Путешествие души. Есть ли жизнь после смерти

Глава 12 Недуг, обладающий аурой

Эпилепсия — это цена, которую некоторым приходится платить за то, чтобы увидеть Вселенную в удивительном свете. Как это обычно бывает, чем сложнее система, тем больше вероятность, что из-за какой-то мелочи она выйдет из строя. В случае эпилепсии виновниками оказываются химические вещества, называемые нейромедиаторами.

Существование нейромедиаторов подозревалось давно, но подтвердилось только в 1930 году, а их функции были изучены лишь к 1960 году. На сегодняшний день выделено около 50 нейромедиаторов, наиболее важными из которых являются серотонин, норадреналин, глутамат и группа обезболивающих эндорфинов. Эти химические вещества могут оказывать заметное влияние на настроение и характер. Стимуляция внутренней выработки нейромедиаторов может привести к изменению личности человека. Например, горячо обсуждаемый «препарат хорошего настроения» «прозак» увеличивает выработку серотонина в аксонах.

Основной причиной эпилептических припадков является, так сказать, компоновка нейронов в головном мозге. В общем, когда речь идет о нервных импульсах, скорость передачи имеет большое значение. Для облегчения передачи большинство крупных нейронов в центральной нервной системе заключены в многослойную сегментированную оболочку, называемую миелином. Она не только изолирует и защищает аксон, но и увеличивает скорость проводимости нервных импульсов. Однако у многих аксонов, которые обеспечивают внутриклеточную связь в сером веществе мозга, миелиновая оболочка отсутствует. Оказывается, для того чтобы мозг млекопитающих правильно функционировал, сигналы по ним должны передаваться медленнее, чем в остальных случаях. Это позволяет стабильно передавать информацию на особые рецепторы, расположенные в дендритах.

По-видимому, информация должна в некотором роде «накладываться» одна на другую. Пока информация остается на определенном уровне, немиелинизированные нейроны справляются со своими функциями, но если возникают повреждения, в частности тканевые рубцы, может произойти перегрузка, представляющая собой вспышку активности перевозбужденных нейронов. Результат — несогласованные спазматические движения, упадок сил и возможная потеря сознания. По мнению многих людей, это симптомы эпилепсии. Однако большая эпилепсия (grand mal), или тонико-клонические приступы, как это теперь называют, является лишь одной из форм проявления этого заболевания. У людей, страдающих такой формой эпилепсии, приступ всегда заканчивается обессиливанием и потерей сознания. Височную эпилепсию, которой страдал Достоевский и другие люди, случаи которых описаны в этой книге, вызывают повреждения в областях мозга, где задействован только один нейромедиатор глутамат. В этом случае повреждается лимбическая система, в частности гиппокамп и височные доли.

Напомню, что каждое полушарие головного мозга имеет свой собственный набор небольших структур, которые располагаются под корой, и эти структуры — гиппокамп, миндалевидное тело, перегородка, таламус, свод, поясная извилина и ретикулярная формация — отвечают за основные инстинкты человека. Они управляют автоматическими реакциями, такими как страх, гнев, агрессия. От этой части головного мозга также зависят глубоко укоренившиеся эмоциональные реакции, такие как смех и плач. Это не значит, что она «примитивна» в общепринятом смысле этого слова, — некоторые благородные человеческие проявления, такие как любовь и творчество, также могут быть здесь заложены. Но нужно понимать, что названные структуры функционируют бессознательно и не подчиняются воле человека.

Ретикулярная формация считается частью головного мозга, которая отвечает за общее состояние внимания и осознания. Некоторые нейрофизиологи явно противоречиво утверждали, что это место расположения сознания. Предполагают, что повреждение ретикулярной формации приведет к потере сознания. Когда мозг бодрствует, ретикулярная формация активна. На время сна она прекращает свою активность и, следовательно, не может принимать участие в этой жизненно важной деятельности, за исключением осознанных сновидений.

Височные доли, похоже, являются распространенным источником парциальных (фокальных) эпилептических припадков. В отличие от лобных, теменных и затылочных долей, которые выполняют только по одной функции (выполнение действий, обработка сенсорной и визуальной информации соответственно), височные доли многофункциональны. Поэтому, когда припадки возникают в этих областях мозга, последствия серьезные и разнообразные.

Височная эпилепсия вызывает особый интерес также потому, что, по мнению многих невропатологов, височные доли каким-то образом связаны с хранением воспоминаний. Но это не означает, что память находится в височных долях. Скорее они действуют как библиотекари в библиотеке. У них нет в руках книг, но они точно знают, где их найти, если возникает необходимость. Вам уже знакомы доводы исследователей Лешли и Прибрама в поддержку идеи, что память хранится в головном мозге подобно изображению в голограмме, — можно сказать, что воспоминания везде и нигде одновременно.

