Пятый прыжок с кульбитом

Глава шестнадцатая, в которой одна проснувшаяся мысль будит другую

Проснулся я от взгляда в упор. Пробудился не один - Нюся тоже заворочалась, убрав голову с моего плеча. С намордником в зубах овчарка Мальчик улыбалась, глядя умоляющими глазами. Хитрая морда выражала ясную мысль: «Эй, хозяин, подкатило! Ты ждешь лужу в коридоре? Так дождешься, если не встанешь сейчас». Пришлось подниматься. Утренняя зарядка предполагалась несколько позже, но она же предполагалась, верно? Так что хочешь не хочешь, а хочешь. Кого побудка не касалась, так это кошки. Свернувшись клубком в ногах, Алиса дрыхла как убитая.

- Прибью извергов когда-нибудь, - пробормотала Анюта, переворачиваясь на другой бок. - Шесть часов утра!

Знающие люди утверждают, будто Штирлиц не мог спать более двадцати минут. Несмотря на многолетние тренировки, больше у него не получалось. Некоторым это нравилось, остальные женщины обижались. А наша жизнь сложилась так, что на базе у Антона спать собачка отказывалась напрочь. Дневные отлучки терпела, а ночью без меня она горько скулила, чем страшно злила Веру. И сердилась девчонка почему-то на меня так, что вместе с сумкой продуктов теперь был вынужден забирать Мальчика с собой.

Еще одно беременное существо, кошка Алиса, поначалу шипело из-под дивана, но потом смирилось - на самое святое, кошкину блюдку, собака не посягала. Зачем, когда ей в прихожей собственную миску поставили? С другой стороны, охранник в доме лишним не бывает. И на улице с овчаркой, идущей рядом, уверенности как-то прибавлялось.

Солнце еще не очнулось, только готовилось к прыжку из-за розового горизонта. В рассветное время суток Пушкинская улица принадлежала людям двух типов, собачникам и физкультурникам. Выглядели они одинаково, все в спортивных костюмах и куртках. Только собачники кучковались с гомоном и табачным дымом, а атлеты, наоборот, молча бежали к здоровому образу живота.

Из этой картинки я несколько выпадал - вроде собачник, однако бегущий. Овчарка, лишенная поводка и намордника, успевала и кустики обнюхать, и меня догнать. Общения с другими собачками она избегала, порыкивая высокомерно и грозно. Временами я останавливался, размахивал руками, и проводил воспитательную работу:

- Слушай, ну чего ты всех отпугиваешь? Не мирная служебная собака, а злобная волчица какая-то. Будь проще, и люди к тебе... хм... Ладно?

Овчарка опускала голову, поджимала хвост, и делала крайне виноватый вид.

-На соседку Риту днем рычать нельзя, понятно? Молча улыбайся. И не ходи следом за ней по комнатам! Ей можно ходить, а тебе нельзя, потому что она цветы поливает. Просто поливает, ничего воровать ей у нас не надо! Из холодильника Рите можно брать все: и творог, и сметану, и молоко. Рита хороший человек, поняла? Она мне по хозяйству помогает, и Алису кормит. Ну и сама... Это не грех. Кстати, кошку ты прекрасно умеешь не замечать. Вот и Риту не замечай!

Когда возле круглого бассейна я сделал остановку для приседаний, рядом разболтанной походкой прошли двое. А потом они вернулись.

- Глянь, братан, а ведь это тот мужик! - воскликнул один из них, показывая на меня банкой пива. - Прикинь? Дружбан той дылды долговязой, из-за которой мы в ментовку загремели.

- Опа-на! Какбэ тот, - широко, как родному, улыбнулся мне другой гуляка. - Мужик, ты попал!

Пара друзей пребывала в куртках нараспашку и благодушном настроении. У них даже рубашки оказались расстегнуты. При общем расхристанном виде создавалось впечатление, что эти люди припозднились на вечеринке. Так бывает: для кого-то сегодняшний день только начинался, а для них вчерашний вечер еще продолжается. Внезапно меня осенило: так это же гопники, которые отняли мобильник у детей!И еще грозили Нюсе всякими карами небесными...

В глазах потемнело, а потом посветлело. Совершенно неожиданно для меня самого, в правой руке вдруг оказалась «Оса». Не для того, чтобы напугать ораторов, а для прямого действия. И оно последовало - два точных выстрела в грудь свалили цели четко, братки попадали кеглями.

Пистолетный грохот нарушил сонную утреннюю тишину. Сбоку выскочили парни, охрана из новеньких:

- Антон Михалыч, вы чего? Обстановка в норме, мы контролируем ситуацию. Да эти двое даже не пытались оружие достать! Предупреждали нас, что вы можете быть резким, но не настолько же...

Отправляя домой пистолет, я огляделся: собачники и спортсмены разбегались в разные стороны. А роликовый конькобежец развернулся на месте, чтобы показать чудеса спринта в обратном направлении.

