумкнула три раза. Марго выпучилась на деда, не веря произошедшему. Потом рухнула навзничь: то ли из-за пули в сердце, то ли оттого, что Сумерла покинула испорченное тело.

Ольга так и обмерла, не в силах поверить в происходящее. Крепкая рука Ильи цапнула её за плечо и сжала так, что она чуть не заорала. Зато отмерла, силясь принять — по завету бабуленьки — необратимость необратимого. Что случилось, то случилось — завела она в голове привычную пластинку.

А к полковнику тем временем присоединилась целая компания: супруга, младшая внучка, Нешто-Нашто и даже дворовой. Который при виде мертвяка, досадливо сплюнул и улетучился. Видимо, посчитал, что теперь обойдутся и без него — так сказать, не его профиль.

— Ты уж, боярыня, поспешай, — понукнул бабуленьку Нешто, для чего-то наклонившись к телу и принюхиваясь. — А то, как бы чего не вышло.

Лада Всеславна подхватила с груди мёртвого тела медальон. Прямо так, не снимая его, опустила в свою ладонь, на которой помаргивала и шипела горсть углей — её легендарное оружие. Пламя взмыло до потолка. А когда пропало и оно, и сами угли, на ладони бабули осталась лежать горошинка в оплётке из медных травинок. С медными же листиками.

— Ох, и ловко же ты, воевода, придумал, — похвалил Нешто, строго говоря, убийцу человека. — Долго бы мы его добывали. А тут нате вам: прямо в руки.

Едва Ольга успела подумать, что труп придётся куда-то тащить и где-то закапывать, как бабуленька вспыхнула сверхновой, поглотившей всю спальню. А когда в не успевших вовремя захлопнуться глазах перестали мельтешить огненные мушки, она обнаружила, что тело исчезло.

— Я домой, — поспешно оповестила семью Лада Всеславна, зажав в кулаке свою добычу.

И пропала. Даже на эти несколько минут опасно оставлять очаг на домашних духов: мало ли что?

— Ну, и где теперь искать эту мымру? — выдала Ветка критическое замечание по поводу хода военной операции.

— Не твоя забота, — невозмутимо отмахнулся дед, иронично наблюдая за будущим зятем

Тот сидел на краю постели, обматывая себя покрывалом. Затем встал, превратившись в римского сенатора — Бог знает, какого периода расцвета империи:

— Спасибо, конечно, что прибрали за собой. Но, Степаныч, обязательно было её убивать?

— Да, ты чего?! — возмутился Нешто, уставившись на него, как на врага человеческого. — За кем печалиться надумал?

— Она уже мертва, — проворчал полковник, у которого мигом испортилось настроение. — Это лишь попы верят, будто из одержимого можно изгнать беса без последствий для здоровья. Ты навести своих работников: Анжелу с Тимуром. Поговори с докторами. Они тебе расскажут, что такое вегетативное состояние.

— Что, растения? — насупившись, уточнил Илья.

— Стопроцентные. Так что эта женщина уже никогда бы не вернулась к нормальной жизни. А верней сказать, к жизни. Поздно. Сумерла провела в ней слишком много лет. Практически с раннего детства. Той девочки давно нет.

— Понял, — согласился Илья, что эта тема закрыта, но другую предпочёл поднять немедленно: — Ты приказал подумать, я подумал. Насколько себя знаю, достаточно, чтобы жениться и сделать то, о чём просил.

— Вот, это молодец! — моментально возлюбил его Нешто. — Вот, это дело! А и верно: чего тянуть-то?

Ольга мгновенно заподозрила неладное:

— Вы… вы что затеяли? Полковник, это то, о чём я подумала?

— А ты не лезь, — забеспокоился дряхлый соблазнитель, стреляя глазами в воеводу.

— Кругом! Шагом марш! — попытался тот уйти от ответа. — Светка, домой!

Той страшно не хотелось уходить, но ослушаться не посмела: испарилась.

— Разбежалась! — возмутилась Ольга до глубины души. — А меня вы спросили?

— Спрашиваю, — с иезуитской лаской в голосе согласился дед. — Внученька, а ну-ка скинь обличье.

