Путь Меча: Война

Глава 7 Гробница Зла (3)

Некогда бывший Капитан понял немой вызов Атоса. Раздался сухой, шарнирный скрежет костей, когда он двинулся. Его костяная рука сжимала рукоять меча. С усилием, но без видимого труда, он выдернул клинок из каменного пола, оставив в плитке глубокую зарубку. Плавно, с мертвенной грацией, он отвел меч в сторону, кончик тяжелого клинка с выгравированными рунами касался пола, оставляя тонкую царапину и высекая крошечные искры. Медленно, неотрывно "смотря" на Атоса своими пылающими красными точками-глазницами, он начал приближаться. Каждый его шаг был размеренным, неумолимым, полным древней мощи и уверенности.

Эйнар, видя надвигающуюся угрозу, среагировал первым. Он вскинул посох, густая мана алеющего пламени мгновенно сконцентрировалась на навершии. С резким выдохом он метнул огненный шар – не разведку, а полноценный сгусток разрушительной энергии, шипящий и клокочущий, – прямо в грудь скелета-воина.

Капитан не дрогнул. Он даже не попытался уклониться или отпрыгнуть. Вместо этого он принял атаку в лоб. В последний миг перед ударом его рука с мечом взметнулась вверх и вперед с пугающей скоростью. Клинок, окутанный тусклым сиянием рун, рассек раскаленный сгусток магии пополам с чистым, звонким звуком, похожим на удар гонга.

Но это был не взрыв удара, а взрыв рассечения. Огненный шар не сдетонировал при контакте, а был буквально разорван на два неравных, но все еще опасных пылающих фрагмента. От точки удара во все стороны рванула волна обжигающего воздуха и ослепительных искр. Два уже меньших, но все еще свирепых огненных шара, словно непослушные псы, сорванные с привязи, полетели по инерции: один – вверх, в потолок, осыпая камни и копотью, другой – по диагонали влево, угрожая врезаться в стену рядом с группой или рикошетом ударить по ним.

Когда дым от рассеченного шара рассеялся, открылся жуткий вид. Меч Капитана преобразился. Тусклые руны на клинке теперь пылали кроваво-красным светом, пульсируя, как раскаленные угли. От самого лезвия струился зловещий, густой туман того же кровавого оттенка, окутывая оружие и костяную руку воина.

— Совсем иной уровень! — Атос расплылся в дикой, азартной улыбке, и прежде чем кто-либо успел что-либо предпринять, он сорвался с места, как выпущенная стрела.

— Постой, Атос! — Хальдор инстинктивно рванулся вперед, его рука схватила пустоту там, где только что было плечо юноши. Атос уже мчался через зал, прямиком к ждущему его скелету-воителю.

Как только Атос оказался в зоне досягаемости, он обрушил на Капитана настоящий шквал ударов. Его катана сверкала, описывая смертоносные дуги – быстрые, мощные, рубящие удары, сыпавшиеся градом со всех сторон. Но Капитан встретил атаку с леденящей невозмутимостью. Его кровавый клинок двигался с пугающей экономией и точностью. Каждое движение было минимальным, каждый парирующий удар – точным и сокрушающим инерцию атаки Атоса. Он не просто защищался – он методично теснил нападавшего, его костяная фигура излучала непререкаемое превосходство. С каждым отбитым ударом Атос чувствовал, как его собственная скорость и сила разбиваются о непоколебимую стену мастерства и мощи.

Спустя несколько секунд яростной, но безрезультатной атаки, Атос слегка замедлился – на долю мгновения, на один вздох, но этого оказалось достаточно. Капитан мгновенно воспользовался оплошностью. Его меч, оставляя кровавый шлейф, сделал молниеносный выпад – не колющий, а сокрушительно-рубящий, словно удар молота. Атос успел лишь инстинктивно подставить клинок катаны плашмя.

Удар был чудовищной силы. Катана вырвалась из онемевших рук Атоса, звонко звякнув о камни где-то позади. Самого юношу отбросило, как пушинку. Он пролетел несколько метров по воздуху и с оглушительным грохотом врезался в древнюю каменную стену боковой галереи. Камни не выдержали – кладка треснула и обрушилась, похоронив Атоса под грудой пыльных обломков. Облако пыли взметнулось к потолку, скрывая место падения.