В связи с этим считается, что височные доли тесно взаимодействуют со структурой, расположенной в лимбической системе, — миндалевидным телом. Это странная и интересная структура. Ранее говорилось о том, как Хосе Дельгадо стимулировал пораженные миндалины пациентов и обнаружил, что это может вызвать ощущение дежа-вю. Поэтому он сделал вывод, что миндалевидное тело непосредственно отвечает за работу кратковременной памяти. И неудивительно, что, когда частичный припадок распространяется из одной части мозга в другую и перерастает в так называемый сложный (комплексный) частичный припадок, самые сильные эффекты наблюдаются на пути от височных долей к лимбической системе, а точнее, к миндалевидному телу.

Этим переносом объясняют высокую частоту возникновения дежа-вю у людей, страдающих височной эпилепсией. Также разумно заключить, что электрическое возмущение может возбуждать в лимбической системе длительные «предвестные» ощущения. Эти ощущения почти всегда предшествуют эпилептическому припадку и называются аурой.

Несмотря на то что в настоящее время ауру принято считать неотъемлемой частью припадка, это явление по-прежнему остается загадкой для неврологов и врачей. В «Оксфордском путеводителе в разум» была предпринята попытка описать необычные ощущения, испытываемые эпилептиками:

Все больные эпилепсией утверждают: описать словами то, что они видят и чувствуют, невозможно. Словом «аура» древние греки попытались передать всю таинственность этого явления: в переводе с древнегреческого оно означает легкое дуновение ветра, что-то невидимое и в то же время ощутимое²⁵².

Предэпилептическая аура может включать в себя вполне конкретные ощущения, такие как зуд или покалывание, а также такие, которые больной просто не в состоянии описать. Симптомы обычного частичного припадка ограничиваются аурой и в некоторых случаях временной слабостью в конечностях или нарушением речи (дисфазией). Сложный частичный припадок также начинается с ауры, но сопровождается нарушением сознания (аура височной эпилепсии).

С физиологической стороны приступ височной эпилепсии начинается с местного (фокального) электрического разряда, возникающего в височной доле. Разряд может перенестись в лимбическую систему и стимулировать в этой области мозга массовое высвобождение нейромедиаторов. Эти химические вещества попадают в височные доли и вызывают изменения на уровне сознания больного. Вот почему именно эти химические вещества являются причиной возникновения специфической ауры височной эпилепсии. Эта аура проявляется в виде радикальных изменений восприятия реальности у больного. Он может испытывать сильное чувство неминуемой смерти наряду с чувством дежа-вю, ощущение замедления или ускорения течения времени, галлюцинации, связанные с изменением размеров окружающих объектов, и яркие воспоминания. Эти ощущения, наряду с сильным чувством трансцендентности и мистики, могут сопровождаться некоторыми другими менее известными эффектами восприятия. В течение нескольких минут эпилептик воспринимает альтернативную реальность, которая недоступна другим людям. Пытаясь описать это ощущение, один из персонажей Достоевского говорит:

При эпилепсии аура, как правило, предшествует полноценному припадку. Электрическая вспышка «перепрыгивает» от синапса к синапсу и быстро распространяется по всему головному мозгу. Так возникают тонико-клонические приступы, особенно если вспышка проходит через мозолистое тело и вызывает нарушения в другом полушарии. Именно в этот момент больной теряет сознание. Чтобы остановить процесс, можно принять радикальные меры — разделить мозолистое тело и таким образом ограничить область распространения вспышек одним полушарием, но эта процедура может вызвать серьезные побочные эффекты, такие как расщепление личности на две сущности. Альтернативное решение заключается в хирургическом удалении очага приступа или выполнении надрезов вокруг него подобно тому, как пожарные тушат лесные пожары, очаги огня траншеями. Пытаясь реализовать этот подход, Уайлдер Пенфилд обнаружил, что память, дежа-вю и эпилепсия тесно связаны между собой.

Он пришел к выводу, что, используя симптомы ауры, можно определить местоположение очага; к примеру, покалывания в левой руке могут означать, что очаг находится в части мозга, отвечающей за движения в этой области. При выявления места очага вокруг него можно сделать надрезы, после чего аномальные синаптические вспышки будут иметь только местный характер.

