Путь менталиста (СИ)

Глава 10

— А теперь расскажите нам, каким способом можно определить ядовитый источник заражения воздуха перед вами.

Бодрый девичий голос, доносящийся из-под приоткрытой двери аудитории, принялся шустро перечислять спектры магического зрения, в которых эта самая ядовитость будет заметна, добавляя народные приметы об очевидных трупиках птиц и животных вокруг.

Юля невольно замедлила шаг, прислушиваясь к хорошо поставленному голосу. Менталистки изучали вулканологию. И пусть никто из них не планировал лично укрощать вулкан, но близость к оным заставляла проявлять разумную осторожность и уважение к предмету.

Вулканология, как и огненная магия, была краеугольным камнем образования Асмаса. Королевская ветвь заботилась о том, чтобы подданные, в случае неудачи короны, стали последним рубежом обороны Асмаса, ну или просто имели больше шансов на выживание.

— Слышала, тебя можно поздравить с успехом? — проговорила Юля, удаляясь от аудитории. Про успехи Кайлеса девочки ей все уши прожужжали. Новый декан прочно обосновался в топе девичьих симпатии и теперь почти весь женский факультет тайно и не очень вздыхал в сторону отремонтированного корпуса факультета менталистики.

И про «несовершеннолетних дур, с которыми он возится» Юля была наслышана.

— Внезапно оказалось, что я могу пользоваться популярностью не только у женщин, — ухмыльнулся Кайлес и смешинки заплясали в желто-карих глазах.

Юля вскинула брови, посмотрела озадачено, слишком прямо восприняв сказанное. Декан смутился.

— В смысле, как преподаватель, — добавил он, почесав кончик носа. Юля хмыкнула — новая должность серьезности Кайлесу не добавила. Ректор вон до сих пор уверен, что красноглазы — очередная шутка бывшего курсанта.

На факультет Юлю сегодня привели две вещи: во-первых, нужно было окончательно утвердить расписание предметов, по которым планировалось привлечение студенток, а во-вторых… дети давно просились посмотреть крольчатник и Юля, наконец, поддалась их уговорам.

— Как справляются мои девочки? — поинтересовалась Юля, заглядывая в следующий кабинет. Там на полу сидели трое менталисток, а одна из ее студенток что-то рассказывала им, показывая портреты королей.

То, что девочки справятся с преподаванием, Юля не сомневалась — сама отбирала лучших, но вот справится ли Кайлес с их интересом… Вчера она едва узнала лучшую из лучших, будущую звезду науки, типичную заучку и синий чулок с новой прической и макияжем на лице.

Пришлось тратить время на лекцию: «Первым делом, первым делом… ну а мальчики потом». «И если кто-то решил выскочить замуж, так я никого не держу».

Что самое поганое, Юля была уверена — это лишь начало длительной осады декана и настроение в последнее время все чаще скатывалось во «все бабы дуры».

— Прекрасно, просто прекрасно, — расплылся в широкой улыбке Кайлес.

Юля взглянула с подозрением. Ее студентки уже совершеннолетние, в смысле замуж — только позови, а Кайлес привык к кратким, ничему не обязывающим романам на Земле. Ну а здесь? Общество все больше суровело: соблазнил — женись. Это потом, чуть позже, наступит смягчение брачных обязательств, а пока жрецов заваливали просьбами проверить совместимость энергий без вступления в связь. И непорочность невесты все чаще выходила на первый план. Так что лучше бы Кайлесу воздержаться… от любых романов.

Они дошли до крольчатника. Декан снял магическую защиту, открыл три запора на двери, кивнул наружной охране и пропустил Юлю внутрь.

Да-а-а, не зря Кайлес называл это место самым защищенным в академии, предложив оставить детей здесь, мол, тут им ничего не грозит.

Юля перешагнула порог, глазам открылась умилительная картина: на полу, на постеленной соломе, сидели ее малыши, а вокруг скакали, носились, дрыхли, что-то упоенно грызли несколько десятков белоснежных пушистиков. Парочка самых смелых сопела, прикрыв глаза от восторга, на руках у детей.

— Милота, правда ведь? — не удержалась от сладкой улыбки Юля.

