Расколотый трон

Глава 11 Дорожные хлопоты

Долгое путешествие подходило к концу. Тар рассчитывал прибыть в столицу к вечеру, но погода внесла свои коррективы в планы принца. Мелкий дождик, периодически терзавший их в пути, сменился грозовым ливнем. Лошади устали, да и людям было не легче.

— Привал, — смилостивился Тар, когда ливень стал затихать. — Заночуем здесь. — Днем раньше, днем позже. Зачем торопиться туда, где его никто не ждет?

Промокшие насквозь и потерявшие былой лоск горцы восприняли приказ с неподдельным воодушевлением. Быстро насобирав мокрого хвороста, они сложили в стороне от дороги высокий костер. Лед Тара не дружил со школой Огня, зато Ветер и Свет Кэры вполне с ним уживались. Особых огненных техник девушка не знала, но для розжига сырых дров ее сил хватило. Пламя сперва неохотно, а затем с жадностью голодного нищего глотало ужин из веток, даря столь необходимое уставшим и промокшим путникам тепло.

Из седельных мешков появилось вяленое мясо и сушеная рыба, свежий хлеб, еще утром томившийся в печи, зелень. Готовить ничего не стали. Как показал долгий путь, никто из спутников Первого принца не умел этого делать на сколько-нибудь приличном уровне.

Расправившись со своей долей обеда, Тар повертел в руках медовые соты. Сладкое лакомство удалось закупить у удачно встреченного на дороге бортника, но было его немного. Каждому досталось по кусочку чуть меньше саора.

В дороге он всегда ел то же, что и остальная свита, будь то свежая дичь или черствые, заплесневелые сухари — привычка, въевшаяся в него еще со временно походов с легионами. Сначала под началом отца и матери, затем самостоятельно. «Легат должен есть то же, что ест легион», — любила говаривать его мать. «И из того же котла, — мог добавить отец. — Иначе, даже если в его миске плещется та же самая каша, найдутся те, кто решит, что ее больше или она чем-то лучше. Нет ничего хуже мелочной зависти, сын. Не стоит плодить ее на пустом месте».

Мягкий воск просто таял в руках. Зажав соты между двумя пальцами, Тар повернулся к Кэре. Покончив с обедом, девушка увлеченно точила короткий меч.

— Открой рот, — с улыбкой потребовал он, продемонстрировав лакомство.

Кэра нахмурилась, обиженно надув губы. Она не ребенок — воин! Разящий меч своего господина… но против свежих медовых сот так трудно устоять.

— Как мило, — пробормотала Эльгери, ни к кому не обращаясь, когда Кэра послушно открыла рот.

Щеки Кэры залило румянцем. Не поднимая глаз и не чувствуя вкуса, она просто проглотила сладкое лакомство и полностью сосредоточилась на своем мече.

Довольно улыбнувшись своей маленькой победе, Эльгери подняла руки и потянулась всем телом. Кто-то из горцев подавился. Улыбка на лице астшанки стала еще шире.

Она знала, что красива и ей нравилось привлекая к себе жадные взгляды, наслаждаться повышенным мужским вниманием, купаться в нем. В родном Астшане подобное просто невозможно. Призывающих мало, да и нормы этикета Великих Домов немногим уступают имперскому. Не перед слугами же ей красоваться. Да при встрече с призывающей все низшие стараются смотреть в землю, дабы не навлечь на себя гнев той, кто с легкостью (как они думают) усмиряет существ с нижних планов.

Единственный, кто оставался равнодушен к ее красоте и практически не обращал внимание — принц Тар. Это интриговало, пробуждая в Эльгери какой-то почти охотничий азарт. Да и, что скрывать, ей очень нравилось злить ученицу Первого принца, волчицей смотревшую на любую особь противоположного пола рядом со своим господином.

— Анк, сыграй нам что-нибудь, — попросил Драгор, у своего заместителя.

