Путь менталиста (СИ)

Глава 14

— Полная безвкусица.

От брошенной раздраженно фразы Беллара вздрогнула. Застыла, ощущая, как щеки предательски заалели.

— Надо же было так испортить!

Она прикусила губу, опуская голову. Внутри огнем полыхнула ярость. Захотелось встать и… надеть дражайшему декану что-нибудь на голову. Желательно несуразное. Еще желательнее грязное, чтобы потекло по гладко выбритым щекам, по отвратительно белому воротнику рубашки.

Стиснула зубы, запрещая себе отвечать. Тело съежилось, вспоминая боль после таких ответов. ОН любил учить покорности.

Начальство возражений не дождалось, хотя явно мечтало высказаться, но для полноценного выговора — женская одежда так себе повод — запала не хватило, и потому оно переключилось на события прошлой ночи.

— Майра как у вас оказалась?

Беллара села ровнее. Подобралась, напоминая себе, что ничего предрассудительного не совершила. Не успела.

— Девочка проснулась из-за кошмара и пришла ко мне. Я решила — справлюсь сама и не стала будить воспитательницу.

И вроде справилась. По крайней мере, когда к ним ворвались безмолвные, они крепко спали. Втроем. Беллара не помнила, как она отключилась. Кажется, очень быстро. Просто удивительно быстро для столь бурной ночи и неудобного кресла. Хороша, однако, настойка у портнихи. Больше она ни капли этого пойла в рот не возьмет!

— Ответьте мне, кем вы у меня работаете? — голос декана прямо сочился ядом.

— Личным помощником, — сквозь зубы — держаться становилось все труднее — ответила Беллара.

— Вот и работайте, — с режущим нервы благодушием разрешило начальство, — помощником. А девочками займутся те, кому положено. Ясно?

Пламя усилило напор, требуя, сжечь идиота. Она позволила себе помечтать, как пепел серым облаком поплывет над горами…

— Да.

— Не слышу.

— Да, лорд Кайлес!

Над головой удовлетворенно хмыкнули.

— И хватит звать меня лордом. Мы с вами не на приеме. Достаточно господин Кайлес или господин декан. У нас с вами исключительно деловые, — подчеркнул, — отношения.

Она бы предпочла никаких отношений, но огонь свел ее с этим человеком.

— И вот еще…

Она, наконец, подняла на него взгляд. Декан выглядел так, словно направлялся на прием. Идеально уложенные волосы. Холеное лицо. Красивое. Без малейшего следа бессонной ночи. И пах он… Просто непозволительно привлекательно.

— Мой кузен сегодня у нас в гостях. Приготовьте ему кофе. Он скоро появится.

Он скоро появится, — мысленно передразнила Беллара. В отличие от декана она, промучившись без сна до утра, ощущала себя лет на десять старше и на столько же сварливее. Хотелось подойти, упереть руки в бока и спросить:

— И что именно, вам не понравилось, господин декан? Жилет, прикрывающий неприлично тонкий шелк рубашки? Или подшитый под юбку подклад, из-за чего она перестала облегать бедра второй кожей? Портниха, добавив чуточку магии, растянула хитрый материал. В итоге под низ влезли аж две юбки. По вырезу пустили кружево, им же подбили низ. Она так старалась… Истратила все деньги. А этот….

Права была мама, когда просила держаться от менталистов мужчин подальше. Но, видит пламя, как тяжело прятать дар. Скрываться. Не отвечать на оскорбления, когда так хочется отправить их обратно, прибавив чуточку силы.

Вот она и не удержалась…

Привычно перелистнула страницы собственной глупости, вспомнив самое приятное. Последний побег. И милость огня, столкнувшего ее со вдовой.

Они разговорились. Вдова сомневалась стоит ли идти работать в мужскую — в глазах асманцев она все еще была такой — академию. Поделилась мечтой отправиться на материк, чтобы найти там родственников матери и избавиться от попечительства брата.

Они были похоже. Внешне. Фигурами. Горькой судьбой.

