Путь Меча: Война

Глава 9 Мясорубка у крепости

— Получается, всех забрали, — Атос оглянулся через плечо на авантюристов, сбившихся позади их группы в беспорядочную толпу. Картина была пестрой: кто-то уже методично готовился к бою, натачивая клинок мелкозернистым камнем с характерным скрежещущим звуком. Кто-то нервно метался из стороны в сторону, не зная, куда деть руки и куда смотреть. А кто-то просто стоял, уставившись в землю, с пустым взглядом. — Это... сложно? — Атос повернулся к Хальдору. Старый авантюрист постукивал пальцем по лезвию своей новой, еще не обкатанной в бою алебарды, проверяя заточку. Его лицо было мрачным.

Хальдор вздохнул, звук получился тяжелым, как скрип несмазанной двери.— Не знаю, парень. Я всю жизнь был авантюристом. Бил монстров, охранял караваны, вытаскивал глупцов из подземелий. — Он замолчал, его взгляд скользнул по лицам вокруг – молодым, испуганным, озлобленным. — Людей... людей никогда не убивал. Наверное, сложно. — Голос его был поникшим, лишенным привычной грубоватой уверенности. В этом признании было что-то щемящее.

Пока они обменивались этими невеселыми фразами, к краю площади подъехала колонна. Двенадцать крытых повозок, запряженных выносливыми, но усталыми лошадьми. Груз был виден сквозь откинутые брезентовые пологи: мешки с зерном и сухарями, бочонки с водой и более крепким содержимым, тюки с бинтами, ящики, от которых пахло травами и лекарствами. Запах дорожной пыли, конского пота и немытого тела смешался с тревожной атмосферой площади.

— Че, едем уже?! — раздался чей-то громкий, срывающийся на фальцет голос из толпы. Вопрос повис в воздухе, подхваченный десятком других, менее внятных выкриков.

— Да! — рявкнул солдат, стоявший рядом с группой Атоса и Хальдора. Его голос, как бич, рассек гул. — Залезайте в повозки! Быстро! Вы едете вместе со снабжением прямо на передовую! По местам!

Последние слова прозвучали как приговор. Началась нестройная, подталкиваемая окриками сержантов и солдат с копьями, давка к повозкам. Люди толкались, пытаясь занять место подальше от края, поближе к центру. Атос почувствовал, как Хальдор локтем подал ему знак двигаться к ближайшей повозке. Лязг поднятых подножек, скрип дерева под тяжестью тел и груза, фырканье лошадей – все слилось в один тревожный аккорд отъезда. Атос втянул в себя пыльный воздух, в последний раз окинул взглядом знакомые очертания гильдии на фоне столичных зданий, и шагнул в темноту повозки. Дорога в ад начиналась.

ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ

— Приехали, наконец-то? — Атос вылез из повозки, распрямляя затекшую спину. Его голос хрипел от дорожной пыли. Раннее утро встретило их прохладой и пасмурным небом. Везде лежала размокшая, неокрепшая после сильного дождя почва, вязкая и липкая под сапогами. Вместо поля боя перед ними предстала небольшая, но крепкая каменная крепость, окруженная морем походных палаток. Обстановка была... обманчиво спокойной. Солдаты не бежали в атаку, а размеренно занимались своими делами. Кто-то сидел на пеньке, методично точа клинок, скрежещущий звук разносился в сыром воздухе. Другие копошились у костров, где жарилось мясо, распространяя аппетитный, хоть и примитивный запах. Третьи писали письма на коленях или читали потрепанные книжки. Ни огня, ни криков, ни следов недавней стычки. Лишь гул негромких разговоров, фырканье лошадей где-то в обозе и редкий смех.

— Ага, — Хальдор с трудом выкарабкался следом, сонно потягиваясь так, что кости затрещали. Он окинул взглядом лагерь. — Спокойненько тут. Как в отпуске, блин.

— А где капитан? Или кто тут главный? — спросил Атос, вглядываясь в толпу в поисках человека в красно-белых или, на худой конец, черных парадных доспехах.

— Да хрен его знает, — Хальдор прикрыл зевок ладонью. — Если форма у них не поменялась, то капитан должен щеголять в красно-черном железе. Блестящем. Со страусовыми перьями, небось.

