Пятновыводитель для репутации

Глава 2

Обычно Шарлотта старалась не назначать работу на четверг, оставляя этот день для того, чтобы заняться своими делами, разобраться с бухгалтерией да еще сделать уборку в собственном доме. Вот и приближающийся четверг она ждала с нетерпением, но по другой причине: Шарлотта умирала от усталости. Мэриан Хеберт, клиентка, у которой она работала по понедельникам, средам и пятницам, внезапно решила, что, кроме традиционной уборки, Шарлотта должна отчистить все плинтуса в доме и выкинуть хлам из кладовок.

Битси Дью, ее клиентка по вторникам, тоже придумала для Шарлотты дополнительную работу. Битси решила, что в ее доме необходимо отмыть все окна, а это значит — снять портьеры и по окончании работы водрузить их обратно.

Шарлотта предположила, что всему виной весенняя лихорадка. Но разве можно было их упрекать? Весна в Новом Орлеане короткая, а прохладные ночи и нежаркие дни — такая редкость, что все обитатели города на излучине реки и окрестностей стараются выжать из этой приятной погоды как можно больше.

В обычных обстоятельствах Шарлотта достаточно легко управилась бы с тяжелой работой. Она привыкла: ей всю жизнь приходилось много трудиться. Но, начиная с воскресенья, она чувствовала себя не слишком хорошо. И каждый день неустанно повторяла себе, что если ей удастся дотянуть до четверга, она передохнет и тогда, возможно, доживет и до пятницы, последнего рабочего дня перед выходными.

Уже несколько месяцев назад Шарлотта обнаружила, что больна диабетом. Большую часть времени она держала болезнь под контролем с помощью диеты и маленькой таблетки, которую принимала каждое утро. Но по какой-то причине уровень сахара у нее в крови за последние три дня достиг экстремально высокого уровня.

— Вероятно, все дело в стрессе, — бормотала она, извлекая грязную одежду из корзины для белья в ванной. Шарлотта прочла где-то, что стресс для диабетиков вреден, а ссоры с сестрой всегда выводили ее из равновесия. Мэделин, если хотела, становилась упрямой, как ослица. За всю неделю не ответила ни на один телефонный звонок, ни разу не перезвонила! Все, чего добилась Шарлотта, был механический голос автоответчика. Она даже пыталась звонить в бухгалтерскую фирму, где работала Мэделин, однако ей сказали, что мисс Монро на совещании, беспокоить ее нельзя.

Поначалу Шарлотта предположила, что Мэделин все еще дуется из-за объявления о женитьбе Даниэля и просто-напросто не хочет это обсуждать. Но прошло уже три дня, а от Мэделин по-прежнему не было вестей, и Шарлотта уже начинала по-настоящему огорчаться и… злиться.

Она знала сестру как облупленную. И почти не сомневалась, что та с какой-то стати вбила себе в голову, будто за роман Даниэля и Нади ответственна именно Шарлотта. И возможно — совсем чуть-чуть, — так оно и есть.

Прошел уже почти год с тех пор, как Надя прибежала к ней в слезах: Рикко, приятеля, с которым она жила, и отца ее ребенка, вместе с его сообщниками арестовали за разграбление могил. Надя нуждалась в юридической помощи, которую едва ли могла себе позволить, а назначенный судом адвокат практически ничего не мог сделать. По просьбе Нади, Шарлотта упросила Даниэля помочь, так что, по сути, она в самом деле свела этих двоих вместе.

Но на этом ее участие в их судьбе закончилось. Лишь только Даниэль устроил Рикко освобождение из тюрьмы, тот внезапно, не сказав никому ни слова, бесследно исчез. А то, что возникло между Надей и Даниэлем в дальнейшем, — исключительно их рук дело.

В прачечной Шарлотта отмерила порцию стирального порошка, засыпала его в стиральную машину и включила ее. Обычно она ждала, пока машина заполнится водой, и давала поработать пару минут, прежде чем положить туда одежду. Но сегодня Шарлотте ни на что не хватало терпения. Лишь только она рассортировала грязное белье на белое и цветное, как сразу же устроила первую загрузку.

Шарлотта размышляла о том, что ее причастность к знакомству Даниэля и Нади вовсе не означает, будто и в их свадьбе виновата она. В конце концов, они взрослые люди, вполне способные самостоятельно принимать решения. Мэделин ведет себя просто нелепо. И когда опомнится, будет еще долго сожалеть о своем поступке.

