Расколотый трон

Глава 3 Убийца дракона

Быстрый как молния удар выбил из груди воздух, заставив скорчиться на земле, цепляясь непослушными пальцами за траву. Единственное о чем он может сейчас думать, это как удержать в себе недавний ужин.

Но суровый голос бьет словно хлыст.

— Встать!

Пошатываясь, он вновь принял вертикальное положение и встал в стойку.

— «Доспех»!

Опять он не успел! Техника только формировалась, когда в живот прилетел новый удар. Резкий! Внезапный! Наспех поставленный блок не помог. И снова он летит на землю, хрипя, словно загнанная лошадь.

— Медленно, слишком медленно. Ты снова убит. Для одаренного манипуляция эмиром — дыхание. Ты не думаешь — дышишь! Встать!

И все повторяется. Раз за разом, пока сознание не покидает измученное тело. Но передышка коротка — холодная вода вырывает из блаженного забытья.

— Ты слишком жестока с мальчиком, Имсаль.

— Он не мальчик, а Первый принц. Отдохнул? Тогда продолжим. Повтори триаду и попробуй меня атаковать.

Заученные слова сами отскакивают от языка.

— Сила тела — крепость духа. Крепость духа — мощь истока. Мощь истока — совершенство техни-кх. Кх-хах!

— Отвлекся, пропустил удар, умер. Встать, юный дракон! Раз болит, значит ты все еще жив!

Дракон? Дракон мертв! Все мертвы, никого не осталось. Здесь только он, его убийца.

— Учитель! Проснитесь, мой господин!

Голос был другим, неправильным. Но тоже знакомым. Хорошо знакомым. Он манил, вел словно маяк.

Открыв глаза, Тар не сразу понял, где находится. Это явно не его привычные апартаменты в Скале и не полевой лагерь за Последнем рубежом[6].

Скала… Ненавистная и любимая Скала. Опасная и неуязвимая. Место ссылки, ставшее ему домом.

Утерев обратной стороной ладони сбегавшую с краешка губ тонкую нить слюны, он перевел взгляд на замершую за линией сторожевых рун Кэру и тихо спросил:

— Что мой сосед, сильно буйствовал?

В памяти зияли провалы, а значит демон вновь повелся на возможность хоть на какое-то время завладеть его телом. Это помогает его ослабить. Унять в ушах постоянный шепот. Не дает ему окончательно потерять остатки своего Я и стать полноценным одержимым.

— Все как обычно, мой принц, — пожала плечами девушка. — Немного угроз, капелька лести и море лжи.

— Да, все так же, — согласно кивнул Тар. Он уже давно научился сосуществовать с этим ненавистным соседством. Ведь только благодаря ему эта искалеченная плоть еще трепыхается, отрицая, что мертва. — Что там происходит? На нас напали?

— Морской народ, — вторично пояснила девушка, ничуть не удивившись его забывчивости.

Простому человеку, даже сильному одаренному, сложно ужиться с подселенным демоном. И провалы в памяти тут просто мелочь, недостойная даже упоминания.

— Ваше лекарство, — еще один фиал укатился в центр магического круга.

Безропотно его опустошив, Тар открыл рот, высунул язык и поводил им из стороны в сторону, демонстрируя, что в этот раз все честно.

Кивнув, Кэра встала рядом с кругом и протянула ему руку, помогая пересечь рунную границу — непреодолимое препятствие для существ с нижних планов.

— Ваша одежда…

— Оставь, — отмахнулся он. — Времени нет.

— Вы Первый принц империи и Убийца дракона, — насупилась девушка, — а не варвар Диких лесов, чтобы полуголым бросаться в битву.

— Девичьи фантазии, — вздохнул Первый принц, подарив наперснице легкую улыбку. С кем ему только не приходилось биться и лесные варвары тут не исключение. — Варвары не такие глупцы, чтобы драться без доспехов. Плохих, но все же! — нравоучительно пояснил он. — А по пояс они обнажаются только во время ритуальных поединков.

Пока он все это рассказывал, Кэра быстро подхватила упавший с кровати на пол темно-зеленый плащ и набросила его на плечи принца, надежно закрепив изящной фибулой в виде драконьей головы, пронзенной мечом.

— Хитрая, — поведя плечами, пожаловался Тар потолку каюты и требовательно вытянул в сторону девушки правую руку. Сняв с оружейной стойки длинный меч, Кэра почтительно протянула его рукоятью к принцу.

