Republic Commando 1: Огневой контакт

Глава 7

Было бы намного-намного легче, если бы пришлось работать в иной окружающей среде.

Девятый решил, что по возвращении на базу попросит дополнить учебник по ведению боевых действий вне городской застройки, дабы отразить тот факт, что тактика войны в джунглях отнюдь не эквивалентна ТПД для сельской местности умеренной климатической зоны.

Проблема заключалась в полях. Между возможными укрытиями лежало слишком много открытой местности. Девятый так давно сидел на развилке ветвей, что одна ягодица уже затекла, а вторая была в процессе. А группа наемников, которая разлеглась на травке возле недавно скошенного поля, продолжала передавать по кругу бутылки.

Девятый сидел, не шевелясь, под покровом листьев. Близилась осень, и долго на этот трюк рассчитывать не приходилось, так как почти все деревья сбрасывали листву. Но они планировали покинуть планету задолго до этого.

— Что там, сержант? — раздался в шлеме голос Пятого. Он говорил шепотом, хотя никто посторонний его услышать не мог. Так, на всякий случай. Мудрая привычка. Одна предосторожность хорошо, а две еще лучше. — Все еще бухают?

— Угу. Можно дождаться, когда помрут от цирроза печени. Сэкономим боезапас.

— Ты как там?

— Пузырь немного переполнен, но в основном порядок.

— Атин раскурочивает компьютер той тачки.

— Надеюсь, тихо.

— Он отошел немного в лес. Говорит, скачал какие-то карты в высоком разрешении, но остальное поджарилось. Он сейчас занимается шифрованными файлами.

— Чем бы дитя ни тешилось.

Пятый сдавленно хохотнул:

— Да, он счастлив.

«Я был на месте Дармана». Девятый понятия не имел, что Атин имел в виду. Не забыть бы спросить, когда будет время. Сейчас хотелось одного: поскорее бы наемники свалили, чтобы можно было перебраться через поле в ТВ Бета, до которой оставалось каких-то четыре километра. Отсюда было бы легко их всех перестрелять, но осталась бы целая куча визитных карточек, а отделение и так уже прилично наследило. Девятый хотел по возможности избегать огневого контакта.

«Урркал у них скоро закончится».

«И они явно не воспринимают Геза Хокана всерьез».

Сержант наблюдал за группой в оптический прицел винтовки, гадая, почему в ней преобладают викваи. Вдруг они повернули головы, но не в его сторону, а куда-то вправо.

— Еще пять целей на подходе, — доложил Пятый.

Девятый очень осторожно повел стволом в ту сторону.

— Вижу.

Новоприбывшие не походили на наемников. Впереди шел умбаранец в элегантной серой форме под цвет его кожи, а следом маршировали четыре боевых дроида. Некоторые из наемников встали. Один, приподнявшись на локте, протянул бутылку, что-то бормоча насчет средства против ржавчины.

Из всего разговора Девятый смог разобрать лишь слова умбаранца: «… Хокан спрашивает… был ли контакт…» Остальное унес ветер. «Прибыли подкрепления, — подумал он. — Вот еще новые проблемы».

Сержант не ошибся, но на сей раз проблемы оказались не у них. Без всякого предупреждения дроиды подняли встроенные бластеры и открыли огонь по наемникам. Они дали несколько залпов, остановились и посмотрели на своих жертв, будто проверяя. Умбаранец — офицер или сержант? — вышел вперед и добил виквая выстрелом в упор. Явно удовлетворенные своей работой, они собрали разнородные бластеры и пистолеты наемников, осмотрели трупы — в поисках идентчипов, предположил Девятый, — и спокойно зашагали обратно в том же направлении, откуда пришли.

Девятый услышал, как Пятый выдохнул синхронно с ним.

— Ну, — сказал Пятый, — думаю, теперь ты можешь отлить.

Сержант сполз с дерева. Одна нога подогнулась. Он снял пластины и потер бедро, чтобы восстановить кровообращение.

— Что бы это все значило? Как считаешь?

— Хокан не любит, когда они пьянствуют на службе?

Появился Атин, держа в руке жгут проводов:

— Похоже, теперь тут главные жестянки. Но этих-то зачем расстреливать?

— Жестянки? — спросил Пятый.

— А как их называли в твоем отделении?

— Дроиды.

Сержант ткнул Пятого локтем:

— Генерал Зей говорил, что Хокан жесток и непредсказуем. Он хладнокровно убивает своих подчиненных за провинности. Давайте не забывать об этом.

Они собрали снаряжение, и теперь настала очередь Атина и Девятого нести груз, подвешенный на палке. Пятый пошел впереди.

— Я еще не сделал ни одного выстрела, — пожаловался он.

— В таком деле чем меньше, тем лучше, — отвечал Атин.

Девятый счел это признаком того, что Атин начал вливаться в коллектив. Он больше не щетинился. Посторонние говорили, что не могут отличить одного клона от другого. Просто они слишком привыкли смотреть на лица и мало думали о том, какой у человека характер и что происходит у него в голове.

— Прибереги боеприпасы на потом, — сказал сержант. — Думаю, нам они пригодятся все до единого.

«Я сошла с ума, не иначе».

Сквозь щель в дощатой стене овина Этейн глядела на ветхие сельхозпостройки. Их крыши четко вырисовывались на фоне бирюзового, быстро темневшего закатного неба; перед крыльцом жилого дома стояло два фонаря, чтобы отгонять гданов от дорожки, которая вела к «удобствам» во дворе. Вокруг фермы жило такое множество этих маленьких хищников, что одна из их нор обрушилась и во дворе образовалась воронка, которая после каждого дождя заполнялась водой. Бирхан был слишком ленив, чтобы содержать свое хозяйство в порядке.