Нет, самое разумное — перестать без конца размышлять об этом и заняться другими делами, заключила Шарлотта. Лишь Господу Богу ведомо, о скольких еще «других делах» ей нужно подумать! Но принять решение — это одно. А вот выполнить его…

Возможно, если после завтрака пройтись, настроение немного улучшится, решила Шарлотта. Уже много дней подряд у нее не было возможности совершать свои традиционные дневные прогулки, а все медицинские брошюры, которые она проштудировала, гласили, что регулярные спортивные упражнения диабетикам просто необходимы.

Шарлотта зевнула, закрывая крышку стиральной машины. Чего ей на самом деле хотелось, так это забраться в постель и спокойно поспать несколько часов. Ее утомляла даже мысль о прогулке.

Только она вышла из прачечной, зазвонил телефон. Шарлотта вздрогнула. И скривилась, бросив взгляд на часы.

В ее агентстве «Домовой напрокат» четыре работника: трое — на полную ставку и один — на половину. И если телефон звонил между семью и восемью часами утра, это обычно значило, что у кого-то из них возникли проблемы.

Едва передвигая отяжелевшие ноги, Шарлотта устало потащилась в гостиную к телефону. Работать! Вот уж чего сегодня ей хотелось меньше всего.

Она подняла трубку:

— Доброе утро, «Домовой напрокат». У телефона Шарлотта.

— Шарлотта, это Надя.

Шарлотта тревожно нахмурилась, и ее собственные проблемы вдруг отступили на второй план.

— В чем дело, детка? Что-то голос у тебя не радостный.

— Да я и чувствую себя не очень хорошо. Боюсь, подхватила тот мерзкий желудочный вирус, который сейчас ходит. Меня постоянно тошнит с раннего утра.

— Ох, бедняжка. Я могу тебе как-то помочь?

— Мне страшно не хочется так с тобой поступать… правда… но сегодня моя очередь работать у Пэтси Дюфур. А я просто не представляю, как…

— Даже не думай об этом, детка. Я найду еще кого-нибудь…

Надин стон прервал ее слова:

— Ох, кажется, мне опять плохо. Прости. Я пойду.

Шарлотта нажала на рычаг, через мгновение отпустила его и набрала номер Дженет Дэвис — той, что работала на полставки.

Пожалуйста, только бы она могла сегодня… пожалуйста! Но ей откликнулся один лишь автоответчик. Огорченно вздохнув, Шарлотта повесила трубку, не оставив сообщения.

Дженет была единственным запасным вариантом, на который Шарлотта могла рассчитывать по четвергам. У остальных, работавших полную неделю, на этот день записаны собственные постоянные клиенты. Если Дженет недоступна, Шарлотте придется или выполнять работу самой, или отменять заказ.

Погрузившись в размышления, Шарлотта несколько мгновений неотрывно смотрела на Милашку, который, в свою очередь, уставился на нее.

Впервые с того момента, когда она организовала собственную службу уборки, Шарлотта всерьез раздумывала, чтобы отменить договоренность. Может, Хэнк прав. Уже больше года сын пытается убедить ее уйти на покой и позволить ему заботиться о ней; а с ее юбилея — Шарлотте стукнуло шестьдесят — уговоры сделались еще настойчивее.

Хэнк, известный хирург, без сомнения, в силах взять на себя заботу о матери. Но хоть и приятно иметь возможность в любой момент отойти от дел, всерьез Шарлотта никогда об этом не помышляла. Раньше она всегда сама о себе заботилась, не нуждаясь в чьей-либо помощи. Но, возможно, сейчас настал момент как следует поразмыслить над предложением Хэнка? Может, ей и в самом деле пора на покой?

— Нет! — прошептала Шарлотта, решительно покачав головой. — Ты просто устала и плохо себя чувствуешь. Кроме того, ты же определенно сойдешь с ума, если останешься без дела. Хватит попусту раздумывать! Пора за работу, — проворчала она. — Но как мне был нужен этот выходной! Полмира бы отдала, понимаешь? — обратилась она к попугаю. И принялась листать телефонный справочник, разыскивая номер Пэт-си Дюфур.

После четырех гудков, когда Шарлотта почувствовала, что готова закричать от обиды, в трубке раздался голос автоответчика.

