Пути Держателей. Книга первая

Эпизод II. Куратор. Часть третья

— Я живу на Земле уже несколько десятилетий, после того, как в возрасте перемещения прибыл сюда с отцом. Визиты на родину стали редкостью: отец брал меня в клан на обряд инициации, да еще один раз недолго бывал у вас. Последние несколько лет неприметно жил в Красноярске. Обзавелся приличной работой, познакомился со многими людьми и даже нашел друзей.

Вынужденный жить в колонии, я стал всецело увлечен познанием человеческой расы изнутри. Меня интересовало все: их энергетика, характеры Нитей, Пути Держателей. Не так давно я купил хороший частный дом на окраине города. Дом на склоне горы, с которой ночью видно весь город и окружающие его сопки. Даже подумывал ненадолго жениться на человеческой девушке. Именно тогда произошла цепь страшных событий, итогом которой стал мой визит сюда.

Не вдаваясь в специфику своей работы, могу лишь рассказать, что пару лет назад познакомился с хорошим человеком. Сначала мы обсуждали лишь деловые вопросы, затем стали встречаться и пить пиво, потом познакомили подруг, катались на рыбалку. Его звали Игорь Вадимов. Звали, да…

Незаметно для себя, проводя все больше времени среди людей, я постепенно стал ощущать его своим другом. Настоящим другом, если среди людей такое понятие все-таки существует. Мы вместе отдыхали, отмечали причудливые человеческие праздники, вместе дрались.

В итоге я едва ли не проникся уважением к этому смертному, так самозабвенно упивающемуся своей короткой жизнью. Возможно, я даже чуть завидовал ему — Игорь был женат, и в скором времени собирался завести ребенка. Мне нравились эти люди, и все шло лучше некуда, когда Держателям стало неугодно видеть меня счастливым.

За то, что произошло с Игорем, я виню именно себя.

Ведь именно я, в итоге, втянул его в эту историю и лично повинен в том, что случилось.

Не сойдись мы так близко, Вадимов и сейчас доживал бы свой краткий земной срок, наслаждаясь радостным смехом жены и малыша.

Киоши сделал большой глоток, неспешно смакуя мягкий букет. Бокал звякнул, когда тоэх опустил его на широкий подлокотник кресла.

— Неприятности начались внезапно — как они обычно и начинаются. Могу сказать одно, ночное телевидение и холодное пиво стремительно покинули мою жизнь. Буквально пару недель назад, в один из необычно теплых вечеров, Игорь позвонил мне. Необычный звонок, я это сразу почуял…

По голосу человека я сразу заподозрил неладное — Вадимов был откровенно напуган. Он сказал, что волнуется за меня, и посоветовал быть осторожней. Я просил встречи, но он уходил от ответа. Долго колебался, но все же рассказал, что в этот день ему набирали с неизвестного номера и, открыто угрожая семье, приказали передать мне послание. Передать послание… нашли не меня, его — по нему и ударили.

Послание заключалось в том, что некто желает встретиться со мной следующей ночью на выезде из Красноярска, в условленном месте. Игорь долго извинялся, что именно его семья послужила тем больным местом, на которое надавил незнакомец. Спрашивал, в какие неприятности я попал. Интересовался, может ли помочь. Спросил, не буду ли я обращаться в полицию.

Я, как мог, заверил его, что дело не в деньгах или разборках. Успокоил, как умел, сам пребывая в полнейшем неведении, терзая себя догадками и всевозможными предположениями. Жизнь моя была тиха и неприметна, с бандитами я дел не имел, в конфликты с человеческими властями также не вступал. Тогда я и подозревать не мог, насколько серьезен был этот звонок, списав все на случайность или недоразумение.

Догадавшись, что я все же собираюсь принять приглашение, Вадимов твердо собрался пойти вместе со мной. Признаюсь, мне стоило больших трудов отговорить его — если бы дело дошло до серьезной драки и человек осознал мое истинное обличье, привычной жизни пришел бы мгновенный конец.

Он и так пришел, но кто мог знать?

Убедив его в том, что буду вооружен, я обещал оставаться на связи. Думал, что смогу в одиночку положиться на свои силы тоэха…

Киоши машинально повел больным плечом, что не ускользнуло от Виктора. В камине приятно трещали дрова, пламя грело тела, а выпивка — души.

— Как бы то ни было, — продолжил юноша, — но к вечеру следующего дня я выехал в указанное мне место.