Охрана не поверила. Заглянула внутрь. Фыркнула укоризненно:

— Красноглазы, — и удалилась обратно на пост.

Кайлес закрыл дверь. Вздохнул:

— Вот так всегда. Не понимают прекрасного.

— Дядя Кайлес! — хором завопили дети, заставив кроликов испуганно замереть. — Можно мы возьмем себе этих?

Юля посмотрела умоляюще — что хочешь сделаю, но нет!

— Милые мои, — Кайлес присел на корточки, улыбнулся так, что малыши зачарованно уставились на него, забыв о своей просьбе, — это не просто игрушки. Мама, наверное, объясняла вам, что как только они подрастут, то станут помогать другим, более старшим детям слышать мысли и учиться ими управлять.

— Мы тоже хотим! — запыхтел Илья. Оля, поддерживая, старательно закивала.

— Какая жажда к знаниям, — скрывая улыбку, оценил Кайлес.

— Если уговорите ваших кроликов съесть лекарство, — и он, наклонившись, положил на пол перед детьми две красные пилюли, — я рассмотрю вашу просьбу.

Юля по лицам детей прочитала, что они готовы попробовать, несмотря на строжайший запрет. Похолодела.

— Нет! — шагнула, загораживая малышей от Кайлеса. Менталист удивленно вскинул брови, оглядел решительно настроенную яжмать вопросительным взглядом, а потом за ее спиной раздался предательский хруст.

— Та-а-к, — протянул Кайлес, беря Юлю за плечи и отодвигая в сторону.

Один из крольчат умывался, сидя на полу, а рядом одиноко лежала пилюля. Оля застыла с испуганным лицом, а вот Илья чуть не плакал от досады.

Оля, — испуганным эхом отозвалось внутри Юли, и она зажмурилась, но тут же взяла себя в руки. Улыбнулась, присела на корточки перед детьми, ухватила красную пилюлю и молча зашвырнула в рот. Хрустнула решительно, понадеявшись, как обычно, на высокий уровень местной медицины — откачают.

В комнате повисло изумленное молчание. Старшие кролики даже привстали на задних лапках, точно понимали, что именно происходит.

— Вкусно, — объявила Юля, заглотив лекарство. Во рту было… отвратительно гадко и можно было догадаться, почему живность не жрала это самостоятельно.

— Ничего не вкусно! — взвилась Оля.

На лицо Кайлеса было приятно посмотреть. Ну да. Находчивые у нее дети. Ради кроликов готовы на все, хотя за обман она с ними еще поговорит. Если он еще был…

Менталист покрутил головой. Хмыкнул. Прищурился.

— Разрешаю приходить раз в неделю. Если будете себя хорошо вести, конечно.

Дети просияли. Пусть это не личный кролик, зато не один, а сразу много.

И тут к мужчине в два прыжка добрался здоровый такой кроль, требовательно дернул зубами за штанину, глянул, Юля могла поклясться, вполне осмысленно.

— Мы пошепчемся между мальчиками, — проговорил сладко Кайлес, поднимая кролика на руки.

Юля кивнула, опустилась на пол. Ее слегка мутило от горечи. Ноги ослабли от пережитого страха.

К ней на колени смело запрыгнул крольчонок, и она, успокаиваясь, погрузила пальцы в мягкий мех.

— Идем, принцесса, кое-что покажу, — поманил ее внезапно Кайлес.

Юля напряглась — принцессой ее менталист давно не звал, но поднялась, проходя в соседнюю комнату. Здесь на полках стояли корма, у стены притулились мешки с сеном, на кухонном столе сгрудилась посуда.

— Запей, — ей в руки сунули стакан с водой и Юля сделала большой глоток, прогоняя отвратительный вкус с языка.

— Знаешь, четыре дня назад в Тальграде убили женщину. Сожгли ей мозги. Я последний, кто видел ее живой, не считая убийцы.

Юля закашлялась. Кто же говорит такое… под руку.

— Тебя? — выдавила между кашлем.

— Нет, даже у моих братцев хватило ума понять, что я не способен на убийство, но это я к тому, Юля, что враг может нанести удар откуда угодно, а в одиночку… ты здесь не воин.