Ольга покраснела. Под обличьем приставника у неё ничего не было. Не на лыжах ведь каталась — была в постели с мужчиной, когда припёрлась Марго.

— Ага! — удовлетворённо, хмыкнул полковник. — Так я и думал. Сначала трусы надень, а потом голос на деда повышай. Блудница вавилонская. А ты, Илюха, одевайся. Прямо сейчас и двинем, пока бабы и вправду бунт не подняли.

Она пыталась поговорить с Ильёй, но тот не дал ей такого шанса. Вновь пыталась надавить на деда, чтобы тот не портил любимому жизнь — полковник послал её подальше. Они погрузились в машину и укатили в известном ей направлении.

Сдаваться Ольга не собиралась. Прыгнула в ельник к заветной поляне и…

— Учишь тебя, учишь, — проворчала сидевшая на пеньке Гата.

На крохотной полянке в миленьком лесочке — прямо картинка, а не пейзаж.

— Ещё одно заповедное местечко? — внезапно неестественно резко успокоившись, осведомилась Ольга.

Сумерла не ответила: сидела неподвижно, будто каменное изваяние. Ольга ещё покрутила головой, ожидая хоть какого-то отклика — Гата упорно молчала.

— Ну, хорошо! — не выдержала она. — Винюсь: опять сорвалась. Зачем ты меня сюда выдернула? Ты же понимаешь, где я сейчас должна быть?

— Где хочешь, всё равно не окажешься, — сухо ответила Гата. — Где должна, туда сама не хочешь.

— Ты не понимаешь, — вздохнула Ольга, опускаясь на траву.

— Чевой-то? — удивилась Сумерла. — Ты одна у нас любить приспособилась? Или думаешь, я никогда не любила? Я смерти не вымаливала, когда сюда угодила, а мой любый нет? От тех чувств, понятно, ничего не осталось: всё время под собой погребло. Но памяти я не утратила. А вот у тебя с памятью нелады. Что я тебе о червоточине толковала? Несмышлёха ты пустоголовая.

— Но, Моргоща ведь там не было, — неуверенно напомнила Ольга. — В доме у Ильи.

— Сама видела? — издевательски уточнила Сумерла. — Или он гонца к тебе прислал с известием: меня тут нет. Куда ты с такой виной-винищей за душой собралась? По межмирью мотаться? Так снова на крючок попадёшься.

Она замолчала, что-то явно обдумывая — что-то крайне важное. Наконец, нехотя проворчала:

— Так уж и быть: расскажу тебе. Если уж иначе тебя не пронять. Только чур, никому о том. — Я могу…

— Не клянись, — оборвала её Гата. — Будет нужда, этим знанием сможешь воспользоваться. Но до тех пор храни при себе. Словом… Приставники чем сильны? Скажешь, оружием своим? Верой они своей сильны. Да преданностью нерушимой. Что и даёт им силу владеть своим оружием. Все заедино они почти неодолимы. Но, есть на приставников одна управа. К какой в прошлый раз Масатка и прибегла. О том знают лишь Большаки́ Нави. Такие древние колоды, как я, или она. Или Бор с Водяным Владыкой. Мало нас, и все скреплены клятвой не использовать подобные знания. Чтобы не разрушить мир Нави, которым управляет само же Навье.

— Может, не стоит? — подавив любопытство, осторожно предложила Ольга. — Мне точно нужно об этом знать?

Четно говоря, после такой прелюдии, ей вообще расхотелось посвящаться в подобные тайны. Тем более межмирья, где и без того подвох на подвохе.

— Нужно, — ядовитенько квакнула Сумерла. — Может, хоть это тебя вразумит. Так вот, в прошлый-то раз Моргощь обманом заставил одного из приставников потушить первородный огонь в очаге. Как ты говоришь: в реальном очаге.

— Марию? — вспомнила Ольга разговор Марго с Олегом. — Мою предшественницу?

