Пятый прыжок с кульбитом

Глава двадцать восьмая, в которой одноглазую девочку больше не интересует, кто живет в скворечнике

Утреннее совещание у Председателя Комитета партийного контроля проходило в узком составе. В просторном кабинете товарища Пельше присутствовало всего несколько человек, верных помощников. Обозначая дистанцию, слегка в отдалении от них обосновался руководитель комплексной оперативно-следственной бригады, полковник Зимин.

Сейчас он пил боржоми и с некоторым раздражением оглядывал цветущие физиономии молодых партийных контролеров — Бориса Пуго и Петра Угрюмов а. Да и сам товарищ Пельше показался ему совсем не старым, а этаким огурчиком, сочным да свежим. От Арвида Яновича веяло хорошим настроением и элегантным запахом одеколона «Шипр». Где- то Зимин читал, что ароматы бергамота и пачули так очаровали Коко Шанель, что под влиянием этого одеколона она создала знаменитые духи «Шанель номер пять».

За окном мела метель, однако Зимина преследовала духота и горечь во рту. От бесконечных возлияний кофе он чувствовал себя усталым и разбитым, хотя рабочий день едва начался. Пора уже прекращать эти ночные посиделки над документами... И курить надо бы поменьше, с такой работой никакого здоровья не хватит.

Пельше как будто мысли прочитал - взглянул на него участливым и всепонимающим взглядом:

- Сергей Ильич, вам надо отдохнуть. Мне сообщили, что выходные вы провели на работе. Это похвально, но неправильно. Смотрите, какая погодка! Мороз и солнце, день чудесный. В следующее воскресенье покатайтесь на лыжах, или просто погуляйте по парку. Потом поваляйтесь на диване. Это приказ, понятно? В здание вас не пустят.

- Хорошо, Арвид Янович, - Зимин вздохнул. Он и сам понимал, что в таком режиме работать нельзя. Чай, не мальчик уже.

- Вот и ладно. Что показала проверка на Минском радиозаводе?

- Сигнал подтвердился, Арвид Янович. Специалисты по взрывотехнике осмотрели объект и выяснили, что вероятность аварии в ближайшее время была несомненна. В футлярном цеху скопилось столько пыли, что примерная мощность взрыва оценивается в семьсот килограмм тротила.

- Как может пыль взорваться? - поразился Петр Угрюмов.

- Как порох, — спокойно ответил Зимин. Он скомкал листок, на котором до этого чего-то черкал, и щелчком пальца сбил его со стола. - После такого взрыва от здания ничего не остается. Извините за тавтологию, одна пыль. А ведь там работает до тысячи человек в смену... Чудом пронесло, бог миловал.

Пельше сузил глаза:

- Вероятность диверсии?

- Отрабатываем в первую очередь. В цехе выполняли и оборонные заказы,

- Странно, а куда смотрело начальство? - Борис Пуго сдунул пылинку с рукава, - Оно же ходило по этой грязи? Дышало ею. А где был профсоюз? А охрана труда?

В очередной раз Зимин пожал плечами:

- Халатность и штурмовщина, вот наша беда. Всем пофиг. В погоне за цифрами - ради плана - начальство готово закрывать глаза на любые погрешности.

- Везде дураки и дороги, - пробормотал Пельше. - Виновные выявлены?

- Пока нет, следствие проверяет все версии. Образование взрывоопасной смеси вызвано особенностями технологии производства корпусов телевизора - при шлифовке поверхностей, покрытых лаком, возникает деревянная и лакокрасочная пыль. Смесь очень мелкая, она оседала и накапливалась в подвалах и вентиляционных шахтах. Да и сам цех, как мохом, весь пылью покрытый.

- Почему?

- На первый взгляд, плохо убирали,

- Если убирали вообще, - буркнул Пельше.

- Проверим, - согласился Зимин. - Но мощности вытяжки явно недостаточно. Кроме того, по рассказам рабочих, частенько вентиляция барахлила, а иногда просто не работала.

Сделав несколько пометок в своем блокноте, Пельше поднял глаза:

- Проектировщики это знали?

- Надо разбираться с техническим заданием, - Зимин заглянул в папочку с бумагами. - Подробный отчет будет через неделю, но уже сейчас одно ясно: расчет вентиляции изначально был ошибочным. Занижен на порядок - допустимая концентрация пыли оценивалась в шестьдесят пять грамм на кубический метр, а австрийский полиэфирный лак, примененный в производстве, взрывается при пяти граммах на куб.

- Начальство цеха и секретаря парткома привлечем к партийной ответственности, со всей строгостью, - Пельше продолжал быстро черкать в своем блокноте. - Проектировщиков не забудем. А остальное - как суд решит.

- Главная проблема не в этом, - Зимин говорил ровным голосом. - Дело в системе. Футлярный цех минского радиозавода проектировал закрытый ленинградский институт ВПК. Люди там опытные, не первый год замужем. Подобных пыльных производств построено немало, это же сколько невидимых бомб по стране раскидано?

