Пыль

54

УКРЫТИЕ 17

Джимми решил поискать Элизу еще на двух этажах и уже потом возвращаться. Он начал подозревать, что просто проглядел девочку и она побежала вглубь какого-нибудь из этажей за своим щенком или же в туалет, а он прошел мимо. Скорее всего, Элиза вернулась на ферму к остальным, пока он в одиночку топал по укрытию вверх и вниз.

На следующей площадке он заглянул в главную дверь, не обнаружил ничего, кроме темноты и тишины, позвал Элизу, потом задумался: стоит ли подниматься на этаж выше. Лицом повернувшись к лестнице, он краем глаза заметил, как наверху мелькнуло что-то коричневое. Прикрыв ладонью старческие глаза, он всмотрелся в зеленый полумрак и разглядел мальчика, который наблюдал за ним сверху через перила. Мальчишка помахал Джимми.

Джимми не стал махать в ответ. Он направился к лестнице, намереваясь вернуться на нижние фермы, но вдруг услышал топоток приближающихся легких шагов.

«Еще один спиногрыз мне на шею», — подумал он.

Джимми не стал ждать мальчика, а двинулся дальше. Мальчишке понадобилось полтора оборота лестницы, чтобы догнать его.

Джимми повернулся, чтобы отчитать пацана за назойливость, но узнал его. Коричневый комбинезон, жесткая копна волос цвета соломы. Это был тот самый мальчишка, который преследовал Элизу на базаре.

— Привет, — просипел мальчик, тяжело дыша. — Ты тот парень.

— Я тот парень, — согласился Джимми. — Ты ищешь еду? У меня ничего нет...

— Да нет же, — покачал головой мальчишка. На вид ему было девять, от силы десять. Примерно того же возраста, что и Майлс. — Мне надо, чтобы ты пошел со мной. Мне нужна твоя помощь.

Всем нужна была помощь Джимми.

— Я немного занят, — ответил он и повернулся, чтобы идти.

— Элиза, — сказал мальчик. — Я пришел сюда за ней. Через туннель. Там наверху люди, они ее не отпустят, — шепотом пояснил он, показав глазами наверх.

— Ты видел Элизу?

Мальчик кивнул.

— Ты про каких людей говорил?

— Это те, что собираются в церкви. Мой отец ходит к ним по воскресеньям.

— Ты говоришь, Элиза у них?

— Ага. Еще я нашел ее собаку. Она была в ловушке за сломанной дверью двумя этажами выше этого. Я припер дверь, чтобы собака не убежала. А потом я нашел, где они держат Элизу. Я хотел подобраться к ней, но какой-то тип велел мне проваливать.

— Где это было? — спросил Джимми.

Мальчик ткнул пальцем вверх.

— Два этажа, — сказал он.

— Как тебя зовут?

— Шо.

— Хорошая работа, Шо.

Джимми торопливо подошел к лестнице и двинулся вниз.

— Я же сказал выше.

— Мне нужно кое-что взять, — пояснил Джимми. — Это недалеко.

Шо поспешил за ним.

— Ладно. И еще вот что, мистер. Я хочу, чтобы ты знал, какой я голодный. Но я не стал есть ту собаку.

Джимми остановился, чтобы мальчишка его догнал.

— Не думаю, что ты бы так поступил, — сказал он.

Шо кивнул.

— Просто чтобы Элиза знала, — пояснил он. — Хочу убедиться, что она будет знать, что я никогда такого не сделаю.

— Я позабочусь о том, чтобы она узнала, — пообещал Джимми. — А теперь пошли. И поторопимся.

Двумя этажами ниже Джимми заглянул в темный коридор. Осветив стены фонариком, он виновато повернулся к стоящему позади Шо.

— Прошел слишком далеко, — признался Джимми.

Он развернулся и стал подниматься на этаж выше, досадуя на себя. Вспоминалось с трудом, куда и что он положил. Так давно это было. Он пользовался мнемоникой, чтобы вспоминать свои тайники. Винтовку он спрятал на пятьдесят первом этаже. Он помнил это, потому что одна рука требовалась, чтобы держать винтовку, и один палец, чтобы нажать на спусковой крючок. Пять и один. Винтовка была завернута в одеяло и спрятана на дне старого сундука.