Помню еще, что, приехав, я вышел из машины и закурил. Курю я очень редко, но… Жаль, что чутье подвело меня, все списав на ложные тревоги. Итак, я ждал, и ждать пришлось недолго. То, что произошло далее, буквально ошарашило меня. Меня всегда, еще с детских лет, впечатляли Переходы, но этот был столь неуместен, что я буквально растерялся.

Вы, наверняка, должны знать, как это происходит…

Прямо на пустую дорогу из воздуха выпал красный шарик. Я бросил сигарету и подошел поближе. Шарик, чуть звеня, начал пульсировать, подпрыгнул и развернулся в стандартный Портал, багровый, как это пламя.

В это же мгновение с другой его стороны я услышал собственное имя, произнесенное мужчиной. Меня звали, приглашая в Портал. Я не стану скрывать, жизнь в колониях расслабила, на моем месте любой другой тоэх уже давно был бы готов к неприятностям. Но я все еще не понимал…

Вместо того, чтобы бежать или бросаться в бой, я спросил, что ему нужно, и что все это может означать. Мне не ответили, приказав немедленно войти в Портал для важного разговора. Также голос гарантировал безопасность. Не только мне, но и моим друзьям…

Вероятно, шагнуть внутрь меня заставило слабое представление о последствиях. Возможно, это оступилась усыпленная мирной жизнью интуиция.

Но я вошел.

К немалому удивлению, смешанному с восторгом, миновав мутное марево прохода, я оказался на Тоэхе. Я отлично запомнил эту картину — ворота привели меня на вершину живописной горы, на небесах наступал момент Четырнадцатого Перелива. Вокруг раскинулась пурпурная роща, по виду так напоминавшая земные. Закипая меж камней, вниз убегала тонкая речка.

Портал оставался открытым — это место было одним из относительно стабильных мест Перехода, поддерживаемое природными силами. Но и сейчас зверь не проснулся в душе, продолжая рассматривать происходящее, словно со стороны.

Своего незнакомца я обнаружил на другом берегу, вычислив по гудению напряженных Нитей. Однако тот находился в глубочайшей тени, и мне был заметен лишь огромный мешок его силуэта, мерцающие блюдца трех глаз и светящаяся грива до земли.

— Ты Киоши Мацусиро из клана Небесных Пловцов? — сказал силуэт.

— А ты, вероятно, тот, кто угрожает друзьям Киоши, не осмелившись найти меня лично?

Дыша воздухом родины, я чувствовал себя сильнее, быстрее, зорче. Осмотрев площадку, которая вполне могла стать местом нашей скорой схватки, я убедился, что мы здесь одни. Моя душа пела, взывая скорее сбросить обличье человека, вернувшись к истокам…

— Терпение, Киоши, — тень говорила со мной тихо и неторопливо, словно только что освобожденная ото сна. — Твои друзья — всего лишь правила игры, по которым ты живешь среди людей.

— А ты крепко ошибся, выбрав именно эту игру, — оскалился я, упиваясь собственным всесилием. — Из нее редко выходят уцелевшими…

— Может ли тоэх желать гибели своего Мира? — продолжал незнакомец, словно не слыша моих оскорблений. — Может ли он полагать, что именно в его руках находится возможность предотвратить катастрофу, приближающуюся к обители Тоэхов? Ощущаешь ли ты, юноша, ответственность, что несет каждый из нас за сохранение жизни и процветания собственного Дома?

Следующие несколько минут я оскорблял его уже открыто, вызывая на бой. Я предлагал ему отбросить загадки и мудрые речи, выйти вперед и сразиться, чтобы ответить за страх, причиненный моим друзьям. Размышлял, как сменю тело, убью ублюдка, потом вернусь в человеческий облик, отлежусь дома и вновь заживу прежней жизнью…

Я насмехался, словно неразумный драчливый мальчишка, дразнящий дикое животное. Я смеялся и угрожал. Казалось, меня не слышат…

— Надвигается война, — пророкотал он, заставив меня заткнуться. — Война, в которой вновь сойдутся тоэхи и мидзури. Война, подобная гремевшим в древние времена, когда вопрос власти не был решен до конца нашими мягкотелыми предками. Но сейчас все иначе. Многое иначе. Сегодня в огненном пекле Тоэха именно ты, Киоши Мацусиро, поможешь своим братьям одержать верх!

