Рабы семьи Трок

VII

На взгляд Инги мальчик, которого… хм… за которого собираются выдать замуж Лийниру… то есть, конечно, эйн Лийниру — Инга напоминает себе, что права обращаться к хозяевам без уважительного статуса пусть даже и мысленно, ей никто не давал… и не стоит начинать, чтобы потом не оговориться уже вслух — не впечатляет совершенно. Какой-то он… блёклый, что ли. Инга видала таких. И даже на втором курсе встречалась с подобным. Маменькин сынок, во всём и всегда подчиняющийся воле родителей. Естественно, оные забраковали Ингу в качестве предполагаемой спутницы жизни, и их общение быстро сошло на нет. Тогда, помнится, она страдала. Теперь же… счастье-то какое! Страшно даже представить, на что была бы похожа семейная жизнь с подобной тряпкой в обличие человека! Это либо постоянная война со свекровью, либо, в случае победы, постоянный контроль над мужем… Не то, чтобы Инга была такой уж сторонницей патриархальной модели, но уж лучше так, чем…

Что-то подобное она сейчас и видит в этом мальчике. Надо думать, он здесь только потому, что ему приказали родители… или кто там в семье предполагаемых родственников подобные вещи решает? Хотя, конечно, делать выводы по первому впечатлению несколько опрометчиво, но… Ну, разве что в последствии мальчик сумеет сделать что-то… Но ему определённо следовало бы знать о силе первого впечатления! Инга прищуривается, рассматривая лицо мальчика через решётку беседки, отмечая, что он, кажется, вообще желает слиться с окружающей обстановкой, чтобы его никто не замечал. Это трусость или что? Нет, Инга бы ни за что не обратила на такого внимания. Даже по сговору!

Вопрос, конечно, как с ним будет уживаться эйн Лийнира… С её-то взбрыками в виде побега, из-за которого теперь Царёв постигает тайны магии… Инга кривится. Магия!!! Инга заставляет себя забыть о магии хотя бы пока. Тем более, что всё равно ничего от этих мыслей не изменится…

Инга прислоняется к стене беседки плотнее, чтобы через решётку было лучше видно то, что происходит внутри. Только там ничего и не происходит! Вот — совсем! Сидят эти двое по разные стороны и то смотрят, то не смотрят друг на друга! Хотя, конечно, Инга их даже понимает… немного. Всё же вряд ли получится завязать хоть какой-то разговор с совершенно незнакомым человеком, особенно с тем, кого тебе навязали в роли спутника жизни, не зная о нём вообще ничего. Ну, или почти ничего — Инга понятия не имеет, как именно происходят смотрины в этом мире. Дают ли жениху и невесте сведения друг о друге или нет? Сколько времени от сговора родственников до, собственно говоря, самой свадьбы проходит? Если, скажем, год, то за это время вполне реально хоть как-то проникнуться друг к другу… Наверное.

Инга задумывается над самой идеей браков по договору. Ну… в каком-то смысле это гораздо лучше, чем от потери разума в следствии нахлынувшей влюблённости. Наверное. Если договаривающиеся способны мыслить здраво. Но хотела бы она такое?.. Инга одёргивает рукава синего с серебристой вышивкой — впору радоваться, что у неё, как у компаньонки, или кем она сейчас является, стал гораздо более разнообразный гардероб. Хотя длина платьев всё равно убивает. Да. Скорее всего теперь, после неудачного романа с Валерой, Инга бы даже согласилась на подобный вариант брака.

Хотя вот уж ей думать о подобном вряд ли стоит. Даже если допустить сценарий с браком, что, учитывая рабский статус, несколько проблематично — если только хозяева не надумают свести её с кем-то из подконтрольных им людей… а таких хватает среди чуть менее влиятельных семей, пусть их в реалиях местного постапокалипсиса… случившийся Ливень ведь можно считать вариацией конца света?.. при мысли о котором пробивает на нервный смех, не так уж и много — то вряд ли это будет вот так. Инга приподнимается на цыпочки и пытается уловить аромат позднего цветка, распустившегося на пожелтевшей местами лиане. Это другой сорт — не тот, что увивает балкончик, на котором они наблюдали за тем, как эйн Иданнги гонял Царёва — но лиана, она лиана и есть. Не тот тип растений, который Инга бы желала видеть в собственном доме… Впрочем, это-то как раз и не её дом…

