Ревизор: возвращение в СССР #29

Глава 14

Москва. Горный институт.

Диана приехала в среду в институт специально с намерением воплотить в жизнь вторую часть своего плана в отношении Малюгиной. Та вряд ли не начнет думать над тем, кто именно ей подстроил такой сюрприз. Не настолько же она тупая, чтобы решить, что все случайно произошло. И хотя Диана была уверена, что хорошо замела следы, надо было подстраховаться. Именно этому ее настойчиво учили и куратор, и брат, и даже старичок-взломщик… А раз уж она решила, что это дело станет для нее тренировкой в деле совершенствования ее как агента КГБ, то делать все надо на совесть. Словно она уже за рубежом и из-за малейшей небрежности ночью в ее комнату ворвутся вооруженные агенты ФБР, скидывая ее на пол с кровати, и заламывая руки за спину…

Значит, теперь нужно грамотно провести операцию по прикрытию… Дождавшись окончания второй пары, Диана попросила всех задержаться.

— Товарищи, минутку внимания! — попросила она. — Я тут что подумала… Давайте соберём денег для девочки Зои Малюгиной. Я, может, и не одобряю её поведение, но дети — это святое. Надо помочь и бабушке, и ее внучке.

— Правильно, — подхватила Алёна Шевцова. — Какая ты молодец! Я за.

Диана тут же выложила пятёрку на парту.

— Кто будет собирать? — огляделась Алёна. — Свет, может ты? Сразу и передашь ей?

— Мы поругались, — недовольно ответила Виноградова. — Не хочу ничего ей передавать.

— Это же не ей, а её ребёнку! — возразил Юра Бахтин, смущенно выложив два помятых рубля. А затем, пошарив по карманам, нашел еще десять копеек, и добавил к ним.

— Ладно, давайте, я буду собирать, ребёночек такой миленький, и похож так на нее! — решила Алёна и однокурсники моментально накидали ей на парту кто рубль, кто два. Пятерку, как Диана, так никто и не решился выложить.

— Молодец, Диана, — сказал староста группы. — А мы сами и не подумали. Теперь бабке будет легче внучку поднимать… Надо еще подумать, может ей не деньгами передать, а одежду купить… Кто у нас разбирается в том, что можно купить девочке такого возраста, чтобы точно подошло?

Ну вот, благостно улыбаясь, довольно подумала Диана, — теперь стоит Зойке, если она заподозрит, что я автор этой проделки, хоть слово вякнуть в мой адрес, ее все тут же презрением обольют. И напомнят, что это я предложила собрать деньги для ее ребёнка. И даже больше всех выложила сразу же. Ну, и что хорошо, это ее снова заставит злиться!

Москва. МГУ.

Одно хорошо — пока Лера мучила меня вопросами, одна из девчонок предложила мне чаю. Отказываться не стал и с удовольствием выпил горячего сладкого чайку. Немного поднабрался сил перед тренировкой, плотно наедаться все равно уже перед ней нельзя. Сегодня нужно обязательно ее посетить. А то в пятницу едем с Бортко в Серпухов, попаду на тренировку, не попаду, одному богу известно.

Приехал немного заранее. В зале уже собирались спортсмены. Спросил у Марата, говорил ли с ним отец насчёт очереди на квартиру? Он сказал, что нашёл записку от него у себя в комнате в общаге и ничего не понял.

Стал ему объяснять свою задумку, а когда пришёл Сатчан, переключил его на него.

— Тестю уже сказал, — доложил я ему, — у него невеста тётка грамотная, главбух мебельной фабрики, поможет ему на очередь встать. А Марату надо подсказать, что, как и куда.

Сатчан кивнул и, многозначительно взглянув на меня, отвёл Марата к окну подальше от чужих ушей. Ну и отлично, дальше без меня, надеюсь, справятся…

На парных упражнениях Сатчан мне передал, что уже можно ехать на ЖБИ.

— Ещё Бортко напомнил, что в пятницу вы едете в Серпухов, — передал он.

— Я помню, — кивнул я. — На чьей машине поедем?

— Он на своей «Волге» хочет ехать. Заедет за тобой в восемь утра, будь готов.

— Хорошо. А Мещеряков не освободился ещё? Не слышал? — уточнил я. — В свете предстоящей поездки в Городню интересуюсь.

— Ничего не говорили…

— Ну, и ладно, — махнул я рукой. — А то со временем совсем швах.

Ну, я так понял, что Мещеряков во все дела Захарова плотно замешан. Потому сейчас и нужен в Москве, не может вырваться по нашему делу с музеем. А как освободится, надо внимательно на него посмотреть, что у него будет с настроением. Если паршивое, то скоро будем провожать Захарова в отставку. Хотя покер-фейс Мещеряков умеет держать неплохо, думаю, я все же, в силу житейского опыта, смогу понять, как там дела у Захарова складываются… Сам-то он нам хрен что скажет вплоть до самой развязки…

Москва. Квартира Макаровых.

— Пап, — вспомнил Витя про просьбу друга поговорить с отцом про Кубу и заглянул к нему в кабинет, — ты сильно занят?

— Нет, сын, — тут же отложил Макаров-старший какой-то документ в сторону. — Проходи.

— Паша Ивлев просил поговорить с тобой. Он отпуск планирует летом… У него есть возможность на Кубу слетать с семьей. Но он сомневается, стоит ли? У него дети совсем маленькие. Хочет узнать, как там питание? Как проживание?..

— На Кубу, говоришь? — с любопытством посмотрел на сына Семён Николаевич. — Интересно… А вот, скажи мне, как у него так все получается? Приехал в Москву из маленького городка, о существовании которого я раньше и не знал. И в «Труде» печатается, и на радио выступает. Вас балбесов шесть человек в Верховный Совет пристроил… Мне бы и в голову не пришло, что можно хоть тебя туда пристроить в самом начале учебы, а он вас туда сразу группой внедрил, причем словно мимоходом… А теперь он сомневается, стоит ли лететь на Кубу в отпуск?.. Студент второго курса! Кому рассказать, мне же не поверят…

— Не знаю, пап. Работает, наверное, много, вечно в делах… Всё время спешит куда-то…

— Работает много… Не думаю, что этого достаточно… Тут голова нужна, воображение, самодисциплина, дерзость, чёткая цель и конкретный план её достижения… Похоже, он вообще перед собой преград не видит. Я в его возрасте… Так, Куба, Куба… Женька Олейник вернулся из командировки оттуда недавно… Попрошу его поговорить с ним.

— Спасибо, пап, — ответил Витя и вышел из отцовского кабинета.

Самодисциплина, чёткая цель… А о моих успехах отец даже не спросил, — расстроенно думал Витя. — Как будто ему неинтересно вообще, что у меня в жизни происходит. Это что, на фоне успехов Павла я теперь всегда буду для отца неудачником? Блин! Может, и не очень здорово иметь такого друга?

Сразу после тренировки поехал домой и, не заходя к себе, зашёл к Малинину, чтоб время не терять. И так уже десятый час.

Серёга Белый действительно оказался у него. Не шутил тогда, получается!

— О! — обрадовались они оба. — А мы тебя ждём, ждём… Голову уже сломали с этим монтажом. Вся надежда на тебя…

Меня тут же на кухне усадили за стол и поставили передо мной сковороду с остатками жареной картошки на сале.

— Ну, это вы очень опрометчиво предложили, — придвинул я её к себе под дружный хохот мужиков. — Я же всё съем. Без обеда сегодня…

И немедленно приступил к выполнению своей угрозы.

Серёга рассказал, что в нашем распоряжении студия бального танца и секция тяжелоатлетов.

— А тяжелоатлеты — это кто? — уточнил я, проглотив очередную порцию тающей прямо на языке картошки. — Штангисты?

— Штанги, гири, — кивнул Белый. — Ещё хотят участвовать девчонки из студии народного танца… Пригодятся?

— Надо сделать так, чтобы пригодились, — ответил я. — Помнишь наказ Варданяна никому не отказывать?

— Скрипача, значит, тоже берём? — уныло посмотрел он на меня.

— А куда деваться? Кстати, скрипач точно пригодится. Так… Можно бумагу и карандаш? — попросил я. — Пишем сценарий, мужики.

Вспомнил, что на камволке ждут американцев для наладки оборудования, и решил взять эту ситуацию за основу будущего сценария. Рабочее название нашего монтажа придумали «Взгляд со стороны». История, вроде, незатейливая, приехали трое молодых специалистов с высшим образованием из Америки в Москву по работе и столкнулись с нашей советской действительностью.

На заводе, где они оказались, они знакомятся с советскими коллегами, тремя такими же молодыми людьми. Два советских парня и девушка принимают американцев гостеприимно, водят в столовую на обед, размещают в рабочем общежитии. Приглашают принять участие в общественной жизни. И по мере того, как они сталкиваются с чем-то и видят, как это у нас, они начинают вспоминать, а как это у них.

— Надо номер, символизирующий работу, показать, как работу конвейера, — предложил я, — и задействовать в нём много людей и жонглёра. Пусть секция бальных танцев придумает какой-то номер, ну, не знаю, парни в рабочих комбинезонах остаются на месте, а девчонки будут в блестящих одеждах изображать какие-то детали и синхронно переходить в танце от одного мастера к другому. И жонглёр пусть между ними бурную деятельность изображает с зажженными факелами. Если хороший спец, а если нет, то пусть с шариками, чтобы нам сцену не подпалил. Всё это под весёлую, энергичную музыку. А потом можно показать перерыв на рабочий полдень, где весь цех встанет и сделает синхронно упражнения для спины, для шеи, перерыв на отдых такой… А потом опять за работу. А американцы посмотрят на это, посмотрят и начнут вспоминать, как у них на заводе… Пусть спортсмены-гиревики номер придумают, например, гири передают друг-другу… Долго, тяжело, и с кислыми минами, под песню «Эй, ухнем!»

— Здорово! — рассмеялся Малина.

— Потом… После работы, — продолжил я, записывая весь этот поток раскрепощенного сознания, — кто-то из советских коллег пригласит американцев на внутренний конкурс заводской студии бального танца, мол, отборочный конкурс перед районным. А кто-то из наших с сожалением говорит, что торопится после работы в институт, и не попадает на конкурс. Кто-то из американцев начинает интересоваться, что это за институт, сколько стоит обучение. Ему объясняют, что институт вечерний, для работающей молодёжи, обучение нисколько не стоит, бесплатно для граждан СССР, и американец начинает вспоминать, как сам был вынужден брать кредит на обучение, который до сих пор ещё не отдал. И вынужден платить каждый месяц банку по нему треть своей зарплаты. Это будет номер фокусника, который будет доставать у несчастного американца последние деньги из карманов. Тот будет озвучивать месяц — к примеру, май, — и тут же к нему в карман за деньгами будет лезть. Потом июнь — и снова в карман. А на одежде спереди и сзади у фокусника будет крупно написано «Банк США».

Мужики уже ржали, прикидывая детали этих номеров.

— Фокусника надо одеть во фрак и цилиндр, — смеясь, предложил Малина. — Как буржуев на всех плакатах изображают.

— Правильно. Далее… На конкурсе бального танца, на котором будут выступать настоящие танцоры в красивых бальных платьях под звуки какого-нибудь вальса, американцы вспоминают, как сами вечера проводят в кабаках, и какие там непотребства творятся. Изображать стиляг в кабаке будут участники, допустим, студии народного танца, а пьяных хулиганов — секция самбо. Думаю, они не откажутся нам помочь устроить хороший дебош на сцене так, чтобы главным героям как следует досталось. Быстренько синяки им нарисуем и кровавые подтёки на губах для пущего эффекта.

— Представляю себе эту драку, — потирал руки довольный Белый.

— Да, можно целую батальную сцену устроить, — улыбнулся я. — А потом медицина. Обращение к врачу сразу после драки, допустим, с переломом руки одного из наших американцев, и получение счёта за лечение на кругленькую сумму. И опять можно привлечь фокусника, чтобы он с лицемерной улыбочкой выдал ему кредит на лечение, оставив в одних штанах и босиком. Пусть прямо в банке там разденется, когда денег не хватит, и выйдет в нижнем белье оттуда.

— Так… А скрипач у нас где будет задействован? — уточнил Серёга.

— Там будет много слов автора, — задумался я. — Пусть скрипач их сопровождает какой-то спокойной мелодией. Особенно, когда американцы будут в конце мучительно думать, может, ну её нафиг, эту Америку? И переход от советской действительности к воспоминаниям американцев будем делать через временное отключение освещения сцены и слова автора в сопровождении скрипки. А, и пусть еще там в кабаке изобьют скрипача. А перед началом его игры конферансье громко скажет — не стреляйте в скрипача, он играет, как умеет!

— Хорошо, а концовка? — напомнил Белый. — У нас же тема «День рождения Ленина».

— Концовка должна быть яркой и жизнеутверждающей, — ответил я. — Думаю, надо будет вывести всех участников одновременно на сцену, как будто на Ленинский субботник и чтоб американцы в первых рядах с носилками.

— Точно! — воскликнул Серёга.

— В одну сторону прошли с какими-нибудь мешками, изображающими мусор, — дальше продолжал придумывать на ходу я. — Обратно пусть девчонку подвезут, с которой познакомились в самом начале, как только приехали. Шутки, хохот, флирт… Потом все выходят и поют один куплет и один припев какой-нибудь энергичной патриотической песни. На этой ноте и закончим.

— А что, мне нравится, — сказал Малина. — Серёга нам как сказал, что надо монтаж ко дню рождения Ленина сделать, так я сразу подумал, ну, всё, приехали… Ничего не получится нормального. Стыдно будет по заводу ходить после такого провала… А тут же целый спектакль получается! И складно все, и к смыслу не придерешься. В том числе по этой, как ее, партийной линии…

— Ну, это же главное, чтобы не придраться было, — подтвердил я, — все остальное могут простить. Но точно не это.

— Ну вот, теперь понятно, над чем работать, — выдохнул с облегчением Белый. — Говорил я всем — нечего вешать нос, надо подождать Пашку, он скажет, что делать!

— Подождите, парни, я все-таки сначала это в комитете комсомола всё покажу, и подпись потребую сверху Григоряна. — похлопал я по тетрадным листам в клетку, исписанным карандашом. — Утвердят, и начнёте работать. Но для этого отпечатать текст ещё надо, — заметил я и поднялся.

— Ты ж только не слишком долго печатай, — взмолился Белый. — Нам же репетировать ещё.

— И костюмы шить, — добавил Малина.

— Постараюсь, парни, — пообещал я и попрощался с ними.

Дома мне жена сказала, что ко мне заходили соседи с первого подъезда. Ответил, что как раз от них и иду. Они, значит, искали меня, а я и не понял, когда к ним только пришёл, чего они меня ждут сидят?

Дети уже спали. Попил чайку с женой, обсудили текущие дела, и я пошёл печатать сценарий монтажа. По факту, перепечатал всё, что придумал у Малины, только расписал реплики главных героев и слова от автора. Номера не расписывал, пусть это будет творческая составляющая самих участников. Указывал только, что должен символизировать номер, и, к примеру, указывал то, что мы придумали. Зачем ограничивать фантазию людей? Пусть раскрепостятся как следует…

Закончил, ещё часа ночи не было. Очень помог опыт написания пьесы. Оформление не вызвало никаких вопросов. Думал только над диалогами и словами автора.

Утром в четверг сразу, без предварительного звонка, отправился на завод. Даже если Варданяна не будет на месте, просто оставлю для него сценарий, а потом позвоню, узнаю, одобрили, не одобрили? И приходить ли Белому за ним?

Москва. Лубянка.

Получив донесение от резидента в Риме, зампред Вавилов вызвал полковника Воронина.

— Ну, что я тебе хочу сказать, Павел Евгеньевич, — наморщил лоб генерал. — Итальянская резидентура докладывает, что нет никаких признаков появления американцев в Авиано. Даже о планах таких никто не слышал. Никаких признаков по подготовке к расширению аэродрома или строительства новых капониров. Никаких объявлений в местных газетах о найме работников для этих целей. Так что, можно считать доказанным, что французы ведут с нами игру через «Скворца».

Воронин поморщился, пытаясь скрыть своё разочарование, и прощаясь со своими мечтами стать генералом на этой информации по Авиано. О скомпрометированном агенте собственной спецслужбы доклад для Политбюро точно не стоит делать. Разгонят всех нафиг…

— Получается, что зарубежная разведка раскусила «Скворца» и вовсю манипулирует агентом, — задумчиво заметил он. — Использует её втёмную… И что будем делать?

— Надо хорошо подумать, — пожал плечами зампред. — Можно было бы сыграть с ними, подкидывая через неё дезу, но это не сейчас и не в обозримом будущем. Никто не поверит, что новичку доверили что-то серьёзное. Но в любом случае, сейчас делаем вид, что ничего не подозреваем и ставим этот вопрос на паузу. Всё равно, она в настоящий момент в СССР. Так что, будем думать, что с ней делать. Время до её следующего отъезда за границу у нас есть.

В комитете комсомола ЗИЛа жизнь била с утра ключом.

— О, давай, давай, — позвал меня широким жестом Варданян, когда я заглянул к нему в кабинет. — Проходи.

— Вот, Михаил Аронович, набросал сценарий монтажа, — вручил я ему папку, и помощник секретаря комитета ВЛКСМ ЗИЛа с нетерпением начал листать моё произведение. — Это предварительно. Возможно, кто-то ещё изъявит желание принять участие, тогда добавим ещё номеров.

— Хочешь сказать, — с удивлением взглянул он на меня, — что всех, кого мы предложили, ты уже смог вставить в сценарий? И он не будет выглядеть сырым?

— Ну, это уже вам судить о том, насколько хорош сценарий, — ответил я.

Варданян так заразительно рассмеялся.

— Хорошо, оставляй, не буду тебя задерживать. Работа большая проведена, — похлопал он по папке, куда убрал обратно сценарий. — Сяду в спокойной обстановке прочту.

— Как только сценарий будет одобрен, маякните, пожалуйста, Белому, — попросил я. — Они там уже все копытом бьют, репетировать хотят начинать. И попрошу подпись Григоряна обязательно с резолюцией. Если кто захочет вдруг манкировать своими обязанностями, буду ее под нос подсовывать, чтобы энтузиазм появлялся. А то я-то тут на заводе непонятно кто, темная лошадка…

— Ну, для таких целей тебе лучше подпись директора пригодится, — задумчиво сказал тот.

— Сможете организовать — так это еще лучше, — пожал я плечами. — Хороший стимул — первое дело в любой работе.

Варданян снова рассмеялся.

— Конечно, конечно. Это же и в моих интересах тоже, — хмыкнул он.

Мы попрощались, и я поехал на ЖБИ. Позвонил с проходной главному инженеру. Он встретил меня с настороженным видом, и я попросил его проводить меня к директору.

— И снова здравствуйте, Иван Николаевич, — улыбнулся я, когда мы вошли в кабинет Баклашова. — Сегодня я не как корреспондент, а как представитель Пролетарского райкома.

Его сперва вопросительный взгляд стал понимающим, и он переглянулся многозначительно с Пигоревым.

— Дмитрий Иванович, прикрой дверь, пожалуйста, — попросил он главного инженера. — Признаться, это несколько неожиданно…

— Что именно, Иван Николаевич? — улыбнулся я. — Предложение, которое вы получили?

— И это тоже, — смутился он.

— Вам предварительно объяснили, чем нам предстоит с вами заниматься?

— Мы как бы и сами не идиоты, — ответил Пигорев. — Понимаем…

— Очень хорошо, — ответил я и, всё равно, прочёл им лекцию по безопасности и обговорил шифр для звонков по телефону.

Сколько раз я это всё уже говорил, уже целая лекция отработана. Они выслушали терпеливо и кое-что новое, судя по их лицам, для себя всё-таки узнали.

— Наша с вами задача, до перехода на хозрасчёт, провести модернизацию оборудования, — сказал я. — Мы не боги, но кое-что могём. Поэтому, товарищи, представьте себе, что любой ваш каприз может быть исполнен и составьте мне список того, что вы хотели бы видеть на своём обновлённом предприятии. Под модернизацию основного производства мы с вами должны сразу запросить оборудование, чтобы занять людей, которые высвобождаются в результате этой модернизации. Поэтому я вас попрошу, добавить в этот список перечень оборудования для цеха, который будет производить, собственно, продукцию для продажи, это цветники, основания для лавочек, тротуарную плитку и прочее. Ещё нам будет нужно помещение под это производство. Если нет готового, ищите место на территории и будем новый цех возводить.

— Целое производство? — недоверчиво посмотрел на меня Пигорев. — Там высвободится-то всего пять человек.

— А что нам помешает ещё людей взять? — хитро посмотрел я на него. — И потом, пять человек, это если вы всего лишь выполните предложение Кукушкина. А если это будет масштабная модернизация?

— Кто нам её даст провести? — скептически взглянув на меня, ответил он.

— Тебе же сказали, — осадил его директор. — Не боги, но кое-что могут.

— Наше дело просить по максимуму, Дмитрий Иванович, — кивнул я с благодарностью директору. — Составляйте заявку по принципу «проси больше, дадут меньше». И ещё, надо направить докладную в ваше Министерство или Управление, предупредить их, что у вас всего два транспортёра и один всё время ломается, того и гляди совсем концы отдаст, и план может оказаться под угрозой срыва. Чтобы там заявка на новое оборудование не стала неожиданностью. Хорошо?

— Ну, это сколько угодно, — усмехнулся Баклашов.

— И про строительство нового цеха не забываем, если в том есть нужда, — напомнил я. — Прикиньте, какое необходимо оборудование туда, берите самое новейшее, чтобы качество готовой продукции было безупречным, какая площадь помещений, нужны ли проект и различные согласования. Нам ещё нужен будет розничный магазин со входом с улицы, чтобы посторонние по территории завода не шатались. Возможно, есть смысл сразу проектировать всё единым комплексом, чтобы не таскать далеко готовую продукцию. Я приеду к вам на следующей неделе. Но если вопросы какие-то возникнут, сразу звоните, не стесняйтесь.

С бухгалтером, пока что, не стал встречаться. Никакой особой деятельности на предприятии, пока и нет, тем более, не уточнил у своих, что тут с ней? Готова она работать по-новому?