Обнажив клинок, Тар прижался лбом к холодному лезвию. Несколько раз глубоко вдохнул и резко выдохнул, заставляя медлительное сердце активней гнать по венам слишком густую для живого существа кровь.

— Следуй за мной, дитя, — кивнул он, и глазом не поведя на явно задетую этим обращением девушку.

Дверь ощутима вздрагивала. Толстые доски скрипели и гнулись под ударами, но пока что держались.

«Похоже, верхняя палуба уже того, — подумал Гварт. — Глубинные оттеснили стражей вглубь левиафана. Глубинные, вглубь».

— Ха-х, — нервно хохотнул он, крепче сжимая рукоять фалькаты.

Дверь в каюту принца распахнулась и Гварт расслабленно выдохнул. Слава всем богам, в которых он не верит, вот и его высочество.

— Открывай, Одноглаз, — равнодушно бросил принц, нежно, словно младенца баюкая в руках любимый меч. — Видишь, как им не терпится умереть.

— С радостью, твое высочество, — осклабившийся пират, изобразив что-то среднее между воинским приветствием и придворным полупоклоном. — На счет три… Три!

Скрипнув, отошел из плена тяжелый засов. Одноглаз резко распахнул дверь и вжался спиной в стену, пропуская принца и его ученицу. Стоило им выйти, он тут же захлопнул дверь и прислушался. Злобное шипение перешло в невнятное бульканье и стук агонизирующих на палубе тел.

— Бедные рыбки, мне их почти жаль, — вздохнул пират, почесав наметившееся брюшко. — Да нет, это просто выпить хочется. Кстати, насчет выпить, — он алчно посмотрел в сторону гостеприимно распахнутых настежь дверей каюты принца.

Зло ругнувшись, когда болт разминулся с головой перевалившего через борт на палубу глубинного, Родерик судорожно передернул рычаг, вновь взводя тугую тетиву.

До чего же быстрые твари!

Вложив в ложе очередной промасленный болт, молодой соленый клинок прижал приклад к плечу, но стрелять не спешил. А куда торопиться? На него глубоководные пока не обращают внимания, слишком высоко «воронье гнездо», а в притороченном к мачте коробе осталось всего пять болтов. Стоит их приберечь на крайний случай.

Родерик не был трусом. Держаться подальше от опасности — это ведь не трусость, а естественное желание нормального человека. Пусть одаренные высоких ступеней мастерства подвиги совершают, им оно по статусу положено. А ему бы просто спокойно отслужить свой срок, скопить деньжат, получить положенный ветерану небольшой надел. Да, размеры этого надела зависят и от ступени мастерства. Но получив минимальный для соленых клинков первый, Родерик не видел смысла рвать жилы в стремлении взойти на новую ступень боевого мастерства. Он спящий с так и не пробудившимся истоком, а значит, выше третьей ступени ему не подняться… лет через двадцать… если очень сильно повезет. А ведь есть немало соленых клинков, что все жалование спускают на дорогие снадобья сверх тех, что положены им в качестве месячного довольствия. Изнуряют себя постоянными тренировками. Обращаются к частным учителям. Все тешат себя надеждой пробудить исток или хотя бы пройти экзамен на новую ступень мастерства.

Нет, яйцо сегодня, лучше курицы завтра. Тем более даже до этого яйца нужно еще дожить, больно плотно глубоководные их обложили.

Появление Первого принца Родерик сначала почувствовал, и только потом увидел его самого.

Царапающие дверь глубоководные застыли на миг в недоумении от того, что дверь распахнулась, а потом разлетелись, словно опавшая сухая листва.

Тар Валлон, лорд-стратег Скалы, Первый принц империи не шел — шествовал. Медленно. Торжественно. Небрежно и даже с какой-то ленцой отмахиваясь от глубоководных, бросившихся в яростную атаку на принца, едва тот шагнул на палубу. Покрытой легкой изморозью длинный меч танцевал в воздухе, порождая одну технику за другой.

Выпад! Соткавшиеся прямо в воздухе ледяные иглы сносят сразу трех глубоководных, решивших атаковать принца. А четвертый корчится на острие его меча и отлетает прочь, но уже разрезанный на две неравные части.

Море с правого борта взметнулось вверх гигантской волной девятого вала, но стоило принцу небрежно указать на нее мечом, как по воде пошло белое свечение. Не успев обрушиться на корабль, волна застыла. Задрожав, она разлетелась тысячами сверкающих осколков в противоположную от борта сторону. По кишевшему глубоководными морю словно коса смерти прошла. Острые ледяные осколки пронзали чешуйчатые тела насквозь. Соленые морские волны окрасились зеленой кровью.

