Раскаявшийся муж

Глава двенадцатая

Бронвин

Она ожидала, что день будет трудным, но не думала, что настолько.

В обед у нее была назначена встреча с адвокатом. Бронвин не хотела идти, ее так и подмывало оставить все как есть, особенно после чудесного уик-энда, что они провели, но перемены в ее жизни были уже необратимы. Их брак закончился, и, на самом деле, это произошло очень давно.

С тяжелым сердцем она пришла на прием к юристу после утренних лекций. Джейсон Гудсон, ее адвокат, был немного встревожен, обнаружив, что, несмотря на значительные активы Брайса, Бронвин не хочет от него ничего, кроме алиментов на ребенка и совместной опеки. Гудсон пытался отговорить ее, но Бронвин оставалась непреклонной и в конце концов ему пришлось согласиться.

Вторая половина дня была сущим адом. Казалось, все идет наперекосяк. В книжном магазине было еще тише, чем обычно, и ничто не отвлекало от внутреннего смятения, а в довершении на ее совершенно новой машине спустило колесо. Как назло, именно в этот день у Пола – ее телохранителя был выходной. Телефон разрядился, зарядки у нее с собой не было, поэтому Бронвин вернулась в магазин и вызвала аварийную службу со стационарного телефона. Она прождала их почти полчаса, и к тому времени, как починили колесо, солнце уже закатывалось за горизонт.

Вернувшись домой, Бронвин нашла Брайса на кухне. Он кормил Кайлу ужином. Малышка выглядела очень довольной и очень чумазой. Казалось все картофельное пюре из ее тарелки перекочевало на руки и волосы.

Когда Бронвин вошла в кухню, доброжелательная улыбка тут же исчезла с лица Брайса, глаза потемнели от гнева.

– Где тебя черти носили? – спросил он сдержанным голосом. – Я с ума схожу от беспокойства.

– У меня спустило колесо, – устало объяснила Бронвин. Положив сумочку на кухонный стол, она взяла мокрую губку, села рядом с Кайлой и принялась вытирать пюре с ее ладошек и волос. – Ребята из «Ассоциации Автомобилистов» предположили, что я проколола шину вчера, когда ездила по грунтовке.

– Я посылал сообщение за сообщением и не получал от тебя никакого ответа, – прорычал Брайс все тем же пугающе сдержанным голосом.

– Телефон разрядился, – она пожала плечами, упрямо вытирая лицо Кайлы, несмотря на то, что малышка ловко уворачивалась от губки. – Мне очень жаль.

Брайс выругался, напугав ее и Кайлу, потом передал ложку, которой кормил дочку Бронвин, и вышел из кухни.

– Папа ушел, – радостно сообщила Кайла, махнув на дверь, за которой исчез ее отец.

Бронвин вздохнула, чмокнула дочку и макушку и поморщилась, наткнувшись губами на комок остывшего пюре.

– Тебя нужно искупать, – простонала она. Все, чего ей сейчас хотелось это полежать в ванне, отмочить собственные усталые кости. – Хочешь принять пенную ванну вместе с мамой?

Кайла счастливо кивнула, а потом начала что-то напевать. Бронвин могла различить в этой тарабарщине лишь несколько слов: «мама», «ванна», «пузыри», «играть».

«Жаль Брайс не слышит эту очаровательную песенку», – подумала Бронвин, беря дочку на руки.

Вскоре они счастливо устроились в огромной круглой ванне с пышной пеной. Кайла сидела на коленях Бронвин, на их лицах были бороды, сделанные из пены, когда вошел Брайс. Он удивленно замер в дверях, а Бронвин взвизгнула, чувствуя себя идиоткой из-за того, что забыла запереть дверь.

– Папа, купаться! – радостно позвала его Кайла.

– Э-э... не сейчас, милая, – он с сожалением покачал головой и добавил, весело глядя на Бронвин: – Хотя я бы с удовольствием...

Она закатила глаза в жалкой попытке возмутиться, и он усмехнулся.

– Извини, Брон, я думал, ты ее купаешь, а не купаешься вместе с ней. Я поговорю с тобой позже, – он повернулся, чтобы уйти.

– Папа, не уходи! – попросила Кайла, явно недовольная тем, что отец собирается уходить.

