Рассвет. Том 1

Глава 16 Змея на груди

— Ух ты — что? — спросил я, заглядывая через плечо Конральду. Тот недвижимо сидел напротив сундука.

— Пожалуй, старик у тебя и правда загадочный был, — ответил наемник, придерживая крышку сундука лишь отчасти поднятой. — Меня спасла только пара сантиметров.

Я подошел ближе, и он показал мне на небольшой самострел, спрятанный под крышкой. Действительно, еще чуть больше поднятая крышка заставила бы оружие выстрелить.

— Сразу в лицо. Или в грудь, если наклоняешься, — Конральд сунул руку к самострелу и снял болт. Короткий, металлический, с острием поблескивающим, точно его чем-то смазали. — Предположу, что Отшельник был готов к любому раскладу. Сундук такой, что его не откроешь сбоку, да и крышка тяжелая… Даже если бы тебя лишь немного зацепило этим болтом, считай, что все. Мертв на месте, — наемник издалека понюхал болт и сморщился. — Но помучиться пришлось бы.

— А что в самом сундуке? — спросил я: Конральд по-прежнему загораживал большую часть содержимого. — Или «ух ты» — это и был самострел?

— По большей части — да. После этого я как-то опасаюсь туда руки совать, — Конральд осторожно приподнял крышку еще выше. Под ней больше ничего не осталось. — А я думал, что он тебе записку оставит.

— Тогда ее разумно было бы искать в Рассвете, — ответил я.

— Кто знает, где он мог еще наследить. Вот, например, смотри, — наемник привстал, осторожно поводил внутри сундука острием меча, а когда ничего не произошло, вытащил наружу добротный кожаный костюм. — Меток не вижу. Принадлежности кому-бы то ни было. Ни крестов, ни ромбов, ни полос. Костюм не кого-то из городов. Примеришь? Вдруг это ты в нем ходил? — предложил наемник.

— Скажешь тоже, — проворчал я. — Мне и в той одежде было очень сложно ходить, жарко слишком. А тут еще в таком…

— Военные технологии, Бавлер, куда лучше, чем ты думаешь, — с этими словами Конральд расстегнул костюм и продемонстрировал рыхлые «внутренности». — Зимой в нем теплее будет, а летом он отводит лишнее тепло через небольшие отверстия, — наемник показал еще и прорези. — Плюс он довольно толстый. На излете остановит стрелу, спасет от пореза и, вероятно, слабого удара. Ослабленного, давай будем так говорить. Это хорошо в первую очередь тебе.

— Что за реклама, — я покачал головой и нехотя взял костюм. Конральд смотрел на меня с надеждой, точно меня должна пронзить стрела воспоминаний. — Да я даже не помню, кем я был и что делал. Может, это не мой костюм, с чего ты так решил?

— С того, что старик более тощий, а это — не его размер. Надевай. Снимай эти лохмотья и берись за нормальный походный костюм.

— А если там ловушка, такая же, как самострел? Смазан каким-нибудь ядом? — испуганно предположил я, уже почти сунув руку.

— Нет, — уверенно отозвался Конральд. — Скрыть запах яда очень сложно. Такого, который через кожу впитается — еще сложнее. Тут пришлось бы какой-то сильный аромат применять. А я его не чувствую. Надевай смело. Вот. Я же говорил, — добавил он, когда уже почти застегнул одежду. — Даже подтягивать ничего не пришлось. Твой размер. Но пугает другое. Ты, как будто успел стать таким же приключенцем, как и я, но я про тебя ничего не слышал.

— Пирокант говорил, я всего лишь несколько месяцев как покинул монастырь.

— И нашел костюм… сшитый на заказ, между прочим!

— Может, я сделал это в Пакшене? — предположил я. — Или где-то еще, в других местах. Меня здесь никто не узнает. Значит, особо много я здесь и не путешествовал. А ушел дальше. Хотя должен был быть именно здесь.

— Загадочный ты человек, Бавлер, — наемник посмотрел на меня искоса. — Может, меч у тебя тоже где-то здесь есть? Приключенец без оружия — не приключенец. Как ты сможешь сам себя защитить в таком случае, м?

— Конральд, — устало проговорил я. — Сколько раз тебе напомнить — я ничего не помню. И даже если до нашей с тобой встречи я бегал с двумя мечами или даже топором, знаешь, таким, широким, с двумя лезвиями, — на этих словах Конральд усмехнулся громче обычного, — я бы все равно этого ничего не вспомнил.