Он наклонился к ней. Заглянул в глаза и Юля замерла.

— Столько лет на Асмасе, а мыслишь земными категориями. Спорим, никому не сказала? Разве что Шестой в курсе — как обычно прикрывает. Знаешь, Юль, реши вы на пару ограбить королевскую сокровищницу, я бы посоветовал королю просто отдать вам то, что захотите.

— Ты о чем? — хрипло спросила Юля, ощущая, как внутри все покрывается изморозью.

— Ты помнишь, что случилось при родах?

Юля нахмурилась. Она не любила вспоминать то время. Да и кто любит помнить боль?

— Я пытался выяснить, — прошелся перед ней Кайлес, остановился у стола, покрутил в руках зеленый овощ, меланхолично отломал кусок, положил в рот. Захрустел. Скривился. Сплюнул. Пожаловался: — Последствия излишней эмпатии.

— Так вот… Эпическое появление калкалоса можно опустить — ничего таинственного в нем нет, да и появился он уже после родов. Нас же интересует, чья энергия передалась детям. А тут… все свидетели резко разучились разговаривать.

— Это я и так могу сказать, — пожала плечами Юля, — я попросила помощи у воды.

— Не сходится, — покачал головой Кайлес, — видел я ту жемчужину, ее не хватило бы.

— Мне Совенок помог, — со вздохом поделилась Юля.

— Помог, — согласился Кайлес, добавляя: — Случайно тогда выяснил подробности, когда сунулся его проведать в академию. Секретность там развели…

Юля нахмурилась. Секретность?

— Молодую мать решили не волновать, — кивнул, подтверждая ее опасения Кайлес, — но в ту ночь он, защищая друга, поглотил огненного духа. Старого такого… Полного огня.

Кайлес бросил на нее острый взгляд.

— Так и выходит, что сработала ваша связь. Шестой нашел для тебя много энергии, а ты помогла ему выжить, впитав в себя весь излишек. В итоге дети получили энергии с избытком, что возвращает нас к сегодняшнему. В них нет стихии, но магию они могут призывать, так?

Юля слабо кивнула, оперлась о стеллаж, ощущая, как тело наливается противной слабостью. Правильно говорят, что шила в мешке не утаишь.

Кайлес выругался. Раздавил в ладони остаток зеленого овоща, и сок потек по запястью, пачкая рубашку.

— А ты, боясь, что их уникальность будет воспринята неправильно, решила молчать?

Во взгляде Кайлеса отчетливо читался упрек в глупости.

— Только у нас, Юля, магия, пусть и ранняя, это плюс, а не минус. Ах да. Лабораторий не будет и опытов тоже. Потому как повторить это чудо… Найти ассару, выдать замуж за высочество, заставить забеременеть, еще и двойней — никому не под силу. Любая мать, на твоем месте, орала бы на каждом углу об отмеченных огнем детях, а ты прячешь их словно скупец деньги.

Кайлес шагнул ближе. Навис, давя авторитетом.

— Сегодня, слышишь? Прямо сегодня ты все расскажешь Четвертому. Дальше вместе примете решение. Ясно?

Юля кивнула, ощущая опустошенность внутри, а еще понимание, что Кайлес прав… Она вела себя иррационально, защищая свое… Как будто можно выстоять против целого мира без союзников.

— Вот и отлично, — и ее дружески потрепали по плечу.

— Пожалуй, я здесь задержусь, — проговорил, отстраняясь, Кайлес, — хочется дожить до того момента, когда твои дети переступят здешний порог. Занятно будет их учить.

Юля вздохнула… дожить бы. И пусть первое сентября здесь будет без бантиков, цветов, торжественной линейки, главное ведь, что оно будет…

— Я понимаю твое беспокойство, — проговорила медленно, стараясь добавить веса словам, — но, пожалуйста, не вмешивайся. Я все должна сделать сама. В конце концов, дети — моя ответственность.

— Твоя, — легко согласился Кайлес, — но принцесса из мира Земля — ответственность уже моя. Знаешь, женщина, как сложно было удержаться и не увести тебя от Четвертого?

Юля улыбнулась, ощущая, как после слов мужчины отпускает напряжение, как распрямляются плечи, а желание лечь «грудью на амбразуру» сменяется разумным «попробуем в обход».

