Путь менталиста (СИ)

Глава 5

Аль терял терпение. Злился. Переживал.

Вокруг веселились, играли, дурачились, а он… Работал. Наблюдал. Выискивал шутника и… Никого не находил. Складывалось впечатление, что шутник передумал или решил поиздеваться над Альгаром, испортив ему праздники

Безмолвные сочувственно разводили руками. Им было не до проказ какого-то подростка. Третий проворачивал очередную операцию по поимке неугодного короне — Аля даже на порог приемной не пустили, и он с обидой ушел.

Хотелось плюнуть и пойти хотя бы на прудах покататься. Или поучаствовать в штурме ледяной крепости, но родовое упрямство не позволяло сдаться. Чутье подсказывало, что шутник затаился. Может, занят чем. Или просто лень. Но он точно себя проявит.

До бала оставалось три дня, Аль успел истоптать все коридоры. Нашел пару потайных ходов. Сунулся. Получил выговор, лишился части волос — от удара защиты он смог увернуться, но подпалил прядь над ухом. После этого, как подозревал Аль, безмолвные включили его в особый список, где первое место по непредсказуемости и проблемности охраны давно и прочно занимала ассара. И теперь по коридорам дворца он крался в компании трех безмолвных. Было обидно. Да и работа теряла смысл.

Аль продержался полдня, а потом отправился к начальству. Выслушал много всего о работе новичков, вредной самодеятельности тех, кто едва ходить научился, клятвенно обещал умерить любопытство и не лезть туда, куда не положено. Присмотр сняли.

А шутник… Как в пламени сгорел.

— Ты что такой смурной? — жизнерадостно поинтересовался дядя Сергей, рассматривая объемные магические снимки в книге о флоре и фауне Асмаса.

Аль рассказал.

Дядя Сережа книгу отложил. Почесал затылок. Пожал плечами и спросил:

— Вот охота тебе за ним гоняться? Выслеживать? Время свое тратить?

— Так, а как же? — удивился мальчик.

— Легко, — его хлопнули по плечо и заверили: — Щаз мы это дело, племяш, на счет раз раскрутим. Если это не взрослый, а ты думаешь, кто-то из детворы дурачится, значит, будем ловить на что-то особенное. Знаешь, я тут подумал — а не устроить ли нам елку? Нормальную такую, трехметровую, с огнями и игрушками. Внизу пустим паровоз. Дети от него в восторге. Начнем готовить сегодня, но зал от всех закроем. Остальным скажем, что сюрприз будет в день праздника. Если твой невидимка так крут, что может обходить охрану, он точно туда сунется, чтобы самому, не спеша, полюбоваться на земное чудо. Ну и подгадить. Кто его разберет.

На том и порешили. Аль помчался согласовывать. Разрешение получил быстро. Третий отмахнулся: «Хоть куст ставь, главное, чтоб не сгорело и не взорвалось» и выставил из кабинета.

Следующим делом стал визит к Кайлесу. Дядя со словами: «Всегда знал, что этот хлам когда-нибудь пригодится» выгреб закрома и выдал искусственную, трех с половиной метров красавицу с голубой хвоей, целый ящик игрушек, пообещав к вечеру добыть набор с железной дорогой и паровозом.

Двойняшки жадно просились помочь, но дядя Сережа, сурово сведя брови, помощь отверг.

— Сюрприз для вас, дурашки, — пробасил он, — а потому никакого подглядывания, понятно?

Дети огорченно кивнули.

Аль, ощущая себя очень взрослым и очень хитрым, ангажировал голубую гостиную. Она имела два входа, но не была проходной, и находилась в зоне, закрытой для порталов. А еще здесь был ряд колонн, за которыми удобно было устроить засаду.

Наряжать елку под припев «Happy New Year», который дядя Сергей мурлыкал себе под нос густым баритоном, оказалось неожиданно увлекательно. И Аль со щекочущим чувством волшебства развешивал шары, снежинки, шишки, зайцев и медведей. Левитацией отправлял наверх бусы и разноцветный дождик. Внутрь стеклянных фонарей поместил по крошке пламени — вышла настоящая гирлянда, которую развесили под потолком.

— Красавица! — оценил их труд Кайлес, вваливаясь с коробками и мешками в гостиную. Следом, спиной и закрыв глаза, внесли еще коробки слуги. Оставили у двери и так же, не оглядываясь, удалились. Конспирацию все соблюдали по-взрослому.

