Разлучница. В плену прошлого

Глава 8

Коллективным умом было принято решение отложить мозговую активность на утро. С дороги устали все, меня разрывает от информации, про душевные метания и говорить нечего.

Захожу в душ, и только расслабляюсь под струями, как голову заполоняют другие мысли.

У него роскошная квартира в отличном районе, недалеко от центра. Ремонт — выше всяких похвал. Одна эта ванная комната чего стоит, а она, между тем, гостевая. Всего-то душ, в то время как в его, габаритами с мою спальню в родительской квартире, стоит джакузи. Джакузи! Ящик с часами. Машина. И пятьдесят два миллиона долга, которые он, как уверяет, выплатил. А еду из его ресторана я ела на ужин, и золотой крошкой вместо пармезана спагетти никто не посыпал. Вкусно, наверняка дорого, но… не может ресторан и пусть даже сеть кофеен приносить такой доход. Во что ты влез, любовь моя? Во что ты влез из-за меня…

Выхожу в полнейшем раздрае. Нервы мотает как кружево паутины от сквозняка, о том, чтобы уснуть, можно даже не мечтать. Надеваю носки, чтобы не прилипать пятками к полу, и в одной длинной футболке и трусиках крадусь в комнату к Вале. В отличии от меня он наверняка вырубился, едва голова коснулась подушки, и мое наглое водворение его крепкого сна не потревожило. Беру его ноутбук с тумбочки и с ним иду на кухню.

Взгляд вновь цепляется за приглашение. Ставлю ноутбук на стол и подхожу к холодильнику. Вытягиваю конверт из-под магнита и достаю карточку.

Василий и Елена приглашают дорогого друга и его спутницу на банкет по случаю их бракосочетания. Торжество пройдет в ресторане Смолина. Конечно, где же еще… друзья ведь.

— Это был план «Б», — слышу голос Кости за спиной и вздрагиваю. — Прости, не хотел напугать.

— Я тебя не слышала, — зачем-то оправдываюсь, разворачиваясь к нему. — План «Б»?

— Да. Если бы вы отказались приехать ради расследования.

— И в чем конечная цель?

— Ты. Мы.

— Ты прекрасно знал, где я. После звонка Киры уж точно.

— Не совсем. Я знал, что вы приезжали, но она не сказала откуда. Это выяснял сам.

— Зачем? Что проще — спросить у нее?

— Не проще. Для меня — не проще. Я не знал, что делать с этой информацией, как ты не понимаешь? Черт, Вик, ты иногда меня поражаешь своей наивностью, — раздражается и отворачивается от меня к столешнице, уперевшись в нее руками. — Я не знал, что мне делать. Все это время я думал, что ты давно вышла замуж, родила, счастлива. Да, первая влюбленность, но, черт… ты была совсем малышкой, а я — последней мразью. Не так все должно было сложиться. В моей голове — не так. И поначалу я хотел дождаться, когда вы приедете сами. Потом нашли Марину и стало откровенно стремно. Что, если приедете, когда меня не будет? Что, если я узнаю об этом слишком поздно? Миллионы вариантов. Я нанял человека, чтобы найти. Номера Киры оказалось достаточно. Встретился с ней, выслушал. Но ты могла и не поехать. Могла послать меня с моей помощью. Так что план «Б». Вы всегда таскались с ним как лучшие подружки, так что…

— Ни один общепит не принесет такую прибыль, — говорю глухо. — Я хоть и неуч, дошло не сразу, но не дура.

— Не дура, — подтверждает тихо, — конечно, нет. И ты права. Но с этим покончено. Я выплатил долг и со всем покончено.

— Что ты делал? — спрашиваю шепотом, боясь и вопроса, и ответа.

— Неважно. Я не делал ничего противозаконного.

— На законном такие деньги не заработать.

— Все, что тебя окружает нажито вот этими руками, — разворачивается и показывает их наглядно. — Это все, что тебе нужно знать. Я чист перед законом. Можешь попросить своего детектива проверить, хотя, уверен, он уже это сделал и довольно давно.