Со стороны дикой части сада, прилегающей к остановленному крылу поместья, доносятся уверенные шаги. Инга выпрямляется, чуть отходя от беседки. Неприлично стоять, опираясь на стены — ведь так? Она быстро окидывает себя взглядом, убеждаясь, что платье выглядит приемлемо, и она не успела растрепать низ рукава… надо что-то делать с этой нервной привычкой!.. заправляет за ухо слишком короткую для того, чтобы быть в причёске красную прядь и натягивает на лицо милую улыбку. Кто бы это ни был, Инга обязана соответствовать положению. И образу. Правда, если это кто-то из хозяев, то в маскировке нет смысла — за исключением эйн Лийниры, выпросившей у эйн Ниилли Ингу в качестве моральной поддержки (как именно должна осуществляться поддержка, если Инга находится за пределами беседки, нет ни единой догадки), все остальные прекрасно осведомлены о том, что она из себя представляет.

И, кажется, их это устраивает.

Спустя несколько секунд на дорожке появляется высокий короткостриженый, что удивительно даже, блондин. Правда, чёлка у него гораздо длиннее, чем следовало бы… Желтоглазый, да. Тот самый родственник? Инга окидывает его придирчивым взглядом. Красив. На её вкус, конечно. Хотя шрам на левой щеке, как раз и прикрытой чёлкой, несколько портит картину. Но что-то в нём… то, чего давно и безнадёжно не находилось в мужчинах земных… разве что в среде преступников, но Инга сомневается, что романтические представления о тех, кто по другую сторону закона, имеют так уж много общего с реальностью. Такое только на экранах боевиков и героики с приставкой «супер», от которой Ингу всегда клонило в сон, хоть как-то достоверно выглядит.

Мужчина останавливается и окидывает её быстрым взглядом, которым, как Инга чувствует, замечает вообще всё. Она подавляет желание зябко поёжиться. Мужчина хмыкает. Потом переводит взгляд на беседку, чуть выгнув бровь.

— Эйн Лийнира по… просьбе эйн Ниилли беседует с эйн… — Инга запинается, пытаясь вспомнить, как же зовут этого несчастного жениха, но понимает, что имя напрочь испарилось из памяти. Она вздыхает. — Прошу меня простить, но я не помню его имени, — виновато улыбаясь, сообщает она, стараясь игнорировать появившуюся во взгляде до сих пор неизвестного ей мужчины насмешку. Ну… она же честно сказала! — Это её будущий муж.

— А я и забыл, что малышка Лий уже достигла брачного возраста… — говорит глубоким низким голосом мужчина. Замечательным таким голосом, от которого у Инги сладко тянет внизу живота. Ну, что поделать, если её заводят вот такие вот шикарные голоса?! — Ты?

— Инга — личная служанка эйн Ниилли, — представляется она, всё так же глядя себе под ноги, лишь время от времени позволяя бросить короткий взгляд на мужчину.

— Мать изменила своим принципам… интересно… — проговаривает мужчина… сын эйн Ниилли. Так она угадала! А… который из двух? Если судить по заметным мышцам и квадратному подбородку, это… А! Она всё равно не имеет понятия, кто из них есть кто! — Можешь не притворяться паинькой.

— У меня вообще нет шансов предстать перед кем-то из вас в том образе, который я выбрала? — безнадёжно и наплевав на этикет спрашивает Инга. И, кажется, веселит этим мужчину. Тот коротко фыркает и качает головой. — И для кого я тогда стараюсь?..

Мужчина пожимает плечами и вроде бы сосредотачивается на происходящем внутри беседки. Только вот Инга никак не может отделаться от ощущения, что её неприкрыто рассматривают. Она даже скашивает глаза, чтобы поймать собеседника, имя которого так и не знает, но… Она заставляет себя размеренно дышать и не реагировать ни на что. Всё же эйн Ниилли отправила её сюда по просьбе эйн Лийниры, а не…

А всё же. У него есть жена? Или… Ингу усмехается. Как будто бы это… Интересно — она в его вкусе или нет? Потому что начинать что-то, что будет заведомо провальным, как-то вообще нет желания. Спросить, что ли?