- Враги кругом, и спать их даже не тянет, - снизошел я до пояснений. - Запомните эти рожи. Предупреждение козликам было в прошлый раз. Сейчас им объявлен строгий выговор. Третьего раза не будет, рассчитаю к чертовой матери.

- Мужик, ты чё? - повторяя недоуменный возглас охраны, одно из тел заворочалось.

- Это мой раён, - злобным и неопределенным жестом я взмахнул рукой. - Понятно, козлина небритая? Еще раз увижу, стреляю на поражение.

- Понял, понял! - прохрипел гопник. Второй приятель ответить не мог, его неудержимо рвало на родину.

- Полупокер в полукедах, блин... - к этой мысли я добавил несколько идиоматических выражений, для большей выразительности речи. Фильмы с участием Бурунова серьезно расшили мой лексикон.

А затем, переступив через лужу, я неспешно побежал по Пушкинской дальше, овчарка потрусила рядом. Иногда поглядывая на меня укоризненно, она качала головой. Действия хозяина поражали ее своей нелогичностью. Вот зачем было стрелять в этих людей? Тихие, мирные алкаши. Никакой агрессии от них не ощущалось. Но сказал бы слово - не поздоровилось бы обоим. Сам что говорил? Надо быть проще? Ага. А сам? Надо быть серьезней, вот что надо. И потом, зачем серьезному человеку бежать по улице без дела? Серьезные люди ходят важно, плавно. А серьезные собаки рядом идут, с солидной благородностью и гордо поднятой головой.

В чем-то Мальчик была права. И ведь ничто с утра не предвещало! И сердце не ёкало, и душа не ныла. Более того, мне было совершенно плевать, встанут эти двое или нет. Я прислушался к себе, пытаясь обнаружить какие-то чувства. Послушал, и ничего не нашел. Гнев схлынул, оставив после себя пустоту. Ни жалости, ни сострадания, ни сожаления. Одно слово, спокойней бывает только холодная сталь.

В самом деле, чего это меня торкнуло? Понятно, что внутри любого человека скрыта жестокость. Она может быть малой или великой, взрывной или избирательной. И сейчас она вылезла из меня полностью - встречных гопников не было жаль. Совсем. Именно это меня пугало.

Особенности мышления влекут за собой специфику поведения. И контроль за промежуточными и конечными результатами у меня всегда был на высоте. В любой ситуации оставался ушлым типом, в смысле, в прошлой жизни. Особенно я не любил большие сборища малознакомых людей вроде банкетов. Споить меня трудно, но там обязательно возникал какой-нибудь невоздержанный неадекват с сакраментальным вопросом «ты меня уважаешь?». Неизменно я отвечал правду, то есть отрицательно. Ну вот за что мне уважать совершенно незнакомого поддавалу? Тем не менее, после этого всегда начинались пьяные разборки.

Но то голимые слова, а здесь действия. Еще недавно я бы это никогда не сделал. Да мне бы такое в голову не пришло! Хотя бы потому, что в шесть утра нормальные люди сладко спят, а не занимаются всякой фигней вперемешку с физкультурой. Да, резкое изменение характера можно было бы свалить на Антона - якобы это перешло от него.

Но парень таким горячим не был, уж мне это известно лучше других. Нет его вины в том, что темная ярость стала прорываться из меня, словно тайфун. Тем более что еще в июне Антон заблокировал обмен информацией. Он тогда решил, что это мешает готовиться к экзаменам в институт. Надо признать: причина во мне, и с этим надо что-то делать. Почему мне постоянно везёт на странных людей? То ли они ко мне липнут, то ли я к ним, тут не разберешь.

- А зачем разбираться? - я даже остановился.

Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы; но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий. Так что нечего переживать, других проблем полно.

Махнув рукой, я побежал дальше.

Арвид Янович Пельше лежал ровно, как на параде - будто кол проглотил. Облаченный в больничную пижаму, он почитывал журнал «Огонек». И на мое приветствие ответил сухим кивком.

- Когда вы уже устроите мне встречу с товарищем Седых? - опустив руки, строгим тоном вопросил хмурый Председатель КПК. - Уважаемый Антон Михалыч, это никуда не годится!

- А ваше сердце куда-нибудь годится? - горько вздохнув, я положил ему руку на грудь. - Рубец на рубце, и рубцом погоняет. А почки? А печень? Вот подлечим вас, и идите, куда хотите! А пока постельный режим, батенька. Это не обсуждается.

- Это не постельный режим, - тихо возмутился Арвид Янович. С высокой функциональной кровати он потрясал ярким журналом, как флажком с трибуны Мавзолея. - Это строгий режим! Телевизора нет, радио нет, даже телефона нет. Где «Правда»? Из газет только «Советский спорт». Полный информационный вакуум!

- Остальные газеты опасны, - отрезал я, вонзая руки ему в живот. - Они являются положительным предиктором ишемической болезни сердца.

В этом организме все было запущено чрезмерно. Болячек накопилось, что собак нерезаных. Ну да ладно, глаза боятся, руки делают. Арвид Янович к таким манипуляциям уже привыкший, внимания не обращал:

- А манная маша? Это же оружие массового поражения! Я ее ем только потому, что человек старой закалки...