Впрочем, это упрощало задачу для Этейн. Удостоверившись, что никто не идет, девушка снова принялась вынимать доски из задней стены. Случись что, в постройке не было второго выхода, поэтому она решила сделать его сама.

Этейн сосредоточилась на досках, зафиксировав в сознании их форму и расположение. Затем представила, как они раздвигаются, образуя проем. «Разойдитесь, — подумала она. — Просто сместитесь, сдвиньтесь в стороны»… и доски в самом деле разошлись. Этейн несколько раз отрепетировала перемещение их с помощью Силы, каждый раз тихо возвращая на место.

Да, она могла использовать Силу. Когда она была уверена в себе и держала эмоции под контролем, то могла делать все, чему учил Фулье; но такие дни выпадали редко. Этейн никак не могла совладать со своим темпераментом, столь не подходящим для джедая. Она смотрела на тех, кто воспринимал Силу спокойно и безмятежно, и завидовала их спокойствию. Порой она гадала: почему джедайская кровь проявилась в столь несовершенном существе?

Девушка надеялась, что при необходимости сможет проделать нечто более знаменательное, чем перемещение досок. Она не сомневалась, что ближайшие дни станут для нее самым суровым экзаменом.

Джинарт появилась, как только совсем стемнело. Хотя Этейн следила в оба сквозь щель в стене, держа меч наготове, однако она не увидела, как старуха подошла, а услышала ее, лишь когда скрипнула дверь.

Но зато она ее почувствовала. И теперь гадала, почему не чувствовала раньше.

— Готова, девочка? — спросила Джинарт. Она была завернута в грязную шаль, которая как будто была готова тронуться в путь сама по себе. Неплохая маскировка.

— Почему вы мне не сказали? — спросила Этейн.

— Чего не сказала? — не поняла Джинарт.

— Я, может, и не идеальный падаван, но вполне могу почувствовать другого джедая. Я хочу знать почему.

— Ошибаешься. Я вовсе не джедай. Но мы с тобой на одной стороне.

Джинарт пошарила вокруг и нашла буханку хлеба, которую Этейн не доела. Она сунула хлеб под шаль.

— Это не объяснение, — сказала девушка и вышла следом за ней на улицу. Гданов не было видно. Если эта женщина владела Силой и при этом не была джедаем, следовало выяснить, что происходит. — Мне нужно знать, кто вы такая.

— Нет, не нужно.

— Почем мне знать, что вы не из тех, кто перешел на темную сторону?

Джинарт вдруг остановилась и развернулась с удивительной для старой женщины прытью. И спина ее тоже казалась прямее обычного.

— Я сама решаю, когда меня можно засечь, а когда нельзя. Учитывая же твою сноровку, из нас двоих больше всего рискую как раз я. А теперь тихо.

Это был не совсем тот ответ, на какой рассчитывала Этейн. Девушка чувствовала в старухе то же авторитетное спокойствие, что и в присутствии Фулье, но только аура учителя пульсировала, колеблясь между пиками и провалами, тогда как Джинарт излучала непоколебимую уверенность.

Она была олицетворением твердости. Этейн ей завидовала.

Джинарт повела девушку в лес, который огибал Имбраани с восточной стороны. Она шагала очень быстро, и Этейн решила на время воздержаться от расспросов. То и дело старуха отклонялась от прямой. «Осторожно, норы», — говорила она, и Этейн обходила стороной дыры и впадины в земле, свидетельствовавшие о том, что внизу обитают колонии гданов.

Спустя полчаса они наконец остановились, описав дугу, которая привела их к северу от реки Браан. На самом деле это была не речка, а скорее большой ручей. Джинарт замерла неподвижно, глядя на воду, но словно не видя ее. Вдруг она дернула головой и устремила взгляд на запад, затем сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

— Иди против течения, — сказала старуха. — Следуй вдоль берега и смотри в оба. Твой солдат все еще здесь, и ему нужны твои планы.

— Солдат. Один, что ли?

— Именно это я и сказала. Ступай. Долго он здесь сидеть не будет.

— Значит, не группа. Даже не несколько.

— Именно так. Есть и другие, но они немного дальше отсюда. Теперь иди.

— С чего вы взяли, что у меня есть какие-то планы?

— Если бы их не было, я не стала бы рисковать, чтобы устроить эту встречу, — ответила Джинарт. — Теперь мне надо заняться другими делами. Когда отыщешь своего солдата, я попробую убедить Бирхана спрятать его на какое-то время. Ему нужно где-то укрыться. Давай шевелись. Он здесь не задержится.

И Джинарт зашагала обратно в сторону городка, оглянувшись лишь раз. Этейн достала световой меч и попробовала прощупать Силой, что там к западу вдоль речки. Когда она оглянулась назад, старухи нигде не было видно. Вокруг слышался шорох маленьких когтистых лапок. Джинарт как-то воздействовала на гданов, заставляя держаться на расстоянии, но с ее уходом это воздействие прекратилось. Девушка несколько раз пнула ногой наудачу, надеясь, что сапоги достаточно крепкие.

Если вернуться на ферму, положение ее никак не изменится и она ни на шаг не приблизится к тому, чтобы передать информацию. Надо было идти вперед, иного выбора не оставалось.

Берег местами порос густым кустарником, и Этейн заходила прямо в воду, зная, что речка неглубокая. От осознания этого брести в мокрых сапогах было нисколько не приятнее. Но это был надежный путь, и к тому же в воде гданы не пытались попробовать ее на зуб.

