Рассвет. Том 1

Глава 11 Магические оплошности

После всех моих грандиозных планов надо было как следует заняться ресурсами. Выделить под вырубку Латона, разделить производственные мощности таким образом, чтобы хватало всем.

Ведь лес не бесконечен, а я уже успел убедиться в этом на собственном примере, когда прибыл на вырубку через пару недель, а разница в площади леса была фантастической. Как будто бритвой прошлись, оставив только пеньки от сосен — и более ничего.

Хорошо, что еще там удалось воспользоваться магической примочкой и восстановить лес. Есть вероятность, что добиться этого получилось лишь благодаря расходованию питательных веществ из почвы. Повторить тот же процесс удастся максимум пару раз — а потом все, что останется от грунта, с трудом можно будет назвать даже пустыней.

Теперь надо быть осторожнее, рубить аккуратно, но при этом еще и действовать так, чтобы не свести все под ноль. Если раньше лес вокруг шел на строительство и почти не шел на дрова, сейчас у меня получалось несколько точек потребления.

Во-первых, это Рассвет. Сюда уже не требовались в большом количестве бревна под стройку домов и возведение защитных сооружений. Но надо было поддерживать тепло в десятках, если не сотне помещений.

Я задумался. Сто печей. Пока что столько мы не построили, да и наверняка конструкции будут отличаться в зависимости от этажности. Но сотню я все равно решил взять для круглого счета. Понятное дело, что у меня их сейчас будет меньше. Сколько в день потребуется дров, чтобы топить печи?

С математикой такого рода мне следовало идти к тем, кто уже топил печи. Так что я походил по Рассвету, поспрашивал, уточняя кое-какие параметры, а потом прикинул, что четыре средних крепких сосны чуть меньше локтя в диаметре — для печи будет достаточно на всю зиму

Итого — сто печей обратились в четыреста сосен. Многовато. С учетом того, что пока что ничего не строится. Допустим, отчасти пойдет всякий мусор: кора, ветки, спилы. Пни и корни тоже можно жечь. Но это уже на крайний случай. Поэтому я остановился на стандартном объеме.

Много. Но и печей пока не сотня. Около тридцати домов, печей — по три в каждом. И, если многоэтажные конструкции позволят в единый дымоход свести отводы от каждого этажа, то печей получится в среднем даже не сто. А сто пятьдесят. Черт!

Пришлось найти Онию. Девушка, как ни странно, была на меня как будто бы обижена. С учетом, что я ее толком не видел даже в ночь нападения.

— Да, Бавлер? — спросила она, как только я встретил ее, опросив с десяток человек — не видели ли они дочь Вардо?

— Мне нужна твоя помощь, — сообщил я.

— Да ну? — дерзко ответила она. Вот уж чего не ожидал от такой милой и кроткой девушки. Даже возразить ей было нечем!

— Ну… да, — смутился я. В момент, когда все начали ко мне относиться как к правителю, проявляли с каждым днем все больше уважения, она как-то сбавила обороты.

— То есть, все, что я тебе говорила, для тебя неважно? — прищурилась она, явно подразумевая какие-то свои женские штучки.

— Важно, конечно же.

— Тогда почему я узнаю о том, что ты вернулся, не от тебя, а от других?

— Я тебя искал. И не видел. Не знал, где ты, — торопливо ответил я. — Попросил спрятаться, укрыться — вы все с родителями правильно сделали. Но сейчас я занимался нашим партнерством.

— М-м-м, — многозначительно протянула Ония.

Я не чувствовал, что должен извиняться, но все же пробурчал:

— Извини, — сделав эту фразу максимально формальной и почти невыразительной. — Потому что дел очень много. Сейчас мне надо рассчитать, сколько потребуется дров для отопления жителей Рассвета. А потом — Валема. А потом — Бережка. Чтобы не рубили лишнего и наоборот, чтобы не было проблем с дровами.

Ония после моего монолога выглядела, как в воду опущенной. Вся ее прыткость и дерзость испарились практически моментально. Я даже не ощущал себя виноватым — сама начала, теперь сама и расхлебывает.

Понятно, что ее работа сейчас не самая сложная, но раз я попросил ее помочь, с чего такое? Да, она миленькая, да, я не против видеть ее рядом, а после того, как Фелида умыкнула у меня руну, так Ония и вовсе осталась единственной девушкой в моем окружении.