Вот здесь он был прав на все сто. Никогда не мог понять, как из простого молока и манной крупы в этой клинике умудрялись приготовить такую гадость.

- И потом, где мои помощники, Борис Пуго и Петр Угрюмов?

- Посещения тяжелого больного временно запрещены, - мягко напомнил я.

- Послушайте, Антон Михалыч! Я здесь, они там... А если меня хватятся?

Ну, к этому давно ожидаемому вопросу я был готов.

- Именно для этого они сидят в вашем кабинете, и на все звонки отвечают в зависимости от ситуации: вы заняты, или вышли, или прилегли в комнате отдыха. Короче, прикрывают, не волнуйтесь.

- Ладно. Тогда почему так редко заходит медсестра Катя? - Пельше продолжал тихо бушевать. - Единственный приличный человек в этой вашей подпольной лечебнице! Но очень занятой. Поставила с утра капельницу, и пропала. Скажите ей: мне скучно. Поговорить не с кем.

Ага, подумал я. Хороший звоночек! Человек начал оживать.

Оживший человек шевельнулся:

- Скажите, Антон Михалыч, а вот то, что вы делаете, это китайская медицина? Или, все- таки, тибетская?

- А почему не индийская? - буркнул я. - А может быть, индейская. Но если серьезно, то у каждого народа есть люди, способные лечить руками. А очень способные люди - так те и без рук лечат.

- А как же танцы с бубном? - он хитро прищурился.

Мне оставалось только усмехнуться мысленно. Нет, этот человек точно оживает...

- Это все мишура и символы, Арвид Янович. Хрустальные шары, полночь, полумрак - голимый антураж. Как и черные бусы с танцами. Представление для куража и подъема авторитета.

- Тогда в чем суть?

- В вашем участии, Арвид Янович. Шаман лечит не за счет собственной души. И высшие силы он не призывает. Шаман лишь включает внутренние ресурсы больного, подстегивает защитные процессы. И состояние крайней опасности заставляет организм действовать на рефлексах.

Мои слова слегка не соответствовали действительности, но демагогию и психотерапию никто не отменял. Внушение уверенности в мастерстве лекаря тоже не помешает. Этот человек нам нужен, и валяться в постели с ним некогда. Лучший лекарь для людей такого склада - работа, как ни странно это звучит. Трудоголиков убивает не напряжение, а усталость от вынужденного бездействия.

- Вам известно, что человеческий организм заточен на сто пятьдесят лет? - монотонный ремонт энергетических каналов я не прекращал.

Пельше поднял брови:

- Это ваше мнение?

- Кто-то больше, кто-то меньше, но сто двадцать лет любой человек может прожить точно. Это не мое мнение, таковы исследование ученых.

- Про кавказских долгожителей я слышал. Но, насколько я помню, средняя продолжительность жизни на Земле значительно меньше. Почему человек не живет столько?

- Ресурс организма огромен. Человек живет после удаления части кишечника и желудка, желчного пузыря, селезенки, одного легкого, одной почки, и органов паха. Люди умирают, потому что организм изнашивается раньше срока. Травмы, болезни, экология. Ну и нервы, конечно. Точнее говоря, нервы в первую очередь. Статистика утверждает, что сердечные приступы чаще всего случаются в понедельник. Причина проста, организм испытывает стресс от резкой смены образа жизни, а рваный режим губителен. Банально, однако все болезни от нервов. Вас это касается в первую очередь.

- И что делать? - искренне удивился Пельше. - Менять работу мне уже поздно.

- Больше скажу: менять работу вам нельзя. Это привычный образ жизни, который поломать легко, а обратно уже не вернуть, - вынув руки, я оглядел результат своего труда. Сделано много, но работы еще оставалось полно.

- Да уж, - он остро взглянул на меня. - Незаменимых людей нет. А лидерство, единожды завоеванное, надо подтверждать постоянно.

Открылась дверь, и в палату эффектно вплыла Зоя Острожная. В белом халате и шапочке, она несла поднос с судками и тарелками.

- Обед, товарищи, - сообщила она, выгружая поднос на стол. - Заканчивайте, Антон Михалыч.

Я поднялся, чтобы вымыть руки под раковиной:

- Познакомьтесь, Арвид Янович. Это Зоя Острожная, умница и красавица. Она вас покормит, и заодно скрасит ваше одиночество.

Зоя ослепительно улыбнулась, а Пельше пробормотал знакомыми интонациями:

- Так-так!

Тертый калач вмиг узнал эту женщину. Что и подтвердил:

- Для простой санитарки у вас слишком яркая внешность, Зоя. Майор медицинской службы Острожная, жена полковника Острожного. Надеюсь, он тоже жив?

- Так точно, - кивнула Зоя, наливая суп в миску. - Жив и здоров. Только он в командировке, к сожалению.

- А майор Радина? Она не пропала?

- Вы всех увидите, Арвид Янович, - вмешался я. - Кого пожелаете, но позже. Сначала здоровье вам поправим.