В комнате наступила тишина.

Киоши искоса взглянул на Виктора — тот сидел неподвижно, словно изящная мраморная статуя, поверх бокала глядя в пляшущий огонь, и только одна единственная морщинка пролегла через его высокий лоб.

Сейчас они оба представляли себе это — орды демонов, сливающиеся в яростной мясорубке, откуда нет выхода. Холод клинков и теплоту свежевыпущенной крови. Падение крепостных башен и крушение царств. Хаос, царивший над мирами еще так недавно.

— Что бы вы ни подумали, но я неожиданно поверил, — юноша отвернулся, глядя в темный проем окна. — Поверил в слова о войне, о новом столкновении рас. Вспомнил все, что рассказывал отец. И ужаснулся — нет в моем народе существ, способных шутить или издеваться на подобные темы. Однако подступивший страх не приоткрыл ни единой завесы понимания… Одинокая мысль, бившаяся в моей голове, говорила о том, что среди кланов опять пронеслась волна интриг. Войну, на которую мудрые предки наложили величайший запрет, кто-то собирается развязать вновь.

Я молчал. Но тень, казалось, и не ждала ответа.

— Отдай мне то, — громко продолжала она, едва покачиваясь, — чем одарил тебя отец, и будешь сказочно вознагражден. Ты получишь все, что пожелаешь, юный тоэх. Станешь приближен к величайшему трону Вселенной, когда-либо существовавшему в ней…

Он говорил еще долго, суля богатства и почет. Убедительно, осторожно, метко. Думаю, это его умение — убеждать, и я знаю мало существ, устоявших бы перед подобными обещаниями. Еще он говорил, что войны не миновать в любом случае. Настаивал на моей избранности. Связывал два этих факта, умело переплетая. Он соблазнял…

Я понимаю, что здесь и сейчас, перед этим домашним огнем, рассказываю вам очень непростые вещи. Казалось бы — щенок-тоэх и война, приближающаяся к двум Мирам. Но в моей истории нет лжи, и вам решать, насколько она значительна…

Виктор оставался неподвижен, ни одним движением не демонстрируя своего отношения к рассказу гостя. Тоэх вновь смочил губы коньяком, оставив попытки понять, о чем думает Конта. Возможно, он насмехался над интригами кланов Тоэха. Возможно, думал о предстоящем докладе своим повелителям.

— Я хочу услышать, что было дальше, — наконец произнес он.

— Конечно, я не поверил, — продолжил юноша, пожимая плечами. — За спиной Императора невозможно начать опасную игру, не оказавшись тут же нанизанным на стальной кол или четвертованным. Или скормленным кому-то. Или освежеванным заживо… Но хвалю себя за то, что следующее решение принял мгновенно, без раздумий или колебаний. И… даже слыша в голове убедительный голос неизвестного демона, я не жалею о принятом решении.

Пока тварь продолжала разливаться в соблазнительных уговорах, я, машинально нащупав под одеждой кулон…

Виктор сменил позу, пошевелившись впервые с начала рассказа.

— …начал собирать Нити.

— Неужели, — крикнул ему я, уже готовясь к удару, — неужели ты, мразь, думаешь, что я нарушу обет, данный отцу? Неужели считаешь, что запятнаю честь клана? Даже склоняясь перед величием Императора, я не отдал бы его в царственные руки. Выполнил бы ритуальное самоубийство, но по своей воле — не отдал. И только мне решать, как распорядиться собственностью рода. Если нужно, защищая его ценой своей жизни и души.

— Дурак, — прошептали мне в ответ. — Нам сказали, ты сговорчив. Нам сказали, что в кровопролитии не будет необходимости.

— Вас лихо обманули.

— Тогда я обыщу твой труп.

Три Красные Нити дугой взвились над речкой в тот же миг, с шипением падая на меня. Но я ждал, более не склонный к беседам. Прыгнул назад, швырнув в тень деревьев приготовленными Красными дисками, и ответом мне был вой.

Будто три железнодорожные рельсы, в землю перед моими ногами вонзились Нити врага. Швырнув еще одно заклинание, я без оглядки рванулся в Портал. Вместо того, чтобы ударить вновь, демон постарался Нитями перекрыть путь Перехода, но я успел.