Сдернув с головы берет с орлиными перьями, молодой, веснушчатый горец достал из-за спины небольшую гитару. Толстые, мозолистые пальцы на удивление легко перебирали струны.

Когда плавная мелодия поднялась над ночной поляной, он красивым чистым голосом запел:

Остальные исканцы подхватили припев. Добавляя свою толику грусти по оставленной родине в древние слова.

Песня закончилась и в мире стало чуточку меньше красоты. Анк отложил гитару и пошел проверять посты.

Тихо звякнули серебряные колокольчики, брат Анато задумчиво почесал украшенную лентами со знаками обета бороду.

— Первый принц империи, горцы Искана, астшанская ведьма из касты призывающих и пират Клыка — странная подобралась компания, — заметил он, ни к кому вроде не обращаясь.

— Ты не посчитал себя, — усмехнулся Гварт. — Вот странность всем странностям. Принц не жалует белые рясы. Не стоило вам сжигать его мать. Нам тут только лесного дикаря не хватает и какого-нибудь узкоглазого хинданца. А лучше хинданку, они такие затейницы… Твое Высочество, — оседлавшего волну внимания Одноглаза заткнуть было не проще, чем остановить впавшую в панику от близкой техники лошадь, — я давно хотел тебя спросить. Вот есть одаренные, со своими техниками. На юге; в вольных городах, золотом архипелаге и королевствах — маги с магическими заклинаниями. А в чем разница между техникой и заклинанием? Только простое объяснение, для такой каменной головы как моя.

Некоторое время Тар молчал, собираясь с мыслями, а затем ему на глаза попался один из горцев, несший воду для лошадей.

— Подойди, — поманил его принц. — Смотри, Одноглаз. — Тар взял кружку и зачерпнул ею из принесенного исканцем ведра. — Ведро — это исток, вода в кружке — техника. — Выплеснув воду, он поставил кружку на землю перед собой, взял ведро и стоя попытался вновь наполнить кружку. Часть воды пролилась на землю, но и в кружку попало немало. — А вот это заклинание.

— В общих чертах понятно, — Гварт потеребил косичку в бороде. — А зачем тогда магам заклинания?

— Путь меча труден и начинать лучше с самого детства. Средним магом стать куда проще, чем получить хотя бы четвертую ступень. Империя пошла этим путем после породившего аспекты Падения Божественного дракона и Холодных Лет. Южные земли выбрали другую дорогу. Астшан — третью. Белые жрецы — четвертую. Кто прав, покажет только время.

— Не сравнивай веру в Пресветлого с вашей богомерзкой магией, — вскинулся брат Анато. — Не было никакого Падения Божественного дракона, было низвержение с небес Вечного Предателя! Великий Пресветлый сражался с ним три дня и три ночи, а затем низверг с небес. Тело Вечного Предателя упало в глубине земель, что ныне называются Забытыми, породив Холодные Лета. А его мерзкая кровь еще три дня лилась с небес кровавым дождем. Те, на кого падали эти капли и чьи души были преисполнены злобой и гордыней стали первыми одаренными! — торжествующе закончил он, оглядев внимающих ему людей гордым взглядом праведника.

— В разных землях, разными словами, рассказывают про одно и то же, — подвел итог Тар.

Горячая речь белого жреца его не впечатлила. Это неодаренные слушают белых, развесив уши. Приятно ведь, когда твой непробудившийся исток — признак праведности. А все одаренные, перед которыми ты гнешь спину — прокляты. Глупцы не понимаю, что белые сражаются не за всеобщее благо, а за благо конкретных людей в белых рясах.

Демоны и боги, нижний план и верхний — особой разницы между ними нет. И те, и другие жаждут одного — силы. Первые получают ее через призыв и подселение в сосуды, одним из которых волей матери стал он сам. Вторые — через веру. Но и те и другие если и желают блага, то только себе.

— На дороге огни! — внезапно сообщил Анк, вынырнув из темноты. — Много огней.