Кайлес сгрудил коробки под елкой и объявил с гордостью:

— Пока шел сюда, окружным путем, раз тридцать ответил на вопрос: А что это у вас? Клянусь, у народа от любопытства уши в два раза больше стали.

— Главное, чтоб они потом с этими, гм, ушами, в дверь прошли, — усмехнулся Сергей.

За дверью послышался какой-то шум. Раздался тонкий девичий голос:

— Я требую меня пропустить!

— Ты кого-то ждешь? — поинтересовался Кайлес у Шестого. Аль помотал головой. Он, помня наставление Третьего: «Если ищешь кого-то, не доверяй никому, чтобы не вышло искать предателя в компании с предателем», попросил безмолвных никого в гостиную не пускать. А всех, кто начнет рваться, брать на заметку. Безмолвные с энтузиазмом согласились — шутник у них самих поперек горла стоял.

— Тогда, — Сергей широко улыбнулся, — никого нет дома.

— За дело, — и Кайлес, засучив рукава, принялся открывать коробки.

Алю очень хотелось спросил, как дела у Майры — он не видел ее несколько дней. Знал лишь, что она занята на занятиях. Как выразился дядя Кайлес: «Будем возвращать природу на свое место». Что это значило, Аль не понял, но Майра, кажется, не особо возражала. А про стабилизатор он не рискнул спрашивать в присутствии дяди Сережи.

Час плодотворного труда. Игрушечный домик ростом со взрослого человека с новогодними медведями. Дед Мороз со Снегурочкой. Олени — штук пятьдесят самых разных от маленьких, до огромных. «Собирал как-то», — просветил озадаченного Аля Кайлес. Совы. Тролли. Щелкунчик в компании с трехглавой крысой.

— Правда, он милаш? — поинтересовался Кайлес, гладя крысу по головам.

Аль моргнул, представил кого-то с тремя головами, содрогнулся и спросил, перенеся ситуацию на себя:

— Им не противно было его короновать?

— Это же крысы! — включился в обсуждение Сергей. — У них ценятся зубы. А тут их раза в три больше. Короновали со всем почтением.

Потом была сборка железной дороги. С домами. Фигурками людей. Машинами. Кайлес притащил целый игрушечный город.

Когда они разложили все это на полу, Кайлес задумчиво почесал кончик нос и предложил:

— А давайте вот так!

И часть путей взмыла в воздух, обвила елку по спирали, спускаясь вниз.

— Он поедет? — с тревогой уточнил Аль. Поезд с блестящими красными вагончиками вдруг сделался ему небезразличен, и он всерьез начал переживать, как тот поедет по сложному пути. Разминется ли с тем шаром и обогнет ли свисающие бусы?

— А мы на что? — улыбнулся Кайлес.

Полез в карман. Сдул пыль с вытащенной коробочки. Пояснил с улыбкой:

— Давно с этим практиковался. Хотел, чтобы земные вещи здесь работали.

Открыл. Достал кристалл. Вставил до щелчка вместо батарейки. И паровоз ожил. Загудел. Пустил настоящую струю пара. Колеса закрутились и он поехал мимо куклы в нарядном лимузине, совы в колпаке и очках, рождественского медведя с коробкой в лапах.

Дошел до подъема на ель. Аль затаил дыхание. Сжал кулаки.

Комнату наполнил звонкий гудок. Паровоз запыхтел и начал медленный подъем.

— О шпарит! — восхитился дядя Сергей. Хлопнул себя от восторга по ляжкам. — Как настоящий!

Кайлес улыбнулся лукаво:

— Магия, однако.

Аль зевнул в сотый, кажется, раз. Растер лицо ладонями. Помощь обоих дядей он с гордостью отверг. Родственники переглянулись, понимающе усмехнулись и оставили его в засаде одного. Дядя Сергей подарил пачку жевательных резинок, а еще освежающих леденцов — «Они мне в карауле всегда стоять ночью помогали». Кайлес дарить ничего не стал, просто напомнил, что Шестой у них один, так что «Без риска, братишка. Я, знаешь ли, очень хочу проверить, сбудется ли мое пророчество».

Первые часы все было тягомотно тихо. От нечего делать Аль занялся вычислительной магией. Вспомнил пару задач, над которыми бился, готовясь к экзаменам. Представил, как после бала он отправится на Землю к бабушке и сердце наполнилось теплом.

