Пятый прыжок с кульбитом

Эпилог.

Светало. Двор старого дома притих в предрассветном забытье, передыхая перед очередной вспышкой людской суеты. Даже бездомные кошки, караулящие сердобольных бабушек у подъезда, куда-то попрятались. Зато на душе заскребли собственные кошки, проявляя вдруг явное беспокойство. Овчарка тут же прочувствовала меня - уши сторожко напряглись.

Едва мы показались из арки, как черный «Гелендваген», припаркованный напротив, дрогнул дождевыми каплями на окнах. Тонированное стекло задней двери поехало вниз, и чуйка моя заверещала пуще дикой свиньи. Инстинкты требовали немедленных действий, но первой отреагировала собачка Мальчик. Она бросилась в сторону, уходя с линии огня. Последующий выход в атаку всегда производился сбоку или сзади противника. Овчарку так научил инструктор в школе, и это правильно.

Времени я тоже не терял, сумев в одно короткое мгновенье впихнуть несколько разных действий. Первым делом подбил Лёле ноги и уронил ее на тротуар. Стоя на колене, крикнул собачке «бойся», чтобы она залегла и не вздумала рыпаться. Практически одновременно с этим остановил текущее время и передернул затвор автомата, который сам прыгнул в руку. Приклад успел упереться в плечо, когда в окне «кубика» показался ствол.

Украшенный характерной мушкой калаша, он двигался сверху вниз. В конце движения круглый зрачок дула уставился мне в лицо. Найдя цель, он безо всякой паузы задрожал, загрохотал, расцветая лепестками огненных цветов на кончике дульного тормоза. Мрачный взгляд этой кобры выплюнул не менее двух десятков блестящих пуль. И в сизом облаке выхлопа они вальяжно направились в мою сторону.

Это совпало с ответным огнем моего оружия. Как известно, упражнение, повторенное триста раз, становится условным рефлексом. Повторение - мать учения, а с автоматом ШАК-12 я тренировался часто, под мудрым руководством Артема Трубилина. Справа защелкали пистолетные выстрелы. Это охрана, наконец, вступила в работу, выскочив из своего «Рено».

Событий случилось много, а произошли они в один миг. Мир остановился окончательно, и свет моргнул, переключаясь на повышенную яркость. Стая пуль, с прохладцей плывущая ко мне, заблистала зловещими бликами с медным отливом.

И все-таки ответная очередь оказалась быстрее. Не только благодаря моей реакции, скорее всего, гораздо более мощный патрон сказался, сработал активнее калаша. Словно корабль на свежей волне, «Гелендваген» покачнулся, прошитый насквозь, вместе с внутренним содержимым. Крупному калибру пофиг, какой кожей обтянуты скелеты сидений и пассажиров. Перечеркнув угловатый силуэт германского автопрома слева направо, крупнокалиберные пули без всякой задержки достигли здания напротив, чтобы серьезно нарушить его покой - стена дрогнула. Неторопливо посыпалась штукатурка, а над блестящей дверью маникюрного салона «Ручки-ножки» вспыхнула синяя лампа потревоженной сигнализации. Она должна была моргать, но остановленное время процесс затормозило. Впрочем, неважно, это заведение теперь нескоро увидит ножки своих клиенток - зеркала внутри помещения разлетелись тысячами ярких звезд.

Толстое витринное стекло, простреленное раньше зеркал, держалось какие-то мгновения. Но все-таки посыпалось. Мелкое крошево осталось висеть в воздухе мерцающим облаком, а крупные куски полетели неспешно и величаво, будто осенние листья. И все осколки сверкали алмазными гранями, ярче крыльев шмеля. Вот только вместо стеклянного звона слышалось ровное гудение, на одной тягучей ноте.

Да, время остановилось избирательно. Как это уже бывало, мир замер для многих предметов. Но не для всех, черт бы их побрал. Рой вражеских пуль шел вытянутым клином, плотно и на разной высоте. Я успел подняться с колена, сделать шаг в сторону, и заслонить Лёлю. И даже сумел увернуться от парочки гудящих шмелей.

Однако на этом маневр уклонения завершился - очередная пуля ударила в грудь хлеще пудовой кувалды. Так саданула, что ноги подломились, и я рухнул на колени. Почуяв слабину, своенравное время отмерло, чтобы вернуться в свое русло. Резко пробудились прежние звуки, вместе со вторым ударом в левое бедро. Толчок я ощутил уже сидя. Не только ощутил, но и услышал чавканье, с которым пуля впилась в ногу выше колена.

В ожившем мире сухо щелкали пистолетные выстрелы - моя охрана продолжала долбить вражеский автомобиль. И правильно, незачем спешить в атаку, объект сначала следует подавить огнем. Выхлопная труба «кубика» потухла, зато пробитый двигатель активно парил. Внутри коробки движения не наблюдалось, но это неважно. Никто же не знает, что у врага на уме...

Изображение в глазах дрогнуло и помутилось. Резкость падала, звук тоже начал давать перебои. Тем временем полицейский сержант у посольства Узбекистана, разинув рот в крике, судорожно лапал кобуру на поясе. В луже позади меня возилась Лёля, бормоча ругательства сквозь зубы. Овчарка по дуге обходила вражеский автомобиль. Похожий на дуршлаг «кубик» полностью лишился окон, что позволяло атаку с разных ракурсов. Тем не менее, бросаться внутрь собачка не спешила - видимо, не чуяла там живых врагов. Однако это не отменяло задачу по контролю обстановки, приказ ведь должен дать хозяин.

А я ничего не мог. В кармане настойчиво дрожал телефон, однако рукой даже пошевелить не получалось. Покачнувшись, я бессильно завалился набок, расплескав жухлые листья в мутной луже. Тошнота тугим комком катилась к горлу, замышляя очищение. Мучительно хотелось вздохнуть или выдохнуть, но никак не удавалось ни то, ни другое. Серое небо над головой опустилось к самым глазам. Темнея, хмурая пелена сворачивалась в мутную воронку.

1

Коловерть крутилась все быстрее, пока свет не погас окончательно.

Конец пятой книги.

Август 2019 года.

Россия, Ростов-на-Дону.