Пути Держателей. Книга первая

Эпизод XIII. Война. Часть третья

После сражения на лесной переправе едва прошел перелив, нослучиться за это время успело многое.

Освободили гекару павших, беспрекословно следуя приказам вожака с железной рукой. Передовые отряды, вторгшиеся в долину, заставили деревни запылать, а саму крепость — закрыть ворота и начать подготовку к штурму.

С помощью воинов Шицирокину и Ткачей из-под земли были освобождены несколько осколков парящих монолитов, когда-то взорвавшихся от старости. Застрявшие в гористых границах Котла, они были выпущены на волю, но перед этим умело оседланы и прикованы к живому острову длинными цепями заклинаний.

Киоши, не в первый раз поразив бандитских вождей изобретательностью и смелостью планов, без устали метался по долине, едва успевая перекусить. Овилла, вновь ставшая его сиделкой, едва ли не силой заставляла юношу поесть или отдохнуть.

Сейчас специальные отряды армии Иронотсу тянули заарканенные осколки, словно послушных животных, в сторону крепости, устанавливая на необходимых высотах и монтируя на сколах осадные машины. Когда бандитские Ткачи укрепляли свои заклинания, бока осколков то и дело озарялись вспышками. Наблюдая за приготовлениями сброда, крепость высокомерно молчала, как не выпустив парламентера, так и не начиная обстрела передовых отрядов.

Онадзиро лежала в самом центре узкой долины, окруженной рыхлыми горными хребтами. Сверху казалось, что ее глыба похожа на дремлющего сторожа, присматривающего за разбросанными по полям деревнями.

Сейчас от поселений, пыля дорогами, в сторону крепости прокинулись тонкие ручейки беженцев. Как и доносили разведчики, никаких армий, готовых к отпору, не наблюдалось…

Приказав телохранителям сделать привал, Киоши взобрался на толстый ствол колючего дерева, напоминающего земной кедр, и лично оценил окрестности. Он уже не первый раз занимал этот наблюдательный пост, лично разглядывая скалистый остров, на котором покоилась Онадзиро.

Поражая опасной красотой, крепость висела в центре овального провала посреди центрального монолита префектуры. Гнездясь на уступах и пиках, могучие гранитные стены крепости летели вверх, широкие стяги полоскались на леденящем ветру, а башни грозно поддерживали их, вознося еще выше.

Причудливые нагромождения казематов, переходных мостов и разнокалиберных башен давали замку право именоваться одной из самых красивых фортеций этой части Тоэха. Было нетрудно представить, как дорога сфер, сейчас благоразумно уничтоженная, когда-то превращала укрепление в царственную особу, коронованную сотнями бесконечных канатов. Дальше в небе, далеко за Онадзиро, за горами и краем острова, виднелся последний монолит Серединного Котла, за которым начиналось дикое Внешнее Кольцо.

Природный крепостной ров, дном которого являлась бездна, сужался там, где к многочисленным воротам подбегали ниточки дорог. Скрытые анфилады подземных мостов соединяли твердыню с парящим островом значительно ниже уровня полей и деревень.

Именно туда Дарвал нанес свой первый разведывательный удар, и это произошло еще до того, как в сердце Котла вступили основные части вольного войска. Впрочем, добрых новостей налет не принес: Киоши не сдержал стона, узнав, что бандиту, стремительно ворвавшемуся в крепостной остров снизу, почти удалось захватить системы пещер. Ушедшие с ним демоны потом охотно и шумно описывали этот славный и молниеносный рейд.

Несколько десятков избранных тоэхов под командой Анзурона нашли спуски, ведущие от окрестных деревень к подземельям твердыни. Вырезав отряды охраны и караван беженцев, тоннелями направляющийся к Онадзиро, они ринулись вперед, выскочив на удивительной красоты многоэтажные мосты, соединяющие крепость с монолитом.

Под их ногами раскинулась багровая бездна, над головами в небосклон упирались темные стены столицы. Гарнизонные части, охранявшие нижние подступы к столице, были захвачены врасплох.