Бронвин застонала, уткнулась лицом в спину дочки, затем подняла глаза и встретилась со смеющимися глазами Брайса.

– Ты можешь остаться. Она начнет капризничать, если ты уйдешь.

Брайс кивнул, опустил крышку унитаза, сел и облокотился руками о колена.

Довольная тем, что папа наблюдает за ней, Кайла перешла в режим показательных выступлений. Она украсила лицо и волосы Бронвин еще большим количеством пены, потом окунула в ванну пластикового пупса и устроила с ним дружеское чаепитие, полностью увлекшись игрой.

– Я не хотел ругаться с тобой. Когда ты пришла, – пробормотал Брайс, переводя взгляд с Кайлы на Бронвин.

– Все нормально, – она пожала плечами и принялась намыливать волосы Кайлы, пока она играла. – Я знаю, что ты волновался за меня.

– Я представлял себе самое худшее, и уже собирался позвонить в полицию, как только накормлю Кайлу. – Брайс уставился на свои руки, помолчал, затем посмотрел на Бронвин и продолжил: – Я также сожалею о сегодняшнем утре.

– Спасибо, что не послушал меня и ушел.

– Это чуть не убило меня, – признался Брайс.

– Я знаю, что это было нелегко, но ты поступил правильно. Это привело бы только к еще большим сожалениям.

Бронвин взяла душ и начала ополаскивать волосы Кайлы. Малышка раздраженно ерзал, потому что это мешало ее игре.

– Сиди спокойно, – нетерпящим возражений тоном сказала она.

Кайла обиженно засопела, однако ерзать перестала.

Брайс наблюдал за ними с несколько ошеломленной улыбкой, и Бронвин нахмурилась, не понимая, что это значит.

– Вы обе такие красивые, – прошептал он с благоговением и восхищением.

Бронвин неловко поежилась и пробормотала его имя, но Брайс этого не видел.

Взяв маленькое полотенце, он обернул его вокруг головы Кайлы наподобие тюрбана, потом достал полотенце побольше и присел у ванны, ожидая, когда Бронвин закончит купать дочку.

– Я заберу ее, а ты наслаждайся ванной дальше, – он завернул Кайлу в полотенце и вышел.

– О Боже, – простонала Бронвин, закрыв лицо руками.

Им предстоял тяжелый разговор, но откладывать его не имело смысла. Быстро ополоснувшись, она вышла из ванной и пошла искать Брайса.

Он был в детской, читал Кайле сказку на ночь. Бронвин молча наблюдала за ними с порога и видела, как Брайс, отложив книгу, наклонился над спящей дочкой и нежно поцеловал в щечку.

– Спокойной ночи, ангелочек, – пробормотал он так тихо, что Бронвин едва расслышала.

Когда он встал и обернулся, то, казалось, ничуть не удивился, увидев ее в дверях. Бронвин подошла поцеловать дочку на ночь, а потом встретилась с Брайсом взглядом и сказала:

– Нам нужно поговорить.

Она первой вышла из комнаты и спустилась в гостиную.

Брайс прошел прямо к бару и налил два стакана чистого шотландского виски – похоже, он догадался, что разговор будет сложным и им понадобится что-то крепкое. Он протянул ей один из тяжелых хрустальных бокалов и указал на два удобных кресла.

– Ну что ж, начнем?

Бронвин кивнула, устроилась напротив него, нервно отхлебнула огненной жидкости, которая так красиво плескалась в стакане, и тут же закашлялась.

– Я вижу, ты так и не научилась пить, – поддразнил Брайс.

– Сегодня я подала на развод, – быстро сказала Бронвин.

Улыбка Брайса погасла, он побледнел как полотно. Слегка дрожащей рукой он поднес стакан к губам и залпом осушил его.

– Понятно.

– Мне ничего от тебя не нужно, – поспешно продолжила Бронвин, когда он снова поднял на нее глаза. – Только то, о чем мы говорили раньше: алименты и совместная опека.

Брайс встал, снова наполнил стакан и выпил.

– Скажи что-нибудь, – попросила Бронвин.

– Мне больше нечего сказать, – он пожал плечами. – На самом деле мне больше ничего не осталось, кроме как сидеть здесь и потихоньку напиваться.

