Ревизор: возвращение в СССР #29

Глава 1

Москва.

Завез отцу рыбу, тот, к моему удивлению, в этот раз избегал каких-либо разговоров на тему Дианы. А жаль, меня тоже любопытство взяло, для чего же она задумала это знакомство с артистками…

Пришел домой, только разулся, как раздался звонок в дверь.

Открыл. Иван Алдонин с порога своей квартиры сообщил, что у Ирины Леонидовны поднялась температура…

— Похоже, простыла, — развёл он руками.

— Ох, ничего себе, — обеспокоенно схватился я за голову. — Высокая температура?

— Тридцать семь и восемь, — ответил Иван.

— Ну, присматривай за ней. Особенно ночью. А Ксюшу лучше бы отослал пока. Ей нельзя заражаться…

— Вы справитесь с детьми-то сами? — виновато спросил Иван.

— Куда ж мы денемся? — улыбнулся я. — Придётся мне дома пока посидеть.

Он кивнул, и я закрыл дверь. Это же сейчас малые могут заболеть. Собрал совет в Филях, пригласил Загита.

— Не знаю, сколько Ирина Леонидовна проболеет, но до следующего понедельника, думаю так точно, это в лучшем случае. Пожилые люди, вообще, тяжелее болеют и дольше восстанавливаются. Придётся нам самим справляться. И ещё. Надо готовиться к тому, что и мальчишки наши заболеют, они контактировали сегодня с Ириной Леонидовной целый день. А для Алироевых мы закрываемся на карантин. Нечего маме с возможной инфекцией контактировать в ее положении.

Тут же позвонил им по игрушечному телефону и предупредил, что маме к нам некоторое время нельзя.

Сразу прикинули с Загитом, что будем с ним делать и как дальше жить. У него следующая смена, слава богу, в субботу. Мы с Галиёй будем дома и сами с детьми справимся. Договорились, что завтра он отпустит меня на несколько часов, если кто-то дернет меня. Хотя, вроде, ничего срочного нет… Но домашние переживали, привыкли, что я постоянно мечусь туда-сюда.

— Ничего страшного. Удачно вышло, что вроде все дела уже и порешал. Посижу дома с детьми, — озабоченно высказывал я мысли вслух. — Справлюсь, никуда не денусь… Лишь бы мальчишки не заболели.

— Так и я же буду рядом, — заметил Загит. — Если куда тебе надо, ты не молчи, подстрахую.

— И я, если что, больничный возьму, — добавила жена.

— Ну, будем надеяться, нас пронесёт, — с надеждой проговорил я. — Хотя это маловероятно.

Святославль.

Маслов куда-то пропал. Уже давно должен был деньги принести, — думал Ваганович, одеваясь. — Ещё Шанцев срочно вызывает, тоже приспичило к концу дня! Не мог до завтра подождать!

Раздражение нарастало, а он не отдавал себе в этом отчёта, находя ему оправдание. Маслов дурак, Шанцев болван прилипчивый, — злобно думал Ваганович, сидя в директорской «Волге» по дороге в горком.

Но то, что произошло потом, совершенно выбило его из колеи. Сначала Шанцев выложил перед ним целую папку с актами по городским заказам. Вагановичу даже не надо было смотреть, что внутри, он и так всё понял. Срок эта папка сулила немаленький. Если бы он остался первым секретарём, мог бы не делить ответственность с подчинёнными, но сейчас их ничто не связывает и сдадут они его с радостью, ещё и коллективно покажут на него, как на главного идеолога хищений. Он оценивающе посмотрел на Шанцева. Впрочем, раз мы сейчас вдвоем эти документы просматриваем, то, вероятно, у Шанцева есть для него какой-то вариант! Похоже, не такой он и правильный, и незаляпанный, каким хочет казаться… Самое страшное, что деньги пропали, — думал он. — Даже откупиться нечем!

И еще одно предположение у него появилось… Не так и плохи его дела, похоже. Может быть, Шанцев не обратился в милицию, потому что боится запятнать репутацию своего бывшего завода? Что будет, если директора арестуют? Там же не так и давно уже одно уголовное дело отбушевало… Разозленное министерство по итогу двух уголовных дел может там большую чистку провести, и всех его любимчиков поувольнять, за которых он так радеет! Что же хочет потребовать от него Шанцев? Часть украденного, чтобы не так обидно было? Чтобы он откупился за ту подставу из-за зеленки?

Но, как оказалась, судьба злодейка приготовила ему ещё один удар.

Шанцев начал перед ним неспешно выкладывать документы по хищениям на Механическом заводе.

