Путь менталиста (СИ)

Глава 8

— Холодно-то как, — пожаловалась Майра, кутаясь в плащ. Потерла побелевшее лицо. Аль со вздохом стянул с себя куртку, набросил на плечи девочки. Из капюшона плаща высунулась мохнатая морда, сверкнула недобро алыми глазами и Аль поспешно сделал шаг назад. Красноглаз проследил. Кивнул одобрительно, мол, вот там и стой, двуногий. А близко к хозяйке подходить и лапы тянуть не смей. Нырнул обратно.

Менталистки мерзли. Пламени у них было не так много, как у остальных и потому третий месяц зимы — выстуживающе ледяной в горах — переносился ими плохо.

Обмен Майры с двойником прошел незаметно для окружающих. Друзья по комнате поддержали новичка и тот вполне успешно влился в новую жизнь. Майра же возвращалась к своей…

Аль все еще не мог привыкнуть к новому облику девочки. К отросшим по плечи волосам. К белому с голубыми кружевами платью.

Фирменное платье менталисток своим нарядным видом сбивало с толка, но девочкам нравилось. Да и лорд Кайлес всегда одевался чуточку изящнее, чем требовалось.

— Какой декан, такие и студентки, — шептались по академии.

— Это потому, что им не приходится отрабатывать на полигонах с огнем, — возражали более здравомыслящие, добавляя: — Сидят в своем корпусе и мыслями работают. Ни грязи, ни копоти, ни расползающегося в лужи снега под ногами.

Как бы то ни было, но появление женского класса на факультете менталистики прошло буднично. А вот нового декана… академия восприняла настороженно и не очень добро.

Молод. Талантлив. Самоуверен и нагл. Еще и без опыта, а за советом ни к кому не идет. Обсуждали его коллеги, когда считали, что их не слышат курсанты. Аль же был не просто курсантом, а курсантом, отрабатывающим практику безмолвных, так что слышал порой то, что ему не предназначалось.

— Вдобавок, с дурацкими идеями из другого мира, — неизменно добавлял кто-то из наставников.

Кайлеса ненавидели по-разному. Кто-то нарочито громко, кто-то тихо и незаметно, но вся академия дружно недолюбливала нового декана, а уж с появлением красноглазов недолюбливание перешло в ненависть.

До назначения лорда Кайлеса факультет менталистики был, мягко выражаясь, не значим. Во-первых, курсантов с ярко выраженным даром можно было по пальцам пересчитать, во-вторых, бытовало устойчивое мнение, что овладеть сложным даром можно было лишь в Лифгане. Вот и выходило, что факультет менталистики диагностировал дар у курсанта и потихоньку занимался его поддержанием, мол, в Лифгане и разовьют, и отшлифуют, не видя в этом ничего плохого.

Огня в конфликт добавляла и зависть.

— Третий год прошу купить мне новое оборудование и прислать накопители. Старые через один из строя выходят, а ему сразу все: и ремонт, и классы, и даже красноглазов разрешили провезти.

Преподаватели сочувственно кивали коллеге. Все были ровно в той же ситуации.

Академия входила в состояние бойкота, провожая прищуренными взглядами стайку нарядных девушек в сопровождении своего импозантного декана.

Посещение занятий по менталистике стало приравниваться к наказанию. Дошло до прогулов. Откровенного игнора. Непристойных шуточек.

И… академия замерла в ожидании реакции нового декана.

Пока лишь красноглазы встали на тропу войны. Курсанты, преподаватели с воспитателями, рабочий персонал, поминая менталисток не совсем хорошими словами, вытаскивали любопытных зверьков из шкафов, вылавливали в оранжерее, выгоняли метлой из кухни. Непонятно почему звери отказывались оставаться на свободе, куда вроде бы должны стремиться, сбежав от непутевых хозяек, но красноглазы, нагулявшись и нарыв нор в снегу, лезли к людям в тепло, устраивали гнезда в шкафах, в постелях, превращая одежду в лохмотья. Они пробирались в кладовые, закатывали пиршества, совсем не переживая за иномирность продуктов. Красноглазы жрали все. Ну почти все.