– Брайс, – предостерегающе произнесла она, но он уже отвернулся, чтобы налить виски.

Он прихватил с собой графин, вернувшись к креслу, и вопросительно наклонил голову.

– Хочешь немного?

– Брайс, нам нужно поговорить…

Он грубо рассмеялся, но в его голосе не было веселья.

– О чем, черт возьми? – он повысил голос, и Бронвин вздрогнула. – Ты всегда предлагаешь поговорить, но толком ни о чем не говоришь! Ты хочешь развода, хочешь алиментов и хочешь совместной опеки? Отлично, они твои. Я отдам тебе дом в Найзне и несколько миллионов! Этого будет довольно?

– Мне это не нужно.

– Конечно, не нужно, – он усмехнулся. – Ты же слишком хороша для моих денег, для моих извинений и для моей любви, не так ли?

«Ну, все!»

Бронвин вскочила на ноги, не раздумывая, выплеснула остатки своего виски Брайсу в лицо, потом подождала, пока он сотрет жгучую жидкость с глаз и накинуться в него.

– Какие извинения? Какая любовь? – закричала она, повторяя свои слова на языке жестов. – До сих пор я не услышала от тебя ни слова извинения. Ни за то, что вышвырнул меня из дома, ни за то, что недооценил. И ты ни разу со дня нашей свадьбы, даже и до нее, если уж на то пошло, не сказал, что любишь меня! На самом деле ты сделал прямо противоположное: сказал, что женился на мне из чувства долга, что никогда не любил. Теперь ты говоришь мне другое, Брайс? Определись, наконец, черт возьми, потому что меня уже тошнит от твоего раздвоения личности.

– Брон…

– Я еще не закончила! У тебя хватает наглости говорить мне, что это я не говорю ни о чем толком? – она все еще использовала язык жестов, чтобы Брайс точно понял, что она чувствует, и, чтобы не пропустил ни одного слово. – Ну и кто же в этом виноват, Брайс? Ты никогда по-настоящему не открывался мне. Пытаться узнать о тебе хоть что-нибудь – это все равно что пытаться выжить воду из камня. Я была счастлива в нашем браке до того, как уехала, но после этого… Я много думала о том, почему все это случилось, и наконец-то поняла: я старалась дать тебе все, не получая в ответ ничего. Ты так глубоко прячешься от меня, что я сомневаюсь, существовал ли на самом деле мужчина, в которого я влюбилась. Итак, ты прав, время для разговоров прошло. Я останусь в этом доме в соответствии с нашим соглашением, но в любом случае разведусь с тобой.

– Почему ты вдруг так отчаянно хочешь развестись? – подозрительно спросил Брайс. – Из-за того профессора? Ты бросаешь меня ради него?

– Как я могу бросить тебя, когда мы даже не вместе? – раздраженно спросила Бронвин. Она была расстроена тем, что он, похоже, не услышал ничего из того, что она сказала. – И нет, я развожусь с тобой не из-за Рэймонда. Я сомневаюсь, что увижу его снова вне занятий. То, что ты развлекался на стороне во время нашего брака, еще не значит, что и я буду делать тоже самое.

Брайс выглядел совершенно сбитым с толку и сделал ей знак, прося повторить. Когда Бронвин повторила, он уставился на нее, открыв рот.

– О чем, черт возьми, ты говоришь? – шокировано спросил Брайс. Он даже не сделал попытку вытереть лицо или волосы, пропитанные виски. Он просто сидел в кресле со стаканом в руке. – Я никогда не развлекался на стороне, как красноречиво ты выразилась.

Бронвин сердито глянула на него.

– Ты сам сказал мне, что твоя сексуальная жизнь «просто прекрасна», помнишь? Что еще я должна была подумать?

Он поперхнулся глотком виски и несколько минут кашлял, прежде чем снова уставился на нее.

– Брон... Я попал в серьезную аварию, потерял слух. Полгода я выздоравливал, год лечился, а остальное время активно избегал толпы. Единственный раз, когда я вышел из дома не ради работы, была вечеринка в честь дня рождения для Терезы Де Лучи. Это было за несколько недель до того, как мы снова нашли тебя. Как ты думаешь, когда у меня было время трахаться с другими женщинами?