Пожалуй, впервые в жизни Родерик пожалел о своем спящем истоке. Такая мощь, такая сила стоит жестоких тренировок, через которые проходят одаренные, выбравшие путь воина.

Принц сделал короткое, похожее на танцевальное па движение всем телом. Длинный клинок белой молнией рассек воздух. Целая группа глубоководных замерла, застыла, превратившись в ледяные скульптуры. Широкий взмах и вот они уже разлетаются мелкой ледяной крошкой, весело хрустящей под ногами исходящего ледяным паром первого принца. Мелкие частицы воды вокруг него застывают, и снежинками падают на палубу.

Вьюга смерти, вспомнил Родерик. Теперь он понял, откуда взялось это прозвище.

Не отставала от принца и его ученица, а то и любовница. Слухи на этот счет среди команды «Императрицы» ходили разные, а количество неприличных шуточек и вовсе перешло все границы. Увидев лари Кэру Овейн в бою, Родерик возблагодарил богов, что ни одна из пошлых шуточек не достигла ушей девушки.

Первый принц уничтожал глубоководных десятками. Кэра предпочитала разделываться с ними по одному, но быстрота и жестокость, с которой хрупкая на вид девушка расправлялась с противниками, поражали воображение.

С появлением Первого принца рисунок боя переменился. Теперь уже соленые клинки успешно теснили глубоководных. Все больше воинов и не только первой ступени поднималось с нижних палуб. Многие из них сменили длинные ножи на мечи, надели доспехи. Все больше чешуйчатых тел валилось на палубу, окрашивая доски зеленой кровью. Уцелевшие глубоководные, стали бросаться в воду, стремясь укрыться от ярости соленых клинков и губительных техник одного из сильнейших одаренных империи.

Внезапно за спиной принца вверх взметнулась массивная фигура. Притворившись мертвым, один из глубоководных выждал нужный момент, когда прикрывавшая принца Кэра отвлеклась, и тут же атаковал.

— Сзади! — крикнул Родерик, вскидывая арбалет.

Отчаянный крик Тар решил проигнорировать. Особой опасности этот чрезмерно хитрый глубоководный не представлял. Может он давно уже не тот гений, что прежде, но на постоянную поддержку в бою «доспехов духа» его сил еще хватает.

Прилетевший откуда-то сверху арбалетный болт прошил низкорослое тело насквозь и просто пришпилил к доскам палубы. Еще живой глубоководный отчаянно зашипел, задергался, невзирая на сочившуюся из раны зеленую кровь.

Поняв свою промашку, Кэра одним смазанным движением «воздушного шага» подскочила к глубоководному сбоку. Лезвие короткого меча сверкнуло на солнце — аккуратно срезанная голова покатилась по палубе, пачкая и без того залитые красной и зеленой кровью доски.

Тар даже не обернулся. Посмотрев наверх, принц холодно кивнул сидевшему в «вороньем гнезде» юнцу с арбалетом. Вот он — герой дня, «спаситель» принца! Людям нужны герои, пусть и ложные.

Уцелевшие глубоководные стали бросаться за борт.

— Дракон мертв! — крикнул кто-то из соленых клинков и десятки глоток подхватили этот клич.

— Дракон мертв! Дракон мертв! Дракон мертв!

Каждый вкладывал в этот крик что-то свое: ярость недавней битвы, радость победы, счастье, что все кончилось и ты жив.

— Дракон мертв!

Грозный девиз проник под палубу и с новой силой полетел над океанскими просторами, гоня уцелевших врагов в глубину. Там, в царстве холода и тьмы, можно укрыться от ярости теплокровных, выжидая новой возможности для реванша.

Великий океан должен принадлежать детям Улахебери и только им!

Когда клич перешел в настоящий звериный рев, Тар поднял вверх руку. Крики смолкли.

— Где Моран? — тихо спросил первый принц, но его услышали.

— Я здесь, сир, — капитан «Императрицы» отсалютовал обнаженным мечом и мрачно посмотрел на палубу. Его душила злость.

Слишком дорогой ценой досталась сегодня победа. Прежде глубоководные не смели нападать на имперский левиафан. Такая огромная стая! И где были глаза впередсмотрящих?! В заднице?! Почему тревогу подняли так поздно? И не спросишь теперь. Двое погибли при нападении, смыло за борт огромной волной, как говорят очевидцы, третий умудрился одним выстрелом избавить себя от плетей. Как наказать того, кто спас жизнь принцу империи?

