Разлучница. В плену прошлого

Глава 25

Странно, наверное, но сомнений у меня не было. Когда закрылась в ванной, точно знала, сколько полосок увижу. И первое, что я испытала, был страх. Острый, пронизывающий, как порыв ветра поздней осенью. На смену ему, конечно, пришла аномальная радость. Сокрушительная, сметающая все выдуманные преграды. Мое сердце буквально затрепетало! Но одного я все же не учла. Об одном мы с Невзгодовым не подумали. О реакции Смолина.

— Кость, — зову, появляясь на кухне, где он раскладывает по тарелкам ужин из ресторана. Получается немного хрипло: хоть и вышла сразу, чтобы не успеть накрутить себя, не каждый день я подобные новости мужчине сообщаю.

— Проголодалась? — оборачивается через плечо. — Почти готово, — подмигивает и вновь отворачивается.

— Кость, — зову вновь, сжимая в руке тест, который он не заметил.

— В чем дело? — бросает все, торопливо вытирает руки о полотенце и идет навстречу. В глазах тревога, мои, должно быть, транслируют настоящую панику. — Малыш, ты в порядке? Выглядишь испуганной. Что случилось? Расскажи мне, мы все решим.

Он берет меня за руки, продолжая смотреть в глаза, и только после этого понимает, что я что-то держу. Бросает взгляд вниз и дергает кадыком.

— Я беременна, — раскрываю ладонь, чтобы он увидел тест.

Смолин долго не поднимает голову. Одно это напрягает: по моим скромным представлениям, он уже должен быть на седьмом небе от счастья, кружить меня в воздухе и улыбаться, как психопат. Но нет. После того, как мы вновь встречаемся взглядами, он задает мне вопрос. И я чувствую, как обрывается последняя нить между прошлым и настоящим. Чувствую разочарование, боль, смятение и почему-то облегчение. Мне одиноко, но свободно. Мне легко дышать. Ничто больше не тянет меня камнем вниз, на дно. Он не поднял меня на руки, но я ощущаю себя такой легкой, что готова взлететь. Хотя, в первые мгновения сильнее хочется вышвырнуть в окно его. Мерзавца, который спросил, от него ли.

Разворачиваюсь на пятках, чтобы не разбить нос еще одному мужику в этом городе и иду в коридор, как пластмассовый солдатик, у которого не предусмотрены шарниры в коленях.

— Вика! — выпаливает с отчаянием и кидается следом. — Черт! Малыш, прости! Прости меня, столько мыслей в голове, столько сомнений, прости. Прости, что спросил, я идиот. Я идиот. — Хватает меня за плечи, не позволяя наклониться и обуться. — Прости.

Разворачиваюсь. Смотрю ему в глаза.

— Ты сомневаешься, — бормочу растерянно, и он отводит взгляд. Отталкиваю его от себя и кричу: — Ты извиняешься, но продолжаешь сомневаться! Смолин! Ты здоровый вообще?!

— Нет, — отвечает недовольно и смотрит искоса.

— Ты не идиот! Я даже не знаю, как тебя обозвать! Хуже! Ты… я пошла. Видеть тебя не хочу. Не хочу и не буду.

— Вик, ну куда ты? Черт, да подожди. Подожди, мать твою! Дай осмыслить хоть! Ты же пила чертовы таблетки, как это вообще случилось?!

— А ты говорил, что хочешь детей, — язвлю и заталкиваю ноги в кроссовки. — Ты. В этой самой квартире. До того, как мы переспали.

— Так ты специально? — шокировано распахивает глаза. — Ты соврала мне?!

— Больной?! Конечно, нет! Или ты думаешь, забеременеть от тебя — предел моих мечтаний?

— Нет? — уточняет презрительно.

— Как ты ловко все выкручиваешь, — копирую его эмоцию. — Счастливо оставаться. Отчет по расследованию вышлю на эмейл.

— Ну, для начала ты никуда не уйдешь.

— Для начала ты кто такой, чтобы решать за меня?! А?! Кто ты мне? Я для тебя кто? Привет из прошлого? Пока тебе в настоящем, придурок!

— Вик, я тебя не отпущу, — заявляет спокойно и встает у двери, преградив мне путь.