Пенфилд обнаружил не только то, что в головном мозге хранится трехмерная запись всего, что происходит с человеком, но и то, что эти воспоминания можно стимулировать искусственным путем. Иначе говоря, в головном мозге каждого из нас содержится полная информация обо всех восприятиях, чувствах и событиях, которые мы испытываем, и эти записи можно включать и выключать, как на проигрывателе. Кроме того, люди, страдающие височной эпилепсией, сообщают, что в период предэпилептической ауры они могут извлекать эти воспоминания без всякой внешней стимуляции. Это психическое состояние можно назвать «непроизвольными воспоминаниями»; изображения заполняют разум эпилептика, и у него появляется ощущение повторного пересмотра своего прошлого. Исследовав височную эпилепсию и сновидные состояния Джексона, Пенфилд доказал, что дежа-вю, полные воспоминания и трансцендентные состояния напрямую связаны с височной эпилепсией.

Уже давно признано, что больные эпилепсией видят мир совершенно иначе, нежели остальные люди. В 1875 году немецкий психолог П. Замт сообщил, что некоторые из его пациентов, страдающих эпилепсией, считают, что уже находятся на небесах и что их окружают божественные существа. Иногда пациенты даже путали с этими существами врачей. Замт назвал такое психологическое состояние термином «божественная номенклатура»²⁵³.

Похожее явление зафиксировал невролог Норман Гешвинд из Гарварда. На протяжении 20 лет с начала 1950-х годов Гешвинд занимался лечением людей с различными неврологическими проблемами. За это время он отметил, что страдающие височной эпилепсией склонны писать или рисовать на темы религиозного или философского характера, а также проявляют маниакальный интерес к ведению подробных записей своей жизни. Он назвал эту склонность «гиперграфия» и предположил, что она может быть вызвана аномальной стимуляцией височных долей эпилептической рубцовой тканью. Он считал, что такая стимуляция обостряла и усиливала функции височных долей, связанные с эмоциями и памятью.

Гешвинд вместе со своим коллегой Стивеном Ваксманом обнаружил, что интерес к религиозной и мистической тематике большей частью вызван верой пациентов в то, что ими управляет «потусторонняя сила». Они убеждены, что за их мысли и поступки отвечает другое существо или существа. Некоторые считают, что это Бог, другие верят, что это существа из космоса. По мнению Гешвинда, проблема в так называемой гиперсвязи — слишком многочисленные и высокоскоростные процессы происходят в эмоциональных участках головного мозга. Поэтому больные височной эпилепсией видят эмоциональное значение во всем, что воспринимают и переживают. Этим в значительной степени объясняется их гиперрелигиозность. После смерти Нормана Гешвинда в 1984 году эти личностные особенности получили название «синдром Гешвинда» в честь ученого.

В последние годы много работ на эту тему написал невролог Вилаянур Рамачандран. Он называет это явление, порождаемое височной эпилепсией, «местом Бога». В книге «Призраки в голове»²⁵⁴ он описывает классический случай проявления синдрома Гешвинда у 32-летнего Пола. Описывая первый приступ височной эпилепсии, Пол сказал Рамачандрану:

Пол объяснил, что он испытал восторженное ощущение единства с Верховным Существом, Богом или Творцом. И расстроился, что не может объяснить нахлынувшие тогда чувства. Подобное разочарование испытывал и персонаж Достоевского князь Мышкин. Пол говорит:

На следующий день Пол вернулся в кабинет Рамачандрана с огромной связкой рукописей. Явно демонстрируя синдром гиперграфии, он объяснил удивленному доктору, что это проект, над которым он работал в течение нескольких месяцев. Он рассказал, что в этой стопке бумаг содержатся его взгляды на философию, мистику и религию. Во время этой встречи Пол также добавил несколько замечаний касательно возникающих у него вспышек прошлого. Он объяснил:

Здесь мы имеем дело с воспоминанием, похожим на те, с которыми сталкивался Пенфилд в своей практике. Справедливо заключить, что Пол и другие люди, страдающие височной эпилепсией, могут достигать областей памяти, недоступных для обычного Эйдолона. Как мы уже говорили, яркое и полное воспоминание событий из прошлого может наблюдаться при еще одном явлении, которое называется криптомнезией. В этом случае человек утрачивает способность различать воспоминания о реально пережитых событиях и воспоминания о событиях, которые он видел во сне или о которых когда-то слышал, видел, читал.

При определенных условиях гипноза подсознание любого человека может доставать из памяти картинки, а затем «читать» их «глазами разума».

Если больные височной эпилепсией могут получать доступ к информации, которая обычно доступна только Демону, то, вероятно, они каким-то образом должны чувствовать свою двойственную природу. По словам Гешвинда, многие пациенты считают, что их разум находится под контролем другой сущности, но некоторые эпилептики описывают гораздо более сильное ощущение того, что они обладают не одним сознанием. Писательница Маджид Эванс рассказывает, что испытала во время ауры:

Подобное осознание большей глубины реальности по сравнению с нормальным восприятием и чувство крайней религиозности заставили некоторых критиков предположить, что височной эпилепсией был болен Уильям Блейк. Этот писатель, поэт, художник и мистик, похоже, открыл для себя мир субатомных частиц на столетие раньше, чем современные ученые. Стоит процитировать несколько строк из его стихов:

«И каждое пространство больше капли крови человека, воображаемо и создано по воле жребия.