Насчет последнего Моран не был столь уверен. Даже он со своей четвертой ступенью способен создать и поддерживать «доспех духа». Недолго, но все же. Что уж говорить про принца. Но люди своими глазами видели, как Родерик убил того глубоководного. Зная принца, он обязательно захочет наградить мальчишку.

Небрежно пнув одно из тел, Тар отыскал взглядом Кэру. Цела и невредима, но снова излишне увлеклась, о чем свидетельствует распоротый касательным ударом когтей левый рукав камзола.

«Опять она забыла про „доспех“ — подумал он, прикидывая число дополнительных тренировок. — Дар есть — ума не надо. Учить ее еще и учить. В первую очередь думать, и только во вторую — действовать».

Отбросив эти мысли в сторону, он посмотрел наверх.

— Кто?

— Клинок Родерик Тегн, мой принц, — скрипнув зубами от досады, поспешно ответил Моран.

Не награждать этого слепого лентяя нужно, а хорошенько высечь! Сегодня им повезло. Но далеко не всегда при переходе через Великий океан на твоем корабле один из сильнейших одаренных империи.

— Позови.

Казалось, что слова даются первому принцу с трудом.

— Клинок Тегн, к принцу! — крикнул Моран, выискивая замену последнему впередсмотрящему.

Услышав приказ, Родерик ни секунды не колебался. Он никогда не рвался в герои, но раз так получилось, то только глупец не воспользуется подвернувшейся возможностью!

Убрав арбалет в водонепроницаемый короб к его друзьям — болтам, он бодро съехал вниз по канату. Безусое лицо сияло радостью и самодовольством. От грядущих перспектив захватывало дух! На титул лара рассчитывать глупо, но серебряный, а то и золотой «щит»[7] он точно получит, сменив обычную, положенную легионерам и соленым клинкам медяшку.

Знакомый запах Тар почувствовал сразу, стоило юнцу замереть перед ним, преданно поедая глазами.

Встав перед Родериком, он наклонился к нему и принюхался. Взгляд черных глаз не читался, но соленый клинок против воли почувствовал, как по спине бегут мурашки, целый табун мурашек. Улыбка сползла с его лица, а в груди засвербело предчувствием скорой беды.

— Ваш наблюдатель пьян… — слова принца прозвучали приговором.

— Я не… — начал было Родерик.

— Хочешь прибавить к своим проступкам ложь перед лицом принца? — вмешался капитан Моран, всем своим видом говоря, что делать этого не следует.

— Глоток! Один глоток всего и сделал, ваше высочество. Холодно было…

Но принц уже не слушал жалкий лепет оправданий.

— Половите рыбу, пусть освежится. Три раза, — небрежно бросил он, проходя мимо капитана обратно в свою каюту, потеряв всякий интерес к несостоявшемуся герою.

Капитан Моран едва заметно вздрогнул. Плети были бы милосердней. Сейчас, когда от корабля на милю несет кровью, в воду лучше не лезть. Пусть это уже не Великий океан, но и не почти спокойные прибрежные воды. Акулы, бритвозубы, морские змеи — опасностей не счесть.

Ошалевший от такой резкой перемены Родерик проводил принца непонимающим взглядом. Как же так? Ведь он спас ему жизнь! Несправедливо! Эта мысль все еще билась в голове, когда на его ногах затянули петлю каната перекинутого через блок нижней реи. Хмурые соленые клинки подхватили Родерика под руки, подтащили к борту и выбросили в море, отдавая его судьбу в руки кровожадных вод.

— Кэра, дверь!

Только когда лязгнул наложенный засов, Тар позволил себе опереться на стену. Сухой кашель вырвался из его груди, заставив сплюнуть вязкую, черную словно смола кровь вперемешку со слюной. Вместе со слабостью пришел шепот демона.

— Обопрись на меня, — заперев дверь, Кэра привычно подставила ему свое плечо и тихо охнула от боли, когда крепкие пальцы сжали ее предплечье, словно хотели раздавить хрупкие кости.

Надо сдерживаться, но это так трудно, когда столь громко шепчет демон.

Пошатываясь под весом с трудом переставлявшего ноги принца, Кэра подвела его к двери в капитанскую каюту.

— Все, дальше я сам, — отстранился от девушки Тар.