Они остерегались Джинарт. Этейн было невдомек, почему Сила не препятствовала хищникам преследовать ее саму. Как будто требовалось лишнее подтверждение того, что по части использования Силы она была не ахти каким джедаем. Ей нужно было научиться сосредотачиваться. Обрести то нераздельное чувство цели и смирения, которое так долго ускользало от нее.

Хотя до овладения искусством использования Силы ей было еще далеко, Этейн могла видеть и чувствовать, что творится за пределами поля зрения. Она ощущала вокруг разную ночную живность, чувствовала даже маленьких тростниковых угрей, которые уползали с дороги, лишь на секунду касаясь сапог.

Внезапно ее разум наткнулся на нечто такое, чего она никак не ожидала встретить в гуще имбраанского леса.

«Ребенок».

Где-то неподалеку определенно был ребенок. Какой-то странный, но явно маленький и одинокий. Этейн не могла представить, чтобы кто-то из поселенцев отпустил ребенка ночью в лес, полный гданов.

«Не обращай внимания. Это не твои заботы».

Но ребенок! И он явно не боялся. Был возбужден — да, но не напуган, как любой нормальный ребенок, заблудившийся ночью в лесу.

Неожиданно что-то коснулось ее лба. Этейн рефлекторно подняла руку, словно отгоняя насекомое, но его не было. Хотя она продолжала что-то чувствовать аккурат между бровями.

На мгновение загадочное нечто переместилось на туловище, точно по центру грудной клетки, а потом вернулось на лоб. И вдруг ее ослепил ударивший из темноты луч света — такой яркий, что глазам было больно.

Терять было нечего. Этейн выхватила меч, приготовившись умереть, если ничего другого не остается. Видеть противника было не обязательно.

Послышалось тихое «Ага!». Свет погас. Этейн по-прежнему чувствовала перед собой ребенка.

— Простите, мэм, — произнес мужской голос. — Я вас не узнал.

И все равно она улавливала только присутствие ребенка — так близко, что он явно был рядом с мужчиной, которого девушка почему-то не чувствовала вообще.

В глазах продолжали танцевать красные пятна. Этейн твердо держала меч перед собой. Когда зрение восстановилось, она сразу узнала того, кто стоял перед ней. И поняла, что Джинарт ее предала.

Вероятно, она предала и Фулье.

Этейн увидела характерный мандалорский шлем Геза Хокана.

Зловещий Т-образный визор сообщил ей все, что требовалось знать. Этейн подняла меч. Обе руки мандалорца покоились на винтовке. Возможно, ребенок — невидимый ребенок — был фантомом, который сотворила Джинарт, чтобы отвлечь ее.

— Мэм? Уберите оружие, мэм…

— Хокан, это тебе за мастера Фулье, — прошипела Этейн и ударила с размаху.

Хокан отскочил с поразительной прытью. Голос его показался девушке незнакомым: моложе и почти без акцента. Мандалорец даже не поднял винтовку. Он играл с ней. Этейн развернулась на пятке и чуть не отхватила ему руку. Ярость сдавила ей горло. Она рубанула снова, но меч лишь рассек воздух.

— Мэм, не вынуждайте меня вас разоружать.

— Попробуй, — сказала Этейн и поманила его одной рукой, твердо сжимая другой меч. — Хочешь отобрать? Ну, попробуй.

Хокан бросился на нее, ударил прямо в грудь и опрокинул в реку. Поразительно, но ребенок все еще был здесь. Где? Как? Тут же Хокан навалился на нее, притопив одной рукой, и Этейн выронила меч. Она пыталась бороться, прерывисто дыша и думая о том, что сейчас задохнется. И еще недоумевая, почему не может кулаками дать сдачи обычному человеку. По идее, она должна бы обладать большей физической силой, чем этот тип.

Хокан одной рукой поднял ее из воды и бросил на берег — на спину, — прижимая обе руки к телу.

— Мэм, успокойтесь…

Но Этейн еще не собиралась сдаваться. Со звериным рычанием она двинула коленом ему в промежность. Заехала со всей силы — а от страха, злости и безысходности сил у нее только прибавлялось. Раньше она этого не знала.

Колено хрустнуло, и Этейн охнула. Было больно. Хокан даже не шелохнулся.

— Мэм, я извиняюсь, но замолчите, пожалуйста. Мы оба погибнем из-за вас. — Зловещая маска нависла над ней. — Я не Хокан. Не Хокан. Пожалуйста, успокойтесь, и я покажу. — Он чуть-чуть отпустил ее руки, и Этейн едва не вырвалась. Теперь в его голосе сквозило недоумение. — Мэм, прекратите, пожалуйста. Сейчас я вас аккуратно отпущу, и вы позволите мне объяснить, кто я такой.

Наглотавшись воды, Этейн судорожно дышала и кашляла. Ребенок настолько дезориентировал ее, что она перестала отбиваться от странного человека и позволила ему подняться на ноги.

Теперь она могла его рассмотреть как следует. Этейн видела в темноте лучше обычного человека. Перед ней было огромное дроидоподобное существо, закованное в пластины светло-серой брони. Ни лица, ни опознавательных знаков видно не было. И у этого существа была бластерная винтовка. Оно… он протянул руку, словно предлагая помочь ей подняться.

Что ж, это не был Гез Хокан. Вот все, что могла сказать Этейн. Она приняла бронированную руку и встала.

— Во имя мироздания, кто ты такой? — с трудом выговорила девушка.

— Прошу прощения, мэм. Я не узнал вас сразу. Это целиком моя вина, я должен был представиться. — Он приложил пальцы к виску, и Этейн заметила защитные пластинки на костяшках перчатки. — Коммандо Великой армии РК-один-один-три-шесть, мэм. Жду ваших распоряжений, генерал.