— Замечательно! — проворчала она. — Что, теперь отвечать на звонки не принято? Наверно, в душе или в сад вышла…

Дождавшись гудка, она проговорила в трубку:

— Пэтси, это Шарлотта Лярю из «Домового напрокат». Ваша уборщица, Надя, больна, поэтому вместо нее приеду я. Только, боюсь, немного опоздаю. Но вы не беспокойтесь, скоро буду.

Шарлотта ненавидела опаздывать — почти так же сильно, как сплетничать, — но особенно сильно не любила она опаздывать на работу. Ведь работник, который не приходит в назначенное время, раздражает клиента не меньше, чем небрежная уборка!

За полчаса Шарлотта успела съесть тарелку каши и торопливо одеться. Последнее, что она сделала перед уходом, — проверила, хватит ли Милашке воды и корма до ее возвращения.

— Скоро увидимся, малыш, — сказала она попугаю на прощание. — А пока веди себя хорошо.

И, заперев за собой дверь, она помчалась к своему фургону.

В результате наскоро произведенной инвентаризации она выяснила, что запас моющих средств, хранимых в багажнике, необходимо пополнить из стратегического запаса в кладовой.

Шарлотта превратила уборку домов в профессию, когда Хэнк только начинал ходить. Как и любая мать-одиночка, она располагала весьма ограниченным бюджетом. И ей понадобилось немало времени, чтобы понять: покупать моющие средства вразвес прямо со склада гораздо дешевле, чем сметать пластиковые банки с полок магазина.

И одним только нехороша покупка вразвес: Шарлотте предстояло решить нелегкую задачу — где и как хранить вещества, многие из которых вредны для здоровья. Идея держать их прямо в доме, где обитал маленький ребенок, который, казалось, ухитрялся сунуть нос буквально во все, невзирая на любые меры предосторожности, Шарлотте не улыбалась.

В результате Шарлотта пристроила кладовую к навесу для автомобилей, который примыкал к той половине дома — характерного образца викторианской архитектуры, — где она обитала.

Заново наполнив флаконы, Шарлотта принялась вспоминать, не нужно ли ей чего-нибудь еще. Она довольно быстро усвоила, что у каждой из клиенток имеются собственные представления о том, что следует делать в ее жилище и как именно это следует делать. Сама она уже пару лет не бывала у Пэтси, но, если память ее не подводит, Пэтси — одна из самых привередливых клиенток, с которыми ей приходилось иметь дело. И один из ее многочисленных капризов: она неизменно требовала, чтобы каждый из десяти потолочных вентиляторов в доме раз в неделю тщательно протирали.

Шарлотта взглянула на щетку для сметания пыли, висящую на крючке. Необычной формы, U-образная щетка крепилась к рукоятке под прямым углом. Рукоятка, и без того не меньше ярда в длину, еще и раздвигалась, как подзорная труба, увеличиваясь почти вдвое. В общем, вещица специально для потолочных вентиляторов. Но даже если целиком раздвинуть рукоятку, Шарлотте все равно понадобится стремянка, чтобы как следует выполнить эту работу.

Карабкаться на стремянку! От этой мысли по спине Шарлотты побежали мурашки. Кое-где в доме Пэтси, построенном еще в прошлом столетии, высота потолков достигала двенадцати футов, а Шарлотта всегда побаивалась высоты. Однако нравится ей это или нет, чтобы выполнить работу действительно хорошо, придется не только обмахнуть пыль с лопастей вентиляторов, но и протереть их ароматизированной моющей жидкостью. И когда вентиляторы снова включат, по всей комнате разольется запах свежести и чистоты.

Рядом со щеткой, прислоненной к стене, стояла алюминиевая стремянка. У Пэтси была маленькая стремянка в одной из кладовок на первом этаже, но если Шарлотте не изменяет память, стремянка эта недостаточно высока. Может, стоит вместе со щеткой захватить и стремянку — на всякий случай?

Но хватит ли высоты ее собственной лестницы? Так… Ее стремянка — шести футов высотой. Прибавить к этому еще пять футов три дюйма — рост Шарлотты — и еще два фута — длину вытянутой руки… Пожав плечами, Шарлотта собрала наполненные бутылки. Вентиляторы в доме Пэтси, как ей помнилось, висели на стержнях, длина которых варьировалась от шести дюймов до двух футов. Если изо всех сил вытянуться, то, вероятно, можно достать до них, не взбираясь на самый верх стремянки, но придется как следует постараться.