Еще одну Джимми оставил здесь. Много лет назад он принес ее в отдел снабжения; это было то самое путешествие, когда он нашел Тень. Тогда Джимми решил не тащить ее обратно наверх — рук не хватало. Один восемнадцать. Вот правильный этаж. Не один девятнадцать.

Он торопливо поднялся на площадку этажом выше — ноги устали и болели — и вошел в коридор, мимо которого они с Шо прошли несколько минут назад. Теперь правильно. Квартиры. Во многих из них он тоже много чего оставил. В основном кучки кала. Джимми тогда не знал, что лучше облегчаться на фермах, прямо на землю. Дети научили его этому, когда он уже был взрослый. Элиза научила. Джимми подумал о людях, делающих Элизе что-то плохое, и вспомнил, что он делал с людьми, когда был мальчиком. Он был совсем молодой, когда научился стрелять из винтовки. И помнил, с каким грохотом она стреляла. Помнил, что делали пули с жестянками из-под супа и с людьми. Они подскакивали и потом лежали неподвижно. Третья квартира слева по коридору.

— Подержи, — попросил он Шо, входя в квартиру.

Он протянул мальчику фонарик, и тот направил луч в комнату. Джимми ухватился за прислоненный к стене металлический комод и немного сдвинул его. Словно он проделал это вчера — только вчера от сегодня отделяла пыль, толстым слоем лежавшая на комоде, и старые следы его ботинок исчезли. Он забрался наверх, сдвинул потолочную панель в сторону и попросил фонарик. Когда он осветил нишу под потолком, там пискнула и убежала оттуда крыса. Черная винтовка его ждала. Джимми взял оружие в руки и сдул с него пыль.

Элизе не понравилась ее новая одежда. У нее отобрали комбинезон, сказав, что цвет у него не тот, и облачили в расшитое спереди колючее одеяло. Она несколько раз просилась уйти, но мистер Раш сказал, что ей надо остаться. Вдоль всего коридора располагались комнаты со старыми кроватями, в них ужасно пахло, но там уже работали люди, чтобы навести порядок и сделать все лучше. А Элизе просто хотелось к щенку, Ханне и Соло. Ей показали комнату и сказали, что здесь будет ее новый дом, но Элиза прежде жила за Пустошами и никогда не хотела жить в другом месте.

Они отвели ее обратно в ту большую комнату, где она написала свое имя, и заставили еще немного посидеть на скамейке. Если она пробовала уйти, мистер Раш сжимал ей запястье. Когда она плакала, он сжимал его еще сильнее. Элизу усадили на скамью, которую они называли как-то иначе, и, пока она сидела, мужчина читал вслух книгу. Другой мужчина, который в белой одежде и с лысиной, ушел, а его место занял еще один и тоже стал читать вслух книгу. Немного в стороне стояли женщина и двое мужчин. Женщина не выглядела радостной. Многие из сидящих на скамейках убивали время, разглядывая ее, а мужчину, который читал, почти не слушали.

Элизу одолевали и сонливость, и беспокойство. Ей хотелось уйти и вздремнуть где-нибудь в другом месте. Но тут мужчина кончил читать и поднял книгу над головой, и все вокруг Элизы начали говорить одно и то же, и это было действительно странно, как будто все они заранее знали, что собираются это сказать. Голоса у них были забавные и пустые, как будто они знали слова, но не понимали их смысла.

Человек с книгой подал знак. Мужчины и женщина встали, и Элизе показалось, что они ее чуть ли не несут на руках. Рядом с цветным окном, сквозь которое лился свет, стояло два сдвинутых стола. Женщина простонала, когда ее подняли и уложили на эти столы. На ней было одеяло, такое же, как у Элизы, но большего размера, поэтому мужчины легко обнажили ее голую ногу. Люди на скамейках вытягивали шеи, чтобы лучше видеть. У Элизы немного спала сонливость. Она шепотом спросила у Раша, что они делают с женщиной, и тот велел ей сидеть тихо и не разговаривать.

Мужчина с книгой достал из одежды нож. Он был длинный и блестел, как рыба.

— Плодитесь и размножайтесь, — провозгласил он.

