Пятый прыжок с кульбитом

Глава четырнадцатая, в которой у каждого героя с утра запланирован подвиг

В мой собственный выходной день Антон подкатил нехилую такую халтурку - Улю Тулаеву, пианистку из Калмыкии. Только я собрался готовить овощное рагу, как он девчонку и привез.

- Вот, Уля, знакомься: Антон Михалыч, наш лучший специалист по похуданию, - молвил парень, усаживая пианистку на табуретку.

Лесть, конечно, штука приятная, пусть и грубая, а вот решение рискованное. Однако добротное сооружение (сам делал) насилие выдержало.

- Здравствуйте, доктор, - пискнула та, заливаясь румянцем. - Как поживаете?

Поздоровавшись, я оглядел пациентку особым зрением. Крупное и широкое тело пианистки дышало здоровьем. Как говорится, и в фас и в профиль - никаких признаков болезни! Одна странность за другой. Калмыки по своей природе невысокие и жилистые люди. С давних времен разные путешественники отмечали необычайную выносливость этого народа - в степи особенно не пошикуешь. Но, несмотря на жаркое лето и холодную зиму, они прекрасную приспособились к суровым климатическим условиям. Еще одной особенностью калмыков являлась удивительная острота слуха и зрения.

- Так ты из Калмыкии? - уточнил я.

- Дербеты мы, - зарделась Уля, окончательно путая меня.

- Скажи мне, Уля, - осторожно начал я, - а как давно ты такая... хм... полная?

- С детства хорошо делаю две вещи, - жизнерадостно сообщила она. - Хорошо кушаю и хорошо играю на пианино.

М-да, тут не поспоришь. Джигитовкой на коне хвастать она не станет. Чтобы так раскабанеть, Макдональдса с газировкой будет мало. Здесь надо серьезно харчиться, без дураков...

- А локтями умеешь на клавах играть?

Выскочило у меня это шутки ради, но она ответила совершенно серьезно:

- Нет, но я же только на первом курсе учусь!

Так-так, решил я: с приколами пора завязывать. А то глядишь, еще научится Уля разными частями тела пассажи исполнять. Помнится, известный мастер рок-н-ролла Джерри Ли Льюис нападал на рояль не только локтями. Он играл головой, кулаками и ногами. И при этом еще выплясывал. Если девчонку таким коленцам научить, любое пианино разрушится вмиг.

- Ой, а вы готовите обед? - Уля уставилась на разложенные продукты. - А давайте, помогу?

- Ну-ка, ну-ка, - заинтересовался Антон, вручая ей яблоко. - А что ты умеешь?

- Да что угодно! Я же не только на пианино обучена, к разным уменьям способна. Из рыбы, например, можно приготовить будан. Это похлебка с мучной подболткой, вроде ухи.

- Народный калмыцкий рецепт? - известный в наших узких кругах гурман Антон подсунул ей ручку. - Запишешь потом.

- Ага. Хорошая вещь, когда наваристая, - Уля закатила глаза, не переставая вгрызаться в яблоко. - Специи, укроп, травки есть?

- Полно, - отмахнулся парень. - А что еще?

- Дотур, например. Это похлебка из бараньих потрошков. Вкусно... Горячим едят, прямо с огня. Но здесь нужна кровь барана.

- Кровь?! - от неожиданного ингредиента Антона аж передернуло.

- Хотя бы литр. Найдете?

- Нет! - вскричал я.

Этого мне только не хватало... Все хорошо в меру.

- Ладно, - легко согласилась она. - Тогда махан. Это суп из печени, почек и мяса.

- А если для собачек? - уточнил я задачу.

- Без проблем, - девчонка кивнула. - Собачки кушают то же самое, только без перца и соли.

- Отлично, - решил я. - Тогда готовь собачий супчик, а я на тебя посмотрю.

- Зачем?

- Не могу понять, отчего ты такая, хм... добрая.

- Это вы мою бабушку не видели! - воскликнула пианистка. - Она из казачек, и очень- очень добрая!

В голове у меня что-то щелкнуло. «Так-так», подумал я интонациями Коли Уварова. Пазл начал складываться.

- А хотите, я приготовлю калмыцкий чай? - девчонка разглядывала полку со специями.

Когда-то я слышал об этом напитке, а вот Антон проявил живой интерес:

- Ну-ка, ну-ка!