Погрузив щетку и наполненные моющей жидкостью бутылки в фургон, Шарлотта отправилась за стремянкой. Алюминиевая и потому нетяжелая, она была громоздкой и неуклюжей, что особенно чувствовалось в тесной кладовке, набитой всякой всячиной. Крепко зажав в руках стремянку и стараясь не сшибить ничего с полок, Шарлотта медленно попятилась к двери. Только она вместе с лестницей благополучно миновала входную дверь, как вдруг…

— Эй, дай-ка помогу! — раздался низкий мужской голос.

От неожиданности Шарлотта испуганно взвизгнула и быстро обернулась. Конец стремянки пролетел всего в нескольких дюймах от головы Луи Тибодо.

— Поосторожнее! — Он отпрыгнул в сторону.

— А ты чего хотел? — набросилась на него Шарлотта. — Да ты же меня до полусмерти напугал!

Сердце у нее бешено колотилось. В последнее время газеты буквально переполняли заметки о том, что на какого-нибудь жителя Верхнего города и Садового квартала напали бандиты и ограбили прямо в его собственном дворе или гараже.

— Честное слово, Луи, я буду очень признательна, если ты станешь предупреждать о своем присутствии!

Луи протестующе воздел руки:

— Я был уверен, что ты меня заметила!

— Ничего подобного! — не унималась Шарлотта.

Луи Тибодо когда-то был напарником Джудит. В прошлом году, в декабре, он ушел в отставку из полицейского управления Нового Орлеана и подыскивал место, где мог пожить до тех пор, пока не достроят его загородный дом на озере Морепа, и Шарлотта согласилась сдать ему половину дома.

— Давай-ка, — проговорил он, сгребая в охапку лестницу. — Положу в фургон.

Плюс ко всем своим недостаткам, доставлявшим Шарлотте немало неприятных минут, Луи, как выяснилось, бывал порой невыносимо самоуверенным и деспотичным. Возможно, дело в его тоне, а возможно, в ее собственном капризном настроении, но Шарлотту вдруг обуяло упрямое желание доказать Луи, что она способна погрузить лестницу в фургон без посторонней помощи. А особенно — без его помощи.

И она еще крепче вцепилась в стремянку.

— Я и сама могу. У меня всегда прекрасно получалось, — проворчала она, потянув стремянку на себя. — Кроме того, когда я доберусь на место, мне придется выгружать ее самостоятельно, так что какая разница?

Однако Луи, в свою очередь, дернул стремянку к себе.

— Не будь такой упрямой, Шарлотта! Да, я знаю, ты способна замечательно справиться со всем, за что берешься. И без помощи, — добавил он, саркастически выделяя эти слова. — Но дело не в этом!

Несколько долгих мгновений они стояли, почти наступая друг другу на ноги, разделенные лишь стремянкой, и ни один не желал сдаваться и выпускать ее из рук.

Наконец у Шарлотты лопнуло терпение.

— Ох, ну ладно! — воскликнула она, толкнув к Луи стремянку именно в тот момент, когда он решил разжать руки. Лестница рухнула на землю, громыхая и подпрыгивая от удара о цементный пол, и они оба отскочили, чтобы уберечь ноги.

Шарлотте оставалось лишь стоять, багровея от злости, и смотреть на упавшую стремянку. А затем она услышала это — ненавистный звук, означавший, что Луи прилагает все усилия, чтобы не расхохотаться. И, как ни была Шарлотта разгневана, она не смогла сдержать улыбки, трепетавшей в уголках ее губ.

Луи откашлялся:

— Ну а теперь могу я наконец помочь тебе погрузить эту штуку? — И, не дожидаясь ответа, подхватил стремянку. — Твое упрямство тебе же самой и вредит, — пробормотал он и величавой поступью зашагал к фургону. Вскоре снова раздался его голос: — Кстати, я ведь разыскивал тебя в первую очередь потому, что хочу кое-что с тобой обсудить.

Интересно, что? — про себя поинтересовалась Шарлотта, направляясь к водительскому месту.

Луи захлопнул заднюю дверцу фургона и подошел к ней.

— Я слышал, тебе полагаются поздравления.

Шарлотта нахмурилась:

— Поздравления?

— Да. На днях я встретил Джудит, и она сказала, что ее брат женится на твоей работнице, той, у которой маленький сын.

— Во-первых, ее зовут Надя, а во-вторых, спасибо. — Абсолютно точно зная, сколько времени, Шарлотта взглянула на часы. — Ты это хотел со мной обсудить?