— Генерал? — Слыша голос, но не видя рта, она не могла не подумать о дроиде.

Солдат слегка наклонил голову:

— Прошу прощения. Я не заметил косичку… коммандер.

— Что за Великая армия?

— Армия Республики, мэм. Простите. Мне следовало догадаться, что вы давно потеряли связь с Корусантом, и…

— С каких это пор мы обзавелись Великой армией?

— Около десяти лет назад. — Он указал на прибрежные заросли. — Может, продолжим разговор в более уединенном месте? Вы представляете своего рода мишень для любого, у кого есть тепловизионный прицел. Мне кажется, даже у местных наемников такой найдется.

— Я уронила свой меч в воду.

— Я достану, мэм. — Солдат шагнул в мелкую речку, и на его шлеме зажегся фонарик. Он наклонился и пошарил в пятне света, затем выпрямился и протянул ей рукоять. — Пожалуйста, больше на меня не нападайте, хорошо?

Холодными пальцами Этейн откинула со лба мокрые волосы и осторожно взяла оружие:

— Все равно это было бы без толку. Слушай, а почему ты зовешь меня коммандером?

— Мэм, все джедаи теперь офицеры. Вы ведь джедай, не так ли?

— Трудно поверить, да?

— Не обижайтесь, мэм…

— Я бы на твоем месте задала тот же вопрос. — «Коммандер. Коммандер?» — Я падаван Этейн Тур-Мукан. Мастер Фулье мертв. Похоже, ты и есть тот солдат, которому я должна помочь. — Она подняла глаза. — А тебя как зовут?

— Мэм, коммандо РК…

— Нет. Твое настоящее имя.

Солдат заколебался.

— Дарман, — ответил он, почему-то смутившись. — Нужно уходить отсюда. Они меня ищут.

— В таком наряде найти тебя будет нетрудно, — саркастически отметила Этейн.

— Всю грязь смыло. — Он секунду помолчал. — У вас есть для меня какие-то приказы, мэм? Я должен добраться до ТВ Гамма и встретить там свое отделение.

Он говорил на каком-то армейском жаргоне.

— Когда тебе это нужно сделать? Сейчас?

Дарман помолчал:

— В течение двенадцати стандартных часов.

— Значит, время есть. Я должна показать тебе планы. Пойдем со мной, и мы вместе решим, что делать дальше. — Девушка забрала у него меч и развела руками. — Я помогу нести, сколько смогу взять.

— Груз тяжелый, мэм.

— Я джедай. Может, и не особо сноровистый, но физически я сильная. Пускай ты меня и одолел.

— Немного потренироваться, и все наладится, мэм, — сказал он и с тихим щелчком отстегнул этот ужасный мандалорский шлем. — Вы же коммандер.

Он оказался молодым парнем — лет двадцати, не больше — с коротко остриженными черными волосами и темными глазами. И все же, несмотря на чеканный профиль, у него было невинное и доверчивое лицо, выражавшее поразительную уверенность. Уверенность не только в себе, но и в ней, Этейн.

— Должно быть, вы немного заржавели, мэм. Мы вас мигом приведем в форму.

— А ты сам в форме, Дарман? — Он одолел ее. Этого не должно было случиться. — Насколько ты крут?

— Я коммандо, мэм. Нас создали лучшими из лучших. Создали, чтобы служить вам.

Он не шутил.

— Сколько же тебе лет, Дарман?

Тот даже глазом не моргнул. На его шее были видны сильные мускулы. На лице не было заметно даже намека на жир. Он и впрямь находился в отличной форме — высокий, осанистый. Словом, идеальный солдат.

— Мне десять лет, мэм, — ответил Дарман.

Дроиды не пьянствовали, не приставали к женщинам и не искали себе левого заработка. Они не были настоящими воинами, не знали ни гордости, ни чести, но зато Гез Хокан был уверен, что никого из них не найдут поутру в канаве с пустой бутылкой.

Да и на марше они выглядели потрясающе.

Сейчас они маршировали по посыпанной гравием дорожке, ведущей к вилле Лика Анккита. Хокан шел то рядом с ними, то позади и все дивился абсолютной синхронности их движений, полному единообразию в их росте и пропорциях. Они казались кирпичиками идеальной, нерушимой стены.

Машины хороши тем, что можно штамповать их идентичные копии. Но поступать так с людьми — противоестественно, а с мандалорцами тем более.

Лейтенант-умбаранец поднял руку, и взвод дроидов остановился в десяти метрах от ступенек веранды. Лик Анккит уже пялился на них сверху в своей причудливой шляпе и ди'кутла одеянии, словно хилый изнеженный бакалейщик, коим он и являлся.

Хокан вышел вперед, держа шлем в руке, и вежливо кивнул.

— Доброе утро, Хокан, — произнес Анккит. — Вижу, ты наконец завел себе друзей.

— Хочу тебя с ними познакомить, — ответил мандалорец. — Потому что теперь вы будете видеться очень часто. — Он повернулся к лейтенанту. — Действуй, Кувин.

Умбаранец козырнул:

— Взвод, шагом марш!

Довольно вульгарная демонстрация, но Хокан долго ждал этого момента. Кроме того, так было нужно. Требовалось разместить часть войск близ комплекса Утан в качестве сил быстрого реагирования. На базе за тридцать километров с них будет мало толку.

Когда дроиды приблизились к лестнице, Анккит шагнул вперед.

— Это возмутительно, — заявил он. — Торговая федерация не потерпит…

Неймодианец посторонился, как только первая пара дроидов подошла к изысканно инкрустированной куваровой двери, на которой был выложен рисунок в виде переплетенных лоз.