— Не отойдешь, я вызову полицию. Объясняйся потом.

— Ты этого не сделаешь, — морщится.

— Еще как сделаю, — скрещиваю руки под грудью. — А орать буду так, что соседи последуют моему примеру.

— Помолчи немного, — почти шепчет, едва шевеля губами.

Отводит взгляд в сторону и стоит столбом. Я — переминаюсь с ноги на ногу, и сама не знаю, чего хочу сильнее — убежать, огреть его чем-нибудь или все же поужинать. Выбираю самый безопасный и правильный для себя и ребенка вариант, стаскиваю обувь и иду на кухню. Накладываю только себе, сую тарелку в микроволновку, жду, барабаня пальцами по столешнице. Когда раздается писк, сажусь с тарелкой за стол, заталкиваю в рот еду, жую, но проглотить из-за кома в горле не получается. Сижу какое-то время с набитым ртом, потом выплевываю все в салфетку и выбрасываю, признав поражение.

— Ты права, я все еще сомневаюсь, — слышу голос из-за спины. — Вижу, как ты рассержена, помню, что ты говорила о вас, но все еще сомневаюсь.

— Может от того, что хочешь, чтобы это было правдой? Что ребенок не твой.

— Нет! Или… я не знаю, малыш. Я в таком дерьме, что предпочел бы, чтобы ребенок был не от меня. Чтобы у него не было такого папаши, как я. Точно не сейчас.

— Ты делаешь мне только больнее. Каждый раз, когда я думаю, что больнее некуда, ты это делаешь, — качаю головой, чувствуя опустошение.

— Сбежим? — предлагает вдруг.

— Что? — приоткрываю рот и разворачиваюсь. — Ты серьезно?

— Абсолютно, — кивает и подходит.

— Все настолько плохо? — снова закусываю нижнюю губу.

— Не знаю, — отвечает честно. — Не знаю и теперь не хочу проверять. И я никогда не попрошу тебя сделать тест на отцовство и никогда не сделаю его втайне от тебя. Я тебе верю. А этот вопрос… ты права, я хотел выдать желаемое за действительное.

— Тогда ты обманул меня, сказав, что хочешь со мной детей.

— Хотел и хочу. Когда-нибудь. Позже, когда слезу с чертовой пороховой бочки. Но, раз все так, раз… Так что? Сбежишь со мной? Нужно решать сейчас, на подготовку и сборы не больше двух дней.

— Да! — выпаливаю без раздумий. — Да! Конечно!

— Дай посмотреть, — опускает глаза, а я разжимаю левую руку с тестом, который так и не смогла отпустить. Смолин переворачивает его в моей ладони и толкается своим лбом в мой. — Малыш… — шепчет и опускает руки на мои плечи. И только в этот момент я чувствую его дрожь. Только в этот момент его реакция становится понятной.

— Я этого не планировала, — отвечаю также шепотом. — Потом расскажу, но я не планировала, Кость.

— Расскажешь?

— Да, там… потом.

— Ладно.

— Мне страшно.

— Я облажался.

— Ты то и дело лажаешь.

— Я учусь на своих ошибках. И на этот раз мы сбежим не с голыми задницами. Если не шиковать, можно вообще не работать. Я бы хотел для своего ребенка большего, но… вариантов других я не вижу.

— А как же… тебя в розыск не объявят? Это может быть проблемой.

— Не должны. Я же ничего не подписывал, никаких записей, все строго конфиденциально. Пусть думают, что струсил. Да и свою часть я уже выполнил, обо всем договорился.

— Хорошо. Хорошо, значит, есть шанс.

— У нас все шансы. Главное не дергаться.

— Деньги в банке?

— К счастью, нет. В бизнесе много крутится, но это похер. Гори все синим пламенем. Единственное, что я бы попробовал — достать документы.

— Попробуем достать их где-нибудь еще, — пугаюсь, отстраняясь и хватая его за щеки, выронив тест. — Слышишь? Не сейчас, не здесь. Слишком опасно. Я не хочу так рисковать.

— Конечно, — слабо улыбается и перехватывает мои руки. — Я тоже. Все будет хорошо.

— Обещаешь? — спрашиваю чуть не плача.