— Ладно, уговорил, расскажу, — согласилась она, добавляя ворчливо: — Если он найдет для меня время.

Кайлес оценивающе прошелся взглядом по ее лицу. Склонил голову, сложил руки на груди и поинтересовался тоном опытного психолога:

— У вас кризис семейной жизни? Пять лет брака?

Юля развернулась, направившись к выходу.

— Хочешь об этом поговорить? — донеслось ей в спину.

— Я здесь и всегда готов тебя выслушать, дорогая. Помни об этом!

Юля поджала губы, мотнула головой. Советы по семейной жизни от прожженного ловеласа? Не хватает только праведных нравоучений от какого-нибудь извращенца.

И никакого кризиса в семье у них нет. Просто взрослые люди со сложной работой. Руководящей. С детьми. С тэоратом. Одно только восстановление после извержения сколько сил отняло. До сих пор разгребают. Потом академия. С кучей срочных и не очень дел. Шестой. Майра. Дом с бытовыми мелочами, в которых тонешь без шанса выплыть.

Жизнь она такая… Поманит ярким праздником, а в «жили они долго и счастливо» столько прозы заключено…

Одно радовало — по скуке оставалось лишь скучать. Дети, особенно двое, это нескончаемый сюрприз. То разбитая коленка, то шумная ссора с бурным примирением, то притащенный из парка дикий зверек, которого до появления Юли успели запихнуть в игрушечную кроватку и старательно кормили фруктовым пюре.

Но Кайлес прав… страх отравлял. Выстраивал стену между ней и миром. И дети стали более дерганными — их пугал ее страх.

Это не Фильярг от нее отстранился, а она от него, пока искала подходящий момент для разговора. Да и за обман надобно будет спросить… Удумал тоже скрывать состояние Шестого от его ассары?! Ни в какие ворота…

После возвращения из академии она полная решимости направилась в кабинет мужа.

Был выходной, но глава тэората работал. Юля потерла виски, задумываясь, когда они последний раз полноценно отдыхали семьей? Выходило, что после отпуска на Земле ни разу. Надо заканчивать с трудоголизмом. Первый месяц нового учебного года подошел к концу, учебный процесс вошел в свое русло, можно выдохнуть и расслабиться.

Постучалась, вошла. Фильярг, морща лоб, сидел за столом, погруженный в чтение каких-то бумаг.

— Огонек! — улыбнулся ей радостно, привставая и Юля ощутила себя жирной такой свиньей…

Страх убивает любовь, а тайны ядом отравляют отношения. И Юля чувствовала себя практически убийцей собственного счастья.

— Прости, — прошептала. Фильярг непонимающе вздернул брови.

— Прости, если помешала, — сказала Юля, подходя к столу.

— Брось, — отмахнулся Фильярг, с ненавистью посмотрел на бумаги, ткнул в них пальцем: — Настоящие убийцы.

Вышел из-за стола и, прежде чем Юля успела и слово сказать, крепко обнял, с силой прижимая к поверхности стола.

— Знаешь, — прошептал горячо на ухо, — я тут подумал, а давно мы не зажигали огонь за пределами спальни.

Юля покраснела. Вцепилась в плечи мужа, ощущая, как внутри разгорается пламя возбуждения.

— Мне надо тебе кое-что сказать, — прошептала она с придыханием.

Щелкнул замок на двери. Платье поползло вверх. Белыми тенями заскользили на пол важные — а как иначе — бумаги.

— После, — пообещал Фильярг, прикусывая кожу на шее и укладывая жену на поверхность стола.

Юля вскрикнула. Выгнулась, принимая мужа. Врут, что приедается. У них с каждым разом выходило все лучше. Еще бы роли матери и жены не вступали в противоречие друг с другом, было бы совсем идеально.

В кабинет требовательно постучали, когда они уже поправляли одежду, обмениваясь легкими поцелуями.

— Леди ассара, дети с вами?

Юля охнула, внутренности обожгло тревогой, сердце рухнуло куда-то вниз. Она распахнула дверь. Глянула испуганно на Фарну — няню.

