Рассвет в моем сердце

Яна

Осень, 2016. Москва

«Пожар в многоквартирном доме на севере Москвы официально признали поджогом. На месте преступления наши зажигалку фирмы „Зиппо“. Следствие не разглашает детали, но нашей газете удалось узнать, что подозреваемым по делу стал вице-президент двух компаний ООО „Пейнт“ и ООО „Клейн“ – Э. В. Ковалев. Он отрицает свою причастность, несмотря на доказательства. Владельцу квартиры, пострадавшему А. П. Сурикову, будет выплачена компенсация. Проживающий в то время в квартире К. А. Коэн от компенсации отказался».

Прошло десять дней. Костя не звонил и не писал. Он доехал до Питера? Все хорошо? А главное, получилось ли впечатлить коллекционера? (Я уверена: получилось!) Ожидание сводило с ума. Мне не помогал ни шопинг, ни глянцевые журналы, ни общение с Ваней и даже прогулки по столице. (Как прекрасно заходить в кофейни днем, пока все работают!) Я едва не потеряла рассудок от любопытства и волнения, но дала себе слово не беспокоить художника: Константин так близко к исполнению мечты, я не буду эгоисткой. Мне все же очень хотелось услышать его бархатный голос или прочитать забавное СМС, в котором Костя поворчит на Санкт-Петербург.

Сегодня я решила дойти до моего… нашего моста. Вдруг Костя приехал сделать мне сюрприз? Спрятав подбородок в сиреневый шарф, я гуляла по аллее, перепрыгивая через лужи. Я тихо подпевала звучащей в наушниках «Always» – моей любимой песне из репертуара рок-группы Bon Jovi.

Обязательно быть свободным, чтобы начать все заново? Необходимо для этого забыть хорошее тоже? Нет. Чистый лист ждет новую историю, но черновики – то самое прошлое – помогут прийти к гармонии. И ценить каждую новую ошибку. Вот выводы, которые я сделала, получив желаемую внутреннюю свободу.

Завернув на нужную тропинку, я увидела на мосту только темно-желтые, подгнившие листья, раскиданные ветром по мокрым перилам. Чем ближе зима, тем грустнее выглядит парк, и тем холоднее у меня на душе. От разочарования защипало в носу, и я со злостью выдернула наушники, а потом кинула их в карман куртки.

– Извините.

Ох, нет, здесь кто-то был. Мужчина. Но голос у него выше, чем у Кости. Я нехотя обернулась и посмотрела на незнакомца: щуплый, с грустными, словно у собаки, голубыми глазами. Его потрепанная парка испачкана краской, а на голове красуется синий берет.

– Да? – растерянно кивнула я.

– Меня просили передать. – Незнакомец достал из кармана парки сверток и протянул мне. – От Константина Коэна, – уточнил мужчина.

– Спасибо, – поблагодарила я, рассматривая сверток.

Незнакомец исчез так же внезапно, как и появился.

Вот и весточка! Изобретатель! У него же есть мой номер. Я ворчливо помотала головой. Пора привыкнуть к странностям любимого художника.

От нетерпения руки не слушались. Я порвала крафтовую бумагу и обнаружила внутри рамку, а в ней – фотографию или рисунок, я не успела разглядеть: из посылки выпала записка и завладела моим вниманием.

«Я вынужден вновь исчезнуть, но не потому, что испугался своих чувств. Вдохновляюсь ими каждый день! Вдохновляюсь Тобой, моя муза. Что же произошло? Коллекционер выбрал меня! Ты удивлена? Знаю, что нет. Ха-ха. Эго Константина на связи. Итак, в ближайшие три месяца мне некогда будет даже дышать – нужно рисовать, чтобы создать выставку к сроку. Они звери, да? Ладно, время на отдых у меня будет, но я должен сосредоточиться на работе. Сейчас или никогда[32], верно?

Мне пришлось выкинуть мобильный, иначе я буду звонить каждый день и говорить с тобой часами. Или разглядывать твои фото. Прости меня, Яна. Лучше бы ты влюбилась в офисного клерка (НЕТ!).

Я надеюсь, ты приедешь на мою выставку. Приедешь в Сидней. Но я пойму, если ты решишь, что такие отношения не для тебя, и не захочешь мириться с моими закидонами. Живи полной жизнью, Яна. И, как пел Джон Бон Джови: „Сегодня я увижу тебя во сне. До встречи. С любовью. Я“[33]».

В рамке оказался рисунок. Мой портрет.

Константин

Зима, 2017. Сидней

Три месяца показались вечностью. Но они того стоили: я создал коллекцию картин и был собой доволен, а моим вдохновением стала сероглазая девушка, которую я встретил осенним вечером на мосту. Я рисовал ее глаза, наши сплетенные пальцы и счастливые души.