У одной в кармане было разрешение на работу — осталось лишь пройти собеседование у Четвертого высочества, у второй — билеты на пароход.

Что было проще — поменяться. Именами. Судьбами. Бумагами в кармане.

Одна получила убежище, вторая — путь домой. Билет, естественно был куплен на другое имя, но ЕГО это никогда не останавливало. ОН все равно находил, используя поиск по крови. Расставлял людей вокруг межконтинентальных порталов и проверял выходящие суда.

Тогда зачем она бежала каждый раз? Просто, чтобы сделать хоть что-то. Не превращаться в растение в стенах ЕГО дома. Не терять себя. Не сломаться.

В тот раз она бежала, найдя тайник и заменив свою кровь на чужую. Надеялась — собьет со следа, но огонь предложил вариант получше. Академия еще со времен появления первых студенток включила в защиту заклинание, сбивающее поиск по крови — во избежание появления армии негодующих родственников под стенами. Мол, сбежала девица, а куда — не знаем. Не у нас, это точно.

— Госпожа Беллара, прохладного утра.

Вздрогнула, выныривая из прошлого. Обернулась от кофе машины. И сразу же узнала Третьего. Главу дворцовой безопасности и Третьего тэората — ну это официально. Неофициально его высочество отвечал за соблюдение интересов государственной безопасности в самом широком смысле этого слова. Говорили, что даже мысли подданых в его ведомстве не просто прочтут, а еще подчистят и направят в нужное короне русло.

— Ваше высочество, — она привычно склонилась в идеальном поклоне, только потом спохватившись, что бедная вдова должна быть чуть неуклюжа. Но Третий отреагировал не на поклон, его взгляд с некоторым удивлением зацепился за ее наряд

— Гм, — выговорил он, наконец, — оригинально. Необычно. Свежо.

— Благодарю, ваше высочество, — дурацкое тело снова среагировало поклоном, — мое скромное желание — соответствовать принятым на факультете правилам внешнего вида.

Брови его высочества поползли вверх, потом нырнули вниз, Харт прищурился. Понимающе посмотрел на дверь кабинета, снова на ее наряд, но выражение лица осталось невозмутимо вежливым.

— Рад, что мы не ошиблись с выбором, — подтвердил ее опасения принц. Любая интрижка с деканом — и она увидит стены академии с той стороны.

— Что это? — принюхался. — Кофе?

Она моргнула, отвлекаясь от безрадостной картинки быть выпнутой из академии.

— Пять минут и готово.

Если капризная иномирная машина соизволит сегодня работать, а не попросит почистить, долить воды или досыпать зерен. Беллара хоть и научилась жать кнопочки, но все еще боялась лишний раз трогать этого зверя.

Она многое освоила на этой работе. Например, сварить кофе и не отравить его, пока несешь «обожаемому» начальству.

— Смотрю, ты устроился с комфортом. Кофе, женщина.

В голосе кузена сквозила едва заметная — но все же! — зависть, и Кайлес ощутил, как раздражение уходит, а настроение повышается.

— Ты сам решил, что еще один мужчина рядом с девочками вызовет пересуды, а мог бы найти кого, гм, постарше.

Харт скривился. Недовольно оглядел развалившегося в кресле — кожаном для боса — Кайлеса. Хмыкнул и с безрадостным выражением на лице устроился напротив.

— Кто постарше от тебя сбежал бы в первый день. Ты же невыносим!

— Она, — Кайлес ткнул в сторону двери, — все еще работает.

— Ты заставил ее сменить одежду! — обвинил кузен.

— У меня аллергия на черное, — отмахнулся Кайлес, — да и быстрее забудет свое горе, если станет выглядеть нормально.

Распахнулась дверь. В кабинет в облаке кофейного аромата вплыла Беллара.

Кайлес вздохнул — исключительно про себя — до стука каблучков и нормального вида еще работать и работать. Но ничего. Он любит трудные задачи.