— Зато, если у тебя есть отличный меч, то можно не только что-нибудь вспомнить, но еще и потренироваться, ага? — с этими словами наемник вытащил из сундука меч не больше его собственного. Только металл выглядел темнее, более ровным и гладким. И ни единой зазубрины.

— Хочешь сказать, что он — тоже мой? А не Отшельника?

— Старик когда-нибудь при тебе махал мечом?

— Я тоже не махал, Конральд, перестань задавать дурацкие вопросы!

— У тебя рука должна быть привычной к мечу, если ты им хотя бы раз дрался.

Наемник попросту бросил меч мне в руки. Я отшатнулся, но схватил меч за рукоять, правда, гардой тот весьма неприятно ударил меня по пальцам.

— О чем я и говорил! — радостно воскликнул наемник.

— О чем ты говорил, — недовольно продолжил я. — Мне вообще повезло, что я его поймал. А мог бы без пальцев остаться.

— Вот тут, Бавлер, впервые твоя правда, — согласился со мной Конральд. — Эй! Монах! Ты посмотри, какого воина мы откопали!

В проем сунулся Мьелдон:

— Надо же… — осекся он, осматривая меня с ног до головы. — Неожиданно. И ничего не проясняет ровным счетом. А что ты думаешь, Конральд?

— Я? Думаю, что парню отшибло память крепким ударом или страхом, — проговорил наемник. — Другого объяснения не может быть. Иначе бы он уже давно все вспомнил. Даже меч поймал — его мышечная память находится на куда лучшем уровне, чем я думал.

— Уровни, уровни! — воскликнул я. — Может, хватит про них уже? Я давно понял, что это все — не игра!

— А кто-то полагает, что игра, — ответил мне Конральд. И еще я заметил, как перед этим ему кивнул Мьелдон.

— Да что здесь творится! — завопил я, уверенный, что и эта парочка тоже что-то затевает. — Разве мои задачи от Монастыря — не тайна? Похоже, что нет, раз ты так легко пытаешься выяснить что-то у Конральда!

— Почему старые друзья не могут обсудить какие-то моменты, которые касаются их обоих? — вдруг заявил наемник.

— Что-о-о?

— Бавлер, брось. Мы даже не скрывали, что общее приключенческое прошлое нас объединяет, — улыбнулся Мьелдон. — Так что объяснений с нашей стороны не жди.

— Здорово, нашлись два друга…

— Нашлись. Потому что иначе я бы не узнал эту замечательную тайну, — проговорил Мьелдон. — Бавлер, мир всегда чуть сложнее, чем мы себе представляем. Тут множество взаимосвязей и оценок, но, если ты знаешь чуть больше, чем прочие, это не даст тебе никакой гарантии успеха. Твои знания наоборот могут тебе навредить. Потому что всей картины ты все равно не видишь. Но сейчас наша картина мира стала чуточку полнее.

— И как же она наполнилась? — спросил я, перебирая пальцами рукоятку меча.

— Ножны еще возьми, без них так себе ходить. Рука устанет, — насмешливо произнес Конральд. — Пойми, мы здесь не за золото и не ради того, чтобы править. Мы за то, чтобы эта мясорубка кончилась. Люди рано или поздно забудут все и поубивают друг друга окончательно.

— Не убедил, — ответил я. — Мьелдон, что ты скажешь на это?

— Я скажу, что Конральд, как и всегда, лукавит. Его «пенсия» манит. Чем выше, тем лучше, — ответил монах.

— Ожидаемо, — улыбнулся я, — что может манить наемника больше, чем деньги и власть?

— Нашего Бавлера не проведешь, — усмехнулся Мьелдон. Конральд загоготал.

— Вообще-то Конральд и так заведует нашей обороной, — сказанное мной уж точно никаким секретом не было. — А это уже хорошее место.

— А еще обороной заведует Перт, Анарей тоже решения принимал. У тебя такой коммунизм, Бавлер, что порой не разберешься: то ли ты главный, то ли нет.

— Главный здесь только один, — выдал я. Конральд одобрительно посмеялся.

— А про слово не спрашивает, — добавил Мьелдон. — Кто тебе его сказал, раз у тебя всю память отшибло? В Монастыре, например, таких слов точно никто не знает.