Возможно, что благодаря своей недиагностированной болезни Блейк смог воспринимать реальность подобно тому, как Бом описал ее спустя много лет, опираясь на современные научные знания. Может быть, голосом Блейка говорил его Демон? Ведь похоже, что Эйдолону, страдающему височной эпилепсией, периодически удается добраться до мыслей и воспоминаний Демона. И тем самым он познает то, чего не дано знать обычным людям. В древние времена это называли одержимостью.

Ключ к разгадке кроется в самом названии заболевания. Оно походит от древнегреческого слова επiληπτoc, что означает «захватывать» или «нападать». То есть слово «эпилепсия» в буквальном смысле означает нападение, овладение, захватывание. По-видимому, древние понимали эпилепсию как завладение телом и разумом человека «другим»: уже тогда считалось, что эпилепсия связана в некотором роде с появлением другой сущности в сознании человека. Этого «другого» сразу же идентифицировали как бестелесного духа или демона. А пострадавшего человека называли одержимым.

Ранние западные цивилизации считали эпилепсию сложным для объяснения явлением. С одной стороны, мыслители, философы-аналитики видели заболевание, которое можно лечить; с другой стороны, симптомы и описания ощущений больных заставляли рассматривать его как некую форму одержимости, божественной или демонической. Эти две позиции неизбежно привели к развитию очень разных версий о причинах эпилепсии и, конечно, к росту популярности теорий одержимости. Манипулируемые «другими», эпилептики превратились в голоса богов; их считали прорицателями, пророками и шаманами.

Причина в том, что во время припадков некоторые люди, по-видимому, могли предсказывать будущее. И неудивительно, что во времена, когда пророческие способности были так востребованы, к этим людям относились по-особому. Особые эпилептические наклонности демонстрировали сивиллы — пророчицы античности. Все они, казалось, пророчили будущее одним и тем же способом, но самой знаменитой из них была кумекая сивилла. Она жила в пещере в городе Кумы недалеко от Неаполя. Легенда гласит, что она делала свои пророчества в состоянии одержимости:

Историк эпилепсии XVII века Жан Таксиль был уверен, что кумекая сивилла была типична в своем роде. Он писал:

Похожего мнения придерживался Платон, который приписывал пророческие силы сивилл божественному вдохновению^259,260. Таксилю было ясно, что процесс пророчества включал в себя ту или иную форму припадка. Сивиллы обладали одним особым свойством, благодаря которому были востребованы на протяжении многих сотен лет: их предсказания, хотя и выражаемые неясными фразами, имели свойство сбываться. Несмотря на то что более приземленные наблюдатели, такие как Гиппократ, считали эпилепсию обычным заболеванием, факты указывали скорее на ее более сложное происхождение.

В то, что эпилепсия наделяла своих страдальцев пророческими способностями, верили не только во времена классической греко-римской цивилизации. В начале XI века до н. э. сложили историю об Уну-Амоне из финикийского города Библ, где упоминалось, что один из царских приближенных вошел в транс:

Подобное поведение также демонстрировали жрецы Кибелы, религиозные обряды которых отличались оргиастическими танцами под громкую дикую музыку. В попытке достичь более высокого уровня сознания и таким образом вступить в контакт с богами эти жрецы — корибанты — имитировали симптомы эпилепсии.

Уместно вспомнить и библейские пророчества. Пророки из Ветхого Завета имели много общего со своими коллегами-язычниками. Они внезапно могли почувствовать себя в интимном общении с Яхве (Богом), и они верили, что его «душа живая» (нефеш) проникала каким-то образом в них. Можно посмотреть, каким образом Саул обнаружил свои пророческие способности:

Многие истолковывают это как типичный припадок эпилепсии, во многом похожий на припадки корибантов. Позже, после сражения Давида с Голиафом, у Саула случился еще один припадок.

В Библии говорится, что в него вселился злой дух, посланный Богом, и он «пророчествовал» в своем доме^263,264. С тех пор Саул нередко впадал в экстаз. В таком состоянии, напоминающем транс, сознанием Саула и, предположительно, других пророков из Ветхого Завета овладевала другая сущность. Считалось, что это либо сам Яхве, либо дух, посланный Яхве. В статье, посвященной пророчествам Ветхого Завета, библеист Дж. Муиленберг делает следующее замечание:

Иногда пророка полностью охватывает «экстатическое состояние». Иеремия чувствует прикосновение пальцев Яхве на своих устах (Иер. 1:9), а затем описывает свои ощущения, пытаясь передать их ограниченным человеческим языком:

Слово «экстатический» происходит от греческого ёксггаак; и означает «восхищенный, исступленный, пребывающий вне себя». Ощущения пророков настолько необычны, что их невозможно передать. Логично сделать вывод, что многие, если не все пророки Ветхого Завета страдали эпилепсией.