— Кого это несет в такую ночь? — проворчал Одноглаз, придвинув к себе на всякий случай ножны со снятой с седла фалькатой. Так, на всякий случай. А случаев этих, с момента его знакомства с Первым принцем было много. Никогда не знаешь, чего ожидать.

Первыми в свет костра выскочили два огромных существа. С горящими глазами и уродливыми телами, покрытыми густой, черной шерстью, неизвестные чудовища казались живыми сгустками мрака. Отродьями низших планов, пришедшими по их души. Горцы выругались и потянулись к оружию.

— Спокойно, — остановил их Тар. — Они не нападают.

— Опять химеры! — удивилась Кэра, внимательно разглядев непонятных существ. — Я что-то пропустила и мы попали в Астшан.

Объяснение появлению химер пришло с первым всадником, вынырнувшим из темноты ночи. Судя по характерной одежде, он был астшанцем. Каста воинов, быстро определил Тар, но не измененный — принявший в себя одну из низших сущностей с нижних планов. Нет характерных для измененных красных глаз, горящих, словно раскаленные угли.

— Кто вы такие и что здесь делаете? — грозно спросил астшанец, поднимая выше зажженный факел.

Тара охватила злость. Рука привычно легла на рукоять меча.

— А кто ты такой, чтобы задавать вопросы принцу империи?

Лошадь под всадником почувствовала бьющий еле сдерживаемой силой исток принца. Отступив, умное животное полуприсело на задних ногах, готовясь при первой опасности встать на дыбы и умчаться в наступающую ночь. Всадник покачнулся, выругался, едва не свалившись с седла. Рванув поводья, приводя лошадь в чувство, он потянулся за мечом.

Вертевшиеся рядом с ним химеры зло зарычали на Тара, безошибочно определив источник угрозы. Но нападать без приказа не решались.

— Стоять! Хейт! — выступила вперед Эльгери.

Стоило слову ключу прозвучать, как химеры резко присмирели. Почувствовав кровь призывающей, они тут же перестали скалить зубы, захлопнули пасти и уселись, преданно пожирая астшанку взглядом, словно обычные сторожевые псы.

— Назовись, воин! — властно потребовала она. — Я помню твое лицо, но не имя!

— Госпожа! — удивленный, но явно обрадованный всадник оставил в покое рукоять меча, спрыгнул на землю, припал перед Эльгери на одно колено и смиренно поцеловал край ее одежды. — Я Азиз Шартан из касты воинов! Верный слуга Дома Унсан. Ваш высокочтимый отец ищет вас!

— Отец!? — удивилась девушка.

— Да, почтенный Сетт ати Унсан получил анонимное письмо. В нем говорилось, что вам угрожает опасность.

Слова воина не ускользнули от Тара.

Письмо с предупреждением, если оно было, явно запоздало. Не спаси он астшанку (раз не стал добивать, считай — спас), то подозрения в нападении на дочь посла пали бы на него. Да и посол Сетт слывет человеком горячим. Что бы произошло, встреть он на дороге, по которой должна была приехать его дочь, известного своей нелюбовью к Астшану Первого принца?

Комбинация вырисовывалась сложная, но Тар оценил ее красоту. Не успел он доехать до столицы, а уже стал целью чьих-то интриг. Впрочем, этого и следовало ожидать. Глупо надеяться, что его враги будут терпеливо ждать и не попробуют использовать его возвращение в своих целях.

Следом за боевыми химерами и всадником появился целый отряд, сопровождавший повозку посла. Один из всадников, явно из касты слуг, ловко спрыгнул на землю и пал ниц перед повозкой, образовав настоящую живую ступеньку.

Сетт ати Унсан оказался довольно грузным мужчиной средних лет, с одутловатым лицом, испорченным двойным подбородком, длинными черными усами и пытливыми светло-голубыми глазами. Наступив на спину слуги, он сошел на землю, бросил быстрый, внимательный взгляд на дочь и склонился в жесте почтения.