— Это он специально их привез, — решила академия, поднимая градус ненависти к новому декану.

Самым простым решением было бы передавить зверьков, но менталистки…

— Срыв менталиста — это не выброс пламени, когда достаточно перехватить контроль над огненной стихией или просто позволить выбросу случиться, контролируя процесс. Мозги сложнее и как только менталист теряет контроль, в работу тут же включается подсознание. А какие чудовища живут там и что именно они пожелают от окружающих… сказать сложно. Словом, к менталисткам не лезть, выбросы не провоцировать и держаться подальше. Помните, каждая из них может сделать из вас в послушную игрушку.

Именно этими словам начал свою речь ректор в первый день перед курсантами. И потому убивать зверьков не решались, боясь, что расстроенная гибелью любимца девочка… превратится в чудовище.

— Как твоя учеба? — поинтересовался Аль, не спуская глаз с капюшона плаща Майры. Не то, чтобы он боялся красноглаза, но милый на вид зверек нервировал своей непредсказуемостью.

Аль знал о том, что дядя Кайлес требовал не разлучаться с питомцами. Лишь на ночь их закрывали в клетки, которые стояли в комнатах девочек. Вот тут и крылась главная проблема. Очень быстро красноглазы и менталистки стали лучшими друзьям, а разве друзей можно в клетку под замок? Начались побеги, ведь когда хозяйка спит, контроля нет. Первые ночи ушастые осваивали близлежащие территории, знакомились друг с другом, по утрам возвращаясь домой. И все было хорошо, пока однажды академия не вздрогнула от варварского набега на оранжерею целителей. А дальше аппетиты и интересы красноглазов лишь росли.

— Нормально, — пожала плечами Майра, — какие-то предметы интересны, какие-то скука смертная. Но лорд Кайлес, — тут ее лицо приняло мечтательное выражение, — потрясающий наставник.

— Лучше, чем его величество? — с ноткой ревности осведомился Аль.

Он чувствовал себя немного обделенным за то, что больше не был номер один на пьедестале почитания у мелкой. Сначала его потеснил король, после того как лично прикрыл спиной от злого деда. И все каникулы Майра, закатывая глаза, вставляла к месту и не очень: «А его величество…».

Мама веселилась, предлагая всем поддержать девочку и вступить в фан-клуб короля Асмаса. Четвертый отказывался, говоря, что он и так в нем с рождения, а дядя Сергей соглашался лишь после того, как «этот король докажет, что настоящий мужик. Корону там согнет или скипетр о голову сломает».

А после началась учеба. И вечно что-то придумывающий и совсем не похожий на занудно-моральных учителей лорд Кайлес занимал все больше места в мыслях девочки.

— Как ты можешь их сравнивать? — возмутилась Майра. Поймала насмешку во взгляде Аля. Попробовала обидеться. Не смогла. И решила поделиться наболевшим:

— Он такой хороший, умный, столько для нас делает, кроликов вон каждой подарил, а они… Курицы! — припомнила земное слово. — Спорят лишь о том, кто за него замуж выйдет.

Аль вскинул брови. Он был в курсе, что самой старшей из менталисток исполнилось двадцать пять и на следующий год она может выходить замуж, но спорить на собственного декана?! Интересно, Третий в курсе?

— Ну их в пламя, — махнула рукой Майра на собственных одноклассниц, — лучше гляди, что Крош умеет.

На каникулах мелочь посмотрела пару серий земных Смешариков, так что имя для кролика было выбрано мгновенно.

Девочка подняла руку, подставляя ладонь. Белый зверек тут же выбрался из капюшона и был опущен на пол.

— Стой смирно, — предупредила Аля Майра.

Красноглаз подскакал к замершему парню. Посмотрел оценивающе и Шестой перестал дышать, чтобы не спровоцировать зверька. Видел он, во что превратилась форма одного курсанта, после того как тот пнул под зад выскочившего перед ним на дорожку зверька. При всей своей милоте зубы у красноглазов были… вполне себе оружием. А злопамятность… от хозяйки видно досталась.