Задать вопрос — и, вероятно, опозориться таким образом! — Инга не успевает из-за появившегося на поляне рядом с беседкой Царёва в изрядно потрёпанном виде.

Ну, и где его носило?

***

Обратно бежать сегодня сложнее. При том, что практически весь путь идёт под горку. И даже нет ни дождя, ни ветра, который до этого каждый день едва ли не сбивал с ног. Которые сегодня прекрасно заплетаются сами по себе. И Алексей не имеет ни малейшего понятия, почему так. Ну, не считая того, что сейчас все мысли у него заняты тем, что он видел, поднявшись а вершину скалы.

Мерзости…

На удивление правильное название. От одного только вида становится не по себе. Настолько, что не сбежать от них невозможно. Хотя и сбежать — тоже. Слишком уж эти твари быстрые… Алексей передёргивает плечами, вспомнив тот день.

Он останавливается, переводя дыхание. Осматривается, понимая, что за размышлениями свернул куда-то не туда. Эта часть земли, принадлежащей семье Трок, ему незнакома совершенно. И одновременно чувствуется что-то… знакомое? Алексей вздыхает. А, быть может, он и правда способен к магии — чем ещё объяснять подобные ощущения? Он крутит головой, пытаясь понять, откуда, собственно говоря, прибежал, но ни одного ориентира нет. Слишком много растительности, которая, конечно, частично уже облетела, но всё равно продолжает успешно скрывать дорожки. И не даёт ни малейшего намёка. Если бы сейчас на его месте был Гриф, который по восемь месяцев проводил в различных походах, а в остальное — готовился к ним, то он бы точно не только определил, из какой точки пришёл, но и сторону света, ближайший водоём и вообще всё, что только возможно. Увы, Алексей — не Гриф. И природу всегда любил исключительно в виде парков, куда можно было выбраться на шашлыки. Ну, ещё полазать по скалам… под присмотром инструктора, разумеется!

За что теперь и поплатился, кажется. Вот куда теперь идти-то?!

Он шёпотом матерится, потом вспоминает, как поступали в детстве с Лёлькой, когда не могли прийти к одному решению, и, закрыв глаза, несколько раз поворачивается на пятках, вытянув руку, сжатую в кулак с оставленным указательным пальцем перед собой. Остановившись, он с трудам удерживается на ногах. Потом приоткрывает глаза и, отметив, что, само собой, ему выпала самая непролазная дорожка, обречённо выдыхает. Потом натягивает сброшенную рубаху и быстрым шагом направляется в самое густое переплетение ветвей. Которые тут же принимаются путаться в растрепавшихся слишком длинных волосах — Алексей в очередной раз обещает себе по возвращении сбрить эти патлы под ноль.

Дорога, как он и ожидал, только прикидывается таковой. Да и то не очень удачно. Ветви местами переплетены настолько плотно, что Алексей жалеет, что у него нет с собой топорика. Или мачете, как в фильмах про потерявшихся где-то в джунглях… хотя не факт, что мачете бы сумело прорубить дорогу сквозь огрубевшие, ставшие практически деревянными ветви… Так что приходится либо огибать такие места, либо распутывать, либо проползать под ними, если есть место. Все три варианта отнимают много времени, но повернуть назад и поискать-таки другой путь не позволяет упрямство и гордость.

Из зарослей по итогу он выбирается весь исцарапанный и злой. Но хотя бы теперь понятно, где именно он находится — эту часть сада, окружающего поместье, он помнит по тем временам, когда постоянно таскал камни — и всего-то пара десятков дней с тех пор прошла, а кажется, что это было в какой-то другой жизни… что уж говорить про Землю… Алексей морщится и протирает лицо руками, подозревая, что так только сильнее размажет грязь. Ну… а какая разница? Можно подумать, его кто-то увидит! Он сейчас просто доберётся до своей каморки и завалится спать. Хотя, конечно, стоило бы отчитаться перед эйн Иданнги…

Заборчик, отделяющий заросли, через который Алексей с таким трудом пробрался, он просто перепрыгивает. И довольно бодро, несмотря на всё, что успел за сегодня сделать, идёт по дорожке, выложенной битым белым камнем. Может, мрамором, но Алексей не очень разбирается в этом. Он уже представляет, как будет валяться на своей кровати — и плевать, что та жёсткая, да и каморка слишком мрачная, главное, что она есть! — когда дорожка, резко свернув вправо, выводит его к беседке, увитой местами пожелтевшим вьюнком, рядом с которой стоит крыса и… какой-то мужчина. Судя по внешности — один из представителей семьи Трок. Только Алексей понятия не имеет, кто это и…