– Но ты сказал… – тупо повторила Бронвин, а потом оборвала себя. Вероятно, Брайс солгал ей тогда.

– Я пытался сохранить лицо. Я до одури желал тебя, но не хотел показывать, потому что все еще злился.

—А презервативы?

– Какие презервативы?

– В ящике прикроватной тумбочке в гостевой спальне, – уточнила Бронвин.

Его губы дрогнули.

– Рик и Лиза часто оставались здесь на ночь, когда я только выписался из больницы. Это была их комната, и презервативы тоже их. Правда, похоже, они ими не пользовались, потому что Лиза почти сразу забеременела, – Брайс пристально поглядел на нее, а потом довольно ухмыльнулся. – Ты ревновала?

«Черт бы его побрал!»

– Вовсе нет, – ответила она как можно небрежнее, но все же не сумела скрыть от него предательского румянца. – Я просто подумала, что ты лицемер, раз так странно относишься к Рэймонду, когда почти признался, что спишь с другими женщинами. В любом случае это уже не имеет значения. Развод будет. Я хочу собрать осколки своей жизни и двигаться дальше. Я просто не могу быть счастлива, продолжая жить так.

Брайс поднялся с кресла. Теперь он возвышался над стоящей Бронвин и сверлил ее отчаянным взглядом.

– Мы можем попробовать быть настоящей семьей. Прошлые выходные это доказали, – он умоляюще протянул к ней руку.

– Они доказали лишь то, что у тебя все еще есть секреты, которыми ты отказываешься делиться со мной. И так будет всегда, не так ли, Брайс? Ты всегда будешь закрывать от меня какую-то часть себя. Я никогда не знала тебя по-настоящему и сомневаюсь, что когда-нибудь узнаю.

– Милая, пожалуйста, – простонал он.

– Не называй меня так.

Бронвин чувствовала себя усталой и побежденной. Брайс все еще протягивал к ней руку. С его волос капал алкоголь. Он выглядел несчастным, и на какое-то мгновение она почувствовала, что смягчается.

– Я знаю, что вел себя как последний ублюдок, —признался он.

– Это точно. – Его признание смягчило ее еще немного.

– Мне очень жаль...?

– Это что, вопрос? Или настоящее извинение?

Когда Брайс заколебался, и она закатила глаза.

– Приходи, когда будешь знать наверняка.

Брайс

Он долго смотрел на дверь после ухода Бронвин. Этот разговор открыл ему глаза на то, что, несмотря на огромное желание вернуть Бронвин, но не очень-то хотел меняться. Она просила открытости, но он был сломлен не только физически, но и эмоционально.

«Вряд ли справедливо взваливать на нее мои бесчисленные проблемы после всего, через что я уже заставил ее пройти».

Однако, он твердо знал, что без Бронвин снова станет пустой оболочкой, какой был после ее ухода. Два года назад он по глупости потерял самое дорогое – свою жену. Он хотел бы найти способ вернуть ее доверие, но не знал, заслуживает ли этого.

Бронвин

– Ты все еще с нами, Бронвин? – она моргнула и увидела, что остальные выжидающе уставились на нее.

Они вчетвером сидели за столиком в ресторане и обсуждали церемонию обновления брачных клятв Терезы и Сандро, которая была намечена на конец года.

– Извините, я отвлеклась, – пробормотала она.

Алиса фыркнула.

– Похоже, ты пропустила большую часть разговора. Что происходит?

– Я развожусь с Брайсом, – сказала Бронвин, сделав глоток довольно крепкого коктейля.

Это была трудная неделя. С понедельника они с Брайсом почти не разговаривали. Он неоднократно пытался, но Бронвин уклонялась и из-за этого чувствовала себя трусихой.

– Серьезно? – Лиза выглядела ошеломленной, а остальные смотрели на нее с сочувствием.

– Да. Я уже была у адвоката.

– Я думала у вас все наладилось.

Бронвин тихо вздохнула и покачала головой.

– Нет, мы планировали развестись и это не изменилось. Мы живем вместе, потому что сейчас это удобно, но я перееду, как только доучусь и найду работу.

– Но на это уйдут годы, – Тереза, сама того не зная, повторила то, что Бронвин сказала Брайсу, когда он впервые предложил ей жить в общем доме.

