Разлучница. В плену прошлого

Глава 28

— Соболезную вашей утрате, — без издевки говорит Осин, когда мы выходим из машин почти у самого места.

— Уверен? — не без злорадства уточняет Смолин.

— Ты удивишься, друг, но я в рядах идиотов. Пройдемте. Василий подготовил сюрприз.

В ту ночь я поняла, что терпеть не могу сюрпризы. Первое, что мне не понравилось — как выглядит Вася. Его лицо будто из мясорубки, в разноцветных разводах от гематом, в еще не заживших ссадинах, отекшее. Но сильнее мне не понравился пистолет в его руке. И мужчина на краю раскопанной ямы, стоящий к нам спиной.

Вася бросает на меня затравленный взгляд и кивает на мужчину. Мы все обходим яму, и я едва не открываю рот от удивления, увидев Рената.

— Ты, — бормочу, ища руку Смолина.

— Жизнь одного против жизни тысяч, — заявляет высокопарно. — Ты бы и сама не хотела растить ублюдка от наркоторговца.

Внутри меня вспыхивает пожар ярости, а Вася поднимает руку и стреляет Ренату в голову, почти в упор. Крик застывает в горле, Смолин разворачивает меня и вжимает в себя, но я успеваю увидеть, как бесчувственное тело падает в яму.

Дышать не могу. Грудь спирает, я задыхаюсь, не в силах сделать ни вдоха. Тяну вниз рубашку Кости, притоптываю ногой, ужас полностью овладевает мной.

— Вика, — первым проявляет беспокойство Невзгодов. — Она не дышит, — сообщает остальным.

— Малыш?! — Смолин в панике отрывает меня от себя. — Твою мать, Вася! Добить хочешь?!

— Спасти! Вас всех, всю свою долбанную жизнь! — орет Вася так громко и зло, что я будто разряд тока в сердце получаю. Делаю судорожный вдох о отбегаю от ямы, чтобы случайно не увидеть то, что лежит на самом дне. — Помогайте! — пинает заготовленные лопаты и все, кроме Осина, поднимают, начиная забрасывать тело землей. — Особое приглашение нужно?

— Меня никто не спасал, — невозмутимо отражает Эдуард, поднимая ухоженные руки. — Терпеть не могу мозоли.

— Аристократ херов, — злится Вася, вонзая лопату в землю, а спустя десять минут остервенело топчет могилу, тщательно утрамбовывая. — Хватило же, сука, ума! — рявкает на Смолина. — Ты еще наивнее Вики! Неужели ты думал, что тебя отпустят? Три пути! Три! Тюрьма, кладбище или пахать на них, пока не превратишься вот в такое дерьмо! — подпрыгивает на месте, а я морщусь и отворачиваюсь.

— Высказался? — спокойно осведомляется Смолин. — Хвати у тебя смелости рассказать все, что знаешь…

— Рассказал, — зло перебивает его Вася. — И где сейчас моя сестра? Где Андрей? Где их ребенок? Как же меня это достало!

— Сейчас мы все дружно сядем по машинам, отъедем подальше и спокойно поговорим, — вступает Невзгодов.

— Поддерживаю, — вставляет пять копеек Осин.

Валя собирает лопаты, а Костя подходит ко мне и поднимает на руки. Ничего против не имею, обхватывая его за шею.

— Спасибо. На ногах еле стою… — бормочу тихо. — Безумие какое-то.

— Наш рубаха-парень наконец-то продемонстрировал свое истинное лицо.

— Он на грани уже, Кость. Выслушай его спокойно, пожалуйста.

— Само собой. У него пистолет и он явно не стесняется им пользоваться.

Отъезжаем километров на двадцать. Невзгодов руководит колонной, съезжает на проселочную дорогу и останавливается, когда шоссе перестает проглядываться.

— Я не пытался убить твоего ребенка, — первое, что заявляет Вася, глядя мне в глаза исподлобья. — Все, чего я хотел — чтобы ты уехала. Чтобы расстроилась, испугалась, уехала и никогда не возвращалась. Чтобы хотя бы у тебя был шанс на нормальную жизнь.