Крыса… Злость скапливается горчащей слюной на языке. Алексей моментально вспоминает, как крыса стелилась перед боссом, когда тот решал, кто именно возглавит отдел. Ну, разумеется, тот повёлся на сиськи… И понятно, что сейчас она пытается проделать то же самое и с этим мужиком. Алексей фыркает, чем привлекает к себе внимание.

Мужчина только чуть поворачивает в его сторону голову, но Алексей моментально чувствует холодок страха. Не понятно, от чего, но…

Крыса же демонстративно закатывает глаза.

— Позвольте мне представить моего… брата, — медовым голосом, от которого у Алексея едва ли не сводит зубы, тянет она. Мужчина хмыкает и качает головой. — В данный момент, как минимум, на уровне биологии этот человек является моим братом. К сожалению.

— В данный момент?

Из беседки появляется эйн Лийнира в компании какого-то пацана, один вид которого заставляет Алексея насторожиться. Что тут происходит? И почему ему кажется, что… Эйн Лийнира удивлённо окидывает взглядом всех присутствующих. Потом извиняется и уходит вместе с пацаном.

— Ваша племянница провела магический ритуал, из-за которого мы двое оказались здесь, — чуть поколебавшись, поясняет крыса, когда эйн Лийнира со своим спутником скрывается за поворотом дорожки. По мнению Алексея этого говорить бы не стоило. Он подаётся вперёд и тут же замирает, когда взгляд жёлтых глаз мужчины останавливается на нём. — Прежде мы не были родственниками, хотя и…

— Что за ритуал? — голос Алексею не нравится совершенно. Как, собственно говоря, и сам мужчина в принципе. Что-то с ним не так.

— Я в этом не разбираюсь. Но вы можете узнать всё у эйн Лийниры или у любого другого вашего родственника…

Мужчина весело хмыкает, прощается и расслабленной походкой уходит прочь. И Алексей понимает, что именно ему не нравится. Он идёт нарочито расслабленно и при этом — шумно. И Алексей и капли не сомневается в том, что при желании этот мужчина может передвигаться так, что никто не узнает о его приближении, если он сам того не захочет. И… Алексей вспоминает дядьку Петра, у которого мать оставляла его всё детство. Тот пил временами запойно, но навыки прошлой жизни — навыки то ли спецназовца, то ли убийцы, хотя это в чём-то может быть и одним и тем же — всё же проглядывали. В манере двигаться, смотреть… Только тут ещё что-то… Магия? Алексей нехотя переводит взгляд на крысу.

— Один из сыновей эйн Ниилли, — медленно поясняет она, не сводя глаз с уже опустевшей дорожки. Ох… только не говорите, что эта сучка… — Что? Мне всегда нравились такие мужчины. Тем более, что у него волшебный голос… — чуть мечтательно поясняет она, но быстро берёт себя в руки. — Который именно — я не знаю. Да и, не имея информации — кто есть кто — разницы никакой. Но, кажется, остальная семья… и прислуга тоже… относятся к нему несколько… неоднозначно.

— Ясно. Ты ведь не думаешь, что, запрыгнув к нему в постель, избавишься от рабского статуса? — Алексей прислоняется к решётке беседки, чуть отодвигая моментально начавшую лезть в глаза лиану. — И что тут было?

— От статуса, может быть, и нет, но, быть может, смогу получить чуть больше свободы и влияния, — пожимает плечами крыса, заставляя скривиться от отвращения. Двойного из-за того, что в этом теле, которое выглядит совершенно невинно, слова крысы становятся особенно мерзкими. — Не надо, — чуть улыбаясь, выставляет она ладонь, не давая вставить слово. — Не надо. Я прекрасно осведомлена о твоих моральных установках. Но я же не тебе предлагаю через постель решать проблемы. Да и… не тот это человек, чтобы можно было им вертеть… что мне нравится, кстати. Не люблю слабаков.