В гостиной царил уютный полумрак. Вися под высоким потолком, мягким светом горели фонарики из гирлянды. Блестели игрушки на елке и Алю казалось, что еще немного — и оживет сказка. Выползет коварный и злобный крыс, обнажит саблю Щелкунчик, пойдут в атаку игрушечные медведи, но все было тихо. Сонно и умиротворенно.

Аль снова зевнул и замер. От двери послышался шорох. Шестой застыл, превратившись в слух. Осторожно выглянул из-за колонны. Проглотил жевачку, чтобы не мешала.

Из пустоты вдруг выпорхнула золотая снежинка, поплыла по воздуху и зацепилась за мохнатую лапу.

«Есть!» — констатировал Аль, пытаясь взять под контроль обуявший его азарт. «Попался!»

Прокрался, заходя с тыла. Времени на сканирование тратить не стал — потом разберется, что за маскировка такая хитрая у шутника.

Шаг. Еще один. От напряжения заболели зубы и Аль расслабил мышцы. «Это ребенок», — напомнил себе на всякий случай, потому как в голову лез голос Третьего, занудно перечисляющий трюки, к которым прибегали шпионы.

Беспокоила невидимость шутника и потому, наверное, чувства обострились до предела. Аль не увидел, скорее почувствовал, что перед ним кто-то есть. Резко выбросил руку и… ухватил воздух. Ничего. Озадаченно моргнул. Пошарил вправо, влево. Жыргхва, но кто-то же создал снежинку?!

И, словно издеваясь, впереди, на уровне его живота, из пустоты выпорхнула еще одна.

Мгновенье — и Аль подхватил маскировочное покрывало. Шутник, а точнее шутники, уловили движение воздуха вокруг, испуганно обернулись.

— Ой! — сказали два голоса.

— Не понял, — произнес Аль, рассматривая стоящих перед ним двойняшек, одетых в одинаковые пижамы и в мягкие, плюшевые тапочки с медвежьими мордочками на носках — подарок от дяди Сережи.

— Что вы тут делаете? — поинтересовался ошарашено Аль. Перевел взгляд на маскировочное покрывало, которое держал в руке — оно обрело видимость, став куском полупрозрачной серо-голубой ткани. Ничем не примечательной такой тряпочкой. Артефакт выдавала лишь блестящая пыль, покрывавшая ткань и делающая ее похожей на плащ принцессы.

Двойняшки засопели. Их мордашки приняли виноватый вид, а взгляды уткнулись в пол.

— А это что? — тряхнул тканью.

— Подалок! Отдай! — Оля требовательно потянулась, но Аль поднял руку выше.

— Чей?

— Дядя Лиестр сделал, — внес уточнение Иль.

— Чтобы мы в плятки всегда выиглывали, — добавила Оля.

Аль пробил нервный смех. В прятки. И даже безмолвные не могли поймать. Прекрасный подарок!

Сложил ткань и хотел было заявить: «Конфисковано», но поймал настороженный взгляд заблестевших глаз и со вздохом присел на корточки:

— Я верну, обещаю. Просто сейчас вы в гостях. Видели, сколько людей во дворце? Плохое время для игр в прятки.

Двойняшки понятливо закивали.

Аль действительно вернет, после того как попросит Лиестра внести изменения в структуру защиты, чтобы взрослые смогли видеть хотя бы тени сквозь покрывало.

Что же… Первую загадку он решил. Осталась еще одна.

— А пол зачем морозили?

Спросил и только потом понял, что именно он спросил. Похолодел. Внутри тревогой взвыло: «Им только пять!». Стиснул ладони. Подумал, успокаиваясь, — сейчас они скажут, что не виноваты, и тогда он уточнит, кому давали покрывало поиграть.

— Он болел и мама не пускала нас гулять.

Иль, подтверждая, кашлянул, выразительно шмыгнул носом.

— Нам было скучно.

— Мы хотели покататься.

— На льду.

— Чуть-чуть.

Аль плюхнулся на зад от сбивающих с ног новостей. Сглотнул. Посмотрел жалобно на стоящих перед ним двойняшек и сипло спросил:

— Мама знает?

Двойняшки дружно кивнули. Аль застонал. Прикрыл ладонями лицо.

Над головой раздался встревоженный шепот:

— Мама просила никому не говорить.

— Но он наш блат.

— Ни-ко-му.

— Ему можно.

— Ты ведь никому не скажешь? — серьезно спросила Оля.

Аль растопырил пальцы. Посмотрел на парочку. Вздохнул. В голове крутилось столько всего, что он не знал, с чего начать. Впрочем, начать следовало с разговора с ассарой. А пока…

— Кто вам вообще разрешил по ночам шляться?! — возмутился он, ощущая себя чудовищно старшим братом.