— Нет, — не решается соврать. — Но я приложу все усилия. Это — обещаю. — Выдыхаю со звуком, и он заключает меня в объятия, зарываясь носом в мои волосы. — Теперь ты пахнешь еще вкуснее. Моя малышка. Беременная… вот черт, Вик, ты беременна. Вынос мозга. Это просто вынос мозга, — бормочет, обнимая все крепче.

— Я беременная, — отзываюсь эхом. — Судьба, Кость. Судьба дала нам второй шанс. Мы не имеем права облажаться.

— Я все для этого сделаю. Все, обещаю.

— Раздухарился, — фыркаю ему в шею. — Второе обещание за вечер.

— Ты права, пора с этим завязывать, — хмыкает, отрывая мои ноги от пола. — Время праздновать.

Позже, в кровати, мы строим планы. О том, куда поедем даже не думаем, скорее прикидываем, как безопасно выехать из города. Можно было бы попросить помощи Невзгодова, у него как минимум есть автомобиль, не связанный с нами, но я даже имя его не рискую произносить, не желая подкармливать глупых тараканов Смолина. Зато ненавязчиво делюсь своими соображениями на тему электричек и рейсовых автобусов, умалчивая о богатом опыте путешествий на перекладных. Впрочем, он настолько сосредоточен на своих мыслях, что вряд ли заметил, если бы я напялила ростовую куклу и в таком виде улеглась рядом.

Утром завтракаем вчерашним ужином и приступаем к реализации. По сути, пункт всего один — забрать деньги. Я остаюсь в квартире, пытаясь уместить в свой рюкзачок минимум необходимых вещей, Костя уезжает на пару часов. Невзгодову решаю позвонить, когда мы будем километров за двести. Руки чешутся, но я знаю, что он будет нервничать и наверняка поедет следом, а этого я допустить никак не могу: пришло время расстаться.

Когда Смолин звонит, я спускаюсь и сажусь к нему в машину. Побег запланирован после обеда, мы чинно следуем до ресторана, делаем заказ и хитро переглядываемся, почти не разговаривая. Если честно, ужасно страшно. Думаю, ему тоже не совсем по себе, но мы оба старательно делаем вид, что ровным счетом ничего не происходит. От того, наверное, последующие события и кажутся раскатом грома и вспышками молний на абсолютно безоблачном небе.

Не успеваем даже выйти из ресторана, видим на парковке эвакуатор и несколько мужчин в форме. Я бросаю на Костю испуганный взгляд, он хмурится и приказывает:

— Оставайся в ресторане. Поняла?

— Что? Но почему? Что происходит, Кость?

— Я не знаю, Вик. И мне это не нравится. В любом случае, тебя это не касается, так что прошу, оставайся в ресторане и не выходи, что бы не случилось.

— Но…

— Вика! — рычит, оглядываясь на стеклянные двери, к которым с обратной стороны идет мужчина в форме. — Ты должна беречь себя, — использует последний шанс меня образумить.

— Хорошо, я жду тебя тут, — тараторю и он сразу же выходит, не позволяя войти сотруднику следственного комитета.

А я с места сойти не могу. Стою, смотрю на то, как незнакомец со строгим лицом что-то говорит, протягивает Смолину бумаги, тот ознакамливается, скупо кивает, оба спускаются с крыльца и идут на парковку. Когда они скрываются из вида, я выбегаю следом и успеваю заметить, как Смолина сажают в машину, на заднее сиденье. А его машину эвакуируют. Как чужие люди забирают у меня последнюю надежду на счастье.

Пытаюсь сделать полноценный вдох, но не выходит, только бесполезно открываю и закрываю рот. Сбегаю по ступенькам, когда машина со Смолиным трогается. Успеваю поймать его взгляд, как брошенная собака делаю несколько шагов в направлении дороги.

Перед глазами темнеет от стресса. Сосредотачиваюсь на себе, на своем состоянии, на своем ребенке и не сразу замечаю машину Невзгодова на парковке. Он то и дело мигает фарами, а потом вдруг выбегает и со всех ног несется ко мне. Кричит что-то, машет руками. Я растерянно оглядываюсь и в этот момент вижу мчащий прямо на меня автомобиль. И не успеваю предпринять ровным счетом ничего.