— Нет. Я…

— В таком случае, не хочу показаться грубой, но нельзя ли отложить до другого раза? Я уже опаздываю. Разумеется, если это срочно… — прибавила она, — или по-настоящему важно…

— Я думал, ты не работаешь по четвергам.

— Это зависит от того, что ты вкладываешь в понятие «работа», — парировала она.

— Ладно, Шарлотта, ты же понимаешь, о чем я.

Шарлотта вздохнула.

— Да, да, понимаю. Прости. Боюсь, я сегодня несколько раздражительна. Одна из моих работниц утром позвонила и сказалась больной, а поскольку найти ей замену не удалось, приходится самой выполнять ее обязанности. Я уже сказала, что опаздываю, и мне правда выезжать.

— Конечно, никаких проблем. — Луи распахнул перед ней дверь. — То, о чем я хотел побеседовать, может и подождать. А что, если я приглашу тебя поужинать? И сам приготовлю? Как тебе такая идея?

— Э-э… поужинать? — потрясенная столь внезапной сменой темы, Шарлотта все же вскарабкалась на водительское сиденье.

Побеседовать — это одно, но вот ужин?.. Чтобы мужчина для нее готовил? Только чтобы осмыслить саму эту идею, требуется время. Не говоря о том, что Луи не слишком часто для нее готовил! Но с тех самых пор, когда он поцеловал ее на дне рождения, их отношения приобрели несколько иной характер и стали слегка натянутыми.

А то, что он не целовал ее с того вечера и даже не проявлял ни малейшего желания это сделать, лишь усиливало чувство неловкости, мучившее Шарлотту в его присутствии. Вся эта история так сильно смущала и тревожила ее, что теперь она уж и не знала, как вести себя с Луи.

Да, она трусиха. Это ей хорошо известно. Но, в отличие от сверстников племянницы, таких открытых и решительных, она просто не в силах преодолеть свое воспитание и найти в себе смелость поговорить с Луи, вообще хоть как-то подступиться к решению проблемы. Женщин ее поколения воспитывали в уверенности, что активной стороной в отношениях является мужчина, а первый шаг делают лишь порочные женщины. Разумеется, все это полная чепуха! Будь Шарлотта честна с собой, она признала бы, что истинная причина, которая не позволяла ей перейти в наступление и устроить Луи очную ставку, заключалась в том, что она до сих пор не уверена в собственных чувствах.

Иногда Шарлотте казалось, что Луи по-настоящему ей нравится — очень нравится. К тому же она уважала его. Но порой его шовинистские наклонности и манеры всезнайки ужасно ее раздражали.

Луи между тем захлопнул дверцу со стороны водительского сиденья и постучал пальцами по стеклу.

— Так что скажешь? — осведомился он.

Шарлотта опустила стекло.

— Э-э… я…

А теперь будь повежливей, Шарлотта! Помни о хороших манерах.

— Конечно, я согласна. — Она выдавила улыбку. — Почему бы нет? — И поспешно добавила: — Очень любезно с твоей стороны.

Луи кивнул.

— Отлично. Ужин будет готов часам к шести. — Он указал на ремень безопасности: — И не забудь пристегнуться!

Дом Шарлотты находился на Милан-стрит, совсем неподалеку от Садового квартала. А фамильный особняк, наследное имение Пэтси Дюфур, располагался на Притания-стрит и считался там одним из старейших домов — если не самым старым.

Движение на Притания-стрит было не слишком оживленным, и путь к дому Пэтси занял у Шарлотты не более десяти минут. И времени этого оказалось совершенно недостаточно для того, чтобы она сумела разобраться в тех запутанных чувствах, которые вызывали в ней Луи и его приглашение на ужин. Но на это могло уйти полжизни… Шарлотта прикинула, что с наступлением шестидесятилетия в прошлом октябре, как раз больше половины и миновало — если только ученые в какой-нибудь далекой стране не открыли способа останавливать процесс старения, на что, пожалуй, надеяться не приходилось…

Дом Пэтси Дюфур, выстроенный в загородном стиле, высокий, богато украшенный лепниной, пережил множество обновлений за сто шестьдесят лет своей жизни. Одноэтажный особняк возносился над землей на кирпичных столбах, пространство между которыми местные жители, обитающие в городе, расположенном ниже уровня моря, именуют «подвалом». Каждые несколько лет в доме появлялось какое-нибудь новшество; таким образом к одной из стен в конце концов приросло целое крыло, не говоря уж о нескольких верандах.