Детвора виновато потупилась. Аль покачал головой, испытывая стойкое желание никогда не заводить детей.

Ночь. От башни принцев недалеко, но все же… Недетское время, недетская прогулка. И две фигурки в плюшевых пижамах, ковыряющие мордочками медведей на тапках пол. А один, между прочим, недавно болел!

— Никакого пламени на вас не хватит, — высказался сердито, понимая, что отчасти сам виноват. Если бы не устроил дурацкую засаду — да, засада казалась теперь совершенно дурацкой — двойняшки не отправились бы ночью посмотреть на елку. Сам их вечером раздразнил рассказом о Щелкунчике и короле крыс.

Махнул рукой. Поднялся.

— Ты не селдишься? — шмыгнула носом Оля.

— Не сердись, а? — скривил лицо Илья.

И Аль понял, что в шаге от слезного потопа.

— И что никто не пришел? — удивился дядя Сережа. Обиженно поджал губы. Пробормотал: — Ничего ваши дети в елках не понимают.

— Не расстраивайся, — хлопнул Аля по плечу Кайлес, — на следующую ночь поймаешь.

Аль кивнул, думая, что ночью можно незаметно взять с собой толстое одеяло, подушку и выспаться с комфортом. Засада теряла смысл.

С Юлей поговорить не удалось. У них был намечен большой сбор директрис женских школ, потом собеседование с поступающими в следующем году студентками, а вечером семейный ужин с его величеством, представление восьмой невесты. Это то, что Аль смог узнать от Четвертого.

— Что-то случилось? — поинтересовался старший брат.

— Нет, — помотал головой Аль, — ничего срочного. Завтра поговорю.

Вечером в гостиную заглянул Третий. Обошел вокруг елки. Поцокал. Покачал головой. Вздохнул:

— Отличная идея. Жаль, что таких деревьев у нас нет, а потому комитет никогда не разрешит их ввоз.

Потрепал плюшевого зайца за уши. Поднял. Повертел в руках. Повернулся к Алю.

— Слушай, а этого я могу взять? Забавный такой. Неужели бывают такие вот с ушами?

Шестой, напряженно следя за братом, кивнул. После вчерашнего он чего только не передумал и чувствовал себя практически заговорщиком. Оглянулся — не торчит ли припрятанная подушка из-за колонны.

— Спасибо, — обрадовался Третий, сунул зайца подмышку и пожелал: — Удачной засады.

Аль проводил его и выглядывающий из-под руки белый пушистый хвост угрюмым взглядом. Имитация засады не казалась ему такой уж привлекательной. Из ловца он превратился в соучастника, покрывавшего шутника.

«Дети», — прошипел недовольно, укладываясь на полу и подтыкая одеяло. Покрутился, встал, достал парочку крупных медведей, положил рядом, обнял, прижимаясь к мохнатому боку, и закрыл глаза, погружаясь в сон.

— Знаешь, когда дети становятся взрослыми? — спросил Третий у зайца в коридоре и сам же ответил: — Когда у них появляются взрослые секреты.

Он достал из кармана золотую снежинку, которую незаметно снял с елки. Повезло — она застряла в самой гуще ветвей, потому, видно, ее и оставили. Повертел в руках. Не черная, конечно, но очень похожа по узору на творчество шутника. У него в кабинете хранилась парочка образцов, надо будет сравнить. Покосился на дверь гостиной. Хмыкнул задумчиво.

— А самое занятное в этой истории, что я знаю, ради кого он стал бы рисковать репутацией. И это приводит нас к тому, что леди ассара сошла с ума. Согласен? — поинтересовался он у плюшевого зайца, добавляя: — Или у нашей драгоценной Четвертой леди очередной секрет от короны.

Потер подбородок, раздраженно спросил:

— И почему эта женщина так обожает создавать проблемы?

Вопрос, естественно, остался без ответа, но вспышка гнева уже прошла, и Харт посмотрел на игрушку благожелательней:

— С другой стороны, секреты ассары гораздо более изысканы, что потуги нашей аристократии урвать себе кусочек власти. Так что… Пусть развлекается, а мы с тобой как обычно понаблюдаем.

С Юлей Альгару удалось встретиться ближе к вечеру. Он прекрасно выспался на полу в гостиной в обнимку с медведями. Выслушал массу подбадриваний от безмолвных. На лице, кажется, навсегда поселилась кислая гримаса неудачника. Но то, что сейчас Аля волновало, было в разы важнее собственного успеха.