Крош вдруг взвился в воздух, оттолкнулся в два прыжка от подоконника и стены, приземлившись точно на плечо. Мальчик покачнулся от неожиданности, а ухо уже щекотало горячее дыхание — пушистый нос обследовал щеку, шею… Красноглаз сполз ниже, повис, зацепившись за плечо задними лапами. Дотянулся до верхнего кармана кителя, нырнул туда мордой и появился обратно, держа в зубах мобильный телефон. Дернулся назад. Красивым прыжком, не выпуская добычи, оттолкнулся от стены и сиганул на пол. Допрыгал до хозяйки, выплюнул ей в руку пластиковую коробочку. И только тогда Аль отмер. Воззрился в возмущении на мохнатого грабителя.

— Ты!

Красноглаз покосился. Фыркнул презрительно, точно грабежом оказал великую честь и, повернувшись задом, принялся невозмутимо умываться.

— Прямо гоп-стоп по кроличьи, — пробормотал Аль, припомнив одно из выражений дяди Сережи.

А Майра уже тыкалась в телефон.

— Как же. Мне тетя Юля показывала. Где же оно?

Аль вздохнул — девчонка. Подошел, забрал мобильник.

— Он запаролен, — пояснил, показывая, как включается экран по отпечатку пальца.

— Могла бы просто попросить, — заметил неодобрительно.

— Мне надо было к завтрашнему уроку задание отработать, — скороговоркой выпалила Майра, прилипнув к экрану.

Аль только головой покачал. Нормальные у них там задания… Тырить вещи из карманов. Либо он что-то не понимает в нынешнем образовании, либо Майра недоговаривает.

— О! Смотри! Вот это рожа. А тут ты! Ой, не могу.

Аль не выдержал, заглянул через плечо на экран, откуда веяло летом, каникулами и вкуснейшими бабушкиными пирогами.

— Признайтесь Кайлес, вы зашли в тупик.

В класс заглянул ректор. Оценивающе прошелся по пустым рядам. Неодобрительно покосился на уткнувшегося в книжку декана. На занятиях из курсантов никого, а этот… Даже не переживает по данному поводу. Как был раздолбаем, так им и остался. Жаль, что огонь так щедро одарил столь никчемную персону.

Рядом на столе, вытянувшись, дремал крупный красноглаз.

Ректор поспешно отвел взгляд от животного, дабы не сорваться и не начать орать.

— У вас остались только ваши, гм, студентки, чья будущая эффективность под большим вопросом. Пока их главная цель — выйти за вас замуж.

Из-за книги донеслось недовольное хмыканье.

— И вряд ли вам удастся их переубедить в этом. Да, конечно, Майра перспективна и ради нее одной я разрешаю вам устраивать сей балаган, но курсанты не должны страдать.

Хмыканье стало ехидным.

— Я помню, что отказался передать их под ваше управление, но вы могли бы обратиться за помощью к воспитателям. В конце концов дисциплина — их ответственность.

Книга ответила обидным «хм».

— Кайлес! — Сэльс все же повысил голос, хотя раз сто зарекался этого не делать. — Я с вами разговариваю. Извольте встать! И кто разрешал вам читать личную книгу во время занятий? Да, еще и с Земли!

Книга опустилась, явив под грозные очи начальства лицо декана без каких-либо следов раскаяния на оном.

— Если курсанты предпочитают иные занятия моим урокам, почему я должен страдать? — возмутился он.

— К тому же, — добавил, — вышло продолжение. Кстати, рекомендую. У этого народа нет магии, но они компенсируют ее отсутствие богатой фантазией. Хотите переведу отрывок? Здесь как раз о магии.

Ректор стиснул зубы. Напомнил себе, что перед ним не бывший курсант, а коллега. И называть его тупоголовым придурком будет нарушением деловой этики.