— Ну, вообще-то, капитан — это я. — В их разговор легко вклинился спокойный голос.

Атос и Хальдор резко обернулись. Перед ними стоял мужчина лет сорока. И он полностью разрушил все представления Атоса о том, как должен выглядеть имперский капитан.

На нем не было ни намека на латы или парадный мундир. Тело облегала простая черная футболка из плотной ткани, не скрывавшая, а подчеркивавшая рельефную мускулатуру торса и плеч. Руки до локтей защищали лишь потертые, явно видавшие виды серые кожаные наручи. Такие же невзрачные серые штаны были заправлены в высокие, добротные, но тоже поношенные коричневые сапоги по колено. Самой яркой деталью одежды был потрепанный зеленый плащ без единой эмблемы или герба, наброшенный на плечи вместо ожидаемого алого плаща с соларским орлом. На поясе висела скромная кобура с несколькими метательными ножиками и простой, без изысков боевой меч в неброских ножнах. Правый глаз скрывала аккуратная черная повязка. А из-под простой кожаной повязки на лоб выбивались длинные светло-каштановые волосы, заплетенные в толстую косу, которая лежала у него на плече. Он выглядел не как кадровый офицер империи, а как опытный, циничный ветеран-наемник или разведчик глубокого рейда.

— Чего? — не сдержал удивления Атос, оглядывая его с ног до головы. — Капитаны... так не одеваются.

— Даже детей на войну берут? — Мужчина с повязкой язвительно оглядел Атоса с ног до головы. Но во взгляде его единственного видимого глаза — холодного, серо-стального — читалась не презрительная насмешка или недоверие, а что-то куда более сложное: усталая, горькая жалость. Как к щенку, невольно попавшему на бойню. — Ладно, неважно, — он махнул рукой, словно отгоняя муху. — Располагайтесь тут. Свободных палаток — пруд пруди, — он небрежно ткнул большим пальцем через плечо в сторону хаотично раскиданных у крепостной стены походных шатров. — Выбирайте любую, где места хватит. Только подальше от выгребных ям, советую.

— А мы разве не атаковать должны? — встрял Хальдор, нахмурившись. Он ожидал марша-броска, а не обустройства в лагере. — Привезли же на передовую, вроде как.

Капитан повернулся к нему, медленно, как бы оценивая. Он достал из-за пазухи кисет, начал неспешно набивать трубку.— Неа. Видали поля да деревни, мимо которых тащились сюда? — Он мотнул головой в сторону холмистой местности, видневшейся за спинами новоприбывших. Там, во мгле пасмурного утра, угадывались пустые, будто вымершие поля и почерневшие остовы сожженных хуторов. — Наша задача — защищать этот рубеж. Пока что. Вышка в столице, — он презрительно фыркнул дымком, — никаких приказов насчет наступления не спустила. Думаю, — он сделал глубокую затяжку, выпуская колечко дыма, — пока основные силы Элпинса не прорвут фронт где-нибудь посерьезнее, мы тут будем сидеть. Ждать. И скучать. — Он посмотрел на них, и в его глазе мелькнуло что-то вроде мрачного юмора. — Вам, считай, повезло. Попали на самый тихий, скучный и безопасный кусок всей этой проклятой границы. Наслаждайтесь, пока можете. — С этими словами он повернулся и зашагал прочь, его потрепанный зеленый плащ колыхнулся за спиной.

Атос и Хальдор переглянулись. Слово "повезло" в устах этого человека прозвучало как-то зловеще. А тишина вокруг внезапно показалась не спокойной, а гнетущей, выжидающей.

Отличное описание первого боя и морального кризиса Атоса! Вот дополненный и исправленный вариант:

Новоприбывшие авантюристы, включая Атоса и Хальдора, неспешно раскладывали скудные пожитки по нарам в выделенных палатках. Атос с Хальдором управились быстрее всех – вещей у них было мало еще до отправки, а после долгой дороги и вовсе почти ничего не осталось. Остаток дня они провели в душной палатке у подножия крепостной стены, каждый погруженный в свои невеселые думы. Тишина лагеря казалась неестественно громкой.