«Вроде тебя» остаётся непроизнесённым. Алексей понимающе хмыкает. И решает, что это и правда не его дело. Совсем не его.

— Что до второго вопроса, то эйн Ниилли нашла эйн Лийнире мужа.

Крыса больше ничего не говорит, уходя по той же дорожке.

Мужа? Вот этого блёклого парнишку? Да эйн Лийнира достойна гораздо лучшего!

Алексей морщится, понимая, что уж его-то мнение точно никто не станет спрашивать. Но почему эйн Лийнира согласилась? Если он правильно понял сейчас, она совершенно точное в восторге от того, что… Неужели она не может отказаться?! Алексей вздыхает, напоминая себе, что в этом мире… по крайней мере — в этой семье, решение принимает уж точно не эйн Лийнира. И от этого становится мерзко.

***

Лий задумчиво смотрит в окно на быстро темнеющее небо. Встреча с будущим мужем прошла несколько лучше, чем можно было бы ожидать. Хотя Лий и не ждала от этого вообще ничего. Всё же по сравнению с Фирром, братом Ниин, о котором Лий вздыхала… и вздыхает до сих пор… Рино Айаш совсем невзрачен. И… ну, да. Он добрый, умеет слушать. И знает многое. Многое из того, что было до Ливня, и о чём старшие предпочитают молчать. Но… но Фирр! Фирр, который за последние полгода победил в двадцати дуэлях, причём половина из них были магические! Куда уж тут Рино… И Лий гораздо лучше знает Фирра! И его сестру! И вообще их семья — главные союзники в семьи Долине! Ведь они и родители Эйкки — главные поставщики едва ли не всего, что привозят в Долину.

Но… Но бабушка и мама посчитали, что эта семья важнее в качестве союзников, чем старые товарищи. И это так… мерзко. Но Лий ничего не может с этим поделать. Впрочем… может, удастся как-то избежать брака? Доказать, что семья Рино не настолько важна, чтобы ради неё рушить старые договорённости. Или поговорить с Ниин? И тогда Фирр непременно сделает так, чтобы…

Лий прикрывает глаза, представляя, как Фирр узнаёт о готовящейся помолвке и спасает её. И как они женятся и…

Дверь открывается бесшумно, но Лий чувствует это моментально. Пусть даже её магия не настолько сильна, чтобы… Она открывает глаза и оборачивается слишком быстро. Так, что едва не падает, запутавшись в тяжёлых юбках. Как жаль, что сейчас уже слишком холодно, чтобы носить что-то более лёгкое! Лий с тоской думает, что внизу, в Долине, ещё даже не начало осени! В отличие от поместья.

Вцепившись в косяк окна и едва не посадив под ногти с десяток заноз, Лий смотрит на вошедшего дядю Астерги. Тот приветственно кивает, никак не комментируя её вид. Впрочем, он никогда не делал ей замечаний касательно этикета и прочего. Лий прослеживает взглядом, как дядя небрежно падает в старое кресло, которое от этого проехалось назад, противно скрипя ножками о паркет, и едва ли не разваливается от такого с ним обращения. Лий морщится. Дядя не ведёт и ухом. Как всегда.

— Ты недовольна, — констатирует он, вытаскивая из кармана бледно-зелёную пластинку и отправляя её в рот. Лий ещё раз морщится. Демонстративно. Приём этой дряни порицается и среди высшего света… того, что сейчас является высшим светом, и среди простолюдинов. Но дяде, конечно, плевать. Как и на то, что это убивает его. — Не бесись. Я же тебе не предлагаю.

— Вы, дядя, сокращаете свою жизнь ради сомнительного удовольствия от…

— Стоп. Ты не будешь читать мне лекции о вреде наркотиков, — качает головой дядя, чуть прикрывая глаза. — Я уж как-нибудь сам разберусь, что мне делать со своей жизнью и здоровьем. Так что перейдём к более важному. Ты недовольна. Личностью будущего мужа или самим фактом?

— Личностью, — вздыхает Лий. Ничего-то от дяди не укроется! Или это ему успел кто рассказать? — Почему я должна выходить замуж за этого… он же никакой!