Следом, не дав Капитану опомниться после разгрома Атоса, атаковала Луна. Ее атака была полной противоположностью яростному шквалу юноши. Она обрушила на скелета-воина шквал точных, молниеносных и смертоносных ударов, больше напоминающих фехтование изящной шпагой, чем рубку катаной. Каждый выпад был коротким, экономичным, бил в стыки доспехов, в основание черепа, в суставы рук, держащих меч. Вокруг ее клинка витал морозный туман, а лезвие оставляло за собой шлейф из еле заметных, сверкающих крупиц льда, которые пытались схватиться на древних доспехах противника, замедляя его движения.

Пока Луна виртуозно занимала Капитана своей грациозной, но смертоносной атакой, Хальдор, используя тени и груды обломков, как прикрытие, ловко проскользнул ему за спину. Его план был прост: один точный, сокрушительный удар тяжелой алебардой по основанию черепа или в незащищенный позвоночник – и даже этот монстр должен был быть повержен. Он занес древковое оружие, готовясь вложить в удар всю свою немалую силу...

Но Капитан будто все знал. Он не стал разворачиваться или пытаться парировать алебарду. Вместо этого, не прерывая парирования атак Луны, он с невероятной силой топнул своей тяжелой, закованной в сталь сапогой по каменному полу.

Земля под ногами Луны и самого Капитана взорвалась. Каменные плиты разлетелись вдребезги, как стекло, подняв тучу пыли и острых осколков. Мощная ударная волна, смешанная с обломками, ударила снизу. Луну, находившуюся в прыжке для очередного выпада, подкинуло вверх, как щепку, заставив кувыркнуться в воздухе и сбив дыхание. Ее грациозная атака была грубо прервана.

В тот же миг, пока Луна теряла ориентацию в воздухе, Капитан сделал резкий, неестественно быстрый для его размеров разворот на 180 градусов. Его пылающие красные глазницы встретились с широко распахнутыми от ужаса и неожиданности глазами Хальдора, который только что начал замах для удара. От неожиданности и леденящего страха Хальдор чуть не вскрикнул.

Капитан действовал безжалостно и эффективно. Он не стал тратить время на удар мечом. Его свободная левая рука взметнулась вверх и со страшной силой обрушилась вниз, не на Хальдора, а на древко его алебарды, которое было занесено для удара.

Прочное дубовое древко, способное выдержать удар по стали, сломалось пополам, как сухая ветка, под костяной дланью Капитана. Верхняя часть алебарды с тяжелым наконечником беспомощно отлетела в сторону, звякнув о камни. Хальдор остался стоять, ошеломленный, держа в руках лишь обломок некогда грозного оружия, ощущая леденящий ужас от мощи и предвидения этого древнего воина.

Капитан не стал терять ни секунды. Видя Хальдора, ошеломленного и безоружного, стоящего с обломком алебарды в руках, он мгновенно перешел в убийственную атаку. Его кровавый меч, все еще пылающий рунами, взметнулся вверх для сокрушительного удара. Скелет-воин сделал огромный выпад вперед, намереваясь одним движением рассечь Хальдора от плеча до бедра. Хальдор замер, парализованный ужасом и близостью неминуемой гибели. Он видел, как смертоносный клинок описывает роковую дугу, чувствовал жар и запах крови от магического тумана, окутывающего оружие. Времени на реакцию не было.

Но прежде чем меч достиг цели, что-то с размаху врезалось в бок Капитана с невероятной силой. Это был не удар оружия, а сгусток сконцентрированной темной энергии или само тело, движимое дикой яростью. Раздался глухой, костяной хруст, смешанный с лязгом доспехов. Скелет-воин был отброшен, как пустой мешок. Он пролетел через весь зал и с оглушительным ГРОХОТОМ врезался в противоположную каменную стену. Древняя кладка не выдержала – стена обрушилась, похоронив Капитана под грудой массивных камней и пыли.

— Чуть не сдох, старик, — раздался хриплый, но насмешливый голос прямо перед еще не очнувшимся от шока Хальдором. — Еле глаза успел открыть, падаль эта проклятая.

Перед ним, шатаясь, стоял Атос. Вид его был ужасен. Все лицо покрывали ссадины и глубокие царапины, запекшаяся кровь и грязь. С макушки тонкими алыми струйками текла кровь, пачкая лоб, щеки и подбородок. Один глаз был почти заплывшим. Но сквозь боль и кровь на его лице сияла та самая, знакомая до безумия, кривая, дерзкая ухмылка. Он тяжело дышал, опираясь на колено, но в его глазах горел неукротимый боевой дух.