— Пойду-ка я, что ли, наконец, саму эту крепость разгляжу, — пробурчал Хальдор, откидывая полог палатки. Улицу встретил его колючий, морозный ветер. Наступила глубокая ночь, небо затянуто тучами.— Ага, — буркнул Атос в ответ, даже не повернув головы. Он лежал, уставившись в потолок из грубого брезента, сознание пустое, мысли вязкие и тяжелые. Хальдор, фыркнув, скрылся в темноте.

"Готовься, Атос."

Голос Юмиры прорвался в его сознание внезапно, резко, как удар кинжалом. Атос вздрогнул так сильно, что чуть не свалился с нара.— Господи! Я про тебя уже и забыть успел! — Он провел ладонями по лицу, сгоняя остатки сонного оцепенения. — А к чему готовиться-то? — Ответа не последовало. Он и не нужен был. В тот же миг земля под ногами содрогнулась слабым, но зловещим толчком. А где-то вдалеке, за холмами, глухо, словно подземный гром, прокатилась серия взрывов.

Ледяная волна понимания обожгла Атоса. Он вскочил на ноги одним движением и, не раздумывая, рванул из палатки, стремглав бросился вдоль крепостной стены – туда, откуда доносились приглушенные раскаты. Обежав угол массивного сооружения, он выскочил на открытое пространство – холмистую равнину перед крепостью.

Картина, открывшаяся ему, была как из кошмара. Из темноты вдалеке, освещенные вспышками новых взрывов, бежали сотни, тысячи силуэтов. Их сливающиеся воедино крики – яростные, безумные – уже долетали до него, смешиваясь с гулом приближающейся бури. В небе над крепостью вспыхивали и гасли разноцветные шары магической энергии – вражеские залпы. Но большинство из них, не долетев до цели, встречали в воздухе такие же яркие сгустки силы и рассыпались фейерверками смерти. Атос обернулся: на зубчатых стенах и башнях крепости, четко вырисовываясь на фоне ночного неба, стояли фигуры имперских магов, их руки взметались в ритме контрзаклинаний.

Крепостные ворота с грохотом распахнулись, из них и из-за стен хлынул поток солдат. Мечи, топоры, копья, луки, арбалеты – сталь сверкала тускло в скупом свете магических вспышек. Крики командиров, лязг оружия, топот ног – все слилось в оглушительный гул. И навстречу этому потоку, нарастая как приливная волна, катилась темная масса вражеского войска.

Атос, подхваченный общим движением, инстинктивно побежал вперед. Ноги были ватными, каждое движение давалось через силу, словно он бежал против течения. Он не хотел этого! Он прибавил шаг, заставляя себя, подчиняясь жуткой логике поля боя. Когда первые ряды врагов стали различимы в кромешной тьме, освещаемой лишь вспышками заклятий, Атос машинально потянулся к рукояти катаны.

И рука его дрогнула. Резко. Сильно.

Он замер, как вкопанный, проехавшись по сырой, рыхлой земле несколько метров на подошвах сапог. Ладонь, сжимавшая рукоять, предательски тряслась. Холодный пот струился по вискам и спине, пропитывая одежду. Сердце бешено колотилось, глотая воздух, которого не хватало.

Это же люди... – пронеслось в его голове, заглушая даже грохот битвы. Живые люди. Не монстры, не нежить... Люди!

Его взгляд, остекленевший от ужаса, скользил по полю боя, которое теперь бушевало вокруг. Земля ходила ходуном от взрывов и топота тысяч ног. Вспышки огня выхватывали из тьмы фрагменты кошмара: скрежещущие клинки, вонзающиеся в плоть; тела, разрываемые магией на куски, обдавая все вокруг фонтанами темной крови; искаженные болью лица; солдата, бегущего с оторванной рукой; другого, ползущего по земле с перебитыми ногами, его крик сливался с общим ревом ярости, паники, невыносимой боли. Воздух гудел от лязга стали, треска щитов, свиста стрел, воплей умирающих и рева тех, кто убивал. Море крови, усеянное обломками тел и оружия. Атос стоял посреди этого ада, бессильно мотая головой из стороны в сторону, но куда ни глянь – везде была одна и та же картина: смерть, страдание, безумие. Он не знал, куда деться. Он не знал, что делать. Парализующий ужас сжимал его горло ледяной рукой.