Семья Дюфур владела домом на протяжении нескольких веков, он переходил от одного поколения к другому. Теперь же принадлежал Пэтси, составляя вместе с внутренней обстановкой и прилегающим участком земли ее главную радость и гордость.

Еще много лет назад, когда Пэтси только вступила в права владения, Министерство внутренних дел присвоило особняку статус памятника архитектуры. И с тех самых пор Пэтси превратилась в ярого поборника исторического соответствия, а также во вдохновенного садовода, так что большую часть своей сознательной жизни посвятила уходу за имением и заботе о его первозданной красоте.

Дом Дюфуров располагался на одном из самых обширных земельных участков в Садовом квартале, и территорию огораживал только низкий забор из белого штакетника. Но это не значит, что любопытные туристы, которые толпами слонялись по Верхнему городу, могли беззастенчиво глазеть на особняк — за оградой сплошной стеной росли тропические деревья.

Первое, что заметила Шарлотта, подъехав к дому, — несколько грузовиков, припаркованных у обочины. Как минимум раз в год Пэтси бралась за осуществление очередного крупномасштабного проекта по обустройству-переустройству сада, и, судя по тому, что в кузовах громоздились инструменты и горшки с самыми невероятными растениями, сейчас она занималась именно этим. Обычно Пэтси следила за охраной дома с тщательностью параноика, но, к удивлению Шарлотта, главные ворота оказались открыты.

Выгрузив коробку со своими вещами, Шарлотта заперла фургон и взобралась по лестнице, ведущей к передней галерее. Нажав кнопку звонка у парадной двери, она замерла в ожидании. Затем позвонила снова. Однако Пэтси и на этот раз не отозвалась. Тогда Шарлотта оставила ящик у дверей, обогнула особняк и направилась по вымощенной камнями дорожке на задний двор.

Там царила рабочая суета улья. Люди, вооруженные лопатами, зачерпывали жидкую грязь и вываливали ее в тачки, по скорости не уступая экскаватору, шумно трудившемуся рядом. Но и во всей этой суматохе и грохоте Шарлотта без труда отыскала глазами Пэтси с крошкой Мисси на руках — пекинес был вечным спутником хозяйки. Сама она, в безупречно чистых брюках-капри цвета лайма и джемпере с короткими рукавами в тон, стояла на краю бездонной ямы, которую остервенело выкапывал экскаватор.

Пэтси, которой было чуть больше сорока, развелась с мужем и жила абсолютна одна — если не считать собаку. Шарлотта не раз слышала, что владельцы животных часто похожи на собственных питомцев, однако в душе смеялась над подобными рассуждениями — но лишь до тех пор, пока не познакомилась с Пэтси Дюфур и Мисси. Тут ей оставалось только признать, что это чистейшая правда.

Пэтси не назовешь уродливой, но особой привлекательностью она тоже не отличалась. Как и Мисси, она была низкорослой, с мощной грудью и узкими бедрами. Единственным по-настоящему ценным достоянием Пэтси являлись густые темные волосы, которые она подкрашивала, придавая им золотисто-каштановый оттенок. Безупречная прическа Пэтси — она носила классическую стрижку под пажа — всегда лучилась здоровым блеском.

Заметив Шарлотту, хозяйка дома одарила ее широченной улыбкой и сделала рабочему, управлявшему экскаватором, знак поумерить трудовой пыл. Лишь только грохочущая машина затихла, Пэтси проворно зашагала к Шарлотте.

Как это похоже на Пэтси, подумала Шарлотта. Контролирует каждую мелочь.

— Привет! — поздоровалась Пэтси. — Как вы тут очутились?

Шарлотта ответила ей краткой улыбкой.

— Полагаю, это означает, что вы не слышали сообщение на автоответчике. Я сегодня заменяю Надю. Она подхватила жуткую желудочную инфекцию.

— О, это ужасно… бедняжка! Да, боюсь, я не слышала сообщения. — Она указала на рабочих. — Но я сегодня утром была так занята, что вообще не проверяла сообщения. Хотите посмотреть?

И, не дожидаясь ответа, она решительно подхватила Шарлотту под руку и потащила ее в сторону ямы.

