Путь менталиста (СИ)

глава 11

Дворец был тих. Отшумели праздники, отгремела последняя свадьба его величества и дворец словно чувствовал приближение конца правления ветви. Он точно предвкушающий пенсию работник замер в ожидании момента, когда весь шумный двор с подданными переедет в… выбранный огнем тэорат, а здесь останется лишь правитель самого тэората с семьей. За двором следом потянется зверинец, будут перенесены плавающие сады, закроются залы покаяния, тишины и многие другие, которые не нужны тэорату. На них наложат сохранные заклинания, чтобы остались в целостности до следующего раза, когда вновь их призовет на службу огонь.

А пока все ждали новостей от Восьмой: уже или еще нет?

Юля прерывисто вздохнула. Поправить бы платье, но обе руки заняты вцепившимися в них детьми. Прикусила губу, заставляя себя успокоиться. Дети и так перепуганы, не стоит пугать их еще больше.

Попыталась отвлечься от предстоящей семейной «порки». От разыгравшегося воображения, в котором ехидная морда — а какая еще — Третьего перемежалась с укоризненным — точно она маленькая девочка — взглядом его величества.

Драго был накормлен и пришел в себя настолько, что попытался спалить сунувшегося к нему по просьбе Юли целителя. Пришлось оставить калкалоса в покое, взяв слово, что тот дождется ее и никуда не улетит.

Что еще? Шестого дергать не стала. Пусть учится. Разберутся сами.

— Леди ассара, прошу, — слуга предупредительно распахнул перед ней дверь кабинета. Того самого… Сердце дворца. Место, где принимались самые сокровенные решения. Где огромный, во всю стену камин. Портреты королей на стенах, ба! со знакомыми венками. Где девять кресел, точно восемь Столпов, на которых держится власть и еще одно — для короля.

На их фоне диванчик для Юли с детьми смотрелся совершенно чуждо.

— Юля, — его величество отвлекся от разговора с сыновьями, улыбнулся, затем его взгляд соскользнул на детей и Юля инстинктивно, защищая, прижала к себе обоих.

Она застыла напротив королевской семьи, держа руки на детских плечах, готовая в любой момент… Не зная, что именно, но точно уверенная, что защищать до конца.

Шестой, которого позвали без нее, с тяжелым вздохом шагнул из-за спин братьев. Подошел и с вызовом встал за своей ассарой.

Ситуация начинала приобретать вкус противостояния.

Осталось лишь Фильяргу сделать выбор и…

— Юлия, как вы могли подумать, что я…

«Собственным внукам наврежу» повисло в воздухе.

Его величество удрученно покачал головой, глянув так, словно Юля лично ему в корону плюнула. Совесть дернулась было покаяться, но была остановлена жесткой рукой хозяйки.

Она всего лишь защищает свое. Плохо, правда, что Шестой здесь. Ему это еще припомнят. Корона ведь рассчитывает, что между ней и ассарой, он в итоге выберет корону. Когда подрастет.

— Кажется, о нас плохо подумали, — насмешливо заявил Второй.

— Странно, — согласился Пятый, — обычно ТАК думают лишь о Третьем.

И действительно, — мелькнула мысль у Юли, — Первого уважают и ценят, Второго любят, правда, большей частью женщины, Четвертому тихо завидуют, считая любимчиком пламени, с Пятым пока не определились, а вот Шестого либо ненавидят, либо жалеют. Седьмой… понятное дело, еще в «пеленках». Ну а Третьего откровенно боятся. Юля не представляла, что будет с народом Асмаса, если огонь выберет главного «монстра» королевской ветви. Повесятся, наверное, коллективно.

— Чувствую себя несколько обделенным, — проворчал со вздохом Третий, совершенно не выглядя расстроенным.

— Предлагаю закончить обсуждение чьих-либо мыслей и перейти к практической части, — внес конструктивное предложение Первый.

«Практическая часть» испуганно вжалась в маму.

— Любите подарки? — весело подмигнул племянникам Второй.

Дети с любопытством уставились на большой ящик, который дяди с усилием поставили перед ними и даже крышку открыли. А там…

Разочарованный вздох пронесся по комнате — подарки прятались под черными угольками.

Юля моргнула. Посмотрела на серьезные лица братьев мужа и… заподозрила очередной ритуал.

— Доставайте по очереди, — предложил Лиестр, — только одно условие — без рук.

В гостиной повисла тишина.

— Мама, — растеряно дернула за юбку Оля.

