Революционная сага

Дракон?

В гостиницу вернулись ближе к полуночи. Полуспящий кельнер кивнул постояльцам. Те поднялись мраморными ступеньками на свой этаж. Прошли по коридору, открыли дверь.

Еще в прихожей некурящий Евгений почувствовал — в номере пахло табаком.

Дал знак: подождите. И, сжимая в руке «Кольт», осторожно открыл дверь.

В общем зале, у окна сидел человек. Он курил папиросу.

У его ног в полосе лунного света лежала собака.

— Рихард, ты? — спросил Аристархов.

— А кого вы хотели увидеть? Колдуна?

Геллер незаметно потушил папироску об оконное стекло. Искры впаялись в стекло так, что их не удалось отчистить горничным в течение двадцати лет с лишком. Только через двадцать году мальчишки-хулиганы разбили это стекло камнем.

— Как вас пустили сюда? — спросил недовольным голосом Чугункин.

— Очень просто. Я подошел к портье и спросил, здесь ли остановились мои друзья. Описал вас, упомянул про собаку. Портье спросил, какого цвета волосы у вас, Ольга. Надо ли говорить, что с задачей я блестяще?.. В качестве приза он открыл мне номер, дабы я ждал вас уже тут.

И, встав с подоконника прошелся через номер к входящим.

Из-за спины вытащил розу, подал ее девушке.

— Это вам Ольга… Кстати, вас было легко найти — как раз по этой клумбе роз. Впрочем, ее срезали. Говорят — не положено. Не сезон.

Та розу приняла, сделала книксен, поднесла цветок к лицу, вдохнула аромат, к слову почти незаметный. Улыбнулась…

— Ой… — вдруг опомнилась она. — Вы, наверное, с дороги голодны. А мы только что поужинали.

— Не стоит. Я тоже поужинал. — кривовато улыбнулся Рихард. — Говориться же: обед съешь с другом, ужин отдай врагу. Чтоб не остаться голодным, мне достаточно было нажить нескольких врагов. Кои и завещали мне свой ужин…

— Добирались, так понимаю, с приключениями? — учтиво спросил Геддо.

— Не то слово. Если я скажу, что сам убил Черных всадников, это будет нескромно. Но если я скажу, что не убил или убил не сам — это будет неправда. Поскольку ложь хуже нескромности, я признаюсь… Я убил этих всадников.

— Всех четырех?

— Один ушел, зараза… Но я ему как минимум выбил пару зубов. Может и челюсть сломал. Теперь он не сможет жевать и умрет от голода.

— Это как? — спросил Аристархов.

— Да так… Пытались меня ограбить… Одного я пристрелил, остальных убил в драке. Совершенно никчемные люди. Заодно удалось у них найти немного денег и курева.

Аристархов покачал головой:

— Ты убил не тех… Настоящим вряд ли нужны деньги и табак…

Тогда Геддо задал вопрос, ответа на который и боялся и ждал:

— Вы встречали Лехто?

— Лехто? — притворно задумался Рихард. — Ах да, именно это имя он называл. Милейшей души человек. Обещал заковать меня в кандалы лишь для того, чтоб в них и утопить. Я смотрю, вы с ним колдуны разные. Или, как говориться, в семье не без урода?

— Вернее, мы из разных семей. А что касательно его семьи… То там уроды все… Это наследственность, стиль жизни, семейная традиция наконец… Говорят, он болел в детстве свинкой. Болезнь так и не долечили и свинка переросла в свинство. Человек он особенный, в том плане, что второго такого гада еще надо поискать… Впрочем, что с ним стало, позвольте полюбопытствовать? Тоже убит вами?..

— Ага, держи карман шире. Просидел я день в гадюшнике, в плену. Потом бежал, пристукнув какую-то шушеру. В общем, день был наполнен событиями… И знаете, что я вам скажу?

Геддо выглядел задумчивым. Новость о том, что Лехто жив, его явно расстроила. И то, что Рихард обращается к нему, колдун понял не сразу.

— Что?.. — переспросил Геддо после изрядной паузы.

— Знаете, первой моей мыслью после побега из плена было то, что от этого колдуна надо убираться. Бежать — долго, старательно и не оглядываясь. Сначала из этой губернии, затем из страны. Еще лучше — покинуть этот материк, драпать до Патагонии! В Антарктиду к пингвинам! Но потом все же задумался: а какого лешего? Я видел немолодого человека, с ним — может десяток-другой полусолдат. Пытался казаться при них бодрым, смелым… Затее бежал, через ночь, через мороз, и ломал голову: из-за чего это происходит. Вы мне не хотите это объяснить?

Геддо покачал головой:

— Давайте поговорим об этом утром?

— Отчего утром? Как по мне — сейчас самое то время. А то, я, может, ночь спать не буду.

— Утром…

Но Рихард был настойчив. Это была принципиальность человека получившего по морде.

— Сегодня. Я бы даже сказал: немедленно. Потому что утром вы наверняка исчезнете. Впрочем, сделаете это, как вам будет казаться, нам во благо. А я к слову, я имею ордер на ваше убийство. На ваше, и на убийство того колдуна…

— Я тоже… — добавил Аристархов.

Геллер посмотрел на него без удивления. Кивнул, продолжил.

— В общем, если я вас сейчас пришибу, часть задания я выполню. Но я не буду этого делать. И даже не знаю почему. Может, вы мне назовете причину?

— Я спас вашего друга… — напомнил Геддо.

— А хотите, я его пришибу для гамбургского счета?

Геддо посмотрел по сторонам, вероятно ища поддержки. Ее не было: Клим потупил взгляд, зато Рихард и Евегений смотрели чуть не зло.

— Говорите. — наконец проговорила Ольга. — Чего уж тут. Облегчите душу. Я тоже хочу знать, из-за чего рисковала. И рискую…

И колдун сдался:

— Дело касается одного дракона…

— Это, что ли того полковника, которого сегодня убили? — спросил Аристархов. — Забыл фамилию…

— Да нет. Полковник был все же человеком. Это касается, наверное, последнего дракона земли.

— Весьма забавно. — согласился Евгений. — Только драконов не бывает.

— И что стало с тем драконом? — не обращая внимания на Аристархова, улыбнулся Рихард.

— Он издох. — сообщил Геддо.

— Вот еще! