Ревизор: возвращение в СССР #29

Глава 22

Москва. Камвольно-отделочная фабрика.

— Ань, а откуда ты так хорошо русский знаешь? — спросил Саша Озеров американку, освоившись немного и привыкнув к бдительному взгляду переводчика Орехова.

— Бабушка из Харькова, это на Украине, — ответила девушка.

— Да знаю я, где Харьков! — усмехнулся Александр.

— Дед тоже из семьи эмигрантов, — продолжила девушка. — У нас дома по-русски больше разговаривают, чем по-английски.

— Надо же…

— Мне бы так хотелось съездить на родину бабушки, — мечтательно проговорила девушка.

Александр улыбнулся, глядя на неё. Да какие проблемы? — мелькнула у него было мысль, но он тут же вспомнил, что это иностранка и вопросительно взглянул на Орехова, который слышал их разговор. Переводчик едва заметно покачал отрицательно головой, и Александру пришлось сделать вид, что он не слышал желания девушки. Он быстро переключил её внимание на предстоящий обед в фабричной столовой.

Чем хорошо работать с иностранцами — кормили их в заводской столовой отдельно, из «директорского фонда». Александр вчера в шутку сказал поварихам, что неплохо бы угостить иностранцев русскими блюдами, а те приняли его слова всерьёз и обещали сегодня налепить пельменей.

— А на завтра закажем голубцы, — размечтался Александр и краем глаза заметил, как Орехов усмехнулся.

Александр накупил вчера девушке пирожков с собой в гостиницу на вечер, она была тронута до слёз… Казалось бы, копеечный вопрос, обычный жест вежливости и внимания, но оказывается, у американцев это не принято. Уходя с фабрики в конце рабочего дня, Анна так бережно уносила свёрток с пирожками, что Александру стало неудобно… Надо что-то посерьёзнее ей купить, — решил он вчера и приготовил ей сегодня кулёк шоколадных конфет «Мишка косолапый».

Святославль.

Очередное заседание бюро горкома подходило к концу.

— И последний вопрос, товарищи, — взял слово начальник городской милиции Рыков. — Хочу довести до вашего сведения в качестве информации для служебного пользования. В Брянске и области произошло уже пять квартирных краж со взломом. Кражи не раскрыты…

— Почему? — спросил озадаченный Шанцев.

— Пока преступников найти не удалось, — развёл руками Рыков. — Все случаи объединены в одно дело по некоторым признакам… Милиция работает… И просит проявлять бдительность.

— А в отношении чего или кого проявлять бдительность-то? — спросил встревоженный председатель горисполкома Сафонов.

— Да дело-то такое, Сергей Борисович, — с досадой ответил Рыков. — Что пострадали сплошь известные люди. Деятели искусств, спортсмены, руководство «Брянскмебели»… Получается, что каждый из присутствующих тоже может стать следующей жертвой ограбления… Наводит явно кто-то грабителей на людей, у которых есть что взять.

— Понятно, — озадаченно взглянул на начальника милиции Шанцев. — Хотя у нас в городе нет известных деятелей искусств и спортсменов, но да, бдительность имеет смысл проявить. Заседание окончено, товарищи.

Члены бюро горкома стали подниматься из-за стола и выходить из кабинета.

— Всеволод Сергеевич, на минутку, — задержал Шанцев Рыкова. — Что происходит? — спросил он начальника милиции, когда они остались одни. — По какому признаку объединили дела?

— Только между нами, Александр Викторович. Работа дерзкая, даже наглая, почерк похож и домушник исчезает, как сквозь землю. И похищенное нигде не всплывает. Очень профессиональная работа для нашей местности, не столица, все же.

— Понятно… — озадаченно проговорил Шанцев. — Ладно, Всеволод Сергеевич. Будем иметь в виду.

Часов в начале двенадцатого позвонила Марьяна с типографии.

— Павел! Это Грачёва. У нас сенсация! — чуть не прокричала она в трубку. — Приезжайте срочно!

— Хорошо, Марьяна Платоновна, скоро буду. Спасибо за информацию, –ответил я как можно более спокойным голосом.

Через сорок минут я уже входил в кабинет директора типографии. Ганин сидел бледный и чуть живой, а Марьяна хлопотала вокруг него.

— Что у вас случилось? — спросил я.

— Двое дебилов решили техническим спиртом похмелиться, — зло ответила она.

— И где они? — не на шутку напрягся я.

— В больницу на скорой отправили.

— И что за спирт?

— Изопропиловый, — простонал Ганин.

— Опасный?

— Конечно! Это же надо додуматься было! — бушевала Марьяна.

— Так. Давайте, все успокоимся, — предложил я. — Где они его взяли?

— Да он везде здесь, это же типография, — чуть не плача, ответил Ганин.

— Макар Иванович, что у вас с техникой безопасности? — спросил я. — Кто ответственный? У вас есть главный инженер, инженер по охране труда? Надо срочно проверить все журналы по инструктажам, чтобы там комар носу не подточил. Кто у вас этим занимается? С кем мне переговорить?

Ганин закрыл лицо руками и застонал, качаясь из стороны в сторону. Марьяна бросилась за стаканом с водой. Вложив ему стакан в руку, она молча кивнула на дверь, глядя на меня, и вышла из кабинета. Я, естественно, последовал за ней через несколько секунд.

— Понимаете, Макар Иванович совмещает несколько должностей, — зашептала она, когда мы отошли от двери. — У него нет ни зама, ни главного инженера, ни, тем более, инженера по охране труда.

— Подождите, а вы кто?

— Я бухгалтер, — посмотрела она на меня с таким видом, мол, не надо меня к этому приплетать.

— Понятно… Сэкономил… А скупой платит дважды…

Эх, Ганин, Ганин. Запретили воровать, так он помимо директорской ставки на себя ещё ставок навешал или мёртвых душ наоформлял. О чём думал? Что мы его отмажем в случае чего?

— Так. Марьяна Платоновна, вы же знаете, куда пострадавших отвезли? Давайте звоните туда. Живы они или нет?

Марьяна кивнула и понеслась в кабинет директора. Минут через двадцать она дозвонилась до Склифа. Оба наших дебила, как их называла Марьяна, были живы и находились в реанимации в тяжёлом состоянии.

— Будем надеяться, что они очухаются, — сказал я, записывая на всякий случай их фамилии себе. — Макар Иванович, на всякий случай, подчистите тут всё, что не относится к плановой работе типографии. Марьяна Платоновна, проконтролируйте, пожалуйста. Это в наших общих интересах.

— Работу остановить по Конан Дойлу? — спросила она.

— Ну, а куда деваться? — с недоумением посмотрел я на неё. — Проверки той же трудинспекции нам не избежать. Это, по-любому, несчастный случай. Так что, убирайте всё с глаз долой и быстро!

— Поняла, — подскочила Марьяна и поспешила прочь из кабинета.

— Макар Иванович, возьмите себя в руки и займитесь документацией по охране труда. Чтобы все журналы были оформлены, все подписи стояли. Чтобы спирта этого, забыл, как его?

— Изопропиловый, — бесцветным голосом ответил Ганин.

— Да, он самый, чтобы его нигде тут у вас в открытом доступе не было.

Он кивнул.

Больше я тут ничего не мог сделать. Это Ганину надо было со скорой договариваться, типа, мы вас вызвали, но люди не наши, за забором у нас нашли. Чтобы этих алкашей оприходовали как неизвестных с улицы, а не работников с предприятия. А теперь что делать? Ганин все же тупой…

Надо по-любому Сатчану звонить. При Ганине звонить не стал, нечего ему уши греть. Попрощался с ним и уехал. Остановился у ближайшего телефона-автомата.

— У нас ЧП в типографии, — сказал я ему. — Два дурака техническим спиртом решили похмелиться. В Склифе сейчас в реанимации.

— Блин! — воскликнул он. — Вот, непруха! А что там с нашим детективом?

— Марьяна вывозит. А что дальше-то? Ведь проверка будет серьёзная по такому случаю. Как информация о несчастном случае на производстве по инстанциям проходит?

— Так… А где они, в Склифе, говоришь?

— Да.

— Есть фамилии? Пойду, посоветуюсь, что тут можно сделать?

Я продиктовал ему данные пострадавших, и мы попрощались.

Взглянул на часы, уже в Институт археологии ехать надо.

Москва. Лубянка.

Вернувшись с заседания Политбюро в прекрасном настроении, Андропов вызвал к себе зампреда Вавилова.

— Сведения по Авиано, Николай Алексеевич, Политбюро решило использовать против американцев, когда они сделают первые шаги в Италии. Чтобы защитить нашего агента в Вашингтоне. И к тому времени нам уже необходим детальный план, как именно мы будем реагировать. Поставлена задача разрушить планы США по размещению ядерного оружия в Италии. План реализуем как часть нашей информационной борьбы против Запада. Как придет время, необходимо организовать вокруг авиабазы как можно больше шуму. Продумать каналы подачи информации. Задействовать всех наших союзников в Италии, все лояльные к социализму силы. Показать всему миру, что американцы плевать хотели на все международные правила и нормы, не считаются ни с парламентами, ни с правительствами даже стран НАТО, не говоря уже обо всех остальных.

— Сделаем, — улыбнулся Вавилов, заметив, в каком прекрасном расположении духа находится начальник.

— И агентов, что добыли информацию по Авиано, надо обязательно отметить, — добавил Юрий Владимирович. — Молодцы!

Ай да я, ай да сукин сын, — думал генерал Вавилов, возвращаясь к себе. — Хорошо, что не отмахнулся и проверил эту информацию через резидентуру в США. А как всё было, на первый взгляд, очевидно! «Скворца» в Больцано прощупывал военный атташе Франции, и тут же в Риме офицеры Франции с такой горячей информацией… Ну, стопроцентная же дезинформация!

Вернувшись к себе, Вавилов немедленно вызвал к себе полковника Воронина.

— В общем так, Павел Евгеньевич, — с важным видом сказал он. — На самом верху принято решение использовать нашу информацию по авиабазе Авиано в операции по дискредитации США в глазах мировой общественности.

Полковник аж заёрзал на стуле от радостного возбуждения, услышав такое.

— В нашу задачу входит организация через агентов влияния на борьбу с этим решением итальянского общества, информирование прессы, провоцирование протестов около базы. Нужен шум. Как можно больше шума. Основной упор будем делать на закулисные интриги США в решении о передаче авиабазы под управление американцев в обход правительства и парламента.

— Это мы умеем, — улыбнулся довольный полковник.

— И ещё, Андропов очень высоко оценил нашу работу. Готовь представление на своих людей, я тебя тоже не обижу. И… Надо нам активнее использовать «Скворца»…

— Согласен, Николай Алексеевич, — охотно кивнул Воронин.

Поздняков Алексей Сергеевич оказался плюс-минус ровесником Ивана. Мы познакомились. Он с интересом разглядывал меня, а я его. Никогда бы не подумал, что высокий подтянутый с аккуратной стрижкой мужчина в хорошем костюме по фигуре и импортных металлических очках может оказаться археологом и экспертом-нумизматом. И кабинет — чистенький, прямо-таки вылизанный, ни одной лишней бумажки на столе. А ожидал увидеть заросшего густой бородой деда в тяжелых очках, грузного, закопавшегося во множестве старых книг, обложенного стопками исписанной бумаги…

— Нужен ваш профессиональный взгляд, — достал я кошелёк, где в обычной салфетке у меня лежали царские золотые два рубля.

Положив перед ним монету, почувствовал, как сердце начало биться чаще… К чему бы это? Отголосок ЧП в типографии?

Алексей Сергеевич взял в руки монету, вооружился лупой и подошёл к окну. Рассматривал он её не со стороны орла или решки, а со стороны тонкой грани… Потом еще магнит зачем-то поднес и хмыкнул.

— Ну, это подделка, — положил он монету передо мной. — Причём даже не прошлого века, а совсем современная.