— У меня ее не было, Вась, — грустно улыбаюсь и развожу руками. — И сейчас я хочу услышать правду. Выкидыш или незаконный аборт?

— Выкидыш, Вик. У тебя началось кровотечение еще в машине.

— Почему ты не позволил отвезти меня в ближайшую больницу? Зачем потащил к этому чертовому Рязанцеву?

— Затем, что к нему можно было на той машине скорой помощи, что ждала в километре для подстраховки. А другую пришлось бы ждать и долго. К нему тебя доставили быстрее, чем в любую другую больницу. Я не хотел. Не хотел, чтобы все сложилось так.

— Я тебя ненавижу, — говорю, как чувствую. — Каковы бы ни были твои мотивы, я тебя ненавижу. И никогда не прощу.

— Не самое удачное начало, — чешет бровь Эдуард. — Знаете, лучше разрулить личные разногласия и поскорее. Если нашу красавицу не вернуть до пересменки, можно в город уже не возвращаться.

— Не самый плохой вариант, — пожимаю плечами, а Осин прикладывает руки к груди:

— Твоя наивность не перестает меня умилять. Ты понятия не имеешь, с какими людьми мы имеем дело.

— И с какими же? — хмыкаю, складывая руки под грудью.

— В том-то и проблема, что не знает никто из присутствующих. И лично мне страсть как любопытно, кто вовлек меня в торговлю наркотиками.

— Серьезно? — Смолин смотрит на него, как на психа.

— Я такая же жертва, как и ты, друг, — разводит руками Осин. — Один тип попросил свести со своим контактом. Кстати, он труп. Спасибо Василию, просветил.

— Давно?

— После того, как ты отметелил его.

— С начала! — взвизгиваю, не выдержав, и все замолкают. — Андрей и Марина попали в аварию.

— И совершили первую ошибку, — подключается Вася. — Позвонили отцу.

— Их доставили в больницу, где работает уже известный всем Рязанцев, и он получил полный доступ к ее медкарте, — продолжаю, устроившись на заднем сиденье машины Невзгодова лицом ко всем. — Узнал о беременности и вышел из себя.

— У старухи язык без костей, — морщится Вася. — Но она услышала только конец разговора. Сначала он приказал мне убить Андрея. На тот момент мне удалось выторговать ему жизнь. Противозачаточный укол и попытка убедить Марину, что судьба против их союза. Я даже пытался познакомить ее с другими мужчинами, но итогом было то, что она познакомилась с женой Эдика и весь вечер они шептались в сторонке. Как потом выяснилось, она рассказала Марине о какой-то бабке из своей деревни, которая может помочь им с Андреем. Бред, но Марина поверила. Они съездили, а через неделю Андрей припер меня к стенке и очень доходчиво объяснил, что, если я не расскажу, что знаю, он размажет меня. На тот момент я знал только то, что только что сказал вам. И они решили уехать. Хотели подстроить свою смерть, будто их ограбили при перевозке, но все мы не учли одного.

Он замолкает, а я не выдерживаю, подгоняя:

— Ну!

— Андрей возил не деньги.

— Господи, — бормочу, опуская голову и запуская руки в волосы.

— Я потом уже догадался и проверил на другом курьере. Сверток, облепленный фальшивками. Даже гениально, если подумать. Не знаешь — не дергаешься. Если заметут — знать ничего не знаешь.

— Откуда тогда взялись деньги? — поднимаю голову.

— Нужна была крупная сумма для побега. Андрей подговорил своего приятеля, чтобы тот обратился за кредитом. Отец догадался уже в тот момент, потому что никаких кредитов не давал. Иронично… Андрей забрал деньги, но для подстраховки оставил их на даче, а сам поехал с пустым рюкзаком. Я их забрал, подобрал Марину, мы поехали следом. Я все видел, Вик. И Марина. Мы ехали прямо за ним.

— Расскажи, — молю тихо.