— Моя благодарность принцу империи за спасение дочери. Не будет ли дерзостью с моей стороны узнать, что произошло?

Раскланиваться с послом Астшана Тару не хотелось. Ему всегда не хватало такта, как неоднократно говорила ему мать, но меняться в угоду окружающим он не собирался. Да и выбранная роль требует обратного.

Пересилив себя, он все же склонил голову в ответном поклоне, но тот больше напоминал какой-то кивок. А затем равнодушно добавил, махнув рукой в сторону Эльгери:

— Думаю, лаэри сама вам все расскажет по пути в столицу.

Намек граничил с оскорблением, но Тару было плевать. Нужно четко обозначить границу. Он не станет затевать с послом Астшана драку, но и в друзья не рвется. Если посол не дурак, то поймет.

— Еще раз благодарю принца за спасение моей дочери, — вновь поклонился Сетт, держа на лице учтивую улыбку. — Эльгери, мы уезжаем!

— Моя благодарность Первому принцу, — вторила отцу призывающая. А вот ей выдержки не хватило, больно гневным был взгляд, брошенный напоследок.

Тар принял его с равнодушным спокойствием и вернулся к костру, выкинув астшанцев из головы.

Кипя от раздражения и гнева, Эльгери долго не могла устроиться на мягких подушках. Как же не вовремя все случилось!

С одной стороны, она была рада долгожданной встрече с отцом, которого не видела больше трех лет. А с другой, Тар Валлон являл собой настоящую неразгаданную загадку. А Эльгери любила загадки. Даже его холодность казалось ей какой-то излишне напускной. Это не отталкивало, а наоборот — интриговало.

— Что произошло? — спросил Сетт, когда они отъехали от ночного лагеря. — Как ты оказалась в свите Первого принца?

— На меня напали. Два одаренных и слуги. — Без источника раздражения перед глазами гнев призывающей стал отступать. Этот ледяной принц еще пожалеет, что не обращал на нее внимание!

— Груз?

Мысленно усмехнувшись, отец такой отец, она открыла любезно загруженный горцами в повозку сундук. Тонкие пальцы нашли скрытую пружину, нажали. Нижняя часть крышки отошла, открыв доступ к тайному отделению, заполненному небольшими плотными мешочками. В воздухе повис приятный сладкий запах.

— Вот. Как ты и просил.

— Хорошо, — кивнул Сетт. — Принц будет доволен.

— Ты рад, что я жива или что сладкий дурман уцелел? — уточнила девушка.

— Разве я не могу радоваться и тому и другому? — рассмеялся отец, приобняв ее за плечи. — Ты так выросла!

— Мог бы и соврать! — вздохнула она, положив голову ему на плечо.

Некоторое время они молча ехали.

— Спрашивай. Я же чувствую, что ты напряжен, — сказала Эльгери, отстранившись от отца.

— Как тебе Первый принц?

Эльгери задумалась, взвешивая все впечатления последних дней.

— Холодный. Скрытный. Опасный.

— Из твоих уст это звучит, словно комплимент, — натянуто улыбнулся Сетт.

— У него очень сильная воля. Принц до сих пор не принял своего гостя. Не могу сказать, что он его полностью подчинил, как это делают измененные с низшими сущностями, но точно подавил и контролирует.

— Ты смогла определить кто? — подобрался Сетт. За века практики призывов, высшая каста Астшана неплохо изучила сущности с нижних планов. Но само существование Первого принца говорило о том, что все их знания не стоят и ломаного ора.

— Это точно кто-то из высших. Но кто конкретно, я определить не смогла. Принц очень хорошо держит его в тисках самоконтроля и воли.

— Похоже, тебе он понравился, — заметил Сетт, пощипывая длинный ус.

— Возможно, — не стала отрицать Эльгери. — Хотя скорее, мне просто интересно, что могло родиться из пламени и крови дракона, сильного одаренного и высшей сущности с нижних планов.