Вернувшись домой, я обнаружил, что по меркам Земли отсутствовал больше суток. Зарядив телефон, я первым делом сразу позвонил Игорю, предполагая, что за это время он мог себе придумать. Немалых трудов стоило успокоить своего друга, также предупредив, что в ближайшие дни не появлюсь на работе.

Он был хорошим человеком… Другом, наверное. Да, действительно, другом.

Вадимов настойчиво рвался ко мне на помощь. Так уверенно, что мне пришлось надавить, пригрозив, что если Игорь вмешается, я навсегда покину Красноярск. Он вроде смирился… Тогда я затаился, обдумывая произошедшее и восстанавливая физическую форму. Предчувствие подсказывало, что событие на склоне горы под небом Тоэха стало лишь первым камешком лавины, надвигающееся с неизвестного направления.

К сожалению, я не имел никакой возможности ни обратиться к родичам, ни даже узнать, что происходит в Империи. Все попытки связаться с клановым храмом с помощью Нитей сорвались. Либо мне не хватило умения, либо наставник Хоэда до сих пор блокировал связь с Землей. Либо, что хуже, блокировали меня.

Как известно, нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Я ждал. Через короткое время меня стали догонять.

А на третий день моего затворничества отзвонился Игорь.

Телефон зазвонил поздно вечером, когда на улице было темно уже не первый час.

— Бактияр, — Вадимов был на взводе, — немедленно уезжай из города! Немедленно. Думаю, тебе угрожает опасность. Кто-то хочет найти тебя, и для этого… — дальше я не разобрал из-за помех, на другом конце трубки раздалось шипение. — Бактияр, — я разобрал крик Игоря, — немедленно уезжай! Он…

Я не успел даже открыть рта, все произошло мгновенно. Затем на его конце провода раздался женский крик, было слышно, как вдребезги что-то разбилось, и связь пропала. Охваченный самыми дурными предчувствиями, я немедленно бросился к дому Вадимова. Как не хотелось мне в это верить, но я опоздал…

Подъезд уже догорал, на все пять этажей охваченный пламенем. Кругом суетились соседи, пожарные и полиция, воздух был полон сирен, свет фонарей искажал человеческие лица. Я бросился к подъезду, даже понимая, что все кончено, но меня оттащили прочь двое пожарных.

Люди продолжали кормить огонь водой, мимо прошли спасатели, обсуждающие утечку бытового газа. Помню, как врезал по боку своей машины, едва не пробив дверцу… Помню, как снова закурил.

Вадимов погиб из-за меня, даже в самый последний момент пытаясь предупредить. Не знаю, почему, но отныне я посчитал своим долгом отомстить. Долгом перед ним и его женой. Если у меня нет возможности разобраться в происходящем, решил я тогда, значит, нужно окунуться в самое пекло событий, оценив все собственными глазами.

Бросив последний взгляд на догорающие квартиры, я мысленно попрощался с Игорем Вадимовым — простым человеком, ставшим для меня чем-то большим. Затем я отправился домой. За несколько кварталов до своего коттеджа мне предстояло впервые столкнуться с Охотником.

Все произошло красиво, как в историях о схватках героев. Без нападений из-за угла или отравленных дротиков в спину. Притормозив на очередном светофоре, я задумчиво курил, полностью погруженный в невеселые мысли. Именно тогда тень в широкополой шляпе легла на капот моей машины. В этот раз я понял все сразу, даже обрадовавшись скорой развязке… Ведь тогда я еще не умел чуять страх, исходящий от Охотника. Страх, ставший моим неизменным спутником на ближайшие дни.

Я выбросил сигарету, пытаясь разглядеть существо, преградившее мне путь. Лица не рассмотрел, яркий свет бил в его спину, а от фар тот прикрывался полями шляпы. Однако я сразу догадался, с кем имею дело.

Огромного роста, с широкими плечами, выпирающими из-под свободного плаща, стоял он посреди улицы, широко расставив ноги. Как я уже говорил, шляпа скрывала черты, но я заметил, как он улыбнулся, и в ночи сверкнули пятисантиметровые клыки. Он нашел меня, перешагнув через трупы близких мне людей. Нити начали проявляться в свете фонарей, окутывая его ноги, словно дым.

— Многим пришлось пострадать, — сказал он так, что я услышал его даже сквозь шум мотора и разделяющие нас метры. — Ты должен своими руками отдать мне кулон. Сделай это, и, обещаю, останешься жить.