Хокан не рассчитывал, что Анккит станет геройствовать, и оказался прав.

— Это очень любезно с твоей стороны — предоставить свой дом для постоя моих войск, — проговорил он. — Достойное применение для всего этого пустого пространства. КНС благодарит тебя за самопожертвование, на которое ты идешь во имя обеспечения безопасности проекта доктора Утан.

Анккит спустился по ступенькам со всей скоростью, которую позволяли его высокая шапка и длинное одеяние. Даже по меркам пугливых неймодианцев он выглядел ужасно расстроенным. Даже трясся. Анккит был на голову выше Хокана даже без своей шапки, которая шелестела, как будто на нее свалилось какое-то живое существо и пыталось выбраться.

— С доктором Утан и ее правительством у меня заключен контракт.

— Который ты нарушил, не выделив надлежащих средств на охрану. Доктор Утан уже выслала тебе уведомление о штрафных санкциях.

— Я не люблю предателей.

— Разве так обращаются к офицеру армии КНС?

— Ты офицер?

— Свежепроизведенный. — Хокан улыбнулся, потому что был искренне счастлив. — Ты мне больше не нужен, Анккит. Скажи спасибо, что оставляю тебе жизнь. Кстати, правительство доктора Утан выплатило дополнительное вознаграждение напрямую Торговой федерации, чтобы мне не мешали работать. В этом регионе высадились вражеские войска, и теперь здесь вводится военное положение.

Анккит сердито сжал свой щелевидный рот. По крайней мере, неймодианец не умолял сохранить ему жизнь. Если бы он попросил пощады, Хокану пришлось бы его убить. Мандалорец не выносил нытья.

— Понятно, — сказал Анккит. — То есть главный теперь ты, Хокан.

— «Майор Хокан», будь любезен. И если увидишь кого-то из моих бывших подчиненных — пожалуйста, не прячь их у себя. Некоторые из них не явились за выходным пособием. Я бы хотел лично позаботиться об их дальнейшей карьере.

— Ты пример эффективного управленца для всех нас, — буркнул Анккит.

Несколько мгновений мандалорец наслаждался местью, потом отбросил эту забаву как отвлекающие от дела пустяки. Анккит больше не представлял угрозы: дроидов не подкупишь. Офицеры — умбаранец и аквалиш — теперь знали, что бывает с нерадивыми солдатами, потому что сами исполнили приказ о расстреле. Хокан постарался донести до каждого, каким образом они покинут службу, если потеряют доверие.

— А мне где жить? — спросил Анккит.

— О, места здесь полно, — отвечал Хокан. Что-то загремело, и послышался звон стекла, просыпавшегося на пол. Дроиды порой бывали неаккуратными. — Я уверен, ты им мешать не будешь.

Он коснулся пальцами шлема и вышел.

Нескольких из его бывших бойцов все еще недоставало. В частности, куда-то подевался лейтенант-виквай Гута-Ней. Хокан очень хотел его разыскать, поскольку нужно было показать новым офицерам, что он любит сам проводить воспитательную работу. Он хотел, чтобы каждый зарубил себе это на носу на тот случай, если Анккит попытается подкупить и их тоже.

Мандалорец проследовал к поджидавшему его мотоспидеру. Один фермер нашел на своей земле куски каких-то плат, и ему было интересно, можно ли за информацию о месте находки выручить бутылку урркала.

Хокан намеревался лично его навестить и наглядно показать, что информация стоит намного дороже. Пойдет по цене жизни этого фермера.

По плану ТВ Бета являла собой рощицу на вершине пологого склона к западу от Имбраани. Когда нужная точка оказалась в зоне прямой видимости, Девятый не нашел никаких деревьев.

— Координаты правильные. Визор чудит, что ли? — сказал Атин, вертя головой в разные стороны. — Нет, позиция верная. Подтверждаю, деревьев нет. Выпустить зонд для разведки?

— Нет, — отвечал Девятый. — Прибережем их для подрыва. Здесь мы слишком на виду. Придется залечь неподалеку и высматривать Дармана. Где тут ближайшее укрытие?

— Примерно в километре к востоку.

— Ничего другого не остается.

Атин направился обратно, прячась за деревьями и шагая по оставленным отделением следам, чтобы не засекли. Его броня была измазана мхом, и Девятый порадовался, что находится с подветренной стороны. Неизвестно, по чему он там ползал, но запах был натурально деревенский. Пятый с Девятым трамбовали, неся на палке дополнительное снаряжение — разнообразное оборудование для силового проникновения, включая три динамических молотка, гидравлический таран и зубчатую насадку для действительно сложных дверей. Всю взрывчатку они рассовали по рюкзакам. Если дойдет до огневого контакта и придется делать ноги, бросив груз, Девятому не хотелось, чтобы для самозащиты у него остались лишь сухпаи да гидравлический таран. Мешок гранат куда полезнее.

— Дрова, — тихо сказал Пятый.

— Что?

— Рощица. Скоро осень. Со времени съемки они успели срубить деревья на зиму.

- Вечная проблема с разведданными, — сказал Девятый. — Скоропортящийся продукт.

— Не так, как на тренировках.

— Да. Совсем не так. Когда вернемся, будет бесценный материал для доработки учебного курса.

Ему показалось, что Пятый вздохнул. Чем характерны разговоры по внутришлемным комлинкам: привыкаешь различать все нюансы дыхания и тона, даже то, как братья сглатывают слюну. Они не видели лиц друг друга и были вынуждены прислушиваться. Наверное, так себя чувствовали слепые. Девятый никогда не видел слепого, но слыхал о партии клонов со зрением хуже чем 6/6[5], которые просто исчезли после первой же тренировки. Каминоанцы следили за качеством продукции с маниакальной одержимостью.