— Никто не говорил, — нахмурился я. — И вообще, хватит уже этих игр, давайте к делу. Что там в сундуке осталось?

— Как ловко наш правитель скачет с темы на тему, — восхитился Конральд. — А я-то думал, что ты будешь докапываться до истины с нашей помощью. Когда рядом есть прекрасные источники информации…

— Просто Бавлер пока что не понимает, что к чему, — продолжил вместо него Мьелдон. — И полагает, что ступенчато решать задачи тоже можно. Сегодня — сундук Отшельника, а дальше уже и власть над миром.

Таких насмешек я снести уже не смог:

— Хорошо! — взорвался я, опускаясь на пенек. Меч при этом остался упертым острием в пол. — Что мне нужно знать? Если вы друг от друга тайн не имеете, значит, Конральд отлично знает про все предстоящие экспедиции?

— Разумеется. Но знаешь ли ты, почему Монастырь так рвется раскопать пустоши? Почему Пирокант сорвался с места, чтобы посмотреть на эти скелеты? Почему он вообще одобрил раскопки здесь? Потому что сила нужна. И сила эта куда больше, чем руны.

— А та штука, которая была в монастыре… где я все смотрел и учился, — уже менее четко произнес я, начав осознавать, что уровень Рассвета сейчас совсем не тот, каким должен быть. Что мне следует больше сил положить на развитие поселений и производств, а потом уже заниматься внешней политикой.

Но в то же самое время слово «коммунизм» как-то странно отдавалось в голове. И я решил спросить об этом у Мьелдона, беспардонно перебив его.

— Когда все общее, — кратко пояснил монах. — Есть еще и демократия, якобы власть народа, как считали много тысяч лет назад. Только не бывает такого. Всегда есть кто-то сильнее, чем народ. Отдельные группы.

— И что же тогда у меня? А у Пакшена? У всех остальных?

Мне показалось, что эти темы я должен был давным-давно поднять, чтобы лучше понимать происходящее, но не сложилось. Не оказалось рядом тех людей, которым можно было довериться полностью.

— У остальных — власть Совета. Группы лиц. Сильнейших. Что тоже не совсем правильно, — говорил Мьелдон. — Да и вообще мне кажется, что в мире как раньше, так и сейчас неправильного куда больше. Сам видишь, войны поглотили мир. Почему воюют? Потому что люди бегают туда-сюда. Так может, и проще было бы их отпустить? Хотят жить в Рассвете — живут в Рассвете. Хотят в Пакшене — пожалуйста, — разошелся Мьелдон.

— Дружище, притормози немного, — успокоил его Конральд. — Всему свое время. Власть всегда разная. Каждый хочет и будет жить под той властью, под которой ему лучше всего живется. И мы до этого непременно дойдем.

— У меня от ваших разговоров только вопросов больше становится!

— Северные города продолжают держаться друг с другом в условном союзе, — вроде бы как не совсем к месту произнес Конральд. — Единым блоком идут. У них все свое, но решение принимают совместное. Последнее, что они сделали — умудрились поссорить между собой Мордин и Пакшен.

— Улерин тоже? — спросил я, припоминая названия северных городов.

— Улерин — не северный город, — ответил Мьелдон. — Их еще немало. Мы полагаем, что карты были уничтожены нарочно, чтобы не было полного представления о мире. И уничтожение прошлого продолжается до сих пор. Ты ведь в курсе того, что технологии более не создаются, не возрождаются, не изобретается ничего нового? Что разрушаются остатки прошлого, чтобы максимально оболванить людей. Ты не один видел, что было много лет тому назад. Не один ты смотрел на те картинки, и движущиеся в том числе, — с жаром продолжал неостановимый монах, — которые показывали, что делали люди давным-давно в прошлом.

Конральд начал вытаскивать из сундука вещи, среди которых оказались несколько тетрадей, но ни одной книги. Зато показалась сумка через плечо — побольше и получше, чем моя нынешняя. Кинжалы и…

— У этого гада были еще и руны! — воскликнул Мьелдон, протягивая руку. Маленькие камушки пронеслись мимо меня без намека на остановку. — Я был рядом, я помогал тебе учиться. Бавлер, раньше людей было так много, что по улицам они ходили толпами — не протолкнуться. Они ездили на механических штуках, названия которых забыты, летали по воздуху на огромной скорости. Сколько времени мы потратили, чтобы прийти сюда? А за секунду они бы домчали без всякой магии.