Одноглаза они нашли за рабочим столом. Нет, пират не работал с бумагами. Кэра сильно сомневалась, что Одноглаз вообще умеет читать на имперском. Поставив на небрежно сдвинутые бумаги початую бутылку, бывший пират покачивался на стуле, насвистывая веселый мотив.

— Твое высочество, ты представляешь, какая наглость! — рыгнув, пожаловался он Тару. — Какая-то сука выжрала у тебя все вино. Я нашел только одну бутылку, да и то с каким-то приторно сладким сиропом для дамочек. Совершенно не вставляет!

— Это любимое вино моей матери.

— Вот я и говорю, дивная вещь, — тут же нашелся Гарт.

Трепетное отношение принца к мятежной императрице не располагало к шуткам. Это не любовь сына к матери — одержимость. Гарт, как никто другой знал, что Тар может простить пренебрежение к себе, но стоит задеть Первую императрицу… Всегда спокойный, словно айсберг Холодного океана, он тут же впадает в ярость. А впавший в ярость одаренный восьмой ступени…

— Убирайся, — отстраненно бросил Тар, оценивая учиненный старым приятелем разгром. В поисках вожделенной выпивки тот умудрился перемешать все его бумаги. А на накладной с грузом «Императрицы» теперь стоит огромная винная клякса.

Гарт не заставил себя уговаривать. Все что нужно он уже нашел. Тар — парень славный, но злить его не стоит. Сейчас лучше просто заткнуться и делать что велят.

Встав из-за стола принца, он дернул подбородком в сторону открытой бутылки.

— Забирай, — поморщился Тар, допивать за пиратом он не собирался.

— Почему вы его терпите, мастер? — спросила Кэра, когда фигура Гарта скрылась за дверью каюты.

— Однажды Одноглаз спас мне жизнь, — пожал плечами Тар. — А я всегда плачу свои долги.

— Но он…

— Оставь Одноглаза в покое! — Сев на свое законное место, принц устало закрыл глаза. — Узнай лучше, что там с этим юнцом-впередсмотрящим? Если выжил, то вот. — Достав из стола серебряный медальон, он придвинул его к девушке. — Вручи.

— Может мне лучше…

— Ступай! — резко бросил принц, зло скривив сжатые губы.

Кэра прикусила губу, но нашла в себе силы молча кивнуть и поспешила уйти.

— Болит, значит жив, — криво усмехнулся Первый принц, проглотив вязкую кровавую слюну. — Как же это мерзко — жить.

Воздух! Такой вкусный, сладкий воздух! Почему он раньше не замечал, как он прекрасен. Выблевывая из желудка и легких соленую морскую воду, Родерик дышал и не мог надышаться.

Ему повезло. Сказочно! Невероятно! Кишевшим вокруг императрицы острозубы предпочли терзать тела глубоководных, обильно выбрасываемые за борт очищающими палубу солеными клинками. А когда стайка мелких, проворных рыбок с непропорционально большой головой и выступающей вперед внушительной челюстью заинтересовалась им — срок наказания вышел.

Только оказавшись вновь на палубе, когда ему развязали ноги, Родерик понял, что все кончилось. Он жив! О боги, как же это прекрасно — жить! Только на последнем пороге понимаешь, как ярок мир, сладок воздух, вкусен простой хлеб.

С трудом удержавшись, чтобы не поцеловать заблеванную палубу «Императрицы», Родерик с трудом сел, привалился спиной к мачте и закрыл глаза, продолжая хватать ртом такой вкусный воздух.

Капитан Моран подошел к соленому клинку и некоторое время молча на него смотрел, хмуря густые брови.

Родерику было все равно. Два раза за один проступок не наказывают. А за тот маленький глоточек, будь он проклят, его уже наказали.

— Тебе повезло, — хмуро бросил капитан «Императрицы». — А им, — он указал на аккуратно уложенные вдоль борта тела. — Нет. Надеюсь, ты усвоил урок. В следующий раз я лично отдам приказ протянуть тебя под килем. Чтобы наверняка!

Имперский левиафан не какая-то там прибрежная галера. Огромный корпус не давал при таком наказании никаких шансов на выживание. В лучшем случае — просто захлебнешься, в худшем — так искалечишь тело об острые края ракушек, которые в изобилии покрывают подводную часть судна, что тебя из милосердия просто добьют.

Родерик мог бы сказать; что это не его вина, что другие впередсмотрящие тоже ничего не заметили. Мог бы, но благоразумно смолчал, просто наслаждаясь жизнью. Как же это прекрасно — жить!