Кроме стартовавшей от светофора машины, улица была пуста.

Покрепче ухватившись за руль, я дал задний ход, а Охотник хищно оскалился, принимая условия. Удаляясь, я отчетливо видел, как он начал наматывать на руку Красную, одновременно используя две Черные. Дистанция между нами росла и уже доходила до сотни метров, когда он ударил. В небо взмыл узкий мост бича, падающего на мою машину. Сбросив скорость, я выпрыгнул.

Заклинание ударило, переламывая и крышу, и капот, и даже днище. Бензобак рванул, ударной волной меня отбросило в сторону. Оставив в асфальте глубокую трещину, бич, извиваясь, отползал к своему хозяину. На соседних улицах останавливались водители, к месту взрыва бросились несколько человек.

Охотник неспешно двинулся вперед, собирая новые заклинания. Схватка, которой я так жаждал эти дни, нашла меня. Подхватив несколько Красных и изгибая Нити в серпы, я тоже пошел вперед, переходя на бег и отшвырнув двоих парней, поспешивших мне на помощь. Охотник тоже ускорил шаг, чуть пригибаясь, и плащ развевался за его спиной. Из наших глоток вырвался дружный рев.

Испугался ли я тогда?

Тоэх может сказать об этом только после боя.

Тогда же… тогда же я просто хотел отомстить.

Не знаю точно, была это его человеческая форма или люди на шоссе видели только меня, обезумевшего и бросившегося вперед. А может, Охотник даже не прятался, явив смертным истинную суть.

Метров с двадцати мы прыгнули друг на друга, занося Нити. Холодный огонь в глазах врага горел ярче уличных фонарей. Мои полыхали жаждой мести.

Я ударил, выводя левую руку вверх и прикрывая голову правой. Он ударил в ответ. На какой-то короткий миг мы недвижимо словно повисли в воздухе, а затем я рухнул вниз. Услышал, как мягко приземлился мой противник. Прошла секунда, и вот мое плечо зажглось болью, а еще через миг на асфальт со звоном посыпались обломки серпов.

Охотник, не поворачиваясь, разжал руку, роняя окровавленный клинок. Я почувствовал, как кровь заливает грудь, одновременно наполняя правый кроссовок. Словно в тумане, рассмотрел полуметровый кусок граненой Нити с Черными мерцающими вкраплениями, торчащий из правого плеча, и попытался встать. Он повернул голову и заговорил, щуря змеиные глаза. Думаю, он специально встал на фоне полыхающей легковушки, отчего силуэт его выглядел предельно зловеще.

— Киоши Мацусиро, — сказал он ровным голосом, — ты достаточно наказан для первого раза. Теперь подумай вновь. Выбор таков: отдать кулон или умереть одной из самых мучительных смертей, какую можно только вообразить в четырех Мирах.

Вглядываясь в бездны его зрачков, похожих на пустыню, я поверил, что он не преувеличивает.

— Я вернусь, — кивнул он и неторопливо исчез в ночи.

Ухватившись руками за клинок, я не без усилий вынул его из плеча. Нить с мраморным перестуком откатилась по бетону. На улице собирался народ, не торопящийся приближаться к молодому казаху, корчащемуся на коленях в луже крови. Кто-то вызывал скорую… Шатаясь, я бросился прочь, затерявшись в темных дворах.

Так началась эта погоня.

Добравшись до дома, я внимательно осмотрел раны. Рубец на бедре почти затянулся, но плечо страшно болело. В улыбке рваной раны было различимо, как под человеческой кожей поблескивали красные огоньки, пытаясь изгнать остатки Черной Нити. Я был потрясен, напуган, ошарашен. Вместе с чувством поражения я впитал страх.

Собирался, как припадочный, взяв только деньги и документы. Добравшись до вокзала, купил билет на ближайший поезд, тот шел в Братск. Теперь я уже не ощущал себя сильным, способным дать отпор и победить. Дошло до того, что я принялся опасаться даже докучливой полиции, в каждой подворотне выглядывая подозрительные фигуры. Плечо болело, не давая сосредоточиться, мутные черные змейки продолжали вытекать из раны, и я возблагодарил Властителя Путей за то, что родился тоэхом.

Вы, наверное, знаете не хуже меня, что из Красных плохо выходят средства медицинской помощи. Тем не менее, запершись в вагонном туалете, я свернул несколько тонких Красных в жгуты и попробовал зашить рану. Уже через пару часов и повязка, и Нити начали гореть, реагируя на присутствие Черных, и мне пришлось спешно пороть стежки.