- Берем калмыцкий чай, спрессованный в большие брикеты. Если нет, тогда обычный чай. Добавляем жирное молоко, сливочное масло, соль, черный перец горошком. Я смотрю, у вас тут есть смесь разных перцев - можно сыпануть.

- Хм... - задумался Тоша. - У нас еще пряности есть: кардамон, корица и бадьян.

Он хотел съехидничать, но девчонка обрадовалась:

- Отлично! В смысле, пойдет. Для гостя такое чаепитие - счастливая примета. Это сулит благополучие и удачу в любых делах.

Вера застряла в своем институт, сдавая очередной зачет, поэтому обедали мы втроем. И калмыцкую уху ели, и чай калмыцкий пили. Ну что сказать: необычно, но оригинально. За трапезой послушали рассказы девчонки о соревнованиях по стрельбе из лука - оказывается, в Калмыкии любят это дело, и стрелять умеют все. Даже Уля. Наша пианистка еще и чемпионкой числилась.

А затем я вывел Антона на разговор. Во дворе наблюдалась тишина и полная идиллия: собачки вкушали похлебку из своих мисок, а кот Лапик умывался после трапезы.

- Значит так, - я взял его под руку. - В целом мне понятна проблема, и методика лечения тоже.

- И в чем проблема?

Ответил одесским образом, вопросом на вопрос:

- Ты видел, как она ест?

- Очень хорошо ест...

- Вот именно! - я поднял палец. - Поэтому рекомендация будет простая: надо меньше жрать.

- Хм... Логично, - видимо, такая нехитрая мысль Антону в голову не приходила. - Когда приступаешь к лечению?

Я развел руками:

- А приступать, брат, будешь ты сам.

- Почему?!

- Тут всего-навсего нужен аутотренинг. И постоянный контроль питания, физзарядка тоже не помешает. Так что переселяй девчонку из общаги к себе - и вперед. За неделю, уверен, управишься.

В районном отделении милиции жизнь кипела. К концу рабочего дня дел меньше не становилось, более того, их вал нарастал, грозя утоплением. Полковник Ягубянц зашивался, но ради Веры Радиной и ее бабушки, Степаниды Егоровны, начальник милиции бросил все, и даже включил электрический чайник. Из ящика письменного стола извлек нехитрое угощенье, банку вишневого варенья и кулек ванильных сухариков.

- Степанида Егоровна, чудесно выглядите, - улыбнулся он мимоходом.

Бабушка кокетливо блеснула взглядом:

- Спасибо на добром слове, Александр Генрихович. И вам не хворать.

- Чем на пенсии заняты?

- Помирать некогда, - бабушка скорбно опустила уголки губ, - куча разных дел накопилась.

- А как здоровье, позволяет?

- Ноги пока держат, от напастей бог миловал. Кручусь как белка в колесе, на два дома. Только рука иногда ноет, - честно призналась та. - Крутит сустав, особенно на погоду. Но все реже, внучка выручает меня массажом.

- Хорошая девочка... - Ягубянц перевел взгляд. - Настоящий медик. Как дела в институте, Верочка? Стипендию дали?

- Нормально, дядя Саша, - «хорошая девочка» потупилась. - Пока тридцать пять рублей, а если сессию на пятерки сдам - будет повышенная. А там глядишь, и Ленинскую присудят. Тогда заживем!

- А ты сумеешь на одни пятерки?

- А куда я денусь с подводной лодки? Вот, возьмите, - переходя к делу, Вера выложила стол почтовое извещение. Она чувствовала себя неуютно, хотелось поскорее покончить с этим делом. - Мама денег прислала.

Это было поразительное заявление. Но лишь усадив гостей пить чай, полковник с великой осторожностью взял в руки квадратик серой бумаги. Листок этот представлял необычайную ценность. И не потому, что оценивался в триста рублей - это была важная весточка от майора Радиной. Экспертиза, конечно, проверит, но на подделку извещение мало походило - прямоугольные синие штампы и круглые красные штемпели стояли в нужных местах. Все пробелы типографского бланка заполнились аккуратным женским почерком:

«Кому» - «Радиной Вере»

«От кого» - «Радиной Нины Ивановны»

«На ваше имя поступило» - «Почтовый перевод на сумму 300 (триста) рублей»

С оборотной стороны бумажки чернел короткий текст:

Доча, не смогла тебе дозвониться. Никто не берет трубку Как вы там?

