Развод? Прекрасно, дорогой!

Глава 48

Первая мысль была предельно идиотская.

Аня, я беременный.

Вторая - немногим умнее, но ближе к правдоподобности.

Аня, выходи за меня замуж.

Или, как вариант, давай жить вместе .

Ну да, конечно, для того я покупала твою квартиру, чтобы жить с тобой за городом. И вообще я с тобой жить не хочу. Нигде.

Все это уложилось в пару секунд, пока он набирал побольше воздуху для рывка.

- Ань, прости, но… мне кажется, у нас не очень получается.

Ну слава тебе яйца! Геночка, если бы ты всегда был таким разумным сапиенсом, я, может, тебя и полюбила бы. Но это не точно.

Наверно, я слишком откровенно выдохнула, потому что он посмотрел на меня с недоумением.

- Ген… - я положила ладонь ему грудь, буйно волосатую.

Вот, кстати, это было еще одним моим антикинком. Мне не нравились совсем голые мужчины, но такая повышенная мохнатость тоже была мимо кассы. Зимой рядом с таким, может, и тепло, но летом так себе.

- Ты прав, у нас не очень получается. Ты хороший человек и мне нравишься, но… как-то не стыкуется.

- Мне все время приходится думать, как бы не сделать тебе больно, как подстроиться, как повернуться.

Я даже не сразу сообразила, что он имеет в виду. А когда поняла, с трудом удержалась, чтобы не заржать.

Что ты имеешь в виду? – Да что имею, то и введу.

Ну ты и муфлон, Гена! Ты что, правда думаешь, будто все дело в том, что твоя вилка по размерам не соответствует моей розетке? Если бы это было единственной причиной, мы бы приноровились и подстроились. Если уж люди с наночленами умудряются добиваться полной гармонии, то уж с таким богачеством и подавно сам бог велел. Было ведь у нас сначала в этом плане пусть не идеально, но получше, чем мои двенадцать лет секса со среднеразмерным Пашкой. Как-то мы с тобой подлаживались, и никаких внешних стимуляторов не требовалось. Ну да, не экстаз, не поэма огня, но очень даже неплохо получалось. Потом накопилось раздражение, случилась биохимическая беременность , вылез из ниоткуда Багира… А главная причина заключалась в том, что не заискрило с самого начала. Тут хоть как извернись – не поможет.

Но если тебе удобнее думать, что все дело в анатомическом несоответствии гениталий, - пожалуйста. Это, наверно, не так обидно. Что поделать, у природы своеобразное чувство юмора.

Почти как у тебя, Гена.

- Да, - вздохнула я, - иногда бывало… не очень. А когда с сексом не ладится, тогда и все остальное не катит. Грустно, конечно, что так все получилось, но лучше не мучить друг друга.

Мне даже не пришлось очень сильно притворяться, потому что действительно было грустно. Не до слез, конечно, но все равно жаль.

- Спасибо, Аня, - он поцеловал меня, вполне так целомудренно, в краешек губ. – Я боялся, что не поймешь. Ты просто… необыкновенная. Хочешь, честно признаюсь?

Я не хотела, но кивнула.

Вали все в кучу, Гена, теперь можно.

- Я уже где-то с месяц об этом думал. Что не катит. И надо было еще тогда все закончить. Но боялся: а вдруг ты не захочешь моим домом заниматься. Очень уж мне твои проекты понравились.

Вот тут мне пришлось приложить максимум усилий, чтобы не расхохотаться. Говорить о том, что боялась примерно того же, я не собиралась.

- Не волнуйся, Ген. Даже если бы мы не подписали договор, я все равно сделала бы тебе дом. Личное отдельно, рабочее отдельно.

- Спасибо, Анечка. И насчет машины не беспокойся. Ты у нас всегда будешь вип-клиентом. Если, конечно, не купишь что-то другое.

- Только, Ген, давай договоримся сразу. Без вот этого «останемся друзьями». Дружить мы не будем. Я не умею дружить с мужчинами. Или нейтральное, или деловое, или трахаться.

- Хорошо, Ань. Я тоже не умею дружить с женщинами. Нет, можно дружить со своей женщиной, но не с какой-то… другой. Так что будет нейтрально-деловое.

Спокойно, спокойно, Аня. «Своя/моя женщина» - это уже не про тебя. Хотя зубы от этого словосочетания наверняка сводить будет еще долго.

Мне бы очень хотелось, чтобы Генка встал, оделся и ушел, но он явно не торопился. Лежал, балаболил что-то про дом, рассеянно поглаживая меня по колену. Я искоса, из-под приспущенных век разглядывала роскошное мужское тело, часть которого совсем недавно находилась внутри меня, и это не вызывало никаких чувств, кроме сожаления и, пожалуй, недоумения.

Это что, правда было?

Тело это в один момент стало чужим, посторонним и непонятно что делающим в моей постели.

Наконец Генка все-таки встал. Я наблюдала за тем, как он одевается, и молила бога, чтобы это его решение оказалось продуманным и окончательным. Чтобы он не позвонил завтра и не сказал, что погорячился. Чтобы не предложил попробовать еще раз, пообещав, что будет «осторожненько».

А еще я не смогла заставить себя выбраться из-под простыни и проводить его. Так и сидела, натянув ее до ушей. Только что он видел меня во всех позах и ракурсах, трогал, облизывал и трахал вдоль и поперек, а сейчас мне неловко было показаться ему голой – как совершенно чужому человеку.

- Ну… пока? – наклонившись, Генка поцеловал меня в лоб.

Как покойницу.

- Пока, Ген, - я постаралась улыбнуться. – Попозже вечерком сделаю большую гостиную в цвете и скину тебе. Будем выбирать обои и все дела.

В его глазах промелькнуло едва ли не возмущение.

Как?! Мы только что расстались. Драма, античная трагедия – а ты про работу? Вот так вот – про обои и все дела?!

Но он тут же сообразил, что это в его интересах, и кивнул:

- Хорошо, буду ждать.

В прихожей хлопнула дверь. Я наконец встала и пошла в ванную. Полчаса простояла под горячим душем, словно пыталась смыть его прикосновения, ставшие внезапно чужими и неприятными. А потом оделась, сделала кофе с бутербродом и села за работу.

Жизнь продолжается, господа присяжные заседатели, жизнь продолжается. Все к лучшему в этом лучшем из миров*.

------------

*Неточные цитаты из книг «Двенадцать стульев» И. Ильфа и Е. Петрова и «Кандид» Мари Франсуа Вольтера