— Ваш кофе.

Склонилась, но дурацкий жилет мешал полюбоваться вырезом, который Кайлес точно знал, там был.

Удалилась. И никакого удовольствия — эстетического — от облика. Ну хоть зубы не ноют и то хорошо.

Кайлес поднял чашку. Принюхался — после бессонной ночи — божественно. Сделал первый глоток. Прикрыл глаза, ощущая, как тело наполняет бодрость, а мозг перестает чувствовать себя старым псом. А вообще — это безобразие. Раньше — и Кайлес погрузился в воспоминания — заваливался он в клуб с шикарной блондинкой, а уходил под утро со жгучей брюнеткой. Его личное правило тусовки в том мире. Дальше жаркое знакомство. Легкий сон. И утром он бодро и весело встречал новый день.

А сейчас? Потер виски. Тело ломит. Голова гудит. Осталось лишь начать ныть суставам и вот она — старость. А все некоторые… которые решили занять гостевую спальню. Выяснилось, что хорошо Кайлес спит лишь один или в женской компании, а вот мужская… вызывала бессонницу.

— Что решил с охраной факультета? — спросил Кайлес у кузена, когда молчание стало затягиваться.

Тот нехотя оторвался от чашки. Глянул недобро. Вздохнул.

— Не хочу тебя пугать…

— Я в курсе, сколько корона тратит на обучение менталистов в Лифгане, — совершенно непочтительно — сказывалась бессонная ночь — перебил Третьего Кайлес.

И тратит в драгоценных металлах, ибо получить необученного менталиста, которого обуяла жажда власти, дороже выйдет. А что большая часть из обучаемых не возвращалась, многие считали плюсом — нечего этим менталистам у нас делать.

Асмас жил огнем. Дышал им. Но его величество желал изменить однополярный мир собственной страны.

Харт фыркнул. Залпом осушил чашку.

— Ты не знаешь того, что через два года заканчивается десятилетний контракт, и нам уже озвучили новые условия платежа.

Кайлес вскинул брови. Неожиданно. Сам он не считал себя серьезным конкурентом Лифганы — какой там конкурент, смех да и только, но понимал опасения бывшей альма-матер.

— Они желают получать оплату за обучение менталистов драконьими слезами.

Кайлес крякнул. Наглость, конечно, но это означает…

— Они в курсе установки контура Майре.

Харт, признавая его правоту, кивнул.

— И желают использовать камни. Ты там учился, а потому должен знать, есть ли смысл в подобном? Много у них срывов среди одаренных?

Кайлес задумался. Поджал губы.

— Я бы сказал — нет. Ментальный дар просыпается поздно, не требуя никаких особых усилий от владельца. Опасность перегореть или сорваться, конечно, есть. Но ее хватает в любом даре. Может, они просто хотят торговать камнями на материке? — спросил.

— Может, — пожал плечами Харт. — Как бы то ни было — у тебя два года, чтобы превратить здешний балаган в нормальный факультет. Корона приняла решение не продлевать контракт с Лифганой.

Кайлес в первый момент опешил, а потом…

— Что ты губами шевелишь, точно идиот?! — не выдержав, сорвался кузен. На памяти Кайлеса довести Третьего до ора удавалось не каждому… И тем почетнее было знать, что он в числе «везунчиков».

— Считаю хватит ли на всех кроликов, — с серьезной миной ответствовал Кайлес. Тут главное — не переборщить, а то кузен в запале и на рудники сослать может.

С убийственным хрустом сломалась чашка. Откуда-то потянуло паленым.

— Я из тебя самого… кролика сделаю, — после паузы не менее серьезно пообещал братец.

— Ну так-то я готов. Можно сказать всегда. К труду и обороне. Грудью на… — осекся Кайлес, заметив, как глаза Третьего полыхнули.

— Ты прав, — поспешно заверил, — не будем про грудь. Лишнее это. Нет, конечно, хорошая грудь никогда не помешает.

Харт рыкнул, стряхнул осколки чашки на пол.

