Пепел был повсюду. Сухой, комками забивающий глотку.
Кожа пылала, но не испарялась в языках огня, а только подрагивала под робким синеватым пламенем. Его руки, плечи и волосы бесконечно тлели, заставляя тело сотрясаться в бесчисленных конвульсиях.
Он поднялся на колени, устав рычать от иссушающей боли. Лишь скулил, слезящимся глазом оглядывая клочок серого камня, парящего среди огненной бездны.
Кто он такой? Где он оказался?
Цвета, которыми блистали стены бездонной Ямы, оказались слишком извращены и болезненны, чтобы смотреть на них хотя бы мгновение. Стоны и крики, доносящиеся с пыльных летающих глыб по соседству, таяли в удушливом воздухе.
Стараясь сбить с курса эти кружащиеся куски праха, по непредсказуемым орбитам неслись островки хищной лавы, их хвосты дымились и закручивались в спирали. Гигантские переливающиеся черви плескались в самом сердце Пекла, вскидывая серпантины тел и срывая с летающих островов крохотные силуэты тех, кого в последний миг судьба уберегла-таки от падения на самое дно.
Киоши поднял голову — исходящий от стен мерцающий свет заслонила чья-то фигура. Прищурился, беззвучно шипя и скалясь от страданий, пронзающих каждую его клеточку.
— Если черви не ухватят, скоро привыкнешь к этой боли… Знаешь, сейчас мне искренне жаль, что враги все же сумели добраться до тебя…
Фигура склонилась, протягивая ему руку, и Мацусиро без особой охоты принял широкую обжигающую ладонь. Понимание медленно наполняло его, но жадное вездесущее пламя не давало собраться с мыслями. С проплывающих мимо бесформенных кусков лавы сыпался дождь искр и пепла, под которым плавились раны, запекались и снова вспыхивали.
— Какая ирония… теперь в нас много общего.
Размытая удушливым маревом фигура неопределенно взмахнула культей.
— Добро пожаловать в Яму, Киоши!
Борис Конта из рода Раконов нагнулся и мягким рывком помог юноше встать на ноги.