— Благодарю, — выплюнул, — воздержусь. И на вашем месте, я бы озаботился тем…

— Господин ректор, — в двери появилась голова дежурного, — вас срочно просят в целительскую. У нас огненная лихорадка.

— Жыргхва, — ругнулся Сэльс и быстрым шагом двинулся в сторону целительской, не обратив внимание на увязавшегося следом декана.

Ворвался в целительскую. Толпившийся там народ поспешно раздался в сторону, пропуская ректора к постели больного. Рядом стояли с беспомощными лицами целители.

— Слишком поздно, — тихо, лишь для него одного, произнес старший целитель. Сэльс потемнел лицом, окинул страдальческим взором мечущегося на постели паренька. Десятый курс. Вот же… Жыргхвова задница.

Пораженный лихорадкой курсант уже не мог кричать от боли, лишь надсадно сипел. Внешне он выглядел совершенно здоровым, только рот был раскрыт в крике, пальцы скрючены от судорог, по губам стекала слюна, а глаза покраснели из-за полопавшихся сосудов. И все же он умирал, сгорая в призрачном, жившим лишь у него в голове, огне.

Сэльс горестно вздохнул, морщась от разъедающего внутренности чувства беспомощной вины.

Редкое, поганое заболевание, вызванное тем, что огонь, обретя слишком большую власть, начинал жрать своего хозяина изнутри. Болезнь слабых духом. И ведь много раз наставники рассказывали о признаках дисбаланса сил, но мальчишки оставались мальчишками, стесняясь поделиться своими проблемами со старшими.

Результат… сгорает сейчас перед ним на постели. Помочь такому бедняге можно лишь в первые минуты — перехватить контроль, заблокировать на время дар. Но этому не повезло.

— Уберите посторонних, — приказал ректор, не оборачиваясь.

— Господин ректор, позвольте нам остаться, — раздались умоляющие голоса курсантов за спиной.

— Почему бы им не остаться, — неожиданно поддержал тот, кто вообще не должен был здесь находиться.

— Вы что тут забыли? — яростным шепотом осведомился ректор.

— Давно хотел попробовать одну вещь, — Кайлес протиснулся к кровати, ввинтившись между целителями, — только случай не представлялся.

Склонился над бьющимся в судорогах парнем, бросил:

— Держите его, — и попытался зафиксировать голову в ладонях, сдавив виски.

— Вы не целитель, вам лучше уйти, — возмутились гневно лекари, защищая репутацию своей профессии.

— Я хотя бы что-то пытаюсь сделать, — сквозь зубы бросил Кайлес, — а не стою просто так, смотря, как он умирает.

— Пусть попробует.

— Позвольте ему.

— Мы просим.

Загомонили курсанты.

Ректор нахмурился. Засомневался. Кайлес, конечно, не целитель, но лихорадка поражает мозг…

— Господин Сэльс, — прикрыв глаза, зло выдавил из себя Кайлес, — еще чуточка ваших сомнений и я точно не смогу ничего сделать.

— Ладно. Пробуйте, — отступил в сторону ректор, кляня себя за уступчивость, но терять курсанта… Каждая такая смерть оставляла незаживающий след в сердце.

— Братцы, навались, — сразу семеро окружили постель, придавливая дергавшегося в судорогах боли товарища.

И замерло время. Стало так тихо, что Сэльсу казалось, он слышит, как скользит капля пота по лицу Кайлеса. Что происходит с больным видно не было — загораживали головы и спины курсантов и потому Сэльс просто ждал, мысленно желая удачи менталисту.

Но когда тишину палаты разбил слабый полустон:

— Мама, — вздрогнул, рванулся вперед, чтобы поймать взгляд пришедшего в себя мальчика, но целители его опередили:

— В сторону.

— Пульс.

— Поймал. Стабилизирую сердце. Держу.

— Дыхание.

— Выравнивается.

— Лорд Кайлес, отпускайте потихоньку. Дар неактивен. Дальше мы сами.