Девятого создали для беспрекословного повиновения, но глупцом он не был. Каминоанские техники были единственными существами, которые его по-настоящему пугали, и когда он выполнял их указания, то ощущения были другими, чем когда приказ отдавал джедай. Интересно, Пятый с Атином считали точно так же или по-другому?

— Пятый, ты думаешь, мы не выберемся живыми?

— Я не боюсь умереть. Во всяком случае, в бою.

— Я и не говорил, что боишься.

— Просто…

— Десять метров, сынок. Каминоанцы не услышат.

— Просто это неэффективно. Ты сам так говорил. Мол, что это глупо.

— То было насчет Джеонозиса.

— Они потратили столько времени и сил, чтобы сделать нас совершенными, а потом просто не дали нам того, что нужно для работы. Помнишь, как говаривал сержант Кэл?

— Я помню, что он часто ругался.

— Нет, он сильно грустнел после нескольких стаканов и говорил, что мог бы сделать нас лучшими солдатами, если бы у нас было время просто жить нормальной жизнью. «Много данных, мало опыта». Вот что он любил повторять.

— А еще у него заплетался язык. И он не любил клонов.

— Это все было напоказ. Сам знаешь.

Да, Кэл Скирата говорил о клонах ужасные вещи, но всегда как будто не всерьез — по крайней мере, так казалось самим клонам. Он получил из дома удж — непростое дело на засекреченной, изолированной от внешнего мира Камино — и разделил его между отделениями спецназа, которые обучал. Он обзывал их смертниками, мокрыми дроидами и другими обидными кличками. Но если застать его в каюте в часы отдыха, он порой с трудом сдерживал слезы и угощал клонов лакомствами, провезенными контрабандой, или просил почитать какой-нибудь из запрещенных текстов, не входивших в программу ускоренного обучения. Часто это были истории солдат, которые могли стать кем угодно, но предпочли сражаться. Сержант Кэл особенно хотел, чтобы его «мокрые дроиды» читали о культуре, именуемой мандалорской. Он восхищался Джанго Феттом. «Вы — это он, — говаривал Скирата. — Гордитесь, пусть даже эти серые уроды и относятся к вам как к скоту».

Да уж, не любил он каминоанцев.

После заключения контракта, объяснил сержант, каминоанцы больше не отпускали его домой. Но он сказал Девятому, что уже и не поехал бы. Теперь он не мог покинуть своих ребят, потому что все понял. «Кратко, — провозглашал он, поднимая стакан с бесцветным алкоголем, — вовсе не значит ярко».

Девятый был намерен выяснить, что именно понял Кэл Скирата и почему это его так расстроило.

— Никто не знает всех ответов, — сказал он. — Когда привыкаешь быть могучим, то забываешь о мелочах, которые могут тебя сгубить.

Пятый издал звук «Ф-ф-ф!», как будто собираясь расхохотаться:

— Я знаю, кого ты цитируешь.

Сам Девятый как-то даже не обратил внимания. Точно, это были слова сержанта Кэла. Он даже начал говорить «сынок».

Он скучал по Скирате.

Мысли его вдруг прервал индикатор комлинка на панели ВИДа. «Средняя дальность». Что там Атин…

— Контакт, пятьсот метров, прямо за вами, — прорезался голос Атина. — Дроиды. Десять, один гуманоид… подтверждаю, десять жестянок, один мокрый, вроде офицер. — Сзади донесся громкий взрыв. — Поправка: огневой контакт.

Девятый знал порядок наизусть, а Пятый не задал ни одного вопроса. Оба бросили груз и побежали обратно, сняв винтовки с предохранителя.

Оказавшись в пятидесяти метрах от Атина, они залегли и навели оружие.

Атин укрылся за деревом. Неподалеку лежал дроид, бок которого еще дымился, но остальные перегруппировались и не давали ему высунуться. Еще двое приближались зигзагом, короткими перебежками. Атину изредка удавалось выстрелить в ответ. Если бы они хотели его убить — огневой мощи наверняка бы хватило.

Они хотели взять Атина живым.

— Вижу мокрого, — сказал Пятый. Он лежал справа от сержанта и смотрел в снайперский прицел. — Это капитан, аквалиш.

— Ладно. Сними его, как будешь готов.

Девятый пристегнул гранатомет и прицелился в цепь дроидов. Они рассредоточились, между крайними было метров сорок. Хватит двух выстрелов, если не разбегутся. Дроиды сражались отлично. Но с мозгами у них было туго, и если прикончить офицера…

Бабах!

Воздух мгновенно расширился из-за высвобождения тепла и энергии. Потому-то плазменные разряды и летели с таким греющим душу звуком. Аквалиш опрокинулся на спину, его нагрудная пластина была раздроблена, и какие-то сгустки, которые напоминали комки влажной земли, но не были ими, взметнулись в воздух и упали. Дроиды остановились на долю секунды, а затем возобновили свою атаку, как будто ничего лучшего придумать не могли.

Пятый быстро отполз в сторону и перекатился.

Да, в ближнем бою они не блистали — по крайней мере, без руководства со стороны мокрого. Но их всегда было очень много, и стрелять они умели не хуже органических форм жизни. Трое из семи оставшихся дроидов повернулись в ту сторону, откуда прилетел разряд.