— Я ведь знала, что огонь не оставит нас в покое. Возьмет свою плату за дочь.

Юля с мрачным видом шла по дорожке парка. Удачно поднявшаяся метель разогнала праздную публику по домам. Мокрый снег норовил залепить лицо и Аль зябко кутался в плащ. Ассара подняла повыше шарф. Остановилась напротив прозрачной стены, которая ограждала возведенную изо льда крепость. Воскликнула со злостью:

— И почему нельзя было сделать по-человечески? Ничего не требуя взамен, ничем эдаким не награждая?

Аль оглядел в десятый раз окрестности, не обнаружил никого, даже безмолвных и спросил:

— Когда все началось, мама?

— С месяц назад, — призналась Юля, обходя крепость и устремляясь к прудам. — Я еще никому не говорила, даже Фильяргу. Не то, чтобы я ему не доверяю, но понимаешь, в моем мире уникальность может привлечь внимание опасных людей. Возможно, это лишь страхи — лаборатории, подопытные крысы — но ничего не могу с этим поделать. Мне нужно время, что разобраться. Я изучила работы по раннему пробуждению дара — довольно популярная тема среди моих студенток, но ничего похожего не нашла. Стихия в детях не ощущается, а дар… такое впечатление, что спит и активируется, лишь когда они хотят его применить. Поэтому я запретила им играть подобным образом. Хотя, боюсь, Первый что-то подозревает. Эти его подарки… Он их точно провоцирует. Его настойчивость, как и щедрость, меня пугают.

Аль вспомнил плащ-невидимку. Прикусил губу, ощущая, как в голове складывается картинка и она ему совсем не нравится. Впрочем, мамины страхи преувеличены. Вряд ли Первый решится нанести вред детям, просто на какое-то время они станут его самыми любимыми племянниками.

— Нет, мама, — Альгар покачал головой, — запрещать бесполезно. Магия — не вода. Ее нельзя запереть. Любой силе, особенно той, которая растет, нужен выход. Если они будут сдерживаться — ничем хорошим это не закончится. Начнут болеть.

— Болеть? — побледнела Юля и оба вспомнили недавнюю простуду Ильи — на ровном месте и без причины.

— Покровительство ведь ввели по той же причине. Женщины, сдерживая себя, болели, не переставая.

Юля нервным жестом растерла лоб. Пожаловалась:

— И почему мне это нигде не попалось на глаза?!

Аль пожал плечами, попробовал успокоить:

— Невозможно изучить все за несколько лет. К тому же, на столь очевидных вещах обычно не заостряют внимания.

Юля остановилась. Повернулась к нему. Прикусила губу.

— И что мне делать?! — в голосе ассары засквозило отчаяние.

Аль тоже остановился. Стряхнул налипший снег. Было тепло, и тот таял, едва достигнув земли, но ночью должно будет похолодать, может, тогда чуть задержится. Хотелось бы, чтобы вокруг было бело, когда выглянет солнце, и весь мир станет сверкающей белизной сокровищницей.

— Доверься мне, мама. Я сегодня свожу их в зал силы — все равно он пустует, пока все готовятся к завтрашнему балу. Измотаю их хорошенько — на пару недель хватит. А когда вернемся домой — что-нибудь придумаем.

Шагнул ближе, обнимая и ощущая себя по-настоящему взрослым. Мужчиной. Ведь он впервые смог взять на себя часть заботы об ассаре.

Сердце защемило. На плечи навалился приятный груз ответственности. И мир изменился. Стал другим, точнее, другим стал он, Совенок. И даже не Совенок. Альгар. Шестой. Будущий Столп Асмаса.

«Я отплачу тебе за все, что ты для меня сделала», — подумал с нежностью.

— Но Четвертому сказать придется, — добавил, отстранившись. Юля кивнула.

Аль много думал о случившемся. То, что происходило с двойняшками, переворачивало с ног на голову все понятия о магии. И было непонятно, откуда и какую энергию черпают дети. И как реагировать, ведь никому другому повторить это явно не удастся. Да и надо ли? Сейчас в Асмасе все органично. Дар просыпается в пятнадцать, когда ребенок начинает что-то понимать, и с ним можно договориться, объяснить. А в пять лет? Не все столь развиты, как двойняшки. Но то, что эти дети привлекут к себе внимание, было однозначно. И Аль понимал мамино желание ограничить круг посвященных лиц.