— Дай человеку шанс, — смеётся дядя, выстукивая какой-то ритм по подлокотнику. Наверное, это очередная понравившаяся ему песенка. Но вряд ли Лий её знает. По крайней мере, ритм не угадывается совершенно. — В его возрасте я тоже был «никаким», а теперь…

— А теперь вы — позор семьи, — мрачно обрывает его Лий. Дядя пожимает плечами, и не думая спорить на этот счёт. Ну, разумеется! Зачем? — Свадьбы не будет!

— Что за ритуал? — К таким переходам с одной темы на другую Лий никогда, наверное, не привыкнет. Ритуал? Это он про близнецов? Лий вздыхает. И когда дядя всё узнаёт? И от кого? Хотя… Инга же была около беседки! Лий ведь сама ей приказала быть неподалёку, хотя по итогу её присутствие и не понадобилось вовсе. Да и Алексей…

Лий вздыхает. Уж лучше рассказать. Дядя, конечно, не станет ругаться, как мама, и не назначит наказание, обёрнутое к форму обучения, как бабушка, хотя и может, учитывая его положение в семье, но…

— Ты дура, — лениво сообщает дядя. Как Лий и ожидала. Она заставляет себя не обижаться слишком явно. Судя по чуть искривившихся в усмешке губам дяди, скрыть эмоции не удалось. — И тебе просто нереально повезло — при хоть немного менее удачном стечении обстоятельств тебя бы размазало по полу. Значит, иномирцы… Как интересно…

— Дядя, вы к нам надолго? — прерывает его Лий, сама не зная, на какой именно ответ надеясь. С одной стороны она по нему соскучилась — дядя часто брал её с собой на прогулки по окрестностям, наплевав на то, что это совсем не то занятие, что подходит юной аристократке. С другой — дядя… сложный человек, не привыкший хоть как-то прислушиваться к чужому мнению. И это вполне себе может грозить скандалами. Мама тоже редко склонна к компромиссам… внутри семьи. Так что Лий совершенно не удивится, если эти двое через сутки-другие сцепятся. И хорошо ещё, что магия сейчас даётся далеко не так просто, как до Ливня! Иначе бы эти двое точно разнесли поместье по камешку.

— Сначала думал, что на пару дней… — тянет дядя, выдавая себя. Точно снова влип во что-то на равнине и теперь решил отсидеться там, где его гарантировано никто из врагов не достанет при всём желании. Вот чем таким он занимается, что… Стоп. Сначала думал?! А что успело измениться? Лий прищуривается, пытаясь найти ответ на спокойном лице дяди. — Но теперь склоняюсь к мысли, что мне определённо стоит задержаться тут подольше…

— Я хочу сбежать, — последовав примеру дяди, ещё резко меняет тему Лий. Дядя фокусирует немного поплывший от начавшего действовать наркотика взгляд. Лий давит поднявшееся в душе раздражение на гробящего себя дядю. — Если Фирр…

— Кто? Это недоносок? — грубо и пренебрежительно уточняет дядя. — Забудь. Он тебе совершенно не подходит.

— Он или его семья? — Лий скрещивает руки на груди, наплевав на то, как это жест выглядит со стороны. Дядя не может оскорблять Фирра! Тем более, что он вообще его не знает.

— Я похож на того, кто говорит о выгоде семьи? — картинно удивляется дядя, принимая более расслабленную позу. Лий, поколебавшись, садится на подоконник. Так она оказывается выше дяди, хотя, в принципе, и весь разговор смотрела на него сверху вниз… только вот это мало что даёт. — Он — хлыщ, заботящийся только о своей репутации дуэлянта и любовника. Представь себе, на что будет похожа твоя жизнь рядом с ним.

— Неправда! Он не такой! — Лий подаётся вперёд в стремлении отстоять свою точку зрения и чуть не падает. Дядя снисходительно улыбается. Ну, правда! Фирр не такой. Он… он добрый. И внимательный. И… и дядя его вообще не знает! Неужели по его мнению этот Рино предпочтительнее?! — Если бы ты познакомился с ним поближе…

— Я его видел. Пару раз. — Больше дядя не говорит ничего, как будто бы сказанное всё объясняет.

Лий замолкает, борясь с желанием выйти и от души грохнуть дверью об косяк. Это будет глупо. Лучше… продумать план побега… Наверное.

Только вот как это сделать в тайне ото всех, если дядя сейчас явно читает по ней всё, что она задумала?!