Кусты, в которых только что лежал Пятый, вспыхнули огнем. Девятому казалось, будто все происходит очень медленно — в темпе сердцебиения, — но на самом деле, конечно, это было не так. Он прицелился и выстрелил — раз, другой. Два взрыва практически слились в один. Взметнулась туча земли, травы и кусочков металла. Стрелять по дроидам вблизи было почти так же опасно, как и нарваться на их огонь: из них получалась приличная шрапнель.

Наконец стрельба прекратилась. Как минимум из пяти точек поднимался дым. Девятый больше не наблюдал никакого движения.

— Одна жестянка цела, но обездвижена, — доложил Пятый.

— Понял, — ответил Девятый и выстрелил еще раз. Для верности.

— Похоже, этим конец, — сказал Пятый, опуская ствол. — Атин? Ты цел?

— Ничего такого, что нельзя прикрутить обратно.

— Шутник, — проворчал Девятый, начиная расслаблять одну руку. Поразительно, но на те несколько мгновений, пока спасал свою жизнь, он совершенно забыл о весе рюкзака на спине. — Так как они…

— Пригнись! — заорал Атин.

В метре над головой Девятого пролетел разряд, и сержант ничком бросился на землю. Выстрелов было как будто два. Затем наступила тишина.

— Вот теперь конец, — сказал Атин. — Кто-нибудь, помогите мне подняться, пожалуйста.

Кое-как вскарабкавшись на четвереньки, Девятый увидел основательно покореженного дроида — точнее, останки. Этот автомат оказался немного ближе, чем цепь. Выстрелов было все-таки два: один был направлен в него, а другой сделал Атин, позаботившись, чтобы второго не было.

— Иду, брат, — отозвался Девятый.

Запачканная мхом пластина брони на груди Атина изменила цвет: она была разрисована матово-черными полосами, расходившимися от центра.

— Я не могу нормально дышать, — произнес спецназовец совершенно будничным тоном, каким часто говорили тяжелораненые. Он сглотнул, втянув в себя воздух. — Грудь болит.

Пятый усадил его спиной к дереву и снял шлем. Кровь изо рта не шла; Атин был весь белый, и свежий шрам на его голове проступал вполне эффектно, но кровотечения не наблюдалось. Зрачки имели нормальный вид: шока не было. Пятый расстегнул крепление и снял нагрудную пластину.

Нательник оказался невредим.

— Уверен, что только грудь? — спросил Пятый. Без сканера он не мог выяснить состояние Атина. Не зная, с чем имеешь дело, нельзя снимать броню и извлекать вонзившиеся предметы. Бывает, от этого раненый может сразу умереть. Атин кивнул. Пятый отогнул часть комбинезона со стороны шеи.

— У-у-у… — сказал он. — Знатный синяк. — На половине грудной клетки красовалось сиреневое пятно. — Ты что, коллекционируешь отличительные признаки?

— Прилетело в упор, — тяжело дыша, проговорил Атин. — Какой-то нестандартный разряд. Но броня выдержала, э?

Пятый снял шлем и приложил ухо к груди Атина.

— Ай.

— Заткнись и дыши.

Атин, морщась, начал делать быстрые вдохи-выдохи. Пятый выпрямился и кивнул.

— Пневмоторакса не слышно, — сообщил он. — Но лучше приглядывать. Воздух в полости может накапливаться. Это может быть что угодно: сломанные ребра или сильный ушиб. — Он взял емкость с бактой и опрыскал быстро черневший синяк. Атин слегка приподнял руки, как бы пробуя свои силы.

Пятый застегнул нательник и вернул пластины на место.

— Я понесу твой мешок, — сказал Девятый и отстегнул рюкзак Атина. Это было самое меньшее, что он мог сделать. — Думаю, на ТВ Бета теперь можно не останавливаться. Оставим-ка пару сувениров для Дармана, если он сюда заглянет. Почем знать, не заявятся ли еще жестянки. Оригинальностью идей они не отличаются.

Даже если дроиды успели связаться с базой, в запасе было несколько минут. Пятый пробежался по лесу и собрал несколько обломков, чтобы оставить их на ТВ. Девятый обыскал труп офицера-аквалиша и забрал все, что напоминало ключи, носитель информации или удостоверение. Затем, волоча рюкзак Атина за шлейку, он двинулся к тому месту, где было оставлено оборудование для силового проникновения.

Путь до ТВ Гамма предстоял долгий — по крайней мере, пока Атин не сможет снова нести свою ношу.

Вся стычка, от первого выстрела до последнего, длилась пять минут восемь секунд, считая время на перебежки. Сам Девятый не мог сказать, прошла одна секунда или полчаса. Забавно, как меняется восприятие времени под огнем. Под сапогами хрустнула дроидная шрапнель, и сержант подумал о том, насколько длинным бой мог показаться дроиду.

— Мы для них точно такие же? — спросил Девятый. — В смысле, для обычных жителей. Как дроиды?

— Нет, — ответил Атин. — Мы не годимся на металлолом. — Он засмеялся, но тут же тихо охнул. Должно быть, болело изрядно. — Я буду вас задерживать.

— Не кокетничай. Ты дойдешь, потому что я не собираюсь таскать весь этот груз вместе с Пятым. Хочу иногда и передохнуть.

— Ладно.

— И спасибо. Я твой должник.

— Нет. Ты ничем мне не обязан.

— Все равно спасибо. Не хочешь объяснить, как ты был на месте Дармана?

Атин держал винтовку осторожно, на расстоянии ладони от груди.

— Я единственный выживший не в одном, а в двух отделениях.

— О. — Запала тишина, которую снова нарушил Девятый. — Каким образом, не расскажешь?

— Первое отделение пыталось меня спасти во время учений с настоящими боеприпасами. Хотя меня вовсе не нужно было спасать. По крайней мере, не с такими жертвами.