Оценив ситуацию, я решил во что бы то ни стало найти демона, способного немедленно вернуть меня на родину. Добравшись до Канска, я пересел на другой поезд и отправился на юг, в Иркутск, где в деревне староверов, недалеко от Байкала, вот уже пару сотен лет живет один шаман-тоэх, старый знакомец отца.

Не знаю, на что я рассчитывал, но мне была необходима любая помощь. Возможно, не начни я паниковать, ее можно было бы получить у Куратора Красноярска, к тому же тоэха, но… Я уже бежал и не мог остановиться.

Когда поезд остановился в Тулуне, охота снова меня нашла.

Он пришел ночью, когда я что-то покупал в привокзальном ларьке. Сначала, с шипением выставив витрину, в соседней шашлычке вспыхнул пожар. Опять кричали люди, примчалась пожарная машина. Я замер за прилавком, опустив пакет с покупками, а тянущая боль отозвалась в раненом плече. Медленно осмотрелся. Знаете, в языках пламени того пожара мне до сих пор видится его лицо.

— Я вернулся, как и обещал, Киоши Мацусиро.

Голос раздался сверху и сзади, а я, бросая пакет, отскочил от ларька.

Поддерживаемый Красными, он висел в воздухе, скрестив руки на груди, метрах в пяти над землей. Завопив от ужаса, в сторону шарахнулась молодая парочка. Тут же наружу выглянул продавец. Заорал матом, побелев, как мел, и бросился обратно — на этот раз Охотник действительно материализовал перед людскими взорами свой облик. Да, тогда я позавидовал ему — человеческое тело весьма обременительная вещь, и я бы дорого дал в тот момент, чтобы быстро избавиться от своего…

Я пригнулся, разминая мышцы и ожидая неизбежной драки, но он медлил.

— Хочу надеяться, ты принял правильное решение, — Охотник опустился к земле, а тяжелые полы его плаща захлопали на усиливающемся ветру. — Теперь отдай.

И он протянул ко мне когтистую руку.

— Никогда, — я отступил назад, готовя защиту.

— Жаль, — пожал плечами он, окончательно опускаясь на землю.

Это вновь не было дракой — я лишь уходил от его атак, успевая поражаться их стремительности и силе. Он попытался спеленать мои ноги, но я отпрыгнул, обрубая его Нити прозрачной полусферой. Охотник улыбался.

Присев, он откинул для замаха левую руку и, внезапно вынув из-за спины короткую Красную с Черными шарами на концах, метнул мне в грудь. Так сильно, что от рывка его развернуло на месте, окутав плащом.

Я увернулся, почти порвав собственное тело, но исчерпал на это большую часть сил. Охотник переместился к зданию скромного вокзала и продолжил атаки, разом сплетя пару багрово-красных шестов. Я падал, прыгал и катался по земле, но удар сыпался за ударом. На коже, куда доставало оружие Охотника, оставались едкие, светящиеся в темноте пятна красной слизи.

Выстрела я не услышал из-за гула в ушах. Заметил только, как Охотник, вскрикнув, покачнулся, а полы плаща взметнулись, словно птичьи крылья. Затем он медленно завалился, прижимая руки к развороченной дробью груди. Хозяин ларька — толстый крепкий мужик, выскочил из дверей, переламывая охотничью двустволку и перезаряжая.

— Жив, китаеза?

Он подмигнул мне, но было видно, что это лишь маска, прикрывающая страх.

— Звони ментам… — пустые гильзы упали на землю. — Я тебе, сука…

Но тут толстяк замер, во все глаза уставившись на лежащего Охотника. Я же смог лишь отползти на пару шагов.

Охотник приподнял голову, но на этот раз смельчак не успел вскинуть ружье. Невидимым скальпелем ему смахнуло половину двустволки вместе с руками. Закричав, человек упал на колени, прижимая обрубки к лицу.

Мой враг приподнялся, отбрасывая искалечившую толстяка Нить, и тут же подобрал из воздуха новую. Тонкие разрезы красными росчерками молниеносно покрыли тело продавца ровной сеткой, превращая одежду в лоскуты. Тот замер, словно вмиг окаменел, а затем развалился по прочерченным надрезам, превращаясь в бесформенную гору мяса.