Следом из проема, где оставался Эйнар, вылетел новый сгусток магии. На этот раз не огненный, а ослепительно золотой, сконцентрированный шар чистой энергии разрушения. Он пронесся над головами Атоса и Хальдора с тихим, зловещим свистом и точно врезался в основание груды камней, под которыми был погребен Капитан.

Мощный взрыв разметал часть обломков, но главное – он обрушил оставшиеся опоры потолка и стены над завалом. С оглушительным рокотом и густым облаком пыли огромные каменные глыбы рухнули вниз, окончательно замуровав дыру, где секунду назад находился скелет-капитан. Гора камней стала его могильным курганом. В воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием оседающих камней и тяжелым дыханием уцелевших.

— На этом все? — Хальдор прервал тяжелую тишину, оглядывая, как Луна отряхивает пыль с безупречного синего жакета. — Надеюсь, этот костлявый сучонок сдох уже наконец?

— Похоже... — начал Атос, но не успел договорить.

Резкий, леденящий душу свист рассекаемого воздуха пронзил тишину. И тут гора камней, под которой был погребен Капитан, взорвалась изнутри. Но не хаотично – она разлетелась на десятки идеально ровных, отполированных срезов, будто гигантский кристалл, расколотый невидимым резцом. Эти острые, тяжелые куски камня обрушились градом на группу, как артиллерийский обстрел.

— Вниз! — крикнула Луна, единственная не потерявшая хладнокровия. Она метнулась вперед, вставая между летящими глыбами и ошеломленными Атосом с Хальдором. Ее катана превратилась в серебристый смерч. Мелькали не удары, а мгновенные, микроскопически точные касания лезвия к камням. Каждый удар – и очередная глыба размером с голову человека рассыпалась в облако мелкой щебенки и пыли, не долетая до цели. Казалось, вокруг нее образовалась невидимая защитная сфера из ледяной стали.

Когда последние осколки звякнули о пол, Луна стояла неподвижно, лишь легкий парок шел от ее клинка. Ее голубые глаза, холодные как горные озера, пристально смотрели на вновь открывшуюся дыру в стене. Оттуда валил густой клубящийся пылевой туман, скрывая того, кто только что совершил невозможное.

— Когда ты уже сдохнешь? — прошипела она, и ее голос, тихий и ровный, прозвучал страшнее любого крика. Кончик ее катаны вспыхнул ослепительно-белым светом. Вокруг навершия мгновенно сконденсировался морозный туман, и из него материализовалась тонкая, длинная, как шило, игла из чистого, прозрачного льда. Она вибрировала в воздухе, испуская едва слышное ледяное жужжание.

Луна едва заметно двинула запястьем.

Игла сорвалась с места. Она пронеслась в пыльное облако дыры с такой скоростью, что оставила за собой тонкую белую полосу инея в воздухе. Раздался короткий, высокий, словно звон хрустального колокольчика, звук – "Дзынь!" – когда ледяное острие во что-то вонзилось.

Пыль в проеме взметнулась новым, более плотным клубом, вырвавшись наружу, словно вздох разъяренного зверя. Что-то внутри темноты глухо рухнуло на камни.

Из темного, пыльного пролома в стене послышались тяжелые, мерные шаги. Не торопясь, размеренно, словно отбивая такт смерти. Затем в клубах оседающей пыли показалась фигура. Сам Капитан. Он вышел из разрухи, держа в правой костяной руке ту самую ледяную иглу Луны. Он не удостоил потрёпанных авантюристов даже взглядом своих пылающих глазниц. Вместо этого он медленно повертел тонкий кристалл льда перед собой, изучая его холодное совершенство с видом любопытствующего ученого. Затем его костяные пальцы сжали иглу с чудовищной силой.

Игла разлетелась на сотни мельчайших сверкающих осколков, рассыпавшихся, как бриллиантовая пыль, у его ног. Единственное, что изменилось в его облике – состояние доспехов. Некогда величественные красно-черные латы были страшно помяты, искорежены ударами камней, покрыты глубокими вмятинами и царапинами. На левой руке, сжимавшей рукоять меча, отсутствовали два костяных пальца – безымянный и мизинец, отломанные или снесенные при обрушении. Потеки черной, похожей на смолу субстанции сочились из трещин в панцире.

Эта картина приободрила Атоса. Кривая, кровавая ухмылка тронула его губы.– Видали? – хрипло выдохнул он. – Толк от нашей возни все же был. Не неуязвим, костянка!