— Её самую. Она огонь и затушила — дура беспробудная. А в Нави тем же временем Ма-Са-Та должна была добраться до двойника очага. Да не успела в нужную минутку. Остальные приставники ринулись туда и дали ей последний бой. Заодно потушив и огонь во втором очаге. А с ним пропал и случай раздобыть последний седьмой Ле-Да-Га. Самый важный для затеи её мерзкой. Остальные-то ключи перестали быть пленниками Масатки: заклятье, что их удерживало, рассыпалось. И они разлетелись-разбежались по всей Нави. Пришлось ей заново их собирать. Но за два века нашла она лишь троих. Третьего медного вы нынче хитростью с неё сняли.

— Хороша хитрость, — помрачнела Ольга, до сих пор не отойдя от шока.

— Ты деда не суди, — строго одёрнула её Сумерла. — Он воин. Он должен уметь рубить там, где иначе не развязать. Иной раз не худо и рубануть. Вот его предшественник вовремя не рубанул по шее дочке своей непутёвой, так всю семью и сгубил.

Такое заявление способно вышибить из головы любой шок — даже самый прилипчивый. Ольга тотчас встрепенулась и попросила:

— Давай свою тайну: я готова.

— Ну, слушай, — одобрительно покивала головой Сумерла. — Есть у приставников особое умение. Каждый из них может подарить своё оружие любому духу Нави. А вместе с ним и свою силу. Вот это самое Манька заблудшая и сотворила: подарила свой лук-самострел любимому.

— Моргощу, — поняла Ольга.

— Ему супостату, — зло процедила Гата. — Он же не просто получил оружие приставника. Сам клад мог признать гадёныша за своего. Открыться ему, если пожелает. Потому что все Ле-Да-Га сами пойдут к нему в руки, как птенцы к мамке. А, уж какой бедой это обернётся, я вам после расскажу. Когда от Ма-Са-Та с приспешником её и следа не останется.

— Так, вот, что Моргощь имел в виду, когда сказал мне, что нашёл новый источник силы, — вспомнила Ольга. — Было тогда ещё в его голосе… что-то такое… Словно он намекал на меня. А я, честно говоря, значения этому не придала.

— Не придала бы, — нравоучительно заметила Сумерла, — теперь бы не вспомнила. Ты, девонька, домой ли не торопишься? Любушку своего встречать.

— А он что, уже всё? — от неожиданности ляпнула Ольга.

— Мне почём знать? — удивилась Гата. — Мне дорожки приставников неведомы. Это Нешто-Нашто все пути Нави открыты. Иного такого проныры и не сыскать. Ты глаза-то мне отводить не пытайся. Не хочешь домой, ступай ещё куда-нибудь. Только тут в одиночку не гулевань. Да и в миру бы тебе поостеречься. Нынче ты девство своё любому отдала. Как бы Моргощь, взбесяся, не надумал тебя похитить. Очень уж он возлелеял надежду тебя присушить.

Предупредила и канула. Ольга хотела, было, посидеть тут в тишине да одиночестве. Но вспомнила, что все заповедники межмирья известны её врагам, и прыгнула домой.

А там как раз встречали дорогого гостя. Будто раджу какого-то — вместе с его слоном. «Слон» стоял во дворе, заполонив его почти полностью. На его шинах и заднем бампере Ольга заметила прилипшие еловые иголки.

На кухне весело гудели, покрикивали, попискивали и басовито о чём-то спорили с ерепенившимся Нешто. Ветка выскочила навстречу сестре — глазюки по пятаку.

— Ты чего такая меланхолическая? — улыбаясь от уха до уха, затеребила она гулёну. — Тут такое!

— Догадываюсь, — разуваясь, устало отмахнулась Ольга.

— Ты что? — изумилась сестричка. — Ненормальная? А! — дошло до неё. — Ты же ещё не знаешь. Пошли, — цапнула она за руку унылую пессимистку и затащила в гостиную: — Смотри.

По гостиной — из которой давно поубирали всё бьющееся и легко ломающееся — носились ледагашки. Вдоль, поперёк и наискось. Отскакивая от стен, потолка и всего, что попадалось на пути мелких сумасбродов. Которые, впрочем, давненько так не бесились.

— И что? — не поняла Ольга.