Выкладывал молча. Злорадства, к своему удивлению, Ваганович в его лице не увидел. Когда дело дошло до показаний Маслова, он, наконец, понял, куда тот пропал… Его повязали во время продажи металла с завода и молчать о его участии он, естественно, не стал…

Ну, он загнал меня в угол… — решил Ваганович. — И сейчас, похоже, точно потребует денег за молчание… А у меня их нет… Не считать же деньгами те гроши, что остались… Сколько там всего, тысяч восемь… Наверняка Шанцев попросит раз в пять больше…

— Аркадий Павлович, — заговорил наконец Шанцев. — Срок вы себе обеспечили и немаленький. Но мне не нужна такая слава для города. Я предлагаю вам исчезнуть.

— Что? — не понял Ваганович. — В каком смысле?

— Исчезнуть с глаз долой. Вы увольняетесь и уезжаете из города, — сурово глядя на него, ответил Шанцев. — Или тюрьма. Выбирайте.

— Вы это серьёзно? — не мог поверить Ваганович. — Вы предлагаете мне уехать?

— Да. Возместите с Масловым заводу сумму похищенного имущества и можете ехать.

— Он тоже?

— А что вы предлагаете? Посадить только его одного? — поднял удивлённо брови Шанцев.

— Нет, нет. Вы не так меня поняли, — поспешно ответил Ваганович, прекрасно понимая, что Маслов молчать не станет, если окажется под следствием один. — Думаю, он согласится с вашим предложением. Так же, как и я…

— Хорошо, — кивнул Шанцев. — У вас неделя на то, чтобы исчезнуть из города. Возвращаться настоятельно не рекомендую. Сразу все отдам в милицию, без колебаний…

Поняв, что разговор окончен, Ваганович поднялся и направился на ватных ногах к выходу.

Влип! Как же я влип! — думал он, выйдя на улицу и пытаясь отдышаться. Воздуха не хватало, он рванул рубашку за воротник так, что верхняя пуговица отлетела в сторону. Внутри всё кипело и клокотало от ненависти к Шанцеву. Он напряженно размышлял:

А почему он меня отпустил вот так просто? Он же меня ненавидит… Должен хотеть увидеть меня в тюрьме. Неужто только ради репутации завода такой добрый… И денег не потребовал за свободу. Очень подозрительно…

Вдруг его как озарило.

А не он ли мои деньги и украл⁈ — подумал он.

— Дурак ты, Игорь, какой же ты дурак! — с горечью проговорил Фокин, вернувшись в кабинет, где оставил Маслова, после получасовой паузы. — Как ты мог? Ты столько лет работал с нами!.. Как ты мог пойти на поводу у этого прохиндея? Я до сих пор поверить не могу…

Маслов молча слушал и совсем другими глазами теперь смотрел на произошедшее. Деньги, казавшиеся первый раз огромными, на второй раз показались уже чем-то обыденным. И потратил он их быстро. С первых ворованных денег он купил лодку с мотором. Да часть в ресторанах прогулял. А с нового куша планировал купить гараж для неё на берегу Славки.

— Как по мне, так вы с Вагановичем заслуживаете того, чтобы вас посадили, — продолжил Фокин. — Вы не только государство обворовали, вы нас, своих коллег обманули. А Ваганович воровать начал, ещё сидя в горкоме, и в гораздо больших размерах.

Маслов схватился за голову. Так Вагановича пасли! — дошло до него. — С самого начала. С самого его трудоустройства на завод.

Потом он осознал, как аккуратно подводил его новый директор к мыслям о хищениях.

Фокин прав… Какой же я дурак! — мысленно взвыл Маслов. — Сам всё придумал, сам всё сделал, покупателей нашёл, а Ваганович только деньги получал. Все вокруг за мой счёт свои проблемы решали. Ваганович привык к деньгам и я ему их приносил. А Шанцев хотел со своим старым врагом разобраться и сделал это. Только ещё и меня рядом с ним теперь зацепил…

— Я бы вас посадил обоих, — с обидой сказал Фокин. — Но Шанцев считает, что нельзя такое клеймо вешать на весь наш город. Позор будет на всю область. У тебя есть неделя, Игорь, вернуть ворованные деньги, уволиться и уехать из города навсегда! С глаз долой! Чтобы мы все забыли о тебе и твоём предательстве! Пошёл вон!

Фокин покраснел как свекла, так разозлился.

Маслов поверить не мог, что его отпускают. Когда Фокин обещал в обмен на сдачу Вагановича отпустить его, он до конца ему не поверил. Просто сдался уже, и наплевать стало на все. Он вскочил и со словами благодарности хотел было протянуть Фокину руку, но понял, что тот ее не пожмет. И не простит… Он действительно обманул его доверие, и не раз за последнее время…

— Что значит, мы уезжаем? — недовольно уперев руки в бока, спрашивала Валерия Александровна Ваганович мужа.