— Они пошли к себе. Я их сама отправила на второй этаж.

Девушка прижала ладонь ко рту, смотря на нее расширившимися от страха глазами, замотала головой, выпалила:

— Они не дошли до детской.

— Спокойно, — собранный и полностью одетый муж встал у нее за спиной, — они не могли уйти далеко. Сейчас проверим дом. Скорее всего они на кухне.

Но детей не было на кухне, не нашлось в загонах вальшгасов, на детской площадке в парке. На поиски были подняты слуги, безмолвные прочесывали территорию дворца.

Магический поиск результата не дал. Амулеты до сих пор работали со сбоями после извержения вулкана, а тут:

— Что-то экранирует, — проговорил тускло Фильярг и Юля ощутила, как ее накрывает волной паники. В голове бились тысяча и одно предположение, каждое хуже остального. Она положила руку на горло, сдерживая подскочивший пульс. Заставила себя успокоиться и, ни на что особо не надеясь, послала мысленный зов. Особенные же у нее дети. Вдруг, если они в опасности, сработает?

— Личинка, мы тут, — до боли знакомо громыхнуло в голове. Возмутилось: — Чего орать-то?

— Драго, — прошептала еле слышно Юля, пошатнулась, но была подхвачена Фильяргом, а муж, удерживая ее в руках, уже отдавал команды обследовать парковое побережье.

— Мы не должны, взрослые будут ругаться, — проговорил Иль, смотря, как сестра открывает потайной ход из бокового коридора второго этажа. Они регулярно ходили по нему с Шестым на тренировки. Знакомый путь удачно вел на побережье.

— Мы быстло, — парировала Оля, сосредоточившись на непростом магическом замке, — мама занята. Няня не знает, что мы велнулись. Никто не хватится. А вдлуг он улетит?

Иль засомневался. Про калкалоса им столько рассказывала мама. Приключения Драго были лучше любой сказки. И когда огонек сегодня подсказал, что в парке на берегу спит волшебный зверь, они сразу поняли, кто это.

— А если это не тот калкалос? — нахмурился Иль.

Оля покусала губы. Вздохнула. Потеребила подол платья, признавая правоту брата.

— Тогда мы глянем и слазу домой. И не бойся, они людей не едят. Навелное.

Зимний шторм был в самом разгаре. Злой ветер срывал шапки пены с волн, гнул деревья, пинал по песку кучки водорослей, носил ветки. Серое небо вобрало в себя краски дня и недовольно ворочалось рыхлыми тучами. Было промозгло. Весна внезапно решила, что рановато ей в свет и в воздухе пролетали колючие редкие снежинки.

Выйдя из портала, Юля поежилась, благодарно приняла накинутый ей на плечи сюртук. Муж остался в одной рубашке и решительно зашагал в сторону лежащей на пожухлой траве серо-зеленой чешуйчатой громаде и двум крошкам, сидевшим под укрытием теплого бока.

— Фильярг, — испуганно крикнула Юля, видя, как муж сурово закатывает рукава рубашки, — подожди, надо разобраться.

— Зачем? — донес ветер злое. — Я уже шесть лет мечтаю открутить ему хвост.

В голове Юли вихрем пронеслись картинки из серии: «Рыцарь, протыкающий пузо дракону» или «Дракон, закусывающий рыцарем».

Следовало спасать обоих. Срочно. Земное правило «любишь девушку, люби и ее соба… дракона» здесь не работало.

Силовой метод был отвергнут. Не ее весовая категория удержать разъяренного мужа, а потому она крикнула Фильяргу в спину:

— Ты меня обманул! Тогда. После родов.

Муж замедлил шаг. Калкалос усиленно делал вид, что спит, а вот дети начали смещаться в сторону его хвоста. Вот негодники!!! Неужели рассчитывают незаметно смыться и удрать через потайной ход к себе? Юля ощутила, как внутри поднимается волна воспитательного гнева.

— Не сказал, что Аль тогда серьезно пострадал! — добавила утяжеления аргументу.

Н-да. Не время, не место, но ничего другого в голову не пришло.