— Вы только взгляните! Почти год я вынашивала этот план, и вот моя мечта сбывается. У меня будет пруд! Конечно, не такой большой, как я поначалу надеялась, но ничего — дизайн и садовое оформление восполнят этот недостаток. Это даже к лучшему, — продолжала она, — для осуществления моего следующего проекта потребуется много свободного пространства. — Голос Пэтси звучал все более возбужденно. — Я тут внимательно изучаю сады Роуздаун[1] и загорелась мыслью повторить что-нибудь из того, что было сделано там… В меньшем масштабе, разумеется, — добавила она. — Но вот чего я по-настоящему хотела бы, так это раздобыть какие-нибудь из деревьев, которые там растут испокон веков. И я полжизни готова отдать за копии с дневников наблюдений Марты Тёрнбулл!.. — голос ее мечтательно стих.

Ничего себе, «в меньшем масштабе», — подумала Шарлотта, смутно припоминая статью в «Таймс-Пикаюн» о попытке возродить сады плантации в Сент-Францисвилле. Больше всего в статье ее поразил именно размах проекта. Сады, которые основали в 1835 году Даниэль и Марта Тёрнбулл, занимали не меньше двадцати восьми акров, так что потом потребовались долгие годы для восстановления их былого великолепия.

Но секунду спустя Пэтси пожала плечами:

— Ну ладно. Пока мне предстоит разобраться с моим прудом. По крайней мере, наконец-то появится место для моей коллекции.

Сколько Шарлотта знала Пэтси, у той была настоящая мания коллекционирования всяких допотопных артефактов: итальянских мраморных статуй, покрытых паутиной древности, ваз и урн разнообразнейших форм и размеров, по преимуществу античных.

— Завтра к этому времени, — продолжала Пэтси, — пруд должны закончить, и рабочие могут начать все устанавливать. Не могу дождаться этого момента! — Голос ее зазвенел от волнения.

Хотя Шарлотта совершенно не разделяла ни одержимости Пэтси статуями и вазами, ни ее волнения по поводу огромной ямы, которую копали на заднем дворе рабочие, — ямы, которая, вне всякого сомнения, привлечет еще больше комаров, чем обычно! — она улыбнулась юношескому энтузиазму своей младшей приятельницы.

— Уверена, пруд получится великолепный! — заверила она Пэтси. — А теперь, если вы откроете мне парадную дверь, я примусь за дело.

Как и у большинства клиентов Шарлотты, в доме Пэтси никогда не случалось жуткого беспорядка и пугающей грязи. Кроме мытья вентиляторов, работа Шарлотты в основном заключалась в том, чтобы смахивать пыль с мебели, полировать ее, собирать пылесосом собачью шерсть, менять постельное белье, мыть кухни и ванные комнаты.

К двум часам дня Шарлотта почти управилась с работой, не успела только перестелить огромную кровать Пэтси с пологом, державшимся на четырех массивных столбах. Ей даже удалось без особого труда вычистить и вымыть вентиляторы. Как она и предполагала, Пэтси по-прежнему хранила стремянку в кладовке для продуктов. А поскольку лестница оказалась выше, чем помнилось Шарлотте, и прочнее того алюминиевого чудовища, которое она привезла с собой, добраться до вентиляторов оказалось несложно.

Шарлотта разглаживала на кровати теплое стеганое одеяло, как вдруг зазвонил мобильный. И практически через секунду после того, как она включила соединение, Мэделин, не сочтя нужным тратить время на приветствия, разразилась гневной тирадой:

— Ты должна что-то сделать с Надей, Шарлотта!

— Очевидно, это означает, что ты снова со мной разговариваешь.

Но Мэделин проигнорировала язвительное замечание сестры.

— Она просто-напросто беднота и убожество, Шарлотта! И манеры у этой девицы, как у козы в огороде!

— Да как тебе не стыдно! Надя не…

Однако Мэделин не дала ей закончить:

— Да ты знаешь, что она сделала? — завопила она. И, не дожидаясь ответа, возбужденно затараторила вновь, да так, что речь ее стала походить на бред: — Знаешь, как она со мной обошлась? Отмахнулась, как от мухи! И хватило ведь наглости! Подумать только, я решила дать ей шанс — исключительно ради Даниэля. И вот, я так мило назначаю на сегодня чаепитие в отеле «Виндзор», приглашаю своего босса и даже нескольких друзей, чтобы познакомиться с ней. А она велит мне катиться подальше со всеми своими приглашениями! Да, именно так! Звонит всего за час до назначенного времени, заявляет, что больна… Говорю тебе, происхождение не скроешь. Я ведь с самого начала знала…

— Мэделин! Надя в самом деле больна! Она…

— Ну да! Конечно! Да она просто-напросто бесится до сих пор, потому что я не запрыгала от радости, как все, когда они в воскресенье сделали это свое дурацкое объявление. И решила таким способом расквитаться со мной.