— Так надо, Лера! Мы уезжаем. Увольняйся.

— Куда? Можно узнать?

— В Москву! — соврал Ваганович жене, чтобы избежать этих ненужных сцен. Хотя тут же и подумал — а почему бы и нет? Какая ему теперь Юрмала! Смысл сидеть в такой глуши без денег? Смотреть, как у других красивая жизнь правильно складывается? Денег в Москве полно, точно, надо туда и ехать…

— В Москву? — удивлённо переспросила она. — Тебя переводят?

— Нет, я сам решил уволиться, надоело, — опять соврал он. — Надоел этот вшивый городишко. Но времени у нас очень мало. Меня там ждать никто не будет. И ещё, моих связей не хватит, чтобы в Москве устроиться на таком же уровне, как здесь. Жильё нам никто там не даст, во всяком случае сразу. Придётся покупать кооператив.

— Ну и что? — совсем другим тоном заговорила жена. — Зато это Москва!

— Короче, Лер, — облегченно выдохнул Ваганович, что так все легко с женой складывается, — уговори своих обменять дом в Шамордино на эту нашу квартиру. Мы дом продадим и купим что-нибудь себе в Москве. Предложи им ещё наш участок в садовом товариществе, чтобы они за землю в деревне не сильно цеплялись.

— Да о чём ты говоришь? Кто будет против из деревни в город перебраться?

Тут раздался звонок в дверь, и Валерия Александровна поспешила открыть.

— Аркадий Павлович дома? — спросил её незнакомец.

— Да, — распахнула она перед ним дверь. — Аркаша, тебя!

Не успел Ваганович показаться в коридоре, и подумать, что от него нужно Маслову, как получил кулаком в скулу и потерял равновесие, упав на пол. Да еще и вешалку сорвал со стены, пытаясь удержаться на ногах.

— Помогите!!! — завизжала хозяйка на весь дом. — Милиция!!! Убивают!!!

— Тихо, Лера! — простонал Ваганович. — Не надо никакой милиции!

А Маслов только плюнул на пол перед ним и вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.

Как же хотелось отпинать всласть этого гада ногами! Но лежачих не бьют, это Маслов с детства помнил. Он выплеснул свою горечь и обиду, но совсем чуть-чуть. Вся жизнь рухнула. Куда ехать? Как жить?

Жена уезжать с ним отказалась. Он честно рассказал ей, какую глупость сделал, и она заявила, что знать его после всего этого не хочет и никуда с таким неудачником не поедет. А что будет, если она еще и теще расскажет… С той станется еще и в милицию его лично сдать… И врал, откуда деньги, плохо. И перестал — тоже…

И у Вагановича жена с криком «Аркаша!» на защиту этого мошенника бросилась. Вот как он так умудряется? — полный негодования, думал Маслов. — А мне что теперь делать? И денег нет, чтобы вернуть украденное… Может, удастся кому-нибудь продать этот чертов катер? Цветной телевизор тоже почти новый… Но жена не даст его продать… А что еще? Вот чем надо заниматься, а не морду подельнику бить…

Москва. Квартира Сандаловых-младших.

Света приехала из института и хотела сесть заниматься. У неё оставалась ещё картошка тушёная мужу на ужин, и она со спокойной совестью разложила учебники.

Не прошло и получаса, как кто-то открыл дверь своим ключом. Для мужа было ещё рано и Света пошла посмотреть, кто же это? Оказался дядя Алексея из Кимр. Он часто приезжал в Москву в командировки, и Алексей был вынужден дать ему ключ от их съёмной квартиры, чтобы он не сидел на лестнице и не ждал их.

— Привет, — не глядя на неё поздоровался он, боком затаскивая в квартиру что-то очень большое и тяжёлое. — Смотри, что достал! — уронил он на пол большой, и, похоже, очень тяжёлый свёрток.

— И что это? — спросила Света. Ей порядком надоел уже этот дядя Саша. Вечно он что-то доставал, и недешевое. И всё увозил в эти свои Кимры. У него там, наверное, уже не протолкнуться от вещей в квартире.

— Палас! — с гордостью ответил он, разулся и потащил его в комнату.

Развязав шпагат, сложенный в несколько раз, он частично развернул покупку, явно желая похвастаться, и Света ахнула.

— Какой красивый!

Палас действительно был очень красивый, тёмно-синий с белыми, бежевыми, серыми и голубыми узорами.

— То-то же, — ответил довольный гость и принялся увязывать обратно свою покупку. — Когда Лёха придёт? У меня электричка без десяти девять. Поможет донести.