— То, что тебя не поймали…

— Я ничего не делал, повторяю, — произносит жестко и стискивает зубы, играя желваками. — Лично я, сам. Ничего.

— Расскажи, — прошу жалобно.

— Нет. И никаких компромиссов на этот раз не будет. Наконец-то я крепко стою на ногах и падать снова в то же болото не собираюсь. Тем более, с тобой за руку. Все это в прошлом.

— Как ты любишь все решать за меня, — кривлю губы. — Только я давно не ребенок.

— Твоя настырная тяга влезть в дерьмо по уши говорит мне как раз об обратном. Тема закрыта. А раз уж тебе не спится, предлагаю посмотреть, что нарыл детектив. Тем более, как я понял, именно этим ты собиралась заняться.

Проглатываю свое раздражение и сажусь за стол. Он ставит стул вплотную к моему, устраивается рядом. Наблюдает сначала за движением моих рук, потом поворачивает голову, разглядывая лицо. Дыхание его на себе ощущаю, так он близко.

Глубокий вдох, задержка, медленный выдох. Повтор, срыв, частые быстрые выдохи в попытке выровнять. Провал, скрежет стула по кафелю в обратном от меня направлении. Руки на лицо. Сидит глаза трет и беззвучно смеется.

— Ты только из душа, — говорит в оправдание. — От тебя пахнет каплями воды, стекающими по голому телу.

— От меня пахнет жидким мылом из душевой.

— Не-е-ет, — тянет охрипло, с ухмылкой. Снова двигается ближе. — Позволишь?

Теперь дыхание учащается у меня.

— Что? — переспрашиваю тихо и нервно сглатываю.

— Получить свою дозу, — вместе с ответом подается вперед и немного наклоняется, касаясь носом моего виска. Медленно вдыхает во весь объем легких. С неохотой выдыхает. Легко касается губами щеки и отстраняется. — Спасибо.

— Ты играешь моими чувствами, — говорю с обидой и поворачиваю голову, сердито хмурясь.

— Нет, — отрицательно мотает головой, — нет, малыш, это неправда.

— Еще как правда, — стою на своем. — Специально лезешь со своими милыми пошлыми глупостями, чтобы я смирилась с твоим решением. Нарочно так делаешь.

— Да нет же, — снова смеется. — Ты вкусная, как устоять?

— Не знаю, как хочешь. Не разрешаю так делать. Тема закрыта.

— Понял, — вздыхает и переводит взгляд на монитор. — Для тех, кто не может уснуть, — читает вслух название папки прямо по центру экрана. — Предусмотрительно.

За три года работы на Невзгодова я насмотрелась всякого. И в этих фотографиях и сухих отчетах не было ничего ужасающего, напротив, тела уже полностью разложились, так даже проще. Но видеть то, что осталось от Марины — жутко. По спине летит неприятный холод, а в душу пробирается мороз. Кажется, будто сердце замедляет темп, а кровь холодеет, не получая разгона. Просто скелет. От молодой красивой улыбчивой девушки остался лишь скелет. От заводной хохотушки, которой вечно не сиделось на месте.

— Надеюсь, они встретились, — мямлю с дрожью и моргаю, прогоняя мутную пелену перед глазами.

— Уверен, — серьезно отвечает Костя. — То, что было у них, дается раз в жизни и уж точно ей не ограничивается. Я был с ним в тот момент, когда он ее увидел. Своими глазами видел, как его повело. Знаешь, что сказал? — хмыкает.

— Что? — немного поворачиваю голову.

— Моя будет, — довольно копирует брата Костя.

— И все?

— И двинул буром. Она в большой компании, девушки, парни в дорогих шмотках, стоят, понтуются ключами от тачек. И он, в драных кедах и разодранной до мяса рукой и ногой от первого знакомства с мотоциклом отца. За запястье ее выдергивает из толпы, делает снимок на мобильный и передает ей, чтобы записала свой номер. Даже не представился. Хотя, судя по те плывшей роже, с которой он ко мне вернулся, просто двух слов связать не смог. — Прыскаю и улыбаюсь, а Костя закрывает ноутбук, пока я к нему не развернулась. — Давай на этом моменте прервемся, Вик.