Охотник встал в полный рост, и кровь уже не шла из ран. Шляпа скрыла лицо — он осматривал повреждения. Затем тот устало покачал головой и стремительно бросился на меня.

В голове мутилось, раненое плечо надрывалось кровью, и я почти не соображал, что делаю, продолжая бороться за жизнь. О, мастер Конта, это настоящий виртуоз смерти, могу в этом поклясться.

Охотник прошел в клинч, словно напоминая, что он не только могучий колдун, но еще и тоэх, жаждущий ближнего боя. Я же, как и прежде, лишь блокировал удары его когтистых лап, почти не пытаясь ударить в ответ. В этот раз он сломал мне три ребра и оставил на груди гребенку шрамов.

Юноша невольно приподнял руку к груди, где под рубашкой белели следы свежей, еще не до конца регенерировавшей, раны. Кончиками пальцев коснулся висящего на шее амулета.

Виктор, по-прежнему не произнося ни слова, дотянулся до бутылки, подливая и себе, и собеседнику. На улице царила глухая ночь, и комнату освещал лишь неровный, беспокойный свет огня. В его свете задумчивое лицо Куратора казалось неживым. Киоши сделал еще один щедрый глоток, и продолжил:

— Я не помню, сколько времени он избивал меня, загоняя на пустырь. Но в себя пришел уже там — на пятаке за вокзалом, на старых железнодорожных путях. Там я упал, больше не способный сопротивляться, и начал молиться, решив, что сейчас умру.

Он приближался спокойно, даже величественно, мерно отстукивая шаги по старым шпалам, легко перешагивая сразу через три штуки, а за его спиной полыхало зарево пожара. Голосили люди, а пожарные сирены в который раз пели свой скорбный гимн. Пусть это звучит глупо, но в тот миг Охотник казался мне самим Ангелом Смерти, поднявшимся из глубин Ямы. Он подошел вплотную, нависая…

Виктор Конта повернулся, словно впервые за все время рассказ начал интересовать его.

— …наклонился, по-прежнему не открывая лица. Он был так близко, что поля шляпы касались меня… Осторожно, двумя окровавленными когтями, он поддел цепочку, висящую на моей шее.

— Нет, — прошептал он, качая головой. Едва слышно. — Это не может быть настолько просто…

Не знаю, сколько мы провели на этом пустыре. Так и стояли, почти не дыша, победитель и побежденный. Потом он отпустил цепь и выпрямился, запахивая плащ.

— Игра не окончена, Киоши Мацусиро. И это я не оканчиваю ее, будь я хоть трижды наказан за это и хоть четырежды проклят. Ты сам отдашь его мне. Клянусь, отдашь сам.

Его пронзительные желтые глаза второй раз встретились с моими. Был ли я избит и напуган, но мне показалось, что в глазах этих заключена половина силы моего противника — они гипнотизировали и приковывали, ломая волю, не давая оторваться и разглядеть остальную часть лица.

— А сейчас беги, Киоши, — сказал он мне, дыша в лицо. — Беги, и мы закончим эту игру позже. Будь верен данному слову, и станешь идеальным соперником.

С этими словами он обернулся и с хохотом ринулся к вокзалу, к стоящим у перрона поездам. Там он принялся невидимой стихией убивать людей и жечь автомобили, насыщая свою дикую жажду крови. Я, спотыкаясь и падая, побежал прочь, не думая ни о чем.

Пренебрегая сном, я ринулся обратно на запад, надеясь обхитрить преследователя.

Поездами больше не пользовался, пересаживаясь с автобуса на автобус, с одной попутной машины — на новую. Так и не придумав, как быть дальше, я бежал, находя покой в самом процессе. Через деревни и города, обогнув Красноярск с юга, истощая последние силы. Старался вовсе не пользоваться Нитями и запутывал следы.

Позавчера вечером я въехал в Новосибирск, где рассчитывал хоть немного отдохнуть и собраться с мыслями. Рана Охотника, нанесенная отчаянным продавцом ночного ларька, по моим расчетам, должна была хоть немного задержать его. И, признаюсь честно, последние пару дней я уже начал тешить себя надеждой, что смог улизнуть, оторваться…

Но прошлой ночью Охотник снова напал.

И вновь я бежал, ускользнув из его капканов. Тогда я понял, что могу принять единственное в этой ситуации решение — приехать на Маяк.