Пыль

1

УКРЫТИЕ 18

В помещениях механического отдела дождем сыпалась пыль, выбитая из потолка вибрацией. Плавно раскачивались в подвесках кабели под потолком. Дребезжали трубы. А из генераторной доносился треск частых ударов, который наполнял воздух, рикошетил от стен и вызывал в памяти времена, когда там опасно вращались разбалансированные машины.

В центре этого жуткого грохота стояла Джульетта Николс в расстегнутом и спущенном до пояса комбинезоне с завязанными вокруг талии рукавами. Пыль, садящаяся на пропотевшую футболку, заляпала ее грязью. Джульетта крепко держалась за борт установки горизонтального бурения, и ее жилистые руки вздрагивали, когда тяжелый металлический пробойник навесного отбойного молотка раз за разом ударял в бетонную стену Восемнадцатого укрытия.

Вибрацию этих ударов она ощущала даже зубами. Все кости и суставы в теле содрогались, а старые раны побаливали, напоминая о себе. Стоящие в стороне шахтеры, обычно управлявшие установкой, мрачно наблюдали за происходящим. Отвернувшись от превращаемой в крошку бетонной стены, Джульетта видела, как они стоят, скрестив руки, стиснув челюсти и хмурясь. Наверное, им не нравилось, что она завладела их машиной. Или, может быть, то, что она работала там, где работать было запрещено.

Проглотив накопившуюся во рту бетонную пыль, Джульетта сосредоточилась на крошащейся стене. Имелась и другая причина, которую она не могла не учитывать. Из-за нее погибли хорошие механики и шахтеры. Когда она отказалась выполнить очистку, в укрытии вспыхнули жестокие схватки. Сколько мужчин и женщин, наблюдающих сейчас за ее работой, потеряли любимого человека, лучшего друга, члена семьи? Сколько из них винили в этом ее? Хотя она точно не могла быть единственной виноватой.

Машина дернулась, послышался лязг металла о металл. Джульетта отклонила пробойник в сторону, потому что в белой плоти бетона показались новые кости арматуры. Она уже продолбила внушительный кратер в наружной стене укрытия. В его верхней части неровными зубьями торчали прутья первого ряда арматуры. Их концы были гладкими, как оплавленные свечи — Джульетта срезала их газовой горелкой. Теперь, после пройденных еще двух футов бетона, показался второй ряд железных прутьев — стены укрытия оказались толще, чем она представляла. Руки у нее онемели, нервы были напряжены до предела, но она направляла машину вперед. Клиновидный пробойник пережевывал бетон между прутьями. Если бы она не видела схему — если бы не знала, что есть и другие укрытия, — то уже давно бы сдалась. Чувство было такое, словно она пробивается насквозь через всю планету. Руки вибрировали, расплываясь перед глазами. Она атаковала стену укрытия, мысленно молотя по ней, чтобы пробить эту чертову преграду и выбраться наружу.

Шахтеры переминались с ноги на ногу. Джульетта перевела взгляд с них на стену: пробойник с лязгом ударился о сталь. Она сосредоточила удары на прослойке белого бетона между прутьями. Потом стукнула по рычагу передачи, и буровая машина продвинулась на ржавых гусеницах еще на дюйм. Джульетте давно уже нужен был перерыв. Меловая пыль во рту душила ее, отчаянно хотелось пить, рукам требовался отдых, а бетонная щебенка накопилась возле машины и хрустела под ногами. Она отпихнула в сторону несколько крупных кусков и продолжила работу.

Джульетта боялась, что если остановится еще раз, то уже не сможет убедить шахтеров и они не позволят ей продолжить. Мэр она или начальник смены — не важно. Мужчины, которых она считала бесстрашными, уже, хмурясь, покинули генераторную. Похоже, их привела в ужас мысль, что она может проткнуть священную оболочку и впустить смертельно опасный наружный воздух. Джульетта видела, как они смотрели на нее как на какой-то призрак; они знали, что она побывала снаружи. Многие держались от нее на расстоянии, как от носителя заразной болезни.

Стиснув зубы и хрустнув мерзкой на вкус крошкой, она снова нажала на педаль. Гусеницы машины провернулись еще на дюйм вперед. Еще один дюйм. Джульетта прокляла и машину, и боль в запястьях. Будь прокляты те сражения и ее погибшие друзья. Будь проклята мысль о Соло и одиноких детишках, отделенных от нее бесконечным бетоном. И будь проклята эта чушь с избранием ее мэром. Люди смотрят на нее так, словно она вдруг стала руководить всеми сменами на всех этажах, как будто она, черт побери, точно знает, что делает, как будто им следует ей подчиняться, даже если они ее боятся...

Машина дернулась вперед больше чем на дюйм, и пробойник испустил пронзительный вой. Рука Джульетты потеряла опору, а машина взревела так, словно вот-вот взорвется. Шахтеры брызнули во все стороны, как блохи, но некоторые побежали к ней. Джульетта ударила по красному выключателю мотора, ставшему почти невидимым под бетонной пылью. Буровая машина задергалась и затряслась, сбрасывая обороты после опасного разгона.

— Ты пробилась! Пробилась!

Раф потянул ее назад, и его бледные руки, сильные после многих лет работы в шахте, обняли ее онемевшие конечности. Другие шахтеры кричали, что дело сделано. У нее получилось. Машина издала такой звук, как будто у нее треснул ведущий вал, слышался опасный гул мощного двигателя, работающего без нагрузки. Джульетта выпустила рычаги и обмякла в объятиях Рафа. Вернулись отчаяние и мысль о друзьях, похороненных заживо в той могиле пустого укрытия. А она не в силах до них добраться...

— Ты пробилась... Назад!

Пахнущая смазкой мозолистая рука зажала ей рот, оберегая от наружного воздуха. Джульетта не могла дышать. Впереди, по мере того как оседала бетонная пыль, проступала черная клякса пустоты.

И там, между двумя железными прутьями, открылась темная бездна. Просвет между прутьями тюремной решетки, окружающей их в два слоя от механического отдела до самого верха.

Она пробилась. Пробилась. И теперь видела кусочек другого, иного мира снаружи.

— Резак, — пробормотала она, отведя шершавую ладонь Рафа и глотнув воздуха. — Принесите мне резак. И фонарик.