Я чертовски нервничал, разглядывая свои полотна в огромном зале. Савелий сказал по видеосвязи, как гордился мной – спасибо соседским ребятишкам, они помогли поговорить со стариком. Жаль, мне не удалось убедить учителя приехать в Австралию, но я обещал наведаться к нему в гости через пару недель. Критики хвалили меня, никто больше не заставлял «рисовать как Моне» или «повторить картину Пикассо». Любители живописи покупали работы Константина Коэна. Единственного и неповторимого. Слишком пафосно? Творческие люди часто мнят себя гениями.

Да, Савелий мной гордился, критики хвалили, коллекционер – покровитель выставки – выкупил пять картин. Но для меня имело значение одно мнение. Ее.

– Извините, простите, я только посмотреть…

Ох, этот высокий голосок! Сердце забилось с удвоенной силой, будто разлука поставила мой пульс на паузу, и он рвался к ней, дурманя мне голову. Усмехнувшись, я отыскал глазами прекрасную Яну. Она, маленькая и тоненькая, пыталась протиснуться между гостями выставки.

– Только посмотреть? – передразнил я, оказавшись рядом.

– Мне, к сожалению, не хватит денег…

Она осеклась на полуслове. Ее волосы стали короче, аккуратным темным каре обрамляли лицо. Яна надела черное платье, которое мне хотелось то ли нарисовать, то ли сорвать… и, конечно, она надела высокие каблуки.

– Привет, – выдохнул я, не зная, как себя вести.

Могу я поцеловать ее? Или Яна пошла дальше? Как я писал в письме: я пойму, если она откажет. Любить творческую личность то еще испытание.

– Привет, – ответила Яна. Ее бледные щеки окрасил румянец.

Я залюбовался и осознал: не найду в палитре столь нежного оттенка.

– Ты великолепно выглядишь, – выпалил я.

– А ты выглядишь… – Она рассмеялась, изучая взглядом мой дорогой черный пиджак и строгую белую рубашку с галстуком. – Необычно!

– Мне здесь не хватает хорошего стилиста, – подмигнул я, – а также организатора мероприятий и финансового агента. Или как там называют людей, которые помогают держать деньги в порядке? Черт, я заработал за сегодня больше, чем за всю мою жизнь!

– Таких людей называют женами! – хихикнула Яна, и ее лицо вытянулось, словно она съела дольку лимона. – Прости, – щеки из розовых стали пунцовыми, – я не это имела в виду… Наверняка у тебя кто-то есть и…

– Я оказался прав: у меня не было времени ни на что. Я стою перед тобой живой и более-менее здоровый – это чудо. И… я скучал, моя муза.

В ответ она крепко меня обняла, заставив все внутри взорваться сотней хлопушек. Посетители выставки проходили мимо, задевая нас локтями, и громко обсуждали картины. Они не подозревали, что муза художника здесь. Ее надо благодарить и восхвалять, а не меня.

После выставки мы обедали в кафе с видом на Сиднейский оперный театр: благодаря связям коллекционера мне удалось взять в театр два билета на этот вечер, но Яна пока об этом не знала. А сейчас мы пили кофе, и я слушал, как изменилась жизнь моей музы. Яна занялась тем, о чем давно мечтала: писала в журналы статьи о моде. Еще она вернула в гардероб красивые платья и разобралась с дискографией Bon Jovi. Она купила у коллекционера редкую пластинку, которую сейчас торжественно мне вручила.

А что произошло в моей жизни кроме переезда в Сидней и создания своей первой выставки? Я познакомился с Джоном Бон Джови.

– Ты встретился с ним?! – воскликнула Яна после моего эмоционального рассказа о случайной встрече в холле отеля.

– Ха, нас свела судьба, – ответил я. – Дима бы лопнул от зависти.

Я улыбнулся, представив, как бы громко бушевал брат.

– Что ты планируешь делать дальше? – осторожно спросила Яна. Она сразу занялась морковным тортом, словно боялась услышать мой ответ. И тихо добавила: – Твоя главная мечта сбылась.

– Главная мечта? – Я вновь, как тогда, на мосту, смотрел на нее со снисходительной, теплой улыбкой. – Яна, Яна… Ничему ты не научилась. Главное в жизни – любовь, свобода, любимое дело… А также домик в Карелии! Ты переедешь со мной, когда выставка закончится?

Яна, будто не особо понимая, серьезно ли я, застыла с вилкой в руках.

Она думала, я отступлю? Судьбоносная встреча на мосту не оставила мне шансов. Я не боюсь перегореть. Яна каждый день, находясь рядом или находясь далеко, всегда будет помогать мне сиять.

– В общем… – Я достал из кармана пиджака фотографию двухэтажного коттеджа на фоне природы: озеро, лес, горы. Положил фото на стол, а Яна принялась его разглядывать. Никогда не умел делать красивых признаний, поэтому выпалил: – Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была со мной. Раз ты приехала, твой ответ – «Согласна»?

Яна хитро улыбнулась, кивнула и прокричала на все кафе:

– К черту!

– К черту! – смеясь, вторил я, вспомнив наш разговор на мосту.