— Можно, — разрешила Юля. Что уж… теперь то. После спутанного, торопливого рассказа мужу — зато внимание от калкалоса было надежно отвлечено — после брошенного им: «Корона должна узнать» и последовавшего за этим срочного вызова во дворец, переживать о каких-то там демонстрациях было уже глупо.

Первым вышел Илья. Вытянул шею, заглянул в высокий ящик. Нахмурился. Пошевелил пальчиками рук. Оглянулся на Олю. Та встала рядом, взяла брата за ладонь. И в воздух взмыл верхний слой угольков.

На ошарашенные лица братьев было приятно посмотреть. Даже король растерял свою величественность. Юля же к такому была готова. Еженедельные «битвы гигантов», как в шутку называл Совенок их тренировки, состояли из поднял и кто дальше бросил или собрал пирамидку из камней, накидал кучу палок. Словом, обычные такие детские игры только с помощью магии.

Из черного облака угольков, зависших над ящиком, неспешно, с достоинством выплыл меч. Серебром отливало идеально заточенное лезвие, на рукояти спал, свернувшись, калкалос, на лезвии темнел крылатый силуэт чаркса. От оружия веяло силой такой серьезной, что Юле захотелось взять крышку и прихлопнуть весь этот балаган.

— Неплохой выбор, малыш, — похвалил король. Фильярг глянул на сына с гордым одобрением, а Юля, прикусив губу, уговаривала себя не вмешиваться. Не станут же они, правда, дарить оружие ребенку.

— Прошу, — его величество взял меч, взвесил на ладони и с каким-то завистливым почтением передал Илье. Стоило мальчику дотронуться до рукояти, как грозное оружие принялось съеживаться, став размером с игрушечный меч, еще и остроту явно потеряло.

— Это Меч судьбы, — ухо обжег восхищенный шепот Аля, — он подстраивается под владельца и никогда ему не навредит.

— Дядя Лиестр, он даже лучше вашего плаща невидимки, — восторженно воскликнул Иль. Ой, — смутился вдруг, — у нас его отобрали. Сказали, что плохая игрушка для дворца.

Третий посмотрел озадаченно. Перевел взгляд на Аля. Увязал в логическую цепочку и осуждающе покачал головой… Весь дворец. Всех безмолвных. Целые праздники. Нет слов.

— Ваша очередь, леди, — отвесил поклон Ларс и Оля горделиво вскинула голову, польщенная вниманием. Хмуриться не стала. Небрежным взмахом руки отослала угли прочь и те дробно заскакали по полу кабинета. Встала на цыпочки, заглядывая внутрь — мы же девочки, нам хочется весь ассортимент оценить, но внутри клубилась лишь белесая муть. Схитрить не получилось.

Оля отошла от ящика. Осмотрела его с неудовольствием. Потом вскинула руку, потянула за что-то невидимое.

— Кто? — взревел вдруг его величество. — Кто, я спрашиваю, положил туда это? — указывая пальцем на вполне безобидную такую палочку с орнаментом.

Уж всяко лучше меча, — решила Юля. Правда, с чего тогда такая истерика?

— Я же просил украшений побольше, кукол, в конце концов, а вы?! — распалялся король. — Меч судьбы. Кнут правосудия. Вы бы еще Карающую длань положили. Или Глаз видений.

Пятый со Вторым потупились, рассматривая ковер на полу, точно провинившиеся школьники.

— Ты сам просил добавить артефактов, — попытался оправдаться Второй.

— В хранилище световики вечность никто не заряжал. Мы и сгребли в темноте, что было с краю, но куклы в ящике точно были и не одна! — горячо произнес Пятый.

Только вот банальные куклы Олю не заинтересовали. У нее их дома… не одна коллекция уже.

Его величество с видом «ой, все!» прикрыл глаза ладонью. Махнул рукой. Повернулся к Юле.

— Выбор сделан, — тяжело вздохнул, добавляя: — Да будет с нами пламя.

Юля кивнула, ощущая, как воздух вдруг уплотнился, отказываясь проникать внутрь, а потом пол выскользнул из-под ног и темнота накинула мешок на голову.

Пара часов спустя. Личный кабинет его величества.

— Наша ассара не перестает нас удивлять, — Лиестр щедро плеснул всем огневухи.

— Я не буду, — помотал головой Фильярг.

— Поверь, ТЫ будешь, — пододвинул к нему бокал Харт, — и скажи спасибо, что ребенок на этот раз один. Как она вообще решилась на такое? После первых родов? Как ты позволил?