Убивая солдат Нитями и клинками, бандиты миновали несколько мостов и ворвались в подземелья. В их лабиринтах бой вновь закипел на условиях ублюдков Гив-Назандара. Рассыпавшись по тесным коридорам и хранилищам, они безнаказанно убивали княжеских охранников, но довольно быстро потеряли сплоченность, прельстившись богатствами кладовых.

И вот тогда…

Покрыв полы подземелий кровью защитников, Плясунам все же пришлось отступить из-под профессионального удара личной гвардии князя. Воспользовавшись тем, что нападавшие прекратили прорыв и не пытаются укрепиться на позициях, отряд Ткачей лорда контратаковал, заставив грабителей бросать сокровища и бежать. Освобождая хранилища, колдуны Мишато буквально затопили тоннели огнем, заживо сжигая и своих, и врагов…

Радовало лишь, что перед тем, как его вышвырнули из подземелий замка и плотно запечатали входы, Анзурон все же успел лично уничтожить несколько Портальных алтарей.

Обрушив за собой ажурные мосты, обгорелые Плясуны оперативно отступили на поверхность, присоединяясь к основной армии. Вести об их отчаянной вылазке мигом пронеслись по рядам войска, опьяняя смельчаков и авантюристов не хуже крепкого вина. Теперь у костров и в лазаретах обсуждали только одно — Онадзиро не неприступна, и легко покорится тем, кто готов проливать кровь!

Когда боевые машины были установлены на парящих над Онадзиро осколках и под стенами, Иронотсу собрал рассредоточенные по долине силы и приказал начинать обстрел. К концу второго перелива осады крепость начала медленно, до смешного медленно разрушаться под ударами камней и зачарованных стрел.

Стараясь поддерживать среди офицеров лишь самые оптимистичные ожидания, Киоши все больше времени проводил в командном шатре. В неожиданном смятении юноша признался только своему суккубу — он всего лишь раз в жизни видел, как происходит и ведется настоящий штурм, не имея ни малейшего понятия, что его воинам делать дальше…

— Я тогда был совсем малыш…. воспоминания ярки, но обрывочны, — негромко рассказывал он, полулежа на колкой циновке и поглаживая демоницу по жестким рыжим волосам. — Соседний род Прогрызающих Сердцевины прислал символ войны роду Воспламеняющихся. Отец подчинился условиям давнего союза, выставил небольшую дружину. Взял меня с собой. Воины Небесных Пловцов тогда вообще не вступили в драку. А я, наблюдавший за схваткой из ставки, кое-что разглядел. Видел, как падали оборванные Нити, а атакующие волокли осадные острова к крепости… кстати, во много раз более сильной, чем замок Мишато. Били машины, швыряли булыжники и взрывающиеся шары. Затем был ослепляющий огонь, запах паленой кожи и крови… смолу и лаву усиливали колдуны клана Воспламеняющихся. Помню отчаянные броски героев Прогрызающих и волны солдат под обугленными стенами. Ох, как они кричали! Какой град Нитей сыпался с небес, до чего беспощадной была рубка на мостах и улицах. Дымящиеся проломы, заваливающиеся башни. Еще были вылазки осажденных и оторванные от сцепок штурмовые острова нападающих. Залпы мощных машин гремели, атаки Ткачей сменяли друг друга, и все это под грохот осыпающихся зубцов…

Овилла молча слушала, покорная под его рукой. Она знала, что юноша не искушен в осадах, но и сама впервые ничем не могла помочь. Но даже в ее молчании Мацусиро читал, что демоница начинает подозревать о плане, которым тот пока не поделился даже с ней.

— Штурмующие победили. Но не ценой взятия крепости, — Киоши вздохнул, с горечью чувствуя отстраненность суккуба. — Потеряв сотни воинов, они уронили на родовое поместье Воспламеняющихся один из стареющих парящих островов. Ценой этого безумного решения стала гибель всего цвета вражеского рода… после этого крепость сдалась. Потери атакующих тогда в десятки раз превзошли потери осажденных.