— Нас обогнал пикап. Не гнали, чтобы не попасть под камеры, это было просто. В кузове стоял мужик, когда он поравнялся с Андреем, дернул его за рюкзак. Мотоцикл влетел в ограду, упал с моста. Андрей на асфальте, еще в сознании, машет рукой, чтобы мы убирались. Марина орет, чтобы я остановился, но… в машине было трое, все вооружены. Андрея бы убили в любом случае. Я пытался спасти хотя бы его ребенка. Они нас не заметили, тачка прокатная, да и были сосредоточены на Андрее. По зеркалам видел, как он сбросил рюкзак в воду, дав Марине шанс. А она не смогла уехать. Сначала надеялась, что он выжил, потом… не знаю, наверное, сил уже не было. А я не мог уехать с ней, потому что следил за тем, чтобы отец не убил еще и тебя, в отместку. Потом ненадолго отбыл заграницу.

— Мудила знал, что деньги у его дочери, но вынудил расплачиваться меня, — зло констатирует Смолин. — Красиво.

— Я не мог тебе рассказать.

— Конечно, иначе я убил бы его. Взял Вику, Марину и бабки и оставил тебя, конченого, разбираться со всем дерьмом! — рявкает Костя.

— Нет! Я сам был готов сделать это! Сам, ясно?! — срывается на крик Вася. — Но Андрей возил не деньги! Не деньги, черт! Откуда у отца наркота? М? Откуда? Мы все думали, что он сидит на мешках с деньгами, но у него их нет. Он такой же исполнитель! Но не рядовой, так что его смерть поднимет волну, которая накроет всех. Я не о себе думал, как вам хочется считать, и уж точно не о нем. Я думал о том, чтобы больше никто не умер!

Какое-то время все переваривают услышанное.

— Ты навещал ее? — спрашиваю тихо.

— Один раз. Сообщил, что Андрей мертв, просил уехать. Она велела больше никогда не появляться в деревне, не хватало еще, чтобы меня выследили. Это было разумно и в следующий раз я приехал спустя две недели после ПДР.

— ПДР? — переспрашивает Осин.

— Предполагаемая дата родов, — отвечаю машинально.

— Приехал, а ее нет, — продолжает Вася. — Сначала выдохнул, решил, что она уехала, но потом увидел ту женщину, Варвару Михайловну. Она рыдала. И это было чертовски странно. Уехал, подумал, вернулся, чтобы все выяснить. И тогда увидел соседку с двумя новорожденными. Решил сделать тест, спер бутылочку с водой, но нужен был образец одного из родителей. Маринкины вещи отец куда-то вывез, Вика чуть не спалила последний шанс, но я убедился. Хотя, если бы подождал пару лет, это бы не понадобилось, — хмыкает и отводит взгляд в сторону.

— Он очень похож на Андрюшу, — улыбаюсь и моргаю, прогоняя слезы.

— Я не знал тогда, что случилось. До сих пор не знаю, как Марина оказалась в той могиле с остальными. И не могу разобраться, чтобы никто не узнал.

— Мы выяснили, — сообщаю тихо. — Марина выпили какие-то травы, стимулирующие схватки, чтобы родить почти в то же время, что и девушка из деревни. Уверена, она хотела попросить их записать ребенка как своего, чтобы дед никогда не узнал о его существовании. Деньги у нее были, заплатила бы за молчание, уехала, но малыш не был готов, пошел ножками. Акушерка там хоть и опытная, в деревне, без оборудования… все закончилось трагедией. Дальше, правда, больше на уровне догадок.

— Не совсем, — поддерживает Невзгодов слабой улыбкой. — Господин Осин, Вам слово.