У меня все в порядке, только возникли срочные дела.

Пришлось уехать в командировку Ты же знаешь, так бывает.

Посылаю тебе триста рублей, купи себе осеннюю куртку шапку и сапоги.

Если нужны еще деньги, возьми в ящике серванта.

Или бабушку навести, она всегда даст. Позвоню позже, как будет возможность.

Целую, мама.

Четкий почтовый штемпель города Вильнюс, что в Литовской ССР говорил о том, что майора Радину далековато занесло. Курорт Кисловодск, где ее ищут, совсем в другой стороне. И поиски там придется отменять, чтобы продолжить их на балтийских просторах. Немного утешала мысль, что все эти хлопоты теперь лягут на Комитет госбезопасности. Оставалось только звякнуть кому надо.

- Нина вчера звонила мне в деревню, - сообщила Степанида Егоровна очередную новость.

- Так-так, - живо заинтересовался полковник. Он едва удержался, чтобы не подпрыгнуть на месте. - Что сказала?

- Ничего особенного. Секретарша председателя колхоза меня дома не застала, так что Нина попросила на словах передать, что у нее все в порядке. Обещала звонить еще.

Ягубянц чуть зубами не заскрипел: у нее все в порядке, а вот у него нет! У него совсем не в порядке. Проследить телефонный звонок несложно, но такое дело опять в епархии КГБ. И они наверняка это уже сделали. Однако доложить необходимо срочно, иначе не поймут. Тут работает железный закон: если ты к ним по-хорошему, они потом гадости не сделают. Может быть.

- Так мы пойдем, дядя Саша? - Вера сидела нахохленным воробышком и, встрепенувшись, начала поднимать крылья в нетерпении.

- Минуточку, - привычным жестом осадил ее полковник. Сняв телефонную трубку, он коротко бросил, не посчитав нужным представиться: - Зая, зайди!

Буквально через мгновенье в дверях образовалась девушка-сержант в форменной белой рубашке. Глядя на такой забег, чемпион мира по бегу на короткие дистанции Болт умер бы от зависти - она даже не запыхалась. В неуставных туфлях и крайне короткой юбке, девушка выглядела очень высокой. Она вытянулась по стойке «смирно», при этом юбка стала не то что бы мини, а еще меньше. А вот грудь колесом, вернее, двумя колесами, показалась Вере откровенно вызывающей. Она переглянулась с бабушкой, чтобы найти понимание: и этот отдел милиции считается лучшим в городе? Никакого стыда, господи прости...

- Сержант, зарплату майора Радиной надо выдать ее дочери, - приказной тон полковника не предполагал возражений. - Вера распишется за маму, а ты этого не заметишь. Понятно, Зая?

- Есть! - девушка-сержант лихо крутанулась на своих шпильках. Улетучилась без слов, чтобы вернуться ровно через три секунды - с денежной ведомостью и стопочкой разноцветных купюр, скрепленных скрепкой.

Между тем Ягубянц сунул почтовое извещение в черную папку.

- Сей документ пока побудет у меня, - для надежности он придавил папку рукой. - Через пару дней верну, тогда и сбегаешь на почту за переводом. Лады?

- Да, дядя Саша, - пискнула Вера, натягивая вязаную шапочку.

Два дня не проблема, подумала она - карман и без этой дурацкой почты вдруг наполнился деньгами. Теперь вырываться на свободу будет веселей.

Полковник Ягубянц встал:

- Старшина Максим Максимыч вас привез, он и отвезет вас домой. Я дал такое указание: возить куда угодно. И еще, милая Верочка! Уважаемая Степанида Егоровна! Звоните мне почаще. Просто звоните без повода, хорошо?

Спускаясь по лестнице, бабушка пробормотала:

- Про козла вонючего, Игоря Неделькина, не спросил... Очень хорошо!

- А мы ничего не знаем, - воскликнула Вера. - Да, бабуль?

- Самый лучший ответ, - согласно кивнула Степанида Егоровна. - Когда не знаешь, чего врать на допросе, так и говори: «не знаю». А лучше «не помню». Но вернее всего делать круглые глаза и молчать.

- Нихт ферштейн? - Вера припомнила крылатую фразу.

- Именно, только показывай это молча.