— Ты собираешься бросить бандитов на стены? Повторить бойню?

— Я собираюсь пообещать им, что лично поведу на штурм. Вдвоем мы сумеем убедить вождей, что Онадзиро — легкая добыча. Хвала Анзурону, он уже помог мне начать это делать…

Юноша говорил предельно тихо, хотя на пустынной вершине холма, где был раскинут шатер, кроме рыжеволосого суккуба не было никого. Внизу, растянувшись по периметру склона, своего господина терпеливо дожидался отряд телохранителей, допускающий к Иронотсу лишь проверенных Овиллой посланников.

— Я заставлю их поверить, что мы можем победить. Стану обстреливать замок с парящих осколков, давить колдовством. Проведу несколько отвлекающих приступов. Мне кажется, что теперь бандитские лорды хотят падения столицы Котла больше, чем я сам…

— Они распознают уловку. Поймут, что ты завел в ловушку пять сотен воинов. Попробуют отомстить.

— Будет поздно.

— Надеюсь. Ииша принародно считает переливы, оставшиеся до конца его контракта. Он развешивает знамена с символами отмщения. Анзурон не в себе — я вижу, что он впервые сомневается в успехе. Лоава-Пран опять поговаривает о возвращении. Они начинают роптать, мой господин…

— Не называй меня так. Ты для меня джеш… больше, чем друг…

— Но я не лукавлю.

— И все же…

— Хорошо. Сколько тебе еще будет удаваться водить их за нос?

— Столько, сколько нужно.

— Я верю. Как всегда…

А затем был совет, на котором Киоши выплеснулся без остатка, сметая любые опасения бандитов.

— Крепости забирают не герои или Боги, — говорил он, кладя пульсирующую боевую перчатку на плечо притихшего Ссварны. Шел по кругу командиров, всматриваясь каждому в глаза. — Их берут такие же безумные храбрецы, как мы. Тоэхи из плоти, крови и Нитей, пронзающих сущность миров Креста. Берут силой, собственными руками.

Каждый из вожаков, и даже рослый Ииша-Н-Тавелот, в тот миг почувствовал на своем плече уверенное пожатие железной руки. Наплевав на презрение, Киоши говорил с каждым из них, словно с братом. Лгал четко, складно и убедительно.

— Стены — лишь нагромождение камней. Минуя их, мы встретимся с нашим врагом, и точно знаем, что сильнее. Мы победим в этой драке, завладев хранилищами лорда Онадзиро, его наложницами, его сокровищами, его рабами и арсеналами. Все это станет вашим, я не возьму ничего, как и обещал. А после победы вернемся в Гив-Назандар, где нас станут чествовать, как героев и Богов.

Ииша-Н-Тавелот хищно щурился, в предвкушении облизываясь.

Лоава-Пран, по обыкновению, оставался неподвижен, выздоровевшей рукой рассеянно поглаживая крохотного зверька на цепочке.

Ссварна стрелял глазами по сторонам и теребил амулеты.

Шицирокину важно рассматривал остальных, чинно кивая словам Иронотсу.

И лишь Анзурон, неуверенно сопротивляющийся дыханию перчатки, в сомнениях потирал щеку и упорно глядел под ноги.

Овилла, стоящая вне круга вожаков, молча наблюдала за представлением. Свежие шрамы на ее левом бедре напоминали узоры, когда-то нанесенные на лицо Танары. Вспомнив о проводнике, юноша заставил себя тут же забыть. Ему было страшно представить, что сказал бы следопыт об изменениях, произошедших с душой молодого Мацусиро…

Киоши задержал дыхание, передвигая игральные фигуры вперед и более не опасаясь потерь…

Ни одна ниточка не всколыхнулась в его душе, когда он осознал, что пришла пора попрощаться с вольной армией Гив-Назандара и продолжить путь в одиночестве. Оставляя банды на верную гибель, юноша искренне забавлялся, представляя, как от неуправляемой ярости Ииша-Н-Тавелот откусит себе клешню.