Атос не пробыл на ногах и минуты. Что-то тяжелое и живое врезалось в него, сбив с ног и придавив к липкой, пропитанной кровью земле. Жесткие, мозолистые пальцы впились ему в горло, перекрывая дыхание.— Умри! Умри, тварь! Умри! — Хриплый вопль раздался прямо над его лицом. Сквозь пелену темноты и паники Атос разглядел искаженное безумием лицо мужчины лет сорока с жидкой черной бородкой. Слезы ручьями текли по его грязным щекам, но его хватка только крепла от животного ужаса. Атос бился в немой агонии, пытаясь вдохнуть – воздух не шел. Его взгляд метнулся к катане, валявшейся в стороне – слишком далеко. Потом – к правому бедру. Там, на поясе, в простом кожаном чехле, болтался крепкий боевой нож.

Слепой, панический страх смерти пересилил все моральные запреты. Сквозь нарастающее удушье и темнеющее сознание Атос рванул рукой, выдернул нож из ножен. Рука дрожала, пальцы слабели, в глазах плясали черные пятна. Собрав последние силы, он вогнал лезвие в правый бок противника!

Теплая, липкая кровь хлынула ему на руку. Но мужчина лишь зарычал, как раненый зверь, и с безумной силой сжал горло еще крепче! Атос почувствовал, как хрящи трещат под давлением. Он выдернул окровавленный нож и всадил его снова, чуть выше – тщетно! Воздуха не было. Чернота смыкалась. В отчаянии Атос начал наносить удары наугад, с дикой, слепой яростью: в живот, в спину, под ребра! Он чувствовал лезвие, режущее плоть, слышал чавкающий звук и страшный хруст ломающихся ребер. Над ним захрипели, захлюпали, но железные пальцы не разжимались. Последним, отчаянным усилием Атос всадил нож по рукоять в шею врага!

Горячая струя хлынула ему на лицо, в рот, в нос – соленая, удушающая. Хватка ослабла. Безумный взгляд над ним остекленел. Мужчина прохрипел что-то, выплюнув сгусток крови прямо Атосу на щеку, и рухнул на бок, дергаясь в предсмертных конвульсиях, его ноги бились в агонии о землю.

Атос откашлялся, с трудом выплевывая кровь, и встал на колени. В глазах темнело, мир плыл. Он смотрел на свои руки – липкие, красные до локтей, на белый рукав рубахи, превратившийся в багровое месиво. Вся его одежда была пропитана чужой, еще теплой кровью. Тошнотворный медный запах ударил в ноздри, и его вырвало прямо на землю, вперемешку со слюной и желчью.

— Э-эй... ты... — хриплый голос раздался совсем рядом. Чья-то тяжелая, окровавленная рука легла ему на плечо. Атос резко обернулся.

Перед ним стоял, шатаясь, молодой солдат, лет тридцати. Из уголков его рта тонкими струйками стекала алая пена. Лицо было смертельно бледным, землистым.— Помоги... помоги мне их собрать... — прошептал парень, его глаза были мутными, невидящими.

Атос опустил взгляд и в ужасе отшатнулся, снова падая на колени. Живот солдата был ужасающе распорот – от пупка до самого паха зияла глубокая рана. Из нее, пульсируя, вываливались петли скользких, розовато-серых кишок. Солдат судорожно, одной левой рукой пытался затолкать их обратно, но внутренности с мерзким хлюпающим звуком вываливались снова, свисая до колен. Кровь и слизь покрывали его руки и низ туловища.— Ну же... ну... — солдат захрипел и рухнул на бок рядом с Атосом, но все еще продолжал слабыми движениями пытаться вправить свои кишки обратно в разорванную брюшную полость. Его пальцы скользили по склизкой поверхности, не находя опоры. Он лежал, уставившись в небо, и тихо стонал, а его внутренности медленно расползались по грязи.

Атос смотрел на это, завороженный ужасом. Запах крови, экскрементов и смерти смешался в его ноздрях. Он слышал хлюпающие звуки, прерывистое хрипение раненого. Его собственная рука, все еще сжимавшая липкий нож, бессильно упала на землю. Мир вокруг, весь этот ад из криков, взрывов и лязга стали, сузился до этого одного человека, медленно и мучительно умирающего у его ног. Он убил одного человека. А этот... этот был обречен. И помочь ему было невозможно. Абсолютная, леденящая беспомощность сдавила грудь Атоса сильнее, чем руки того мертвеца.