Менталист, не открывая глаз, кивнул. Медленно, точно через силу, отнял ладони от висков курсанта. Попытался встать с колен, но начал заваливаться на бок, прямо на не ожидавшего подобного ректора. Тот еле успел подхватить.

— На койку его. Соседнюю, — приказал, отвлекаясь от больного, главный целитель, добавляя с досадой: — Так и знал, что выложится. Непрофессионал ведь.

— Доброе утро, господин учитель!

Радостный вопль от пятидесяти, не меньше, бодрых глоток отразился от стен, противно задребезжал в окнах, испугал до судорог кролика и докатился, оглушая, до Кайлеса. Тот поморщился, чувствуя, как сонный мозг резко взбодрился даже без привычного кофе. Сжал в руках дернувшегося было зверька. Оглядел переполненную аудиторию. Удивленно вскинул брови. На всякий случай сверился со списком, где значились скромные десять фамилий — первая из двух групп курсантов, у которых он вел занятия. По крайней мере именно этого ждал от него ректор, назначая деканом факультета менталистики. Еще в рабочих обязанностях значились мероприятия по выявлению новичков, но каждый раз находились важные причины заменить проверки на профильные предметы иных факультетов. Кайлес не жаловался, исходя из того, что текучка сама его догонит, а пока у него есть свободное время, лучше потратить его с пользой на любимого себя.

— Чем обязан, господа курсанты? — осведомился несколько раздраженно Кайлес. Прошелся взглядом по переполненной и, пожалуй, никогда не видавшей такой популярности, аудитории. Те, кому не хватило мест, сидели на полу в проходах.

— Господин Кайлес, разрешите обратиться? — с места подскочил курсант.

Староста, десятый курс, знакомое лицо — отметил Кайлес. Кивнул, разрешая. Дошел до преподавательского стола. Уложил на него кролика. Погладил между ушей и зверь успокоено вытянулся на любимом месте. Курсанты следили за каждым движением, точно оно сулило откровение или чудо.

— Курсант Гарлад. Десятый курс. Боевой факультет, — отрапортовал староста, вытянувшись по стойке смирно и преданно поедая начальство глазами. Затем пояснил причину аномального скопления курсантов: — Мы хотели бы присутствовать на ваших занятиях.

— А смысл? — пожал плечами Кайлес, возвращая себе пошатнувшееся было душевное равновесие. Все-таки не каждый день сталкиваешься с популярностью со стороны мужского пола. С женщинами оно как-то привычнее, ну а паре-тройке земных извращенцев, проявивших к нему интерес, он лично мозги вправил, дабы не путали природные ориентиры.

— Если вы не обладаете нужными способностями, мои занятия для вас совершенно бесполезны. Это как слепого учить рисовать. Разве что, — Кайлес задумался. Ему вдруг расхотелось просто так отпускать от себя внезапно обретенных слушателей. И тишина в аудитории, поймав его сомнения, сделалась столь полной, что стали слышны звуки музыки с урока танцев у девочек, — я могу дать вам общие понятия о менталистике, продемонстрировать, что вы чувствуете, когда вам пытаются вскрыть мозги и показать, как справляются те или иные амулеты.

— Хотя, — он задумчиво пожевал губу, — вам должны были это рассказать и без меня.

Стоящий навытяжку староста кашлянул, намекая, дело не так просто, как кажется. Кайлес одарил его недовольным взглядом, проворчав:

— На моих занятиях стоит больше напрягать мозг, чем иные части тела.

По рядам прокатился тихий смешок. Гарлад встал свободнее.

— Разрешите объяснить? — спросил. Дождался небрежного:

— Валяйте.

И начал говорить. На середине рассказа Кайлес не выдержал, прервал:

— Полная чушь!

— Можете сами проверить, — обиделся староста.

Кайлес ткнул пальцем в третий ряд.

— Вы. И вы! И вот тот ушастый у стены.

Указанные курсанты вышли к преподавательскому столу.

— Ну-с-с, — потер ладони Кайлес, окончательно просыпаясь и чувствуя себя безумным профессором безумного эксперимента. Прошелся вдоль троицы. Внутри уже горел азарт.