Это подозрение подкрепляется тем фактом, что у арабов доисламских времен тоже были пророки-эпилептики. Во времена Мухаммеда от kahan, прорицателя, ждали предсказаний будущего. Подобно sha’ir, поэту доисламских времен, он считался под влиянием джинна — демона, который вызывал безумие и эпилепсию. Арабы были настолько уверены, что эпилепсия напрямую связана с пророческими способностями, что назвали это заболевание болезнью прорицателей. Это понятие нашло свое отражение в трудах того времени. Арабский автор ряда книг Али ибн Раббан ат-Табари (850 г. н. э.) писало «падучей» (sar’un) следующее:

И снова речь идет о пророческих способностях, ощущениях «пребывания вне себя» и одержимости другой сущностью; только еврейское слово demon (демон) заменяется арабским jinn (джинн). Напомню, как Нострадамус пришел к своим предсказаниям. В «Центурии I» он описал, как впал в состояние транса. За время этого состояния «отсутствия», как сказали бы специалисты по эпилепсии, Нострадамусом, по его утверждению, «овладела» сущность, которую он назвал божественным сиянием:

Стоит обратить внимание на слова, которые использует Нострадамус. Он говорит, что «Бог» сидит рядом с ним, а как вы уже знаете, слово «экстаз» буквально означает «быть вне себя». Именно так Нострадамус изображает себя по отношению к божественному сиянию. Существо сидит рядом с ним и рассказывает ему о событиях будущего. Это скорее одержимость добрым, а не злым духом (Демоном, а не бесом).

Способность предвидеть будущее присуща не только пророкам прошлого. Существуют убедительные факты, что такими же способностями обладают современные больные эпилепсией. Следующие слова принадлежат женщине, которая откликнулась на обращение ведущего одной радиопередачи к своим слушателям с просьбой привести примеры странных совпадений. Однажды утром, когда муж этой женщины собирался на работу, она испытала сильное интуитивное ощущение:

«Я привыкла вставать утром, чтобы приготовить ему завтрак и проводить его на работу, а потом одевалась сама. Поскольку на мне был халат, я не вышла во двор проводить его, что я бы сделала, если бы была одета. Но я вдруг почувствовала что должна выйти и посмотреть вслед его машине, пока она не скрылась из виду, так как я знала, что никогда больше не увижу ее снова.

Это еще одна история из книги «Совпадения» Брайана Инглиса. Комментируя этот случай, Инглис как бы невзначай сообщает, что женщина, о которой идет речь, больна эпилепсией. А затем недогадливый Инглис делает удивительное заявление, что petit mal (малые припадки) не уменьшает ее вещие способности!

Религиозный экстаз и пророчества — результат проявления Демона в глубинах предэпилептической ауры: в галлюцинациях можно найти признаки гения. Вера в это особенно процветала в эпоху Возрождения. Гийом Ронделе, французский естествоиспытатель и врач, считал, что во Флоренции царит благополучие, потому что ее населяют гениальные жители. Эта гениальность напрямую связана с тем, что в стенах города можно было встретить больше больных эпилепсией, чем в любом другом месте Италии. Итальянский писатель Томмазо Кампанелла развил эту тему в своем романе «Город Солнца». Жители города, по его описаниям, принимали различные лекарства от «священной болезни, которой так часто страдали». А затем он добавил: «Это признак исключительной одаренности: Геракл, Скот, Сократ, Каллимах и Магомет страдали этой же болезнью»²⁶⁹.

Чезаре Ломброзо в книге «Гениальность и помешательство», опубликованной в 1863 году, перечисляет гениев, которые, по его предположению, страдали эпилепсией. Его список включает таких знаменитых деятелей, как Наполеон, Мольер, Юлий Цезарь, Петрарка, Петр Великий, Магомет, Гендель, Свифт, Ришелье, Карл V, Флобер, Достоевский и Святой Павел^270,271.

