Развод? Прекрасно, дорогой!

Глава 6

Приглушенно взвизгнув, я попыталась укусить ладонь, но не получилось. Шею стиснули еще сильнее.

- Нехорошо быть такой грубой, девочка.

Ухо обдало влажным теплом, а до носа дотянулся мерзкий запах перегара и испорченных зубов.

Я узнала эти интонации. Тот самый похожий на хорька тип, который собирался со мной зажечь. При всей своей субтильности он оказался жилистым и сильным. И шею сжимал так, что я всерьез опасалась за позвонки. И не только за них. Попробовала вырваться – и тут же получила удар кулаком под солнышко. Такой, что в глазах потемнело, а выпитое подкатило к горлу. Жаль, не вырвало прямо на него. Хотя… учитывая зажатый рот, могла бы и сама захлебнуться.

- Тихо, тихо! – Хорек снова стиснул мою шею, перекрывая кислород. – Не дергайся, манда тупая.

- Тащи ее в машину, Ник, - потребовал другой пьяный голос. – Тут камеры везде.

Камеры? Ну хоть что-то. Правда, сейчас это мне мало поможет.

Я снова задергалась – и снова получила в живот, а потом крепко по физиономии. На какой-то момент отрубилась, и в следующем кадре Хорек уже запихивал меня в белую машину. Руку с лица при этом убрал, и мне даже удалось заорать. Но что толку, если все равно рядом никого.

Я так давно не бывала в ночниках одна, что начисто забыла о правилах выживания в джунглях. Он сказал, что грубой быть нехорошо? Нет, в первую очередь грубой быть опасно. Отшила бы его как-нибудь вежливо, может, и не нарвалась бы. Но что толку теперь гадать, все уже случилось. И еще случится. Хорошо, если останусь жива. Но это не факт.

Полыхнуло мгновенной и яркой, как вспышка, ненавистью к Пашке. Если бы я не нашла чужие трусы в его машине, спала бы сейчас дома, в своей постели.

- Эй, оставили ее нах!

Лениво так, с растяжечкой. И с угрозой.

Багира?!

Едва не вывихнув глаза, я скосила их через плечо и действительно увидела его. Он стоял, расставив ноги и чуть пружиня в коленях, держа руки за спиной. Лицо оставалось в тени, зато молнии на косухе вполне так инфернально отражали свет фонарей. Мне вдруг показалось, что за его спиной два огромных черных крыла.

Хорек нервно послал Багиру туда, куда я так неосмотрительно отправила его самого.

- Как невежливо, - усмехнулся тот.

Короткое, почти неуловимое движение – и Хорек с воем рухнул на асфальт. Еще одно – и второй впечатался рожей в стекло машины. На пару секунд завис и медленно потек вниз, оставляя на белой двери кровавый след. Третий дожидаться своей очереди не стал – ломанул, как олень.

- Ссыкло, - сплюнул Багира. – Ты как?

- Н-нормально, - с трудом проглотив слюну, я дотронулась языком до распухшей губы. – Спасибо!

- Это твой? – наклонившись, он подобрал мой телефон. – Боюсь, ему пизда.

По стеклу змеилась огромная трещина, похожая на дерево. Пока я запихивала телефон в карман, Багира без замаха, но резко наподдал Хорьку носком ботинка под дых, а второго приподнял за шиворот и еще разок приложил рожей о дверцу. И пояснил, вытирая руки о джинсы:

- Контрольный выстрел. А то как в ужастиках: думаешь, что маньяк или монстр уже готов, а он херак – и ожил.

Теперь только половина его лица оставалась в тени, а вторая отливала серебром. Было в этом что-то мистическое, как в ночном кошмаре – жутком и одновременно восхитительном. И меня вдруг накрыло таким диким желанием, что я готова была отдаться ему немедленно. Прямо здесь и сейчас. Если бы он захотел взять, конечно.

Низ живота набух тянущей болью – такой сладкой и мучительной, требующей разрешения, как диссонирующий аккорд. Влагалище – это от слова «влагать» или «влага»? Неважно. Оно сочилось этой самой влагой – скользко, шелково, приглашая… вложить, заполнить его пустоту. Каждая складочка наполнялась соком, разворачивалась, как лепестки бутона в ночной росе.

- А еще… - я прокашлялась: в горле пересохло, как будто вся влага моего тела стекла туда, вниз, и собралась в ожидании. – А еще всякие дебилы целуются прямо рядом с ними… пока те не вскочат.

- И правда дебилы, - усмехнулся он, подошел ближе, и… его губы оказались на моих – вспыхнувших болью.

Но эта боль оказалась такой жгучей и сладкой! Я подалась вперед, раскрываясь навстречу, прижимаясь к нему.

Так жестко, так горячо! Его язык у меня во рту – сталкивается с моим, борется с ним, гладит, ласкает, дразнит, щекочет мои губы изнутри. Его запах – прохладный, свежий, терпкий, запах кожи, пота и парфюма с нотками хвои, мяты и лайма. Я словно пью его взахлеб. Руки у меня на бедрах – так весомо, тяжело, плотно. Член твердо вжимается в живот, и дико, невыносимо хочется почувствовать его в себе.

Бледной тенью промелькнуло, как ходили когда-то с Пашкой в кино, целовались на последнем ряду, как он расстегивал мне джинсы и пытался в них забраться, а я думала трусливо: ой, только не сегодня, потом, попозже.

Фригидная рыба, да, Пашенька?

Нет фригидных женщин, есть бесполезные мужчины. Я это, конечно, слышала и раньше, но по-настоящему поняла только сегодня, сейчас. Потому что никогда и на полшишечки не хотела его так, как этого незнакомого мужика. И дело даже не в том, что он меня спас, хотя это тоже добавило градуса.

Полыхнуло-то еще раньше, в клубе. Что-то такое совпало, какие-то частоты, вибрации. Как вообще получается, что двоих людей, которые минуту назад не подозревали о существовании друг друга, внезапно начинает неудержимо тянуть навстречу, чтобы слиться воедино?

Какой-то шорох разорвал ткань поцелуя.

- И правда как в кино, - Багира нехотя оторвался от моих губ и посмотрел туда, где зашевелился Хорек. – Можно, конечно, добить, но… ну их на хер. Идем!

Держа за руку, он потащил меня за угол, в переулок, где под деревом стоял здоровенный черный джип. Пискнула сигналка, и Багира открыл передо мной дверь.