Зимний бал был роскошным. Что и говорить, Сердце Зимы асмасцы любили.

— Это наследственное, — пояснил Фильярг, ведя Юлю по коридору, — наши предки вышли из северных земель и здесь очень скучали по снегу. Но просто так морозить воду и устраивать снежные бури дорогое по затратам энергии удовольствие, поэтому корона превратила Сердце Зимы в праздник снега и льда, разрешая подданным за десять дней утолить свою тоску по белому холоду.

Все десять дней дворец готовился, чтобы сегодня засиять обиталищем Снежной королевы. С потолка свисали внушительные сосули, внутри каждой уютно трепетал желтый огонек, а снизу, с пола, их подсвечивали, вырастая белыми колоннами, узкие лучи света, в которых плясали магические снежинки. Остальное освещение дворца постарались по максимуму приглушить.

Внизу, под ногами, местами клубился туман, изображая сугробы. В центральном зале бушевала искусственная метель. В коридорах — метель игрушечная. От мелких до размера с пару ладоней снежинок носились по дворцу. Они водили хороводы над головами гостей, складывали фигуры — сердце было самым популярным узором на сегодня. Хулиганили. Забирались под подолы платьев, заставляя гостей взвизгивать и ругаться.

В нескольких залах были накрыты столы с закусками и десертами. В огромных хрустальных фонтанах клубилось горячее фруктовое вино. Рядом стояли покрытые тонкой коркой льда сосуды с напитками покрепче.

— Осторожно, — Фильярг отмахнулся от целой стаи бело-серебристых снежинок. Проводил их взглядом. Пожал плечами и заметил:

— Странно. Не вижу ни одной черной. А ведь в первые дни праздника мне попалась парочка. Занятные такие снежинки, точно обожженные пламенем.

Юля обернулась, послала отчаянный взгляд Алю. Тот понятливо кивнул, отстал.

Юля посильнее сжала ладонь дочери, раскланялась с попавшейся навстречу парой. После стольких мирных лет во дворце ей казалось, что взгляды птичника снова царапают кожу. А ведь она почти вписалась. Выучила этикет. Разучила танцы. Научилась держать спину и улыбку при любых обстоятельствах.

Но огонь… любит пошутить.

Ей едва простили рождение двойни, списав все на земное здоровье — что вы хотели, она же иномирянка, у них там женщины с детства работать приучены, отсюда и силища такая.

Смирились с ее работой и должностью в академии и успехом Шестого — это не он сам, а ассарство всему причина.

И дышать в ее сторону стали ровнее. Улыбаться чаще. Разговаривать проще. Встречались даже редкие, прям хоть в Красную книгу заноси, попытки подружиться. Настоящие, а не обусловленные желанием пропихнуть кровиночку в академию в обход правил. Не все Марфушечки изволили хорошо учиться, зато вот жениха хорошего жаждали все.

И тут опять. Пинок под зад всем усилиям по интеграции. Очередное «чудо» от ассары. Юля подумала, что таким макаром придется заводить собственный бренд под названием «Шокотерапия от ассары».

Однако делать что-то надо. С детьми она чувствовала себя запутавшейся, саму себя накрутившей страусихой. В голове сотня пугалок, которые успешно парализовали здравый смысл. Проснувшаяся у малышей магия виделась тяжкой болезнью. Не помогал собственный опыт — «Я же взрослая была». Опыт Совенка — «Ему пятнадцать было, да и то, сколько переживаний!» Словом, Юля ощущала себя полной решимости защищать малышей до последнего вздоха ото всех, в том числе и от самой себя.

Около гостиной уже толпились, оживленно галдя, дети. Рядом, скромно делая вид, что им не интересно, прохаживались взрослые.

— О! А вот и черные, — Фильярг поймал снежинку, прикрепил Юле на волосы. Оценил: — Тебе идет.

Юля нервно улыбнулась. Дернула за руку открывшую было рот Олю, чтобы избежать полного разоблачения при всем честном народе. Чувствовала она себя при этом где-то между Штирлицем и президентским телохранителем. Громко предложила:

— Начнем? А то все заждались, — и потянула малышей в открывшуюся дверь.

Раздавшийся дружный «Ах!» заставил ощутить гордость за новогоднюю елку. А потом был настоящий праздник. Поводили хоровод. Поиграли в «Заморожу». Полюбовались пыхтящим по рельсам паровозом. И были настойчивы приглашены в тронный зал для традиционной встречи с его величеством.