Когда я бродил по Рассвету и округе, мне самые разные люди попадались. И девочки, и девушки, и кто постарше. Моего возраста и с разбросом плюс-минус лет пять, едва ли больше. Кто с интересом, бывало, смотрел, а кто попросту не узнавал. Мне было это не так важно.

Мой же интерес к Онии подогревался по большей части мнением со стороны. И для меня она была едва ли интереснее обычной девушки. Чуть лучше, быть может. Чуть больше времени со мной проводила — но что значат те минуты, когда я дни тратил на развитие Рассвета. И, кажется, добился своего, раз Пакшен целый официальный документ мне выдал.

Поэтому я ни виноватым себя не считал, ни извиняться не планировал. Хотя вид Онии явно к этому располагал. Впрочем, она, пока я мысленно пытался понять ее мотивы, сама кивнула:

— Ладно, Бавлер, — и картинно шмыгнула носом, точно чуть ли не плакала. — Чем тебе помочь?

Сейчас уже хотелось задать кое-какие вопросы относительно ее поведения, но, раз говорят в Рассвете про наши отношения, наверняка с ее подачи это и ведется. Обрубать я не собирался, но и поддерживать при ней то, что она решила самостоятельно, не спросив меня, тоже не хотел.

— Мне нужно точное количество печей в Рассвете и Валеме. Все, больше ничего не нужно, — отрезал я.

Ония вздрогнула.

— Слушаюсь! — воскликнула она с нотками прежней дерзости, развернулась на месте и ушла прочь.

Я в сомнениях хотел было отойти от людей подальше, забраться на центральную башню Рассвета, но там стоял Перт, а на башнях вокруг — лучники. Да и вид с башен открывался неплохой — не спрячешься, как раньше.

Пришлось идти в поля. Интересная картина у меня получается, думал я, пока брел в сторону Монастыря. По дороге туда-сюда сновали люди, поэтому пришлось вернуться обратно в Рассвет и выбирать другую дорогу.

Кажется, я начинал со слов «Во-первых, Рассвет». Действительно, сюда мне еще требовались бревна только на достройку. Я сомневался, что при нынешнем раскладе у меня будет много строек. Есть и жилье, и рабочие места, и таверна.

Хотя, не исключено, что здание Гильдий тоже построят — но момент закладки я как-то упустил. У Рассвета был склад, защитные башни, что стояли кольцом. И небольшой ров — достаточно для обороны.

Оставалось обернуть защитные сооружения в полное кольцо. Значит, до холодов еще и башни достроить здесь, а теперь еще и форт в Валеме. И деревня лесорубов относительно недалеко от Мьелдона. И Бережок.

Плюнув на расчеты, которые не слишком-то шли в голову без тетради под рукой, я отправился к самому Мьелдону. Он не принимал участия в сражениях: ему повезло остаться в стороне, и я подумал, что у него сейчас куда более выгодное положение, чем прежде. Все же работа его не останавливалась несмотря на то, что я был готов в любой момент сдернуть его послушников, чтобы отбивать атаки врага.

— Все обошлось, м? — спросил меня Мьелдон. Выглядел он не лучшим образом, как будто и сам принимал участие в какой-то обороне.

— Да вроде бы как, — отозвался я и кратко пересказал события.

— Без эскалации обошлось, — ввернул монах интересное словечко. — Мир хоть с кем-то. Надо будет передать эти новости в Монастырь. Я рад, что у тебя все получилось и почти никто не пострадал.

— Хорошо бы такого вообще не было. Тогда люди бы просто бежали к нам, — вздохнул я. — А пока что все очень неопределенно.

— Неопределенно бывает только у людей, которые не знают, чего они хотят. А ты вроде бы как знаешь, чего хочешь, — проговорил Мьелдон. — Точнее… — тут он прищурился, глядя на меня, осекся и повернулся в сторону огромной ямы, которую послушники усердно раскапывали до сих пор.

— И как у тебя здесь продвигается? — поинтересовался я.

Интересоваться, что происходит вокруг, в последнее время вообще стало моим любимым делом. Людей стало настолько много, что, если спросить у каждого десятого, что происходит — получишь стабильно разные ответы. Слишком много людей.