— Давай, — соглашаюсь поспешно, мысленно благодаря его. — Я помню эту фотографию. Андрей ее распечатал, когда я ему альбом подарила.

— С котятами, ага, — фыркает Костя.

— Мне было десять! — возмущаюсь и надуваю губы. — Между прочим, я на него копила.

— Это было мило, — улыбается. — Маринка тоже оценила, когда он начал его пополнять. Так что, считай, ты способствовала укреплению их отношений.

— Он в вещах его был, — вздыхаю. — Даже не знаю, успел сгореть или нет. Посмотрим?

— Конечно, — соглашается легко и встает первым, подав мне руку.

Хватаюсь за нее машинально и лишь когда он сжимает мои пальцы и тянет на себя, понимаю, какую совершила ошибку. Мгновение и я оказываюсь вплотную к нему. Пульс ускоряется, я смотрю ему в плечо и боюсь поднять глаза и столкнуться взглядами. Но у страха вновь оказаться в его полноправном владении нет ни единого шанса перед чудовищной жаждой близости.

Я пропускаю свои руки под его и обнимаю за спину, прислоняясь щекой к его плечу. Он несильно обнимает в ответ и несколько раз целует в голову. Это даже не страсть. Не похоть. Это…

— Я так скучала по тебе… мне так тебя не хватало… — бормочу шепотом. — Как ты вообще мог решить, что я могу завести семью? Ты моя семья. Ты.

— Прости, — отзывается хрипло.

Стоим так какое-то время. Не знаю сколько, пока сердца не перестает мотать в груди. Пока не выравниваются дыхание и пульс. Пока любовь не сворачивается в уютный комочек, прекратив наконец метания.

Когда расцепляю и опускаю руки, Костя берет одну мою с свою и ведет в зал, куда они сгрузили все коробки.

— Кажется, в этой, — тыкаю пальцем в одну из них.

— Значит, точно там. И она не пострадала.

Садимся на пол рядом, открываем. Там куча всякого хлама, с моей точки зрения. Какие-то непонятные железки, провода, набор крошечных отверток, разные безделушки и тот самый альбом с котятами.

— Сокровищница, — Смолин перебирает то, что я называла хламом, а я листаю фотографии.

Там только Марина и Андрюшка. Невероятные. Их сумасшедшая первобытная энергетика пробирается через снимки по моим рукам, волнами поднимая мурашки. Дерзкие! Смеющиеся! Живые… для меня — навсегда. В моей памяти они именно такие.

— Рискую нарваться на то, что уже не смогу развидеть, — говорит Костя и чешет бровь, — но самый главный секрет таких альбомов — это те снимки, что заныканы под основными.

— В точку, — хмыкаю, вспоминая свои, и ищу спрятанные от любопытных глаз, но дорогие сердцу снимки. А вот нахожу совершенно не то, на что рассчитывала. То, о чем никогда бы даже не подумала. — О, Боже, — вцепляюсь в руку Смолина. — Костя! — разворачиваюсь к нему и почти не различаю его лица из-за вставших в глазах слез. — Костя… да как же это так…

— Тихо, малыш, — он ногой двигает коробку, вытягивая ноги, и сажает меня к себе на колени, крепко обнимая. — Девочка моя… не плачь. Не плачь, малыш, умоляю, только не плачь.

На мои рыдания прибегает Невзгодов.

— В чем дело?! — Протягиваю ему свою находку, не в силах остановиться, он забирает и молчит какое-то время, а потом спрашивает: — Ты ревешь от счастья?

Всхлипываю и поднимаю голову с плеча Смолина.

— Чего? — лопочу плаксиво.

— Ну, потому что это — шанс. Посмотри на даты, Вик.

Я тяну руку, Костя вытирает мои слезы, и мы оба опускаем глаза на снимок.