Среди гениев, упомянутых в книге Ломброзо, был Жорж Луи де Бюффон, который в XVIII веке не только предположил, что Земля развивалась последовательными геологическими этапами, но и предугадал теории Дарвина и Ламарка. Он известен ярким, красноречивым и величественным стилем письма. При избрании во Французскую академию в 1753 году он сказал: «Стиль — это сам человек и есть». Бюффон нисколько не сомневался в том, что причина его тяги к знаниям лежит в эпилепсии. Он писал:

Сходство между тем, как Бюффон описывает свой «момент гениальности», и упомянутыми ранее цитатами из Ветхого Завета и Достоевского, наталкивает на один очевидный вывод: все трое описывают одни и те же ощущения. Этот «момент гениальности» вызван вмешательством Демона во время припадка. Действительно, не зря используют выражение «гений творчества» для описания мощного прилива вдохновения. Как будто бы припадок — это возможность, которую скрытый наблюдатель использует, чтобы проявиться в сознании своего Эйдолона. Эдмон де Гонкур и его младший брат Жюль — классический пример того, как Демон (или, возможно, два Демона) может взять на себя творческие процессы эпилептиков до такой степени, что они чувствуют себя полностью под чьим-то контролем.

Братья де Гонкур были основоположниками литературного стиля, который получил название «натурализм». По их мнению, единственный способ, который позволяет любому автору правдиво писать, — испытать на себе эмоции и условия, которые он пытается передать. Источником их особого интереса было патологическое поведение персонажей. Они считали, что на состояние человека воздействуют как Бог, так и дьявол. Это воздействие, демоническое или божественное, также можно назвать источником их идей — они утверждали, что их работа им не принадлежит:

Упомянутый роман стал результатом творения того, что было в них, но о чем они не подозревали²⁷⁴. Современники считали наиболее заметной особенностью братьев тяжелую форму эпилепсии: припадки у них были настолько сильными, что даже появилась цитата Эдмона де Гонкура о жизни как «эпилептическом припадке между двумя ничто». Иначе говоря, он только тогда чувствовал себя живым, когда делился своим сознанием с Демоном.

Достоевский был того же мнения. Он описывал замедления времени, дежа-вю и доппельгенгеров, используя главных героев своих книг. Это не только литературный прием, но и результат эпилепсии. Следующий отрывок из книги «Бесы» хорошо демонстрирует это. Чтобы понять смысл, его нужно прочитать полностью:

Мы снова сталкиваемся с ощущением не только трансцендентности, но и замедления времени, которое так интересовало Достоевского. Ранее в этой книге говорилось о том, что время — совершенно субъективное явление, которое существует как уникальная реальность в голове каждого из нас. Похоже, что у страдающих эпилепсией эта субъективность проявляется гораздо ярче. Во время предэпилептической ауры время теряет всякий смысл. Оно замедляется, а для некоторых действительно останавливается. Эпилептик оказывается за пределами временного потока и воспринимает альтернативную, более глубокую реальность.

Ссылка Достоевского на Магомета представляет интерес потому, что здесь в красивой поэтической форме продемонстрировано, как эпилептик видит замедление времени. Это легенда о том, что однажды ночью Магомету представилось, будто он, разбуженный архангелом Гавриилом, совершил чудесное путешествие из Мекки в Иерусалим и на небеса, где беседовал с Богом и пророками, видел рай и геенну, и все это будто случилось таким необыкновенным образом и в такое короткое время, что, возвратясь, Магомет еще мог остановить падение кувшина с водой, который архангел Гавриил, улетая, задел крылом. То есть он был в раю ровно столько времени, сколько понадобилось на опустошение кувшина²⁷⁵.

Выпадение из времени — это один из общих предэпилептических симптомов. В 1993 году доктор Стивен Шехтер опубликовал сборник описаний эпилептического опыта с точки зрения самих больных²⁷⁶. Книга показывает увлекательный мир, чуждый для большинства из нас. Путаница во времени, вызванная началом приступа, упоминается неоднократно. Одно описание особенно интересно:

Ранее мы познакомились со случаем Августа Стриндберга²⁷⁸, который рассказал, как во время разговора с другом обнаружил, что повторно переживает часть своего прошлого. Сейчас слова, которые он использует в своем описании, представляют особый интерес:

«Я сделал усилие, чтобы поднять взгляд (не знаю, были ли глаза закрыты), и увидел облако на фоне размытых оттенков, а с потолка спустилось нечто вроде театрального занавеса: это была перегородка с полками, на которых стояли бутылки.

Что он имеет в виду под «острой болью внутри»? Это не похоже на «душевную боль», потому что обстоятельства совершенно другие. Он использует этот термин для описания резкого осознания, внезапного признания того, что происходит перед его глазами. Я считаю, что словами «острая боль» и «звон» Стриндберг и респондент Шехтера пытаются передать одно ощущение.

Менее выразительно, но все же понятно написал еще один из респондентов Шехтера:

В том же духе другой респондент описывает своеобразное событие, произошедшее во время проявления ауры:

«День клонился к вечеру, и я на мотоцикле несся по проселочной дороге. Меня накрыло необыкновенное чувство тишины, чувство, что я проживал этот момент раньше, на этом же месте, — хотя я никогда не ездил по этой дороге. Я почувствовал, что этот летний день существовал всегда и что я заключен в бесконечный момент».