Затем повернулся к публике, и женщина заерзала на столах, но не смогла освободиться. Элизе хотелось сказать им, чтобы они не сжимали женщине руки так крепко.

— «Узрите, — произнес лысый, читая книгу, — ныне утверждаю Я завет Свой с вами и с семенем вашим после вас». — Элиза задумалась, не собираются ли они что-нибудь посадить. А тот, что с лысиной, продолжал: — «И отныне всякая плоть уже не будет отрезаться. И да будет так, когда Я наведу облако на землю, что лезвие будет видно в облаке».

Он поднял нож еще выше, и люди на скамейках что-то забормотали. Даже мальчик, который был младше Элизы, знал эти слова. Его губы двигались вровень с движением губ остальных.

Лысый поднес нож к женщине, но не отдал ей. Мужчины держали ее лодыжки и запястья, и женщина старалась лежать спокойно. И тут Элиза поняла, что они делают. То же, что проделали с ее мамой и мамой Ханны. И когда нож вошел в ногу, женщина с ужасом завопила. Элиза не могла отвести от нее глаз, кровь текла по ноге женщины, но Элизе казалось, будто кровь течет по ее ноге и она пытается вырваться на свободу. Но тогда сжимали уже ее запястье, и она знала, что однажды такое проделают с ней. Крики все продолжались и продолжались, а лысый ковырялся в ране ножом и пальцами, блестя потной лысой макушкой, и что-то говорил тем двоим, что с трудом удерживали женщину. Со скамеек доносился шепот, Элизе стало жарко, и крови текло еще больше, потом мужчина с ножом разразился криком и встал к скамейкам лицом, держа что-то пальцами. Кровь текла по его руке к локтю, одеяло распахнулось, и он заулыбался, когда крики стихли.

— Узрите! — воскликнул он.

Люди зааплодировали. Мужчины перевязали женщину и поставили ногами на пол, хотя она едва могла стоять. Элиза увидела возле сцены еще одну женщину. За ней в очередь выстраивались другие. Аплодисменты обрели ритм, похожий на тот, когда они с близнецами шагали по лестнице и топали в такт друг другу за ногами и топая одновременно. Хлопки становились громче и громче. Пока не раздался громогласный хлопок, заставивший всех утихнуть. Хлопок, от которого сердце Элизы подпрыгнуло в груди.

Головы повернулись назад. От грохота у Элизы заболели уши. Кто-то закричал и показал пальцем. Элиза обернулась и увидела в дверях Соло. С потолка над его головой сыпалась белая пыль, а в руках Соло держал что-то длинное и черное. Рядом с ним в коричневом комбинезоне стоял Шо, мальчик с баззара. Элиза удивилась: как он здесь очутился?

— Извините, — сказал Соло. Он осмотрел скамейки, пока не нашел Элизу. Сквозь его бороду блеснули зубы. — Я забираю эту юную леди с собой.

Раздались крики. Мужчины вскакивали, что-то орали и тыкали пальцами, а Раш вопил что-то о жене и собственности и возмущался, как Соло посмел помешать их обряду. А человек с кровью и ножом пришел в ярость и помчался по проходу, и тогда Соло вскинул черную штуку к плечу.

Еще один хлопок, как будто Бог хлопнул в самые большие ладони, и такой громкий, что Элизе стало больно внутри. Затем послышался шум, звон разбитого стекла, она обернулась и увидела, что красивое цветное окно стало почти совсем разбитым. Люди перестали кричать и приближаться к Соло, и Элиза решила, что это очень хорошо.

— Иди со мной, — сказал Соло Элизе. — Побыстрее.

Элиза поднялась со скамейки и направилась к проходу, но Раш перехватил ее за руку.

— Она моя жена! — крикнул Раш, и Элиза поняла, что это плохо. Это значило, что она не может уйти.

— Быстро однако вы тут заключаете браки, — сказал Соло молчаливой толпе. Он навел на них черную штуку, и от этого они явно занервничали. — Ну а как насчет похорон?

Черная штуковина нацелилась на Раша. Элиза почувствовала, как хватка его разжалась. Она добралась до прохода, пробежала мимо мужчины, с пальцев которого капала кровь, подбежала к Соло и Шо и двинулась вместе с ними дальше по коридору.