Пельше нахмурился:

- Понятно. Сегодня же свяжусь с отделом оборонной промышленности ЦК, будем создавать межведомственную комиссию. Беру пыльный вопрос под свой контроль. С этим на сегодня все, - он повернулся к Пуго: - Борис, для тебя есть поручение, крайне деликатное.

- Да? - тот раскрыл блокнот.

- Касательно еврейской тематики. Надо выяснить точно, сколько евреев проживает в Советском Союзе, и сколько из них хотят выехать в Израиль. И, поскольку евреев не отделяют от диссидентов, надо понять число активных крикунов тоже. Второе: для оперативной разработки писателя Солженицына создан специальный отдел при Пятом Управлении КГБ. Ему присвоен девятый номер. Чем занимаются эти люди? Фиксируют на пленку контакты писателя, его передвижения? И что дальше? А ведь Солженицын такой не один, есть еще Эмилия Трахтенберг, Натан Щаранский, Игорь Борисов, доктор физики Юрий Орлов, академик Сахаров и многие другие. Надо понять полезные усилия КГБ в этом направлении, и соответствующий потребляемый бюджет, с учетом арестованных лиц и прочих узников Сиона.

- Политика партии будет меняться? - осторожно уточнил Пуго.

Пельше откинулся на мягкую спинку кожаного кресла:

- Центральный Комитет партии мощная машина, однако она не быстрая. Пока все шестеренки прокрутятся, рак на горе не раз свистнет. Но поскольку товарищ Суслов болеет, этот вопрос можно продавить. В советском законодательстве нет запрета на эмиграцию из страны. Там просто ничего нет об этом.

- Что не запрещено, то разрешено, - сообщил известную истину полковник Зимин,

- Конечно, - согласился Пельше, - Я просмотрел некоторые материалы о евреях- отказниках, и увидел несколько противоречий. Первое, это конфликт интересов советского коллектива с еврейским кружком. У них свое понимание коллективизма... Второе, это выбор семейных и личностных ценностей в пользу еврейского начала. И третье противоречие - религиозное. Коммунизм проигрывает в борьбе с иудаизмом. То есть по всем признакам граждане делают выбор своего государства, и это не СССР. Ситуация сложная, ведь эти люди - не безродные космополиты, и не граждане мира. Они видят себя гражданами Израиля, значит, они не советские люди.

Пельше оглядел собрание, и сам себе задал вопрос:

- Что такое сионизм? Это движение советских евреев за выезд на историческую родину Тогда зачем нам здесь люди, которые готовы дать клятву верности при получении израильского паспорта? Какой смысл их удерживать?

Борис Луго и Петр Угрюмов ошарашено переглянулись. Товарищ Пельше в последнее время высказывал такие смелые мысли, что иногда они казались слишком уж либеральными.

А Пельше закончил речь несколько неожиданно:

- Когда люди начинают грубить и закусывать удила, спрашивается, не мы ли им дали к тому повод? Сильная власть - хорошо, но она иногда способна на несоразмерную ответную реакцию. Смотрите: если кандидат наук пишет заявление в ОВИР на выезд, он лишается работы и становится дворником. Потом идет в кружок изучать Тору, иврит и идиш. Затем читает антисоветские журналы и брошюры. Ругает власть с такими же отказниками, а там и до вредительской деятельности недалеко! И этот процесс нарастает.

Пуго с Угрюмовым снова переглянулись. Критика линии партии никогда не приветствовалась, однако стучать на начальника они не собирались. Но здесь же сидит сотрудник КГБ Зимин! А если он напишет рапорт, то не поздоровится всем. Тем временем Пельше репрессий не опасался. Более того, он намеревался очистить от скверны партию и страну:

- В ЦК КПСС бытует мнение, что уезжающие евреи должны заплатить за образование. Может быть, Я же хочу понять иное: сколько денег советское государство тратит на борьбу с сионизмом? Что, кроме осуждения, предпринимают партийные органы на местах? Что делает комсомол в деле воспитания молодежи? Не занимаются ли там манипуляциями общественным мнением? Займись этим, Борис, надо понять проблему в комплексе.

- Арвид Янович, неужели и академика Сахарова выпустят? - Пуго не удержался от каверзного вопроса.

- Об этом не может быть и речи, Секретоноситель высшего уровня, какая тут заграница? Нет. Но вокруг академика крутится одна ушлая дамочка, некая Елена Боннэр. Усиленно клинья бьет под Сахарова эта мастерица любовной интриги. Говорят, взяла Сахарова в оборот так, что от нее он даже подзатыльники терпит. Зверюга в юбке и правозащитница по совместительству, господи прости.

- Губа не дура, у академика есть чем поживиться, - согласился Борис.

- Мне тут посоветовали... - Пельше кашлянул, - Хм... В смысле, есть мнение, что ее надо в первую очередь на историческую родину выпроводить. Желательно очень быстро приладить ей крылья за государственный счет.