— Он в Верховном Совете сегодня работает, часов в семь будет, — ответила Света.

— Во, как раз успеет, — удовлетворённо кивнул дядька и пошёл в ванную.

— Но Лёша уставший придёт и ему ещё заниматься надо, — попыталась возразить она.

— Ничего, не развалится, — услышала она.

Мой родной отец с братом приехать стесняются к нам в одну комнату, а этому всё нипочём, — не первый раз почувствовала раздражение она, но высказываться по этому поводу не рисковала, всё-таки это родной дядя Лёши. А сегодня она почувствовала ещё и укол зависти.

Ковёр такой красивый! — думала она. — Где он только такие вещи достаёт?

Сколько она его не пыталась расспрашивать раньше, где, как, сколько стоит, он всё отвечал, что меньше знаешь, лучше спишь.

А сегодня он ещё рассчитывает, что Лёша ему поможет этот ковёр на вокзал дотащить…

Не родственник, а сто рублей убытка, — обиженно подумала Света, решив, что будет игнорировать его, сидя за учебниками.

Пришёл Алексей с работы и она понеслась разогревать ему ужин. Благо в доме была газовая плита, а не керогаз, как в родном доме Светы. Газовая плита — это быстро и очень удобно.

Но на кухне Свету ждал неприятный сюрприз. Пока она демонстративно игнорировала дядьку, он сам себе нашёл поесть, и стрескал всю картошку, которой Света рассчитывала накормить мужа. И это было уже не в первый раз. Увидев в раковине пустую грязную кастрюлю, Света не сдержалась.

— Александр Евгеньевич, вы что, съели Лёшин ужин? — воскликнула возмущённо она. — А что он будет есть? Я сама не ела, ему оставила! Вы что себе позволяете⁈

— Это так вы гостей встречаете? — удивлённо уставился на неё дядя Саша.

— Гость это тот, кого хозяева пригласили! — завелась уже Света. — А вы не гость! Вы!.. Вы… Вы нахал и дармоед! Леша, он ещё хочет, чтобы ты его ковер до вокзала на себе тащил!..

— Ты слышишь, как она со мной разговаривает? — возмущённо показал дядька Лёхе на жену. — Угомони её, а то я же ответить могу.

— Знаете, что, дядя Саша, я когда голодный, то ничего не слышу, — ответил Алексей. — Вы бы, хоть раз, в самом деле, что-нибудь купили в дом. А то всё только за наш счёт питаетесь. Постыдились бы, студентов объедать!

— Ты что, родному дядьке куска хлеба пожалел? — удивлённо уставился на него тот.

— А почему вы у своей сестры не останавливаетесь? — возмущённо закричала Света, почувствовав поддержку мужа. — У них там две комнаты. И Лёшина комната свободна, живите, сколько хотите. Хватит к нам ездить!

— Ах, вот так? — обиженно поднял кверху голову дядька. — Ну и ладно! Все вы, москвичи, одинаковые!

И он начал демонстративно с обиженным лицом собираться.

— Ключ от квартиры не забудьте оставить, — напомнил ему Алексей.

А Света прильнула к нему, поняв, что она точно дороже ему всех на свете…

Зазвонил игрушечный телефон. Мама тоже разволновалась за детей. Подсказала нарезать лук и чеснок и поставить в изголовьях кроваток для профилактики. Купать детей сегодня не стали. Загит им молока нагрел с мёдом на ночь вместо кефира. А я всё ходил лобики им щупал. Перетрухали, короче, все…

Ночь прошла на удивление спокойно. Утром дети были притихшие, то ли чувствовали наше напряжение, то ли уже неважно себя чувствовали. Галия решила было не ходить на работу. Но я убедил её, что температуры нет, соплей нет, лучше на следующей неделе отпроситься, когда Загит будет дежурить. А то неизвестно ещё, сколько Ирина Леонидовна проболеет. А чуть что, я ей сразу позвоню на работу, вызову доктора, оформим ей больничный… Жена успокоилась и уехала.

Мы с Загитом старались соблюдать привычный для детей режим дня, даже спать на балкон их выносили, посовещавшись. Решили и комнату проветрить, пока они там спали.

Мама не смогла остаться в стороне. Принесла нам кашу для детей на завтрак. Потом в обед супчик овощной им сварила. Жена оставляла им варёные яйца, протёртую варёную курицу с гречкой. Этим мы тоже пацанов кормили.

— Ну, судя по аппетиту, тьфу-тьфу-тьфу, они чувствуют себя не так уж и плохо, — заметил Загит.

— Это было бы очень здорово! — я все еще не мог поверить в то, что обойдемся так легко.