— Первые образцы изучают в Монастыре, — вздохнул Мьелдон. — Но мы еще не дошли до дна. Хочешь посмотреть?

Сглотнув слюну, я подошел ближе к краю ямы. Она увеличилась вглубь до трех ростов человека, сохранив при этом сухое дно. Выглядело довольно необычно, учитывая количество костей.

— И вы все, что выгребли отсюда, отправляете в монастырь? — спросил я.

— Нет, только то, что может иметь для монахов определенную ценность в плане сведений, — Мьелдон сорвался с места, заставив меня идти за ним, схватил из кучи костей черепушку и показал на следы от ранений. — Вот такое — интересно.

— Ага… — протянул я, осматривая лес. Тем бревен все еще не покидала меня.

— А тебе, похоже, не очень? — усмехнулся Мьелдон.

— Не то чтобы неинтересно, — отмахнулся я. — Просто, понимаешь, мне надо чуть восточнее ваших раскопок деревню поставить, там уже лес валили. И я решил прийти сюда, посмотреть, как обстоят дела. Вдруг кладбище будет еще больше, шире — и дойдет до будущей деревни.

— Может и дойти, — ответил монах, похоронив мои надежды на быстрое расширение вырубок. — Но я пока не очень понимаю, что здесь произошло. Мы проводим различные опыты, эксперименты.

— Магия на костях? — у меня внутри все рухнуло.

— Не некромантия, Бавлер, что ты! — воскликнул Мьелдон. — Да что с тобой, правитель? — чуть иронично добавил он.

— Что в этом месте явно что-то не то происходит сейчас. И происходило ранее. Так что, Мьелдон, не стоит прямо здесь устраивать опыты, — едва не заикаясь, проговорил я.

— Так ты внезапно начал бояться мертвяков? Духи, призраки, скелеты? — насмехался монах.

— Слушай, давай серьезно к делу подойдем, — попросил я.

А сам попытался понять — с чего вдруг у меня действительно возник такой жуткий страх перед этими костями. Медведь, который вполне живой, пытался разрыть могилу, и то такой жути не нагонял.

Сейчас же в яме — самые обычные кости, ничего лишнего. Белеют самую малость, полосы да точки в земле. И ничего такого.

— Ну всякое же бывает, — попытался оправдаться я за свой страх.

— Духов и призраков не бывает, Бавлер. Если бы они были, то нам бы не понадобилось ничего такого делать. Мы бы просто прочитали заклинание, вызвали дух того, кто здесь лежит и воззвали бы к его воспоминаниям, — Мьелдон приободрился. — Так что магия на костях — немного не то.

— А если ты попробуешь использовать руну, которая заставила расти зерновые и лес? — уточнил я. — Что тогда будет?

— Точно ничего, — монах даже вытащил руну из кармана и покрутил ее в пальцах. — Ты можешь даже сейчас электричеством бахнуть. Молниями. У тебя ведь тоже была. Попробуй сперва ты — увидишь, что ничего не получится.

— У меня ее нет, — смело ответил я Мьелдону. — Вытащили. Украли. Или потерял.

— Кто украл⁇ — моментально возмутился монах. — Давно?

— Да пару дней как. Я даже подозреваю, кто это мог сделать, но ее сейчас уже не найти.

— Ее… — вздохнул монах. — И почему я не удивлен. Не думал, что ты такой легкомысленный. Что, обязательно надо в койку с рунами в карманах лазить?

— Да я не… Мьелдон! — возмущенно воскликнул я. — Откуда такие мысли!

— Ну по тебе видно, что ты не такой уж и скромник. Правитель, данными не обделен…

— Не надо про данные, мне Отшельник ими все мозги промыл, а потом и сам смотался, — сердито ответил я. — Поэтому нечего тут про них говорить.

— Ты понял, что я имел в виду, — Мьелдон злился из-за потерянной руны. Я мог его понять, но не соглашался признавать мою собственную неправоту! — Руны сейчас — это большая редкость. Тебе ее вручили, как признание твоих заслуг.

— Вот не надо сейчас, — начал сопротивляться я. — То просто так дали, приходи в Монастырь, теперь — за заслуги. Дали, пропала. Найду. Если потребуется — найду. То есть, в любом случае найду.