Именно наблюдатель движется во времени, а не время течет вокруг наблюдателя. Эта цитата удивительным образом перекликается с концепцией «пространства-времени» Минковского — «Я почувствовал, что этот летний день существовал всегда». Как ни странно, но эта аура была иного рода: человек, о котором идет речь, не страдает височной эпилепсией. Его аура предвещала другое физическое ощущение, гораздо более распространенное — мигрень.

Несмотря на большую распространенность, мигрень не менее загадочна, чем эпилепсия. У больных также срабатывает аналогичная система «раннего предупреждения» с теми же явлениями, что и при эпилепсии. В своей книге на эту тему доктор Оливер Сакс приводит много примеров любопытных проявлений ауры и в некоторых случаях отмечает обострение восприятия и спонтанные воспоминания. Один из его пациентов пытается объяснить это ощущение:

В данном случае аура мигрени усиливает сенсорные ощущения, но у некоторых людей аура может проявляться полной галлюцинацией. Например, человек описывает, как после обычных для него вспышек света и зигзагообразных узоров в глазах он просто выпал из времени:

Этот человек испытал галлюцинацию, в которой были задействованы все пять органов чувств. Он знал, что стоит жаркий летний день, и, возможно, на самом деле почувствовал тепло вокруг себя. Ему стало настолько жарко, что он почувствовал жажду, — странная штука, ведь «в реальности» в Нью-Йорке была зима. Затем он «видит» жену на веранде и зовет ее. Он продолжает рассказывать, что она «повернулась ко мне», подразумевая, что женщина стояла к нему спиной, прежде чем он попросил у нее колы. Когда она поворачивается, он замечает странное выражение ее лица, и она интересуется, не болен ли он. И только в этот момент «реальность» возвращается в его сознание, и он видит свою секретаршу. Судя по описанию, я думаю, справедливо предположить, что она (сотрудница) стояла к нему лицом, и поэтому маловероятно, что он перепутал ее с женой, в первую очередь потому, что он вспомнил жену поворачивающейся к нему, в то время как его секретарь, скорее всего, стояла все время к нему лицом.

Сознание этого мужчины восприняло альтернативную реальность. Характер описания говорит о том, что это не было воспоминанием, то есть, возможно, это было событие, которое еще не произошло. Этот случай похож на тот, что описал Стриндберг. В обоих случаях главные герои утратили связь с одной реальностью и на несколько секунд почувствовали другую.

Существует свидетельство того, что Демон может общаться «предчувствиями» через ауру мигрени и, таким образом, изменять потенциальные события будущего. Брайан Инглис цитирует одного из респондентов в докладе о совпадениях для Института имени Кестлера. Женщина по имени Мария Фарквер страдает мигренью. Она описывает, как во время проявления ауры мигрени у нее возникло переполняющее желание навестить подругу:

Если бы у миссис Фарквер не возникло спровоцированное Демоном «желание», вполне вероятно, что ее подруга умерла бы и жизнь троих детей полностью изменилась бы. Очевидно, что в результате этого вмешательства в будущее были внесены серьезные коррективы.

Похоже, что связь между мигренью и височной эпилепсией проявляется в выработке особых нейромедиаторов в головном мозге. Во время приступа мигрени у испытуемых исследовали активность нейронов. В результате были выявлены изменения в выработке нейромедиаторов, особенно серотонина. Ученые сделали вывод, что группа этих химических веществ усиливает проявление мигрени. Как мы видели, височная эпилепсия также связана с чрезмерной выработкой нейромедиаторов. Поэтому очевидно, что несмотря на то, что мигрень и височная эпилепсия — это совершенно разные заболевания, в обоих случаях всему виной определенные нейромедиаторы, которые обостряют состояние осведомленности в головном мозге.

Это может в некоторых случаях привести к безумию. Некоторые неврологи считают, что многие больные шизофренией страдают на самом деле височной эпилепсией и просто не могут справиться со своей сверхчувствительностью. Психиатр Джон Куэйнлутверждает, что во многих случаях височную эпилепсию ошибочно диагностируют как шизофрению. Он пишет:

Сходство настолько велико, что психиатр Дэвид Беар предлагает назвать крайние формы височной эпилепсии шизофреноформными. Беар считает, что многие художники и писатели, которые проявляют признаки безумия, действительно страдают крайней формой височной эпилепсии. В качестве примера проявления такой интенсивной творческой формы эпилепсии часто приводят Винсента Ван Гога.