– Да, и это меня беспокоит. Я не хочу пользоваться щедростью Брайса и...

– Чушь собачья! – с нехарактерной резкостью оборвала ее Тереза. – Ты мать его ребенка и провела первые полтора года жизни Кайлы, заботясь о ней ценой собственного здоровья. Так что не смей расстраиваться, принимая помощь от отца твоего ребенка. Ты имеешь все права. Это самое меньшее, что он может сделать.

Другие удивленно уставились на нее.

Тереза застенчиво пожала плечами.

– Я так считаю.

Бронвин улыбнулась.

– Ты, конечно, права, но Брайс тоже страдал. Он пропустил первые полтора года жизни Кайлы, и попал в аварию, когда искал меня. Мы все знаем, чем это закончилось.

– Ничего этого не случилось бы, если бы он не повел себя как придурок, когда узнал, что ты беременна, – резонно заметила Лиза.

– Верно. Какой женатый мужчина так отреагирует на новость о том, что он станет отцом? – добавила Алиса. – Мне нравится Брайс, но, будем откровенны, это был глупый поступок.

– Думаю, после пары стаканчиков все покажется гораздо проще, – предложила Тереза.

Остаток дня они провели, потягивая коктейли и пытаясь подбодрить Бронвин, а позже, изрядно захмелев, начали давать ей откровенные советы о том, как восстановиться после развода. Лиза предложила Бронвин переспать со стриптизером.

– Гарантирую, что мужчина-стриптизер будет знать, что делать с тобой под одеялом.

– Умоляю, откуда тебе это знать, – усмехнулась Тереза.

– Я слышала, что многие из них геи, – рискнула вставить Бронвин.

– Правда? – Алиса выглядела разочарованной. – Нужно это выяснить. Найдем стриптизера и спросим.

– Где же мы его найдем? – спросила Бронвин, любопытство которой было значительно подпитано алкоголем.

– Я знаю одно местечко.

От застенчивой и скромной Терезы такого никто не ожидал.

– Что? – возмущенно выдохнула Лиза. – Откуда?

– Я видела документальный фильм об этом на прошлой неделе, – самодовольно улыбнулась Тереза.

– Тогда чего мы ждем? – нетерпеливо спросила Алиса. – Вперед, на поиски стриптизеров!

Брайс

Он не мог заснуть, зная, что Бронвин нет дома, поэтому, когда она допоздна засиживалась с подругами, жал в гостиной, откуда видна подъездная дорога. Только убедившись, что жена благополучно добралась до дома, он шел спать.

Обычно Бронвин возвращалась до полуночи, но шел уже первый час ночи, и Брайс не находил себе место от волнения. Он вместе с Сандро, Риком и Пьером договорились, что не оставят своих жен без присмотра и кто-то из охраны будет скрытно следовать за ними. Сегодня за ними приглядывал человек из службы безопасности Пьера. Брайс уже отправил Пьеру несколько встревоженных сообщений и получил довольно похожи ответы: «Остынь, друг, они в порядке», «Расслабься! Я проверил. Беспокоиться не о чем».

Пришлось довольствоваться этим.

Наконец, ближе к часу ночи, фары осветили подъездную дорожку. Брайс вскочил с дивана и поспешил к входной двери, испытывая одновременно ярость и облегчение. Он рывком распахнул дверь и обомлел. Его жена, пошатываясь, вошла в прихожую и просияла, увидела его.

Брайс удивленно моргнул и тут его осенило.

—Ты пьяна? – недоверчиво спросил он.

Бронвин пробормотала что-то неразборчивое, потом подняла руку и показала: «чуть-чуть».

– Больше чем чуть-чуть. Где тебя черти носили?

Она поморщилась, потерла уши и заговорила снова. У Бронвин, вероятно, заплетался язык, но он все же разобрал, что она велела ему перестать кричать. Брайс сделал глубокий, успокаивающий вдох, как учил логопед, и повторил вопрос не так громко. По крайне мере, он надеялся, что не орет – было трудно контролировать голос, когда он злился.

– …с девочками…

Он понял только это слово, но и его было достаточно.

– Ты и раньше гуляла с «девочками», но не до часа ночи! – вскипел Брайс.