— Ты забыла про магию Первой императрицы. Тар Валлон должен был умереть еще в пещере дракона, но как-то сумел прожить до ритуала «Запечатывания сущности». Эта загадка волнует меня куда больше его странной одержимости… — Сетт замолчал, внимательно глядя на дочь. Красавица и умница, вся в мать. В глазах посланника Астшана появилась легкая грусть. — Надеюсь, ты понимаешь, что с ним у нас ничего не получится? — добавил он. — Ставки сделаны и слишком велики, что бы что-то менять.

— Я помню свой долг, если ты про это, — нахмурилась Эльгери, задетая неверием отца.

Симпатия и антипатия — все это не имеет смысла, когда речь идет не просто о власти над империей. Само существование Астшана поставлено на карту. Сила Белых жрецов растет. Если империя не устоит перед их влиянием, то Астшан обречен.

— Хорошо, — расслабился Сетт. — Сын Первой императрицы не тот принц, на которого мы можем сделать ставку. Он ненавидит Астшан, впитал эту ненависть с молоком матери.

— Которая была призывающей из Великого Дома Илех, — тихо напомнила отцу дочь.

— Да-а-а, — вздохнул Сетт, закрыв глаза. — Величайшая ошибка Дома Сенхар, стоившая нам победы в войне.

Эльгери хорошо знала эту историю. Кто среди высших каст ее не знал? Ради победы в затянувшейся войне с погрязшим во внутренних смутах Арвоном, правящий тогда Астшаном дом Сенхар решил провести один сложный ритуал, для которого пустил на жертвенный алтарь всех представителей соперничавшего с ним дома Илех.

Что же, ритуал оказался успешен, и спустя годы принес победу в войне. Вот только победила противоположная сторона, ведомая спасшийся призывающей из дома Илех, ставшей Первой императрицей Арвона.

Гехан Третий в те времена был всего лишь Дважды бастардом, незаконно рожденным сыном, последствия одного из ритуалов Первой ночи. Сильным одаренным, пожалуй, самым сильным в империи, но еще толком необученным, без значимого числа последователей и сил. Фактически, просто опасным разбойником, пусть и с частичкой императорской крови. Да в империи, даже после планомерного поиска и изничтожения всех хоть сколько-нибудь причастных к императорскому роду, оставалось еще немало претендентов на опустевший более десяти лет назад расколотый трон.

Кто же знал, что именно этот человек станет знаменем Восстания Ярости? Ключевое слово «знаменем». Но именно Имсаль ати Илех была тем знаменосцем, что понесла это знамя от победы к победе. Двенадцатилетняя пигалица, полностью отринувшая наследие предков, встала на одну ступень с сильнейшими боевыми мастерами империи. А как тактик и стратег она превзошла их всех.

До ее появление практически завоеванный Арвон был спокоен, устрашен жестокостью одержимых и искаженных. Уцелевшие Кланы сидели в осаде по своим резиденциям, ведя неспешные переговоры об условиях принятия власти Астшана. Мятежники во главе с Дважды Бастардом? Они были сродни клопам — вонючие, неприятные, но безвредные.

Но пришла она и все изменила, перевернув мир.

Враг близко!

Он проснулся с твердым осознанием этой простой мысли, внушенной ему два дня назад. Потянулся всем телом, настороженно прислушался, принюхался. В полутьме сверкнули белым длинные клыки.

Враг близко! Он где-то здесь, совсем рядом! Убить!

Рядом с входом на сеновал, на котором он укрылся еще утром, прячась от дневной жары, послышались чьи-то шаги.

— Дикарь! Иди есть! Где ты спрятался? — В дверном проеме появилась тонкая девичья фигура. — Вот ты где! Опять на сене валяешься. Охранничек.

Враг пах чем-то знакомым, родным. Это его смутило, породив в душе сомнения. Но в голове снова появился четкий приказ: «Враг! Опасность! Убей!». Злобно рыкнув, прогоняя ненужные сейчас воспоминания, он прыгнул вперед, целясь точно в горло…