Фильярг остановился, оборачиваясь и позволяя себя догнать. Посмотрел озадаченно, вопрошая взглядом, мол, ты точно хочешь сейчас об этом поговорить. Юля ответила аналогичным недоумением: откручивать хвост на глазах у детей? Дорогой, не слишком ли?

Хвост дернулся, прикрывая уползающих за него засранцев. У Юли аж ладони зачесались, так захотелось призвать к совести. Ремнем по розовой в горошек попе. Это пусть муж пребывает в счастливом неведении касательно верховенства среди детей. Привык, понимаешь, что огонь любит сильных, а сильные — это мужчины, значит, они и главные. Оле плевать на стереотипы. Она просто делает то, что хочет, пользуясь особым положением «ребенка, подаренного пламенем».

Все началось со слуг.

Не зря Юля относилась с предубеждением к наличию чужих людей в доме. Но свекровь была категорична на этот счет. Никаких «я и сама посуду помыть могу, да и кашу сварить». Нет, Тайла не падала в обморок от услышанного, не закатывала истерики, свекровь просто закипала: глаза у нее начинали опасно светиться, от тела шла горячая волна нагретого воздуха и внутренний огонь Юли тоже реагировал на зарождающийся по соседству армагедец. Юля даже подумывала предложить Тайле поставить контур, но как-то не находилось подходящих аргументов.

Именно от слуг она впервые услышала трепетное: «Кейкэ-агра-дол», что в переводе с тапунского значило: «Дитя, подаренное огнем».

Началось все с невинных венков, появляющихся в детской. Сначала Юля терпеливо относила их в кладовую, потом провела беседу со слугами о том, что птичьи перья, высушенные водоросли, кости, зубы, цветы — неподходящие игрушки для детей. Венки стали появляться снаружи, под окнами, а на стенах детской то тут, то там возникали чудные символы, выписанные кровью.

Юля тревожилась. Жаловалась Фильяргу, но тот, проверив детскую, сказал, что это защита. И его няня в детстве рисовала нечто подобное. Пришлось смириться с дикарским пониманием любви к детям.

Оля подрастала и любовь к ней тоже росла. А кем становится девочка, чувствуя всеобщее обожание? Хорошо, если просто принцессой.

Юля стиснула зубы, ощущая, как злость переходит на черный уровень. Она могла поклясться, что сбегающих детей видел кто-то из слуг. Но доложить? Остановить? Как можно мешать «дитю предназначения»? Вдруг ее ведет сам огонь?

Тьфу. Достали.

И Юля пожалела, что нельзя взять и призвать к разумности всех… через нижнюю часть спины.

— Он не виноват, — произнесла Юля с нажимом. Глянула через плечо мужа на Драго. Прикусила губу. Какой-то он… Потрепанный что ли. Чешуя потускнела, да и сам стал меньше, словно похудел. Сердце кольнула жалость. Надо обязательно попросить доставить сюда корзины с рыбой. И побольше.

Фильярг нахмурился. Первый запал прошел, мозги заработали в нужную сторону.

— Хочешь сказать, они пришли к нему сами?

Слишком в нужную.

— Не суди их строго. Они так много слышали о Драго. Детям просто захотелось на него посмотреть. Пообщаться.

Сказала и прикусила язык.

Лицо Фильярга медленно вытягивалось. В глазах читалось искреннее недоверие: «Ты еще скажи, что наш дворецкий по ночам в вальшгаса оборачивается».

Пиликнул браслет. Дети добрались до подземного хода. Быстрые… поганцы.

Фильярг бросил взгляд на кристалл. Нахмурился. Поднес к губам.

— Вернуть сюда.

Юля вздохнула. Началось. Конвой. Допрос. Как-то она расслабилась и забыла, что у нее муж не просто, гм, муж, а еще и глава тэората, Четвертое высочество, да и вообще лучший меч королевства.

— Не хочешь ничего рассказать? — поинтересовался вкрадчиво этот самый муж.

И еще кровный родственник Третьего. Н-да…

— Только не волнуйся, — попросила Юля. Поискала взглядом стул, на который следовало предложить сесть. Естественно, на обрывистом морском берегу стула не было. Жаль.

Фильярг чуть отступил. Сложил руки на груди. Произнес нервно:

— Теперь я начинаю волноваться всерьез.