— Я про женскую, если что, — торопливо пояснил Кайлес. — На Земле, правда, они уже на мужскую покусились, но мы, слава Девятиликому, до такого прогресса не дошли.

— И не дойдем, — с видом жнеца смерти пообещал, вставая с места, Третий. — Учти, за тобой следят. Испортишь огонь — рудниками не отделаешься. Я заставлю хранителя врат на Земле продать весь твой, как ты его называешь, бизнес, а деньги… пустим на любое благое дело.

Кайлес хмыкнул. Угроза была серьезной, ибо свой бизнес он любил и закрывать не собирался. Нашел толкового директора. Пара сеансов внушения — и у него теперь самый честный директор на свете. Вдобавок еще и трудоголик. Дело росло, косметика регулярно заряжалась каплей магии, прибыль радовала — хранитель регулярно слал восторженные отчеты. У него, неожиданно, прорезался вкус к зарабатыванию денег. Что было, в целом, неплохо. Будет чем за разбитую машину заплатить. А то же поганец. Права купил и, думает, все так просто?

Ну а корона… Как всегда. Два шага вперед, один назад. Золотое правило реформ. И вроде поддерживают развитие менталистики, но делают это полумерами. Семьи творят, что хотят, используя дочерей с даром исключительно для получения наследников. Сами наследники насквозь пропитаны духом Лифганы… Мало, кому удается устоять против слащавых речей об избранности дара и «высшей» магии.

— Мне бы рать, — Кайлес тоже поднялся, сложил руки в умоляющем жесте и даже моргнул пару раз для убедительности.

Третий оглянулся в поисках — что бы еще такое поломать, дабы отвлечься от желания свернуть кузену шею, но справился с эмоциями.

— Какую? — спросил хрипло.

— Королевскую, — любезно пояснил Кайлес, добавив с заискивающей улыбкой: — Раз уж меня грудью… гм, всего меня на это дело кидаете, то поддержка не помешает.

Харт прикрыл глаза. Вздохнул тяжело. Покачал головой, видимо удивляясь силе собственного терпения.

— Кого?

Кайлес принялся бодро перечислять — список давно висел у него голове. За свою трудовую деятельность он усвоил два правила: наглость — второе счастье и хорошего много не бывает особенно, когда речь шла о кадрах. А кадры ему были нужны…

Пока на факультете по профилю способен работать он один. Подобная уникальность несколько напрягала. Ни отпуска, ни внезапного запоя или загула. Кто отпустит? Так что кадровый голод мучил декана особенно остро.

Третий страдальчески кривился, точно каждым озвученным именем Кайлес ему гвоздь в крышку гроба вколачивал.

— Госпожа Тайвири, тебе зачем? — не выдержал он, наконец.

— Она лучшая, — кратко пояснил Кайлес, — а у меня сложные девочки. Все, гм, принцессы.

— Озабоченные они у тебя, — огрызнулся Харт. Потер лоб. Согласился: — Ладно. Твердая рука им действительно не помешает. А репутация у госпожи Тайвири…

Соответствовала. Если эта женщина возьмет девочек под свою власть, Кайлес сможет спать спокойно и не бояться, что очередная склока закончится выжженными мозгами. С госпожой Тайвири она закончится моральной поркой обеих сторон.

— Еще нужна преподавательница менталист.

Харт фыркнул.

— Может, тебе еще священного огня?

— Нужна, — настойчиво повторил Кайлес. — Для обучения ментальности необходимо полное доверие и открытость. Девочки мне доверяют, но открыться полностью, ввиду объективных причин, не могут. В Лифгане…

— Знаю, — перебил Харт, — но женщин для преподавания менталистики у нас нет, зато есть ты.

— Предлагаешь отрастить грудь и стать женщиной? — взвился, теряя терпение, Кайлес.

Застыл, раздувая ноздри и ощущая, как внутри клокочет горячая ярость.