В первой главе своей книги о височной эпилепсии писательница Ева Лаплант обсуждает в мельчайших подробностях случай Ван Гога и приходит к выводу, что его безумие вызвано этим заболеванием. Ранее мы обсуждали крайнюю религиозность эпилептиков и видели, как раскрытие определенных каналов восприятия позволяет получить доступ к более широкому пониманию природы реальности. Все реагируют на это по-разному в зависимости от социального статуса и уровня образования. Некоторые, как, например, Пол, пациент Рамачандрана, считают это доказательством собственной полубожественности. Для других страдальцев, таких как писатель-фантаст Филип К. Дик, о которых мы поговорим чуть позже, это свидетельствует о восприятии высшей реальности. Однако для людей с уже сформировавшимся религиозным сознанием это может усилить чувство недостаточности и недостойности. Ван Гога и Достоевского можно отнести к последней категории. Посредством членовредительства, как физического, так и морального, Ван Гог достиг того, что воспринимал реальность гораздо ярче и более тонко чувствовал внутренний смысл того, что он видел.

Известно, что в приступе безумия Ван Гог отрезал себе ухо и пытался подарить его проститутке «на память». Но после этого у него был самый активный творческий период. В таком творческом порыве, который теперь диагностируют как гиперграфию, Ван Гог написал много картин, в том числе ряд странных автопортретов. Он также писал несколько строк в день своему брату Тео. Спустя месяц дикого творчества «внутренние бури», как он называл это состояние, вернулись. Эти непрошеные эмоции и галлюцинации поднялись из его внутренних глубин. Среди них были сверхподробные заряженные воспоминания, похожие на те, что возникали у пациентов Пенфилда, а также у тех, кто страдает криптомнезией. По словам Ван Гога, во время одного из таких припадков он:

Также он мог слышать отдаленные голоса, как если бы кто-то говорил с ним рядом, и испытывать приступы микропсии — обычные предметы уменьшались на его глазах, как в сказочном мире другого больного височной эпилепсией, Льюиса Кэрролла. Его также накрывала паранойя. Как Филип К. Дик, он подозревал, что против него существует заговор, и видел врагов на каждом углу. В одном из многочисленных писем к своему брату он пытался передать эту гиперчувствительность:

Он не только описывает цвета и глубину сенсорного мира Демона, но как в случае с романом «Сестра Филомена» братьев де Гонкур, его эскизы рисуются «почти против воли». Поначалу сверхчувствительность оказывала положительный эффект на его творческую деятельность, но через два года он покончил жизнь самоубийством, так и не научившись контролировать или понимать ощущения, которые атаковали его неподготовленный мозг: в конце концов это стало просто невыносимым.

Некоторым больным височной эпилепсией такая сверхчувствительность приносит невероятный дискомфорт.

В 1857 году французский писатель Гюстав Флобер писал, что его припадки:

Но наиболее красочно сенсорную перегрузку удалось описать Артуру Кру Инману, эксцентричному бостонцу, который в возрасте 21 года укрылся в темной звукоизолированной квартире. Он жил там с 1916 года до самой смерти в результате самоубийства в 1963 году. За этот период он написал дневник объемом 17 млн слов²⁸⁶. Страдая классической гиперграфией, Инман очень подробно описывал свою жизнь. Каждое его чувство обострялось. В 1949 году он попытался описать это с помощью интересной аналогии:

В то время считалось, что Инман страдает тяжелой формой мигрени. И лишь совсем недавно было высказано предположение, что причиной всему была височная эпилепсия. Повторилась печальная история Ван Гога: сенсорная перегрузка довела Инмана до самоубийства, и даже звукоизоляция комнаты не смогла защитить его от шума, исходящего от первого небоскреба Бостона.

Таким образом, несмотря на то что височная эпилепсия, шизофрения и мигрень не имеют отношения друг к другу, все они, кажется, открывают нейронные пути, позволяющие некоторым людям взглянуть на другой уровень реальности. Тот факт, что у всех нас в голове есть нейронные сети и все мы можем генерировать нейромедиаторы, стимулирующие суперсознание, наводит на мысль, что на каком-то этапе своей жизни мы тоже можем воспринимать Вселенную Демона. Возникает вопрос: когда? Ответ может лежать в цитате, найденной в сборнике описаний предэпилептической ауры доктора Стивена Шехтера. Один из его респондентов описывает ощущения во время проявления ауры, которые не обсуждались ранее:

В данном случае мы видим стандартное описание сенсорной чувствительности и искажения одновременно с утратой ощущения времени. Что здесь особенно необычно, так это ощущение респондента, будто его затягивает в сужающийся туннель. Это не совсем похоже на эпилептические ауры, но очень напоминает другое явление — то, которое принято называть около-смертными переживаниями.