Запивая водой горечь во рту, Зимин хмыкнул. У него мелькнула шальная мысль: а не отправить ли в Израиль всех докторов наук из Университета Маркса и Института Ленина? Вместе с ними ученых, что в НИИ марксизма-ленинизма заседают. А ведь есть еще кафедры научного коммунизма в каждом ВУЗе. Там тоже достойных кандидатов полно, И как вишенку на торте, идеологический отдел ЦК КПСС в полном составе, А что, в тепле и сытости каждый горазд языком молоть. А вот пусть свои диссертации на практике применят! Чтобы не отвертелись, назвать это можно секретной миссией, с хорошими подъемными и командировочными. На год. А потом, не дождавшись результата, продлить. Там глядишь, может и приживутся.

Он мечтательно зажмурился и даже улыбнулся. Пельше удивленно крякнул, и перевел взгляд с него на Петра Угрюмова:

- Как продвигается операция с английскими шпионами?

- Дают показания. Так охотно, что пошла вторая волна, Арвид Янович, - поспешно доложил тот, впечатленный услышанными речами. - Вылезли сошки помельче и наоборот, спящие фигуры. Военная разведка зашивается, подключаем дополнительно товарищей из военной прокуратуры. КГБ, как вы распорядились, пока не привлекаем.

- Да, именно пока. В ближайшее время им предстоит тяжелая работа здесь, в здании ЦК КПСС. Как только партийные комиссии ЦК оставят их в покое, начнем тихонько зачищать казнокрадов, агентов влияния и пятую колонну, - Пельше кивнул и посмотрел на Пуго. - Борис, любопытствующих лиц выявили много?

- В смысле тех, кто проявляет к нашей деятельности излишнее любопытство?

- Да-да.

- Ведем учет. Копия списка у товарища Зимина.

Пельше повернул голову к полковнику:

- Сергей Ильич, у меня к вам вопрос. Скажите, вы знакомы с подполковником КГБ Савчинским?

- Ну, я бы не назвал это знакомством, - Зимин пожал плечами. - По работе пересекались как-то, пару раз.

- А у меня есть информация, что вы в жесткой форме пресекли его интерес к делу о пропавших людях.

- Так то дело особо секретное, Арвид Янович! - вскинулся Зимин. - Я поступил строго по инструкции: доложил начальству о нездоровом интересе со стороны. Савчинекий тоже в список попал, причем как самый настырный,

- ]Л ему за это крепко настучали по шапке...

- Правильно сделали! Любопытной Варваре, между прочим, нос оторвали. Мы в его секреты лезем? Нет. Где ни попадя гоняется за своими НЛО, вот пусть и дальше гоняется! Была б его воля, он бы и на Луну за разгадками слетал. Крайне неугомонный тип, я вам скажу.

- Мне доводилось читать некоторые отчеты по этой тематике, - сообщил Пельше. - Кажется, в этом секретном отделе плотно интересуются чертовщиной и аномальщиной?

Зимин задумался немного, но потом решился раскрыть тайну

- Работа у них такая. Да, в этом отделе много чего загадочного изучают. С индийскими йогами в философию погружаются, у колдунов черную магию перенимают. И еще там умеют рассуждать о народных приметах и вреде суеверий.

Пельше кивнул:

- Вот именно, суеверия во всех нас живут глубоко. Члены партии, а по дереву стучать любим, или пальцы скрещивать на удачу.

- Соль рассыпать боимся, - подсказал Петр Угрюмов. - Черных кошек избегаем.

- Да-да. Нелепица, конечно, но говорят, что в момент чихания душа покидает тело человека, А при словах «будь здоров» она возвращается обратно, - едва заметно Пельше улыбнулся. Помолчал, и вдруг спросил у полковника: - Я слышал, вы дважды жаловались на Савчинского?

- Трижды, Арвид Янович, - признался Зимин, - После первого раза его в отпуск отправили. Так и там, в Крыму, он умудрился сунуть нос в наши дела! С него опять стружку сняли. Не помогло - когда вернулся, снова взялся за свое. И после моей очередной жалобы, его из Москвы выгнали на Кавказ.

- Как в старые времена? - хмыкнул Пельше. - Забавно, Раньше туда отправляли от начальственного гнева подальше.

Неожиданно оказалось, что Зимин знает истинную причину ссылки Савчинского:

- Не совсем так, В предгорьях Эльбруса обнаружили следы снежного человека, - полковник понизил голос. - Вот по этим следам он теперь идет. Остается надеяться, что господь ему там не поможет, и это продлится долго,

- Жаль, - Пельше поджал губы. - А я хотел с ним поближе познакомиться. Накопились у меня вопросы, понимаете ли. И по йогам, и по колдунам.

Борис Пуго и Петр Угрюмов обменялись понимающими взглядами. С некоторых пор они на своей шкуре осознали, что не все в этом мире можно объяснить с точки зрения материализма и научного коммунизма.

Но в этом еще предстоит разобраться