— Почему бы нет, — с ледяным спокойствием — корона прикажет, гражданин ответит: есть — согласился Харт, добавив: — Симпатичная бы вышла…

Кайлес резко выдохнул. Отыгрался-таки. Один — один. Братец сегодня в ударе.

Они помолчали.

— Мне бы любую, — тихо, добавив страдания в голосе, протянул Кайлес, — кривую, косую, старую. Главное, чтобы дар был сильным, а обучение… я ее сам подготовлю.

— Да, где я тебе такую найду?! — недовольно бросил, морщась, Харт. — Семьи нам о своих одаренных не докладывают. Их даже в академию не отправляют. Либо дар запечатывают — и молчат о нарушении закона, либо замуж быстрее сплавляют, чтобы муж следил. А ни один муж, сам понимаешь, добро на работу здесь не даст. Старые же… они еще в тех традициях, когда работа — зло, воспитаны. Так что прости… Не будет тебе преподавательницы. Справляйся сам. Расти новую смену.

Кайлес заложил руки за спину. Качнулся с пятки на носок.

— А если найду? — спросил провокационно.

Харт прищурился. Посмотрел многообещающе: мол, подведешь… И будет тебе такая жизнь, что врагу не пожелаешь.

— Найди, — кивнул он.

— Только у меня условие, — подался вперед Кайлес. Вид у Харта сделался совсем уж подозрительным, и в голове явно крутились варианты «нахождения».

— Условие и у меня. Никакого насилия. Соблазнения. Никаких замужних женщин!

— Как можно?! — весьма натурально изумился Кайлес, прикрывая ладонью рот, точно несправедливо обвиненная барышня. Харт скрипнул зубами. Мотнул головой, сбрасывая кровавую пелену с глаз.

— Я за честную игру. Найду — ты ее примешь без всяких условий, — поспешно, пока кузен не придумал что-нибудь еще, проговорил Кайлес.

— Под твою ответственность, — нехотя дал добро Харт.

— Согласен, — кивнул Кайлес, думая о том, что хороший хэд-хантер* ему бы не помешал. Ну или хотя бы консультация, как и чем можно переманить убийцу и заставить сменить профиль на преподавательский. А что делать… Ситуация требовала экстренных мер.

Беллара нервничала. Да и как было не нервничать, когда начальство который день вело себя странно. Ходил вокруг, присматриваясь словно хищник — какой бы отгрызть кусочек повкуснее? Делал странные намеки. Например, о разнице в зарплате преподавателя и помощника. Будто не очевидно, что женщине без образования, еще и вдове, простолюдинке не станут платить много.

Пространно рассуждал о перспективах.

О перспективах Беллара и сама задумывалась, но все убивали два тяжелых и увесистых контраргумента. Чтобы попасть на женский факультет, надо было поставить стабилизатор. И если эту проблему еще можно было решить, то вторая…

Сегодня начальство взялось рассуждать о ценности жизни — «Помните, дорогая, физическое воздействие, в том числе и убийство — не наш метод». Беллара вспомнила злополучную ночь. Убитого красноглаза. Десять дней вроде прошло, а тревога не оставляла.

Затем начальство, разошедшись, упомянуло второй шанс для каждого:

— Не люблю пафос, однако наша работа — самое важное, что может быть в Асмасе. Ради нее корона сделает любые исключения. Не посмотрит на пол, возраст, гм, род занятий, происхождение и прошлые прегрешения.

На род занятий? Происхождение? Каждое слово обжигало, вопя о грядущих неприятностях. Белларе не хотелось думать о том, что сделает корона, узнав правду. Ибо при всей заинтересованности и щедрости даже корона не сможет изменить извечный закон: жена принадлежит мужу. Да и станет ли что-то делать ради простой помощницы декана?