— П-прости... — Атос выдавил сквозь спазмы в горле, жадно глотая воздух, густой от запаха крови, гари и разорванной плоти. Он снова поднял взгляд на поле боя. Картина мало изменилась – лишь людей стало меньше, а хаос и жестокость остались. Труп убитого им солдата лежал рядом, а чуть поодаль – тот, с кишками, уже затихший. Атос попытался отдышаться, но комок тоски и ужаса лишь сдавил грудь сильнее. Рядом промчался авантюрист, которого он мельком видел при раскладке вещей утром – и в следующий миг голову мужчины разнесло в кровавый туман, будто перезрелый арбуз, ударом магического снаряда. Брызги теплой жидкости и осколки кости обдали Атоса.

У него не осталось сил даже на то, чтобы отползти. Он просто уткнулся лицом в холодную, кровавую грязь под собой, лишь бы не видеть этот нескончаемый кошмар. Отвлек его только нарастающий, пронзительный свист, разрезающий грохот битвы. Атос инстинктивно поднял голову – прямо на него, из клубящегося дыма, неслась пульсирующая фиолетовая сфера смерти. Время замедлилось.Я тоже умру? Сейчас? Здесь? Как тот... как они? – пронеслось в оцепеневшем сознании. Страх сковал мышцы льдом, он не мог пошевелиться, лишь зажмурился в ожидании конца.

Затем боковым зрением он уловил стремительное движение – чья-то тень метнулась к нему. Мощная рука вцепилась в шиворот его плаща, рывком подняв с земли, как щенка за шкирку. Атоса потащили, а точнее, он почувствовал, как летит над землей, болтаясь в железной хватке. Шум боя – крики, взрывы, лязг – внезапно остался где-то позади, приглушенный. Следующее, что он ощутил – удар спиной о рыхлую, мокрую землю на небольшом пригорке за линией боя, в относительной тени.

— Не подходи! Не подходи! — Атос заорал, еще не открывая глаз, судорожно выхватывая катану. Он отчаянно замахал ею перед собой, слепо, не разбирая, кто перед ним – спаситель или новый убийца. Лезвие свистело в воздухе. — Отойди!

— Тихо, малой! Тихо! — Голос прозвучал резко, но без злобы, сквозь хрип усталости. Он был еле знаком, но Атос, сквозь пелену паники, узнал его. Капитан. — Все. Все. Они откатились. Пока. Успокойся. Дыши.

Атос осторожно приоткрыл глаза. Капитан сидел перед ним на корточках. Его лицо было измазано грязью и засохшей кровью – не меньше, чем у Атоса. Один глаз все так же скрывала повязка, но видимый – серо-стальный – смотрел устало, без осуждения. Он развел руки широко в стороны, ладонями наружу, демонстрируя, что безоружен и не представляет угрозы. Его зеленый плащ был порван в нескольких местах, на рукаве черной футболки зияла свежая рваная рана, перетянутая грязным бинтом.

— Я... я не хотел... — Атос выронил катану, как раскаленный уголь. Он сжал виски руками, пытаясь выдавить из памяти картину удушья, хруст ребер, хлюпанье ножа и теплую кровь на лице. Голос его сорвался на шепот, полный отчаяния и стыда. — Он сам на меня напал... Он... он душил... Я не мог... Я не хотел убивать! Не хотел! — Последние слова прозвучали как надрывный крик, обращенный не только к капитану, но и ко всей этой жестокой, несправедливой войне. Слезы, смешанные с грязью и кровью, потекли по его щекам. Он убил человека. И мир вокруг больше никогда не будет прежним.

Капитан молча наблюдал за его истерикой, не перебивая. Потом тяжело вздохнул и достал из-за пояса грязную флягу.— Пей. Малость прошибит. — Он протянул флягу Атосу. В его единственном глазе не было ни упрека, ни утешения. Только глубокая, знакомая усталость от вида сломленных мальчишек на войне.