Бронвин небрежно махнула рукой и попыталась протиснуться мимо него, но пошатнулась и уткнулась прямо в него. Брайс схватил ее за плечи и поддержал. Она ослепительно улыбнулась, а потом, совершенно неожиданно, чувственно провела руками его обнаженные предплечьям и бицепсам. Его так это отвлекло, что он не сразу понял, что Бронвин говорит. Он попытался сосредоточиться на движении ее губ, а не на своем твердеющем члене, но все равно прошло несколько мгновений, прежде чем он разобрал слова.

– Стриптизер? – на этот раз он точно знал, что кричит, но к черту это. – Какой еще стриптизер?

Бронвин нахмурилась, убрала одну руку с его плеча и поднесла указательный палец к губам, заставляя замолчать.

– Какой стриптизер? – снова спросил он.

Она закатила глаза.

– Громадина Марвин.

Бронвин убрала вторую руку и неуклюже заговорила на языке жестов.

– Но он не настолько огромен. Ты намного больше, – она задумчиво помолчала, пробежала взглядом вниз по его телу и продолжила: – Гораздо больше… причем везде.

Брайс покраснел, его член затвердело еще сильнее. Брови у Бронвин взлетели почти до линии волос, когда она поняла, что с ним происходит. Она снова подняла на него остекленевшие глаза и жадно облизнула губы.

Боже, он знал этот взгляд. Она хотела его. Так же сильно, как он хотел ее. Однако было бы неправильно поддаться их взаимному влечению сейчас, когда она так пьяна. Заниматься с Бронвин любовью, когда она в полубессознательном состоянии, не входило в его план примирения. Честно говоря, он все не знал, каков, черт возьми, его план, но был уверен, что секс сейчас – не лучшая идея.

– Он гей, – Бронвин достаточно четко произнесла эти слова, и Брайс удивленно нахмурился.

– Что? – Она была так чертовски очаровательна, но в то же время совершенно сбивала с толку.

– Громадина Марвин —гей.

– И это тебя разочаровало? – он старался не выдать, что ревнует.

– Нет. Это был научный эксперимент, – взгляд Бронвин был прикован к его нижней губе.

«Чем, черт возьми, ее это так привлекло?»

– Поход в стрип-клуб – научный эксперимент? – Брайс все еще не был уверен, что правильно понимает этот странный разговор. Казалось, он что-то упускает.

– У тебя такой великолепный рот, – невпопад сказала Бронвин. – Гораздо лучше, чем у Громадины Марвина.

– Ты собираешься всю ночь сравнивать меня с этим Громадиной? – он чувствовал себя нелепо, произнося это дурацкое имя.

– Нет... это будет нечестно. Он проиграет, – она поднялась на цыпочки, обняла за шею и полностью обезоружила поцелуем.

Брайс чувствовал каждый изгиб тела Бронвин сквозь одежду. Он обхватил ее за попку, приподнял и потерся бедрами. Боже, было потрясающе снова держать ее в своих объятиях. Соблазн прижать ее к стене и...

«Стоп!»

Он аккуратно поставил Бронвин на ноги и убрал руки. Однажды он даст ей то, чего она так отчаянно хочет, но не сегодня. Но, криво усмехнулся он, глядя на расстроенное Бронвин. Она еле стояла, и если бы не обнимала его за шею, то, вероятно, упала бы.

– Детка, ты не можешь продолжать так мучить меня, – он почувствовал першение в горле и задался вопросом, удалось ли ему произнести эти слова достаточно громко, чтобы она услышала. – Пойдем, я уложу тебя в постель.

Бронвин просияла, услышав «постель», и Брайс закатил глаза. Он убрал ее руки от своей шеи и помог подняться в комнату.

После еще одного горячего противостояния в спальне, вовремя которого Бронвин, цеплялась за него, словно осьминог, Брайс наконец-то уложил ее в кровать.

Он мрачно смотрел на свою отключившуюся жену. Его все еще твердый член болел, тело ныло от подавляемой похоти. Он больше не мог так жить; этого было достаточно, чтобы совратить святого, а он, черт возьми, не был святым!

Брайс покачал головой и пошел принимать уже ставший привычным холодный душ.