А развод…

Беллара думала и об этом. Нет, она грезила о нем с тех самых пор, как обнаружила, что вышла замуж за чудовище. Только ОН не позволит. Стоит ей вернуться домой, как ее опутает сеть лжи, спеленает по рукам и ногам ответственность перед родом, ляжет на плечи тяжесть его влияния. А если все же попытается, ОН объявит ее опасной, даст показания, что она применяла дар, нарушая закон. Слуги подтвердят. Свидетели легко найдутся. И тогда… запечатают дар или ОН проявит «милость» и возьмет на себя ответственность за преступницу-жену. Не потому ли Беллара не могла вспомнить ни одного развода среди подобных семей.

Короне, да и остальным, было выгодно, чтобы кто-то присматривал за подданными с опасным даром. Даже развод не даст ей свободы, ибо свободы не существовало для таких, как она.

Хотя помечтать, конечно, можно, и Беллара замерла, оценивая пришедшую в голову мысль — изменить и развестись. Нет, в целом неплохо. Чуть худощав, тонковат, но ей никогда не нравились крупные мужчины. Короткая стрижка — необычно, однако ему идет. Манеры, обхождение… иные, чем приняты в Асмасе, и это тоже привлекало, как и легкий акцент. Но главным плюсом была, конечно, улыбка — аж дух перехватывало от нее.

Она так замечталась, что пропустила вопрос:

— Вам же нравится эта работа?

Беллара вздрогнула, поежилась — холодок пробежал по спине и захотелось спросить: «За что?» Она же так старается.

Встала. Одернула новое — спасибо декану — платье.

— Если это из-за кофе машины, я возмещу поломку. Можете вычесть стоимость ремонта из моей зарплаты.

Еще бы эту самую зарплату получить…

— Хм, возместите? — сделал вид, что задумался декан. И почему Белларе показалось, что изогнутая бровь намекала на нечто неприличное?

— Хорошая идея, — одобрило начальство. Беллара ощутила приближение ловушки, — я подумаю над вашим предложением. Но вам повезло — у меня есть еще одна в покоях, так что без кофе я не останусь. Однако с этим, — он брезгливо указал на ноги девушки, — надо что-то делать.

Беллара тоже опустила взгляд вниз. Ботинки. Чуть поношенные. Но это потому, что другой обуви у нее нет, как не было возможности взять побольше вещей из дома или купить сейчас новые.

— Вы не можете носить ЭТО под каждый наряд.

Беллара стиснула зубы. Внутри недовольно заворочалось пламя. Грудь обожгло. Сердце ускорилось, а перед глазами слегка поплыло. Беллара сцепила пальцы, заставляя себя дышать. Вот только всплеска ей не хватало, чтобы подписать себе увольнение.

Пламя… Она была настолько уверена, что сможет удержать огненный дар под контролем, думая лишь о менталистике, но, похоже, проблема пришла с другой стороны. Жыргхва с ним. Пока не полыхнула, бояться нечего.

Весьма кстати вспомнилось, что происхождение у вдовы простое… Так что…

— Могу, — заверила с ледяным спокойствием, поинтересовавшись с сарказмом — хамить, так хамить: — Я же вам не предлагаю их носить?

Начальство задумалось, оценило перспективы и уточнило:

— Вам ценна эта рухлядь как память?

Вот тут выдержка ей изменила, и она сорвалась на крик:

— Да! И как память! И как напоминание о том, что денег нет, а обещанную плату я так и не получила. И, знаете, господин Кайлес, у бедных такое бывает. Одна пара обуви. И все. Ах да, еще домашние тапочки есть. Хотите, я завтра в них приду? У них такие очаровательные помпончики. Могу шарфик в цвет них повязать. Белый. Если вам так важен мой внешний вид.

Она все-таки пробила его броню. Мужчина моргнул недоуменно. Поморщился на крик. Но вместо того, чтобы сбежать или наорать в ответ, ухватил ее за руку и потащил за собой.

— Стойте! Да, постойте же.

Но за внешней худощавостью декана скрывалась недюжинная сила. Тащил он ее с упорством вальшгаса, заметившего сочный куст на скале.

хэд — хантер* дословно «охотник за головами». Крутой специалист по поиску кадров.