Кроль тоже проснулся, среагировав на эмоции хозяина. Уселся на край стола, рассматривая курсантов нечитаемым взглядом красных глаз.

Кайлес начал с простых тестов. Потом перешел к сложным. Плюнул. Вызвал еще парочку курсантов, однако и те показали пусть низкий, но стабильный уровень дара, с которым вполне можно было работать.

— Почему? — гаркнул, не сдержавшись. Рванул нервно ворот рубашки. Это сколько работы-то привалило?! И ладно он. Но корона куда смотрит?! Неужели все стало настолько плохо со времен его учебы в академии? Впрочем, оно и тогда было не очень… Но почему от него скрыли, что число менталистов с каждым годом уменьшается? Или это очередная проверка от кузенов?

Аудитория взорвалась наболевшим:

— Так прежний декан не утруждал себя тестированием.

— Он брал тех, кто сам проявился.

— Мы не навязывались.

— А смысл? Все равно ничему не научат. Только время зря тратить.

— Проще на год в Лифгану съездить.

А между выкриков слышалось:

— Декан только об уходе на покой и думал! Ничему не учил, ничего не требовал. С факультета вон все поувольнялись. Кабинеты паутиной заросли.

Когда столько лет занимаешься одним, пусть и любимым делом, поневоле застываешь в нем как муха в варенье. И начинаешь ненавидеть: и дело, и курсантов, и лекции, и зачеты.

А Лифгана ждет, начиная сманивать прибывших менталистов чуть ли не с первых дней учебы. Кайлесу пришлось напрячься, чтобы вырваться из цепких лап лифганцев. Завалить парочку экзаменов. Прогулять занятия. Устроить драку. Ради родной короны он разбитой губы не пожалел. Когда это не помогло, пришлось наведаться к жене ректора. В отсутствии мужа. А иначе… корона не пожалела бы веревки, чтобы придушить не вернувшегося домой родственника. Его величество измену племяннику не простил бы. Никогда.

— Довольно! — поднял руку Кайлес, прерывая поток жалоб.

Аудитория затихла. Менталист прошелся взглядом по курсантам. Восьмой курс, знакомый по целительской десятый, одиннадцатый, двенадцатый, вон даже выпускной пятнадцатый каким-то ветром занесло.

— Вы другой, — пробубнили из дальнего угла.

Кайлес вскинул брови. Сложил руки на груди. Прищурился.

— С чего вы взяли? Сами знаете, курсантом я был паршивым. Ваши наставники до сих пор меня ненавидят.

Курсанты заулыбались. Кроль подтверждающе чихнул.

А Кайлес шагнул ближе. Голос его сделался завораживающе проникновенным.

— Вы прекрасно жили без обучения на моем факультете, так с чего вдруг такой интерес к менталистике? Хотите узнать, как задурить голову девушке? Наложить подчиняющие чары? Так я вас огорчу. Первое, с чего начинается обучение — с клятвы не применять свои навыки без законных на то оснований. А клятву эту я выжгу у вас в мозгах.

Курсанты побледнели. Передние ряды отпрянули, вжимаясь в спинки стульев.

— Но сначала я ваши мозги выпотрошу, выведаю все ваши гнусные секретики, узнаю ваши слабые стороны и начну их использовать.

— Неправда! — выкрикнули с задних рядов. — Вы тоже клятву давали.

Кайлес хмыкнул. Хлопнул в ладоши.

— Неплохо. И даже небезнадежно. Мозгами работать умеете.

Под вцепившимися в него взглядами курсантов Кайлес вдруг ощутил душевный подъем. Точно он ввалился в клуб прилично навеселе, нечесан, небрит, а местная красотка с порога на шею повесилась. И внезапно стало интересно, а сколько талантов он здесь найдет. И чему сможет их научить. Только вот досада… Кроликов на всех точно не хватит.

— Начнем с тестирования. Распределим по уровням. Но клятву дать вам все же придется. Правда, не сразу.