Но взгляды Луны и Хальдора не разделяли его дерзкого оптимизма. В глазах Луны, обычно холодных и бесстрастных, читался редкий для нее страх, смешанный с предельной усталостью. Ее дыхание было поверхностным, рука с катаной дрожала от напряжения – она явно выжата досуха. Хальдор стоял, сжимая обломок древка алебарды, его лицо было серым от пыли и безысходности. Он был практически безоружен. А от Эйнара, скрывшегося в проеме, не было ни звука, ни вспышки магии – ни единой весточки.

Луна судорожно обыскивала внутренний карман своего жакета, ее движения были резкими, почти отчаянными. Губы ее шевельнулись, выдохнув едва слышное, леденящее душу признание беды:– Маму позвать?.. – прошептала она, и в этом шутливом, в иных обстоятельствах, вопросе звучала голая, животная потребность в спасении. Она искала что-то – последний артефакт, свиток, кристалл – что-то, что могло бы дать им шанс против неукротимого воина смерти.

Наконец-то дрожащими пальцами Луна нащупала в кармане жакета то, что искала. Она вытащила медальон, удивительно похожий на тот, что носил Атос, но с одним отличием: вместо его простого камня внутри сверкал желтый самоцвет, в центре которого был вставлен миниатюрный герб семьи – серебряный лев, застывший в гордой позе. Собрав последние силы, Луна сдавила камень со всей мощи. Раздался тонкий, хрустальный треск. Камень лопнул, выпустив в воздух облачко золотистой, мерцающей пыльцы, которая тут же начала таять, как дым.

Позади Атоса, сгорбившегося от боли и усталости, послышался едва уловимый, глухой шаг. Он обернулся, превозмогая боль, и замер.

Перед ним стояла женщина лет тридцати, поразительной азиатской красоты. Ее длинные, черные как смоль волосы ниспадали по спине до самой талии, струясь, как шелк. Глаза были такими же черными, бездонными, словно поглощающими весь окружающий свет. Она была одета с элегантной строгостью: фиолетовый жакет из тонкой ткани поверх черной рубашки, такие же черные брюки, заправленные в высокие сапоги с филигранно выкованными поножами. На поясе висела катана в темно-фиолетовых ножнах. Ее гарда была настоящим произведением искусства – золотая, в виде восьмилапого паука, чьи тонкие лапки обхватывали основание клинка.

– Надо же, – ее голос был низким, спокойным, как гладь ночного озера, но в нем чувствовалась легкая ирония. – И трех дней не прошло, как ты уже просишь моей помощи, Луна.

Девушка прошла мимо ошеломленных Атоса и Хальдора, не глядя на них, направляясь прямо к дочери. Атоса поразило не только ее внезапное появление и властная аура, но и абсолютная бесшумность ее шагов. Казалось, она скользила над камнями, не касаясь их.

– Мама! – В голосе Луны, обычно холодном и сдержанном, прозвучала неподдельная, почти детская радость и облегчение. В ее глазах, еще секунду назад полных страха, вспыхнул огонек надежды.

Капитан, до этого момента наблюдавший за появлением новой угрозы с костяным равнодушием, словно осознал исходящую от нее опасность. Он резко дернулся всем телом, как марионетка, которой дернули за нитку. Его пылающие глазницы сузились. Без предупреждения, с чудовищной скоростью, он совершил стремительный рывок прямо на женщину, его кровавый меч, все еще пылающий рунами, занесен для сокрушительного удара сверху вниз.

Произошло нечто, что даже зоркий глаз Атоса не смог полноценно уловить. Он услышал лишь один резкий, высокий, как звон разбитого стекла, звук – "ДЗЫНЬ!" – смешанный с мгновенным лязгом металла и сухим хрустом костей.

Капитан в своей атакующей позе просто... пролетел мимо женщины. И в полете его костяная фигура, облаченная в помятые доспехи, рассыпалась. Не просто упала – она разлетелась на сотни мелких, идеально рассеченных кусков, будто пронизанная невидимой сетью из бритв. Обломки доспехов, кости, осколки меча – все это с сухим грохотом обрушилось на камни позади нее, образовав бесформенную кучу металлолома и костяной крошки.

Азиатская женщина даже не пошевелила катаной. Она стояла на том же месте, лишь ее длинные черные волосы на мгновение приподнялись от невидимого дуновения, а затем так же плавно опустились на плечи. Ее лицо оставалось абсолютно спокойным, без тени напряжения или усилия. Она лишь слегка повернула голову, чтобы взглянуть на груду мусора, которая секунду назад была грозным противником. Атос застыл с открытым ртом, его мозг отказывался осознавать скорость и легкость, с которой была уничтожена та сила, что едва не убила их всех.