— Может, все же была какая-то магия? — осторожно уточнил я.

— Нет, это не магия, Бавлер. Это наука. Технология, которая не создает оживших мертвецов. И, раз уж речь про них зашла, спасибо тебе за то, что не выдал Пироканту. Пускай он думает, что это такое произошло. Хотя, судя по тому, как старик отреагировал на случившееся, он питает большие надежды на твои успехи с Пакшеном. Хотя он уже слишком стар, на мой взгляд, чтобы трезво судить о вашей совместной мощи.

— Мы и есть кусок Пакшена, — мрачно проговорил я.

— Вот именно, — поддакнул Конральд. — И то, что ты это понимаешь — большой тебе плюс. Хочу сказать, что мое доверие ты заслужил еще раньше, когда не стал разбрасываться жизнями собственных соратников. Значит, нам будет с тобой проще достичь мира.

— Не в регионе, — уточнил я, — а вообще? И какой ценой?

— Ценой технологий, — вернулся Мьелдон. — У нас есть свидетельства того, что несколько десятилетий тому назад была большая война Севера и Юга. Они косвенные, их мало и потому почти никто не говорит о том, что произошло всего лишь сорок лет тому назад. Ты про это тоже знал.

— Напомни, — попросил я, чувствуя, что для познания этого мира мне потребуется целая зима — и то, если я найду какие-нибудь источники информации.

— Слушай. Южные города, включая Улерин собрались и пошли войной на Север. Причин не назову. Сложная там была ситуация. Но полегла почти вся объединенная южная армия.

— Это же примерно в те сроки укладывается, как говорил Отшельник. Что раньше была большая война, — начал вспоминать я, — что было довольно много всякого… война, от которой он якобы сбежал!

— Ну, этим он тебя и одурачил, Бавлер, — напомнил Конральд. — Но это не значит, что он не упоминал событий, которые действительно имели место. Поэтому да, вероятно, он тоже говорил про ту войну.

— И на ее фоне все нынешние столкновения, даже то, что происходит сейчас по границе Пакшена и Мордина, — уточнить Мьелдон, — это всего лишь региональный конфликт.

— Так нам его надо погасить, а не распалять, — ответил я, прикинув, что при продолжении войны людей погибнет немало.

И вообще, зря я решил поддерживать боевой путь решения конфликтов. Надо пытаться идти к миру другой дорогой. Подраться смогут и без меня. Только вот как заставить Миолина согласиться на мир, когда часть земель захвачена Мордином?

С другой стороны, у противников сейчас крайне мало ресурсов для продолжения активных действий. Но не магией же пользоваться, чтобы достичь хоть какого-то перевеса?

— Заставили же мы тебя крепко задуматься, — проговорил монах. — Слушай, та война кончилась полнейшим разгромом, но дальше Север не пошел. Он мог бы захватить все эти города. Но не стал. И это — загадка. Причем полнейшая. Нет толком никаких записей, только разрозненные и очень редкие свидетельства людей, которых уже нет в живых. Говорили про мощное оружие, которым владеет Север.

— Долгая и тернистая дорога к миру, — пробормотал я, представив масштабы. — Ладно. Я понял. По Нируде нам нужен полноценный мир. И, мне кажется, наш Совет придумает, что можно сделать, чтобы заставить две армии перестать убивать друг друга.

— Все немного хуже, Бавлер. Дробление продолжается. Мы не можем распылять усилия, — продолжал Мьелдон. — Я в курсе, что правитель Пакшена сейчас находится не в городе, а стоит на реке. Город остался без правителя — и это вызывает вопросы. Более того, Поляны это тоже не одобряют. И, поговаривают, что Неогон намерен взять власть в Полянах полностью в свои руки, отделиться от Пакшена и встать в противовес лично тебе, Бавлер.

— Откуда ты все это знаешь⁇ — не переставал удивляться я.

— У меня свои методы, — ответил Мьелдон. — Отшельник оказался змеей, пригретой на груди. Не исключено, что он прошел через Поляны, создав проблем всем нам.

— И ты говоришь об этом только сейчас⁈

— По крайней мере, до этого мы толком не знали, что ты делал и как попал сюда. Сейчас, — Конральд шумно пролистал тетрадку, — мы нашли твой старый дневник.