— Я хотел похоронить жену, — пожимает плечами Эдуард. — Валентин отправил меня к следователям с теми записями, что я передал Вам. Приехали, нашли тропинку до камней, пришли к тем же выводам, что и вы. Скрутили уголовника из первого дома, нашли кошельки женщин, документы, деньги, кое-какие украшения. Он сдал своего подельника, который с лодкой. Сколько было женщин не вспомнил никто, в их показаниях разное количество. По просьбе Валентина я поговорил с отцом двух непохожих друг на друга близнецов, он признался, что видел, как они однажды увозили тело, поплыл за ними на веслах, думал, может, жива еще. Русло одно, деться им было некуда, когда он доплыл до моторки, спрятал свою лодку, пошел их искать. Девушка была мертва, и он побоялся на них докладывать. Вдруг не посадят? Куда он с семьей? А когда Марина умерла, не придумал ничего лучше, как похоронить ее там же. Дело не придадут огласке, но отцу Марины доложат, что виновные наказаны.

— А если он догадается о том, что Марина там родила? — бормочу с ужасом.

— Я сказал ему, что противозачаточный укол сделали на год. У него нет причин считать, что Марина могла быть беременна, — успокаивает Вася. — Да и сестра постаралась, свидетельство о рождении у пацана самое настоящее.

— Да, но что, если он поедет туда? Не знаю зачем, просто из любопытства! И увидит Андрея!

— Не увидит, — обещает Осин. — Вчера ночью их дом сгорел. Пожарные прибыли слишком поздно, ничего не уцелело. Семья отправилась к родственникам, оттуда поедут в ту квартиру, которую Марине и Андрею купила бабка.

Выдыхаю и с благодарностью смотрю на Невзгодова, а он ободряюще подмигивает мне.

— Не сидел без дела, — улыбаюсь ему. — Деньги у них?

— Да, — кивает Валя. — Лучшее применение из возможных. Поживут на квартире немного, выберут себе другую без спешки. Или дом, им решать.

— Отличная работа, детектив, — хлопает его по плечу Смолин. — Только я не могу с тобой расплатиться. Счета заморожены, наличные в вещдоках.

— Сесть готов, лишь бы не платить, — кривится Невзгодов, а Смолин хмыкает. — Что дальше планируете делать?

— Я хочу снять с себя ошейник, — первым делится Вася.

— Меня бесит, что я купился на байку о фальшивках, — презрительно морщится Осин. — И бесит, что нашего ангелочка потрепало.

— Нашего? — сцепляет зубы Смолин.

— Оглядись, — закатывает глаза Осин. — Мы стоим тут и треплемся за жизнь только потому, что слушает она.

— Он прав, — хмыкает Школьников, а Невзгодов задумчиво чешет висок, не глядя ни на кого.

— Ну а ты? — спрашивает Валя у Смолина.

— Еще час назад я думал, что буду работать на органы. Под прикрытием. Теперь… сильно в этом сомневаюсь.

— Что, если я дам тебе контакт человека, который хочет все и сразу?

— Поясни.

— Посадить и тех, и других, и, черт, — смеется и качает головой, — третьих. Всех, кто завязан на торговле, тех, кто переступает черту, пытаясь их поймать и тех, кто помогает первым.

— У тебя есть такие связи? — вскидывает брови Смолин.

— Да. Этот человек — мой отец. — Рты приоткрываются разом у всех, а Невзгодов слабо морщится: — Мы не общаемся с тех пор, как я ушел на вольные хлеба, но уверен, в данном случае он сделает исключение. Он карьеру построил на таких делах. Успешную.

— Хочешь за мой счет помириться с папочкой? — кривляется Смолин.

— Денег от тебя все равно не дождешься, — насмешливо отражает Невзгодов. — Так что?

— Соглашайся! — выпаливаю с жаром и подрываюсь к Косте. — Соглашайся, умоляю, это шанс! — хватаю его за грудки и заглядываю в глаза.

— Не для нас, — отвечает печально.

— Для тебя, выжить, — вцепляюсь в его плечи и тараторю: — Прошу тебя, Кость. Молю. Соглашайся. Не дай им выиграть. Никому! Иначе рано или поздно тебе придется принять чью-то сторону. Хрен им всем. Если я тебя не получу, никто не получит!

Смолин ухмыляется и обнимает меня.

— Это будет самый эпичный компромисс, малыш.