— А. — Девятый вдруг ужаснулся, вспомнив свое подозрение, будто Атину безразлична судьба Дармана. Оказалось — небезразлична, даже чересчур. — Мой сержант-инструктор говорил о такой штуке, как вина выжившего. И еще он говорил: твои товарищи хотели бы, чтобы ты выжил.

— Они искоренили в нас кучу всего. Почему же это оставили?

Девятый перестал волочить рюкзак Атина и закинул винтовку на плечо, затем поднял мешок и с облегчением переложил груз на спину.

— Если бы не оставили, меня бы здесь не было, — ответил он, зная, что завтра Дарман будет их ждать.

Гез Хокан обозревал груду металлолома, которая всего несколько часов назад являла собой функционирующий взвод дроидов. Разделались с ними быстро и четко. И — судя по снайперски точным попаданиям, а также по воронкам всего от двух гранат — работали профессионалы.

Это мог быть один боец, а мог и целый взвод. С горсткой солдат обычно не устраивают ловушку боевым дроидам, хотя смотря какие солдаты. Жаль, что капитан не доложил обстановку, как ему было приказано; если бы его не убили, Хокан застрелил бы его сам за нарушение порядка действий. Он окинул взглядом дроидов-охранников, аккуратно выстроившихся возле мотоспидеров, и подумал о том, чувствуют ли они что-нибудь при виде раскуроченных товарищей.

— Никаких следов лагеря, сэр. — Лейтенант Кувин трусцой вернулся из леса, который начинался за поляной. Было забавно видеть, как смертельно бледный умбаранец порозовел от усилий. — Несколько сломанных веток на уровне колена и примятая трава, где солдаты вели огонь лежа, но, честно говоря, я не знаю, с отрядом какой численности мы имеем дело.

— Вам особо нечего сказать, не так ли, лейтенант? — спросил Хокан.

— Сэр, я посмотрю еще раз. — Кувин снова побледнел, даже по умбаранским меркам.

— Сэр! Сэр! — Младший лейтенант Хурати прямо горел энтузиазмом, явно мечтая о таком же звании, как у Кувина. Он рысью подбежал к командиру. Хокан только одобрял подобное усердие. — Я нашел нечто весьма необыкновенное.

— Рад, что хоть кто-то из вас что-то нашел. Что именно?

— Груду частей дроида, сэр.

— И что же в ней необыкновенного?

— Сэр, она немного в стороне отсюда, и детали как бы сложены в композицию, сэр.

Хокан шагнул к спидеру:

— Показывай.

Деревья явно срубили несколько дней назад, потому что пни уже поросли грибом клол, похожим на бледно-розовую сеть. На одном широком пеньке — самом плоском, выглядевшем почти как алтарь, — были сложены останки дроида.

Обломок туловища лежал на спине. Руки были аккуратно размещены по одну сторону от живота, ноги — по другую. Часть лицевой пластины была повернута вверх, как будто смотрела в небо.

— В таком же виде нашли и дроида-пилота, сэр. — Хурати был молодец. Он явно изучил составленный наемниками рапорт, пускай и ужасающе скупой. — Мне кажется, это знак.

Кто-то не поленился оттащить мертвого дроида на такое расстояние от места сражения. На земле возле пенька не было никаких борозд, то есть его не волокли. Нести на себе было бы довольно тяжело; возможно, у них даже был транспорт, хотя Хокан не видел и признаков того, что здесь проходила репульсорная машина. Мандалорец окинул взглядом ритуальную композицию из частей дроида, думая о том, кто мог оставить сепаратистам послание и что оно могло означать.

— Это трофей, — сказал Хокан. — Они нас дразнят. Демонстрируют, как легко могут с нами расправиться.

Эта мысль разозлила его. Хокан был мандалорцем. И не привык, чтобы его считали легким противником.

— Комендантский час, Хурати. Объяви полный запрет на использование автотранспорта до последующего извещения. Любая машина с мотором, которая движется, — либо наша, либо вражеская. А весь местный транспорт мы можем отслеживать. — Он помолчал. — Ты ведь позаботился о том, чтобы у каждой машины был ответчик?

— Да, сэр.

— Так в чем задержка?

— Просто… просто сейчас страда, сэр. Как фермеры будут переправлять урожай в Теклет на отгрузку?

— Я так понимаю, у них есть ручные тележки, — сказал Хокан и вскочил в седло. — Анккиту придется придумать другой способ перевозки своего зерна.

Мандалорец размышлял об аккуратно сложенной композиции из обломков дроида всю дорогу до своей новой штаб-квартиры на вилле Анккита. Он не пожелал заселяться в этот вульгарный хаттский бордель, опасаясь, что декадентская изнеженность передастся и ему, и по этой причине устроил свой кабинет в пристройке на дворе. Вычурные ковры и бесполезные украшения его не интересовали. Просто так получилось, что дом подходил для организации лаборатории, да и войска были недалеко.

Так кого же Республика послала уничтожить проект Утан? Это явно были смелые парни; сначала они позабавились с воздушным патрулем, а теперь со взводом дроидов и его капитаном. Они как будто выбирали цели наугад. Должно быть, армия клонов была ужасно важна для стратегии Республики, раз они послали солдат, которые могут высаживаться вот так. Но где же обычные войска? Где генералы-джедаи? Когда придут они?

Это была война нового типа. Хокан чувствовал.

Он страшно не любил неизвестность и все гадал, кто же готовится сразиться с ним. Если бы он не знал наверняка, что тот мертв, то мог бы поклясться, что это сам Джанго Фетт.