— Другой разговор. Ты же понимаешь, что руна — любая руна — это оружие, которое можно обернуть против нас. И даже пара человек сможет противостоять большим отрядам. Впрочем, что мне тут говорить, ты и сам прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

— Понимаю-понимаю, — раздраженно ответил я. — Ну, что? Ты хотел мне показать, как будет действовать твоя руна роста? Покажи, будь добр.

— Злиться не нужно, — смягчился Мьелдон. — Дело ведь не в том, что я тебя обвиняю. Ты действительно виноват, потому что не усмотрел за подарком, который тебе предоставил монастырь. Следовало бы получше следить за своими карманами. Да, всякое бывает. Но в действительности — ничьей вины, кроме твоей собственной, в этой ситуации нет.

Я ожидал, что он, как и другие сегодня, махнет рукой и скажет «ладно», но его поток слов сложно было остановить. Поэтому пришлось еще несколько минут слушать о том, что я плохо поступил и надо бы мне сделать все возможное, чтобы найти руну и вернуть себе — если же у меня и с этим не получится, тогда придется руну вовсе вернуть в Монастырь.

Когда Мьелдон стих, в лесу стояла звенящая тишина. Зверей и птиц возле кладбища давно не водилось, а теперь еще и послушники застыли, чувствуя, как лихо отчитывают правителя Рассвета. Как самого простого мальчишку.

Ну, в некоторой степени я и правда был мальчишкой. Причем, если верить тому, что мне в этом же самом Монастыре рассказали — таким же, как и большая часть послушников. И приказывать Мьелдону, заставить его замолчать — тоже не получится.

— Смотри, — властно заявил монах, достав руну, с помощью которой я заставлял расти деревья на вырубке.

Пришлось дождаться, пока из ямы не выберутся послушники. Такие руны на людях Мьелдон старался не использовать.

Он сделал едва заметное движение. В полнейшей тишине словно прошуршал ветер. А по верхушкам сосен пронесся настоящий порыв, засыпав нас хвоей и поломанными веточками.

Я ожидал, что из глубин начнет что-то расти. Или хотя бы по краям ямы возникнет пара новых кустиков. Или вдруг сосна взметнется вверх, заставляя землю вокруг дрожать.

Но ничего подобного не произошло. Даже травинки не появилось.

— Видишь, — ответил на немой вопрос Меьлдон. — Ничего. А ты говоришь про некромантию. Наши заклинания на костях действуют чуть иначе. И Пирокант лучше знает, что нужно делать в этом случае, что необходимо для получения ответов на интересующие нас вопросы. И пока что эта куча костей — всего лишь куча костей. Не более того.

— Я очень надеюсь, что так оно и останется, — ответил я, наблюдая, как к лагерю послушников подкатывает телега. С нее спрыгнул еще один послушник — все они были одинаковые в своей одежде — и направился к куче, что лежала по краю ямы.

— Магия имеет свои ограничения. Ты не можешь заставить молнию пройти через вещи, которые не пропускают ее. Например, свалить отряд рыцарей, богатырей, которые в железных доспехах наступают на тебя, ты сможешь без проблем. Но чтобы зажечь бревно, потребуется куда больше сил.

— Значит, магия роста направлена лишь на то, чтобы растения корнями впитывали из земли и росли? Не более? Зачем же ты тогда попросил послушников вылезти из ямы?

— На всякий случай, — небрежно бросил Мьелдон. — Пойти не так может все, что угодно. Из непредсказуемого.

— Но здесь ты был полностью уверен в том, что все в порядке, да? — спросил я, наблюдая за тем, как послушники спускаются обратно в ямы.

Их работа явно замедлилась, потому что яма стала глубже, а руками выкидывать кости наверх проблематично. Поэтому многие брали их в руки и выбирались по приставным лестницам. Напоминали они при этом пиратов, что идут на абордаж.

Вдруг со дна ямы донесся крик и стук. Потом еще раз. И еще. Мы с Мьелдоном устремились к самому краю. С него открылась жутковатая картина шевелящихся костей и разбегающихся послушников.

— Живо все наверх! — заорал монах. — Все наверх!

Я с трудом скрывал ехидство:

— Магические оплошности, да?