— Ты что слепая? — исходила восторгом Ветка. — Посчитай их.

— Может ещё помножить? — съязвила она. — Отстань. Я в ванну хочу.

— Мы серебряного нашли, — решила больше не интриговать Ветка. — Представляешь: то ничего, то сразу два за один день.

Это была новость, так новость. Ольга зашарила глазами по летающим ледагашкам и быстро обнаружила: точно серебряный.

— Где? — разулыбалась и она, всем сердцем ощущая нечто светлое и победное.

— Не поверишь: он был навершием меча у Ильи. Вообще-то, у него два меча. На одном просто серебряный шарик, а на втором сидел шестой ледагашка. Осталось найти последнего, и Марго идёт лесом со своими революционными идеями. Так, ты в ванну? Или пойдёшь поздравлять жениха? Он теперь тако-ой, — развела она руками, изображая плечи шириной с платяной шкаф. — Только борода идиотская. Её даже не отрезать.

— Как и твой язык, — раздался за спиной невозмутимый голос Ильи.

— Грубиян, — кокетливо чирикнула Ветка и смылась на кухню.

Он подошёл к Ольге и сграбастал её в объятья:

— Дуешься?

— Дуюсь, — поддакнула она, уткнувшись носом в его плечо. — На себя. Ты прости. Я была неправа.

— Женщина не может быть неправой, когда боится за своего мужчину, — очень серьёзно сказал он, поглаживая её по затылку и спине, как ребёнка. — К тому же полковник выдал на тебя гарантию.

— Какую? — хмыкнула она, упиваясь ощущением близости его тела.

— Гарантировал, что ты умеешь не возвращаться к тому, что уже случилось.

— Легко ему гарантировать, — не удержавшись, посетовала Ольга.

— Мы закрыли этот вопрос? — не дали ей увильнуть.

— Да, — не только пообещала, но и почувствовала она.

Будь, что будет.

Она быстренько приняла душ и влилась в семейные посиделки. Где засидеться ей не дали: Илья буквально силком накормил её и уволок в коридор. Где затащил её наверх по лестнице, которую уже лет пять собирались облагородить перилами.

Оказалось, что молодым выделили высокий чердак, где полковник планировал однажды сделать ещё две спальни: для внуков. Пока получилась одна, где домашние духи загодя навели полный ажур. Заставили хозяев очистить чердак от скопившегося хлама. Вымели и выдраили полы. Очистили углы от паутины. Потребовали сукон и паволок, дабы обить стены. Получили от матушки боярыни отлуп — ещё не хватало стены шёлком обивать — и кучу разномастных рулонов обоев, оставшихся после ремонта.

Забравшись в своё семейное гнёздышко, Илья впервые расхохотался. Стены напоминали натуральные лоскутные одеяла. К тому же куски обоев были не приклеены — бабуленька категорически отказалась доверять допотопным мастерам обойный клей — а прибиты меленькими гвоздочками к обшивке из гипсокартона.

Посреди их горницы лежал старый двуспальный ортопедический матрац — дед недавно купил для них с супругой новый. Ложе любви окружали ковры, на которые пришлось раскошелиться. Из старых же тюлевых пожелтевших занавесок хлопотливые духи устроили полог, закрепив его на скатах крыши.

Рядом с застеленным матрацем лежало здоровенное старинное серебряное блюдо. На нём салатница с фруктами, пиала с конфетами и несколько небольших бутылок с разными напитками.

— Не хватает наложниц и негров с опахалами, — отсмеявшись, навёл критику Илья.

— Кого из них кому из нас? — иронично осведомилась Ольга, упав на своё первое семейное ложе.

И тут же привычно навострила уши: этот матрац получил отставку за то, что начал скрипеть. Однако ничего не услышала: видимо, духи подшаманили его на совесть. Она мысленно поблагодарила их, зная, что маленькие радетели её услышат — было бы неловко сопровождать скрипом каждое своё… порывистое движение. Не порывистое тоже.

— Всех мне, — стягивая футболку, объявил Илья. — И баб, и опахала с их приводом. — Зато тебе всего меня.