— Но это же полная чепуха! — заспорила Шарлотта. — Прежде всего, Надя не такая. Она в эти игры не играет. А во-вторых — у нее желудочная инфекция!

— А я — королева Марди-Гра[2]! Да ты что, не понимаешь? Да она не только окрутила моего сына, но еще и тебя одурачила!

— Прекрати, Мэделин! — закричала Шарлотта, не в силах больше сдерживать нараставший гнев.

— Как ты смеешь меня одергивать! — выкрикнула Мэделин в ответ. — Зачем только я тебе позвонила! Я должна была знать, что ты предашь родную сестру и примешь сторону какой-то поганки. Тебе никогда не нравилось ничего из того, что я делала. Почему…

Терпение Шарлотты лопнуло. Когда у Мэделин случались такие истерические припадки, разговаривать с ней становилось невозможно, и пытаться ее урезонить бессмысленно. Шарлотта решительно убрала трубку от уха и, ткнув пальцем в кнопку, прервала соединение. А потом трясущейся рукой отключила телефон.

Несколько невыносимо долгих мгновений Шарлотта могла лишь тупо смотреть в пол, пытаясь унять волнение. Однако ни глубокие вдохи, ни счет до десяти на этот раз не помогали.

— Испорченная, — сердито пробормотала она. — Эгоистка до мозга костей!

Разъяренная, она влетела в кухню и схватила свою коробку с моющими средствами. Только потом, уже на Притания-стрит, Шарлотта сообразила: следовало все-таки сказать Пэтси, что она завершила работу и уезжает.

Ну и ладно, — подумала она. В ее теперешнем состоянии лучше ни с кем не заговаривать. Кроме того, Пэтси слишком поглощена своим новым проектом, чтобы обратить на это внимание.

Короткая поездка домой ничуть не подняла Шарлотте настроение. Вновь и вновь, кипя от злости, прокручивала она в голове базарную склоку между ней и Мэделин. Шарлотта понимала, что это серьезнее, чем обычные стычки с сестрой. Отчасти, конечно, дело в усталости и плохом самочувствии, но вдобавок ей на плечи тяжким грузом ложилась память о годах, на протяжении которых приходилось мириться с эгоизмом и мелочностью Мэделин. А сегодня словно кто-то отдернул занавеску, и то, что она увидела в ярком солнечном свете, потрясло ее.

Все это время, когда дело касалось Мэделин, Шарлотта прятала голову в песок. Вместо того, чтобы бороться с этим, она намеренно не замечала, какой самовлюбленной и ограниченной бывает порой ее сестра. Подумать только, как часто находила она оправдания ее поведению! Как часто ей приходилось вытаскивать сестру из финансовых затруднений! И все это время она предпочитала закрывать глаза на то, что Мэделин разрушает все вокруг себя, хоть ей и хватило ума вмешаться в дела сестры и взять на себя воспитание Джудит и Даниэля. Вопрос лишь — почему? Почему столько лет она мирилась с поведением Мэделин?

Шарлотта мучительно искала ответ на свой вопрос. По крайней мере, один ответ напрашивался сам собой: она по-настоящему любила сестру. Она действительно ее любила! Но реальное объяснение все-таки посложнее. Не считая ее собственных воспоминаний, одна лишь Мэдди позволяла Шарлотте не утратить связи с родителями. Верна, значит, старинная пословица? В бурю сгодится любое пристанище… Возможно, когда-то так оно и было, но теперь…

Подъезжая к дому, Шарлотта заметила на веранде Луи. Она предположила, что сосед поджидает ее, хотя в такой чудесный день он мог просто греться на весеннем солнышке.

— Ах ты, черт! — тихо ругнулась она. Если он ее здесь караулит, значит, дело важное и не потерпит до ужина. — Ради бога, не сейчас! — взмолилась она, паркуя фургон и заглушая мотор. На мгновение возник соблазн войти в дом через кухонную дверь.

С тяжким вздохом Шарлотта выбралась из фургона и устало потащилась к парадному крыльцу. Луи умел быть очень настойчивым; отчасти благодаря этому он и стал таким хорошим детективом. Поэтому, зная его, можно вполне ожидать, что, даже если Шарлотта прошмыгнет в дом через кухню, Луи будет колотить в дверь, пока ему не откроют.