Фильярг опустил голову. Растер ладонями лицо. Признался тихо:

— Это я деактивировал заклинание. Она не знала. Просто…

Потянулся к бокалу. Опрокинул в себя огневухи и, кажется, даже не почувствовал вкус.

— Дети подросли, а она… Я чувствовал ее страх. Не понимал, правда, почему, но видел, как она трясется над ними. Даже работа не могла отвлечь. Она начала оберегать их от… всего. А вы знаете, чем грозит подобная опека над мальчиком в Асмасе.

Мужчины покивали. Они знали. Сами прошли через жесткое, на грани жестокости обучение наставников. Академия. Покорение огня. И везде через боль, через преодоление, выжигание слабости и трусости. А иначе… стихия накажет смертью.

— Мне не хотелось устраивать скандалы за сына. Вот я и посоветовался, — Фильярг замялся, — с тещей. Она настоятельно советовала завести еще одного ребенка, мол, здорово отвлекает и ставит мозги на место. Признаю, я ошибался, посчитав эту опеку обычным материнским страхом. Но… что сделано, то сделано. Я рад еще одному ребенку.

— Нам бы успеть с этими двумя разобраться, пока следующий не подрос, — недовольно заметил его величество.

— За роды не беспокойся, — счел нужным добавить он, — вторые всегда легче. Вдобавок, без ритуала.

— Пролетят, не заметишь как, — подтвердил самый опытный из них Лиестр.

— А что касается двойняшек, — Первый покрутил бокал, выпил, налил еще, — ничего страшного я не вижу. Да, необычно, что у них внешний источник магии, вдобавок, один на двоих. Тем более в столь юном возрасте. Думается, это наследие матери. Мы не знаем, как бы проявлялась магия у землян, если бы они ею владели. С учетом быстротечности их жизни… скорее всего раньше, чем у нас. Вдобавок, дети получили одобрение двух стихий. Плюс Шестой внес свой вклад, так что они получили энергии с избытком и смогли сформировать собственный источник. Самое занятное, что пользоваться они могут им лишь вдвоем. Думаю, с пробуждением стихии в пятнадцать лет этот источник будет поглощен и перестанет существовать. Я бы советовал разделить детей для безопасности, но это плохо скажется на малышах. Оставим, как есть. Изготовлю контролирующие артефакты для отслеживания магического давления. На всякий случай.

— Учить их бесполезно. Таких маленьких, — указал на очевидное его величество.

— Они развиваются быстрее асмасских детей, — возразил Третий.

— Тогда попробую подыскать кого-нибудь, — пообещал Фильярг.

— Подыщи, — одобрительно кивнул Харт, — а то следующий раз они от скуки не только пол во дворце заморозят. И ведь столько времени скрывались, — посетовал, — прям идеальные заговорщики.

— Тут я виноват, признаю, — сознался Фильярг, — разрешал безмолвным не сопровождать их, когда они играли с Шестым.

— Доверчивость, — пробормотал Лиестр, — до добра не доводит. А ведь оба выбрали артефакты воинов, — добавил он с озабоченным видом: — Мне было не по себе от меча в руках ребенка.

— Меч, — отмахнулся его величество, — в руках мальчика — это нормально, а вот водный кнут для девочки… Но характер у нее боевой, н-да. Пора начинать готовить Сэльса к тому, что через одиннадцать лет у него появится курсантка на боевом факультете.

Высочества скривились… Это был тот прогресс, который они хотели бы остановить, но не могли.

— Огонек, — ладонь прижали к губам, обожгли поцелуем.

Юля с трудом выныривала из подаренного целителем сна. Организм ощущался по отдельности, а целиком просыпаться не хотел.

— Как ты? — обеспокоенно уточнил Фильярг, склоняясь над женой.

— Спать хочу, — призналась честно та, — словно большой такой ленивец.

— Ну и спи, — не стал возражать Фильярг, — только домой тебя отнесу. Хочешь?

Юля зажмурилась. Ее. На руках. На глазах у всего птичника. И сразу поползут слухи, что ассара доработалась до такого, что ходить уже не может. Почему-то именно женский трудоголизм местным обществом приравнивался к страшному греху. Ибо пламя надо зажигать не только на работе, а еще дома и обязательно в супружеской спальне.

— Сама дойду, — поспешно отказалась.

Помолчала, так и не открывая глаз. Каяться с закрытыми глазами было легче.

— Прости за то, что молчала. Я так перепугалась. Вела себя точно курица, думая лишь о своих страхах.

Муж взял ее за руку. Пальцы сплелись. Ободряюще сжалились.

— Я всегда знал, что у столь потрясающей женщины будут не менее потрясающие дети. И не забывай, ты не только мать, но и ассара. Для тебя нормально вдвойне переживать за детей, как и не доверять магии. Тебе было непросто принять ту часть себя, а тут дети. Раннее пробуждение. Представляю, что ты только передумала.

Юля вздохнула. Хватит переживаний. Мыслей, идущих по кругу. Тисков, сжимающих сердце. Сухости во рту. Действительно хватит бояться того, что еще не случилось.

— Я столько раз видела всплески у первых курсов. Это так страшно… А тут… Они ведь маленькие. А если стихия проснется и у них?

— Стихия мудра, — в голосе мужа зазвучала улыбка, — она обязательно проснется, но в свое время. Не бойся огня. Он суров, но справедлив. К тому же ты ему определенно нравишься. Я бы сказал, ты единственная женщина на моей памяти, которая вертит им, как хочет.

Юля польщенно фыркнула.

— Ты преувеличиваешь.

— Ни капли, — не согласился Фильярг.

Наклонился, приподнимая ее и бережно-бережно прижимая спиной к себе.

— Это ты меня прости за обман. За то, что не рассказал тогда о Шестом. Мне казалось, что это уже не важно. Все живы, а цена… Прости и за то, что принял решение о ребенке, не посоветовавшись с тобой. Ты же не против его?

— Глупости, — рассердилась Юля, — как я могу быть против?! Нет, что не посоветовался — это, конечно, безобразие. Но я понимаю, ты не только мой муж, но еще и представитель патриархального общества, в котором место женщины где-то между: «подай еду» и «иди спать». Так что ничего другого я от тебя и не ждала. Принял решение, исполнил, а рожать, значит, мне?!

— «Подай еду»? — с угрозой протянул Фильярг. — Хотя «женщина, в кровать» мне нравится больше.

И прикусил мочку уха, заставив Юлю возмущенно охнуть.

— Я говорила про «иди спать», — пробурчала она, — твое звучит неприлично.

— Зато мне, как представителю патриархата, нравится, — усмехнулся Фильярг, стиснул ее в объятиях, прижал к себе и произнес: — Женщина, даже не думай, что сможешь от меня отделаться. И рожать, ты права, будем вместе. В этот раз я поделюсь своей силой с ребенком и роды приму. У меня восемь месяцев на подготовку. Его величество поделится опытом.

Юля нервно сглотнула, уже представляя в красках, как это будет. Целители ладно. Им положено. Но муж? Стремно, не то слово.

— Слушай, — повернулась она к нему и понижая тон голоса до заискивающего, — я погорячилась. И вообще по сравнению с остальными ты у меня самый прогрессивный. Честно.

— Нет, женщина, — Фильярг смотрел сурово, однако глаза смеялись, — мужчина должен принять решение, пока горит пламя проблемы. А приняв его — не отказываться, ибо сомнения — это пепел.

Угу. Очень удобная философия, а главное — ровненько так ложится на мужское упрямство. А ведь она, если подумать, тоже дочь огня и тоже может решать, пока что-то там горит, но и передумать может. Ибо глупость это — пепел, если жизнь диктует свои правила.

— Ладно. Пламя. Пепел. Пошли домой, а?

Погода сегодня одарила солнцем. Было тепло и чувствовалось, что наступает весна, а там, не успеешь оглянуться, как прогреется воздух, а за ним и море. Можно будет забыть о толстых плащах, теплых жилетках, шапках и перчатках. Хотя про шапки — это Юля по привычке. Головных уборов здесь почти не носили. Максимум — капюшон накидывали для защиты от дождя и ветра. Первое время зрелище — снег на волосах — шокировало, потом привыкла и уже не возмущалась, видя даже маленьких детей без шапок зимой. Дети огня, одним словом.

Юля села на траву. Привалилась к теплому боку. Провела ладонью по чешуйчатой лапе.

Сверху неодобрительно кашлянули и протянули собственный плащ в качестве подстилки.

После новости об интересном положении хозяйки уровень ее охраны был повышен и это означало — никуда без товарищей безмолвных. Она словно вернулась в прошлое, когда каждый шаг сопровождался минимум тремя подозрительными взглядами.

Вот и сейчас:

— Леди ассара, смею заметить, полеты в вашем положении могут быть опасны.

Все же репутация — страшная вещь.

— Мы просто поговорим.

Ей не поверили. Устроились неподалеку, готовые пресечь любую дурь, которая взбредет в голову ассары.

— Рассказывай, — попросила Юля, прикрывая глаза и подставляя лицо под солнечные лучи.

Бок под спиной поднялся, опустился. Как в него только поместились все десять корзин с рыбой? Его дома вообще не кормили что ли?

— И можешь не делать вид, что спишь. Чтобы ты знал, я волновалась. Тебя так долго не было.

— Разве это долго? — возмущенно пророкотали в голове.

Ну да. Четыре года. Раз — и пролетели. Для долгоживущих это, наверное, как четыре дня.

— А ты снова размножаешься, личинка.

Конечно, что еще остается короткоживущим, как не оставлять потомства?

— Не беспокойся, на этот раз все будет хорошо и твоя помощь не нужна.

Над ухом заклокотало, Драго выдохнул клуб дыма, бок затрясся и до Юли дошло, что калкалос смеется.

— Твои размножения забавны. Никогда не думал, что с блохами интересно.

Интересно. Ровно до момента, как их надо кормить по утрам полезной кашей.

— Лучше про своих блох расскажи, — попросила Юля.

Бок надулся под спиной и удрученно опал.

— Нечего рассказывать, — рокот сделался почти по-человечески обиженным, — всегда найдется тот, кто сильнее, лучше и достоин большего, чем ты.

Юля прикрыла глаза. Теперь главное, сдержать насмешку в мыслях, а в голову, как назло, упрямо лезла блондинистая драконица с ярким маникюром. Она хлопала длинными ресницами, постукивала когтем по скале и, надув губки, говорила: «Дурак вы, Драго. Как есть, дурак. И шутки у вас, дурацкие. Совсем вы со своими двуногими одвуногились. Какой из вас калкалос? Скоростными полетами не интересуетесь, на скалы пламенем не плюетесь, баранов не ловите. Все вам какие-то странности подавай».

И что тут сказать? Умей проигрывать? Глупое утешение. Найдешь еще лучше? Как там говорит восток: «В лесу полно деревьев». Надо лишь зайти.

— И всегда будет тот, кто хуже, но ему ничего не мешало свить, что у вас там, гнездо, да? — проговорила Юля. — Это лишь отговорки дураков. Вот ты куда смотрел, когда за ее хвостом гонялся?

На хвост, наверное, и смотрел. Не на грудь же.

— На пламя, конечно, глупая самка, — рыкнули недовольно в голове. Вздохнули: — Оно у нее такое… как солнце. Смотреть и смотреть.

Н-да, ошибочка вышла, но все равно — не на мозги. Мужики, даже с крыльями, везде одинаковы.

— Слушай, ну и зачем она тебе, если не оценила?

— Я слишком долго слушал песни ветров, лысая самка двуногих, — в голове грохотала грусть, — с молодым пламенем проще зажечь огонь.

С молодым, наверное, да. Только он глуп. Это, считай, воспитывать и воспитывать. Дитя в семье, а не муж. Впрочем, у каждого свой выбор. Но за Драго обидно, н-да. Вернулся не калкалос, а потертый коврик с крыльями. Если бы можно было — Юля бы той хвостатой… хвост бы и выдрала.

Но кто знал, что калкалосы столь чувствительны. Подумаешь, отказала. Нашла кого-то молодого. Переживать-то зачем так сильно? Вон, чешуя уже редеть начала.

— И зачем тебе молодое пламя? — решила сыграть в глупую Юля. — Наскучит после второго полета. Что там интересного может быть кроме, гм, хвоста?

— Пламени, дурная личинка, — яростно поправили ее. — Самая важная часть калкалоса — это пламя.

— У нас, знаешь, тоже хватает самцов, которые кидаются на тех, кто и без них горит ярко. Или что еще хуже — считают своих избранниц, хм, бесполезным бревном, а проблема в том, что они сами — еле тлеющий уголек. Так что мнение глупой личинки таково: пламя — это тоже труд. Хочешь зажечь, так найди ту, с кем будете гореть вместе.

— Думаешь, это легко, безмозглая двуногая личинка? Ты даже летать не можешь!

Хвост яростно взбил землю, когти зарылись в траву, а охрана встревоженно приблизилась. Спор заставил их нервничать.

Юля рассмеялась. Погладила себя по животу.

— Пусть я не летаю, зато огонь зажигаю регулярно. Но если хочешь — оставайся. Моя семья — твоя семья.

Мужа она уговорит на чешуйчатое пополнение.

— Единственная просьба — не поддаваться и не катать детей.

Рано им еще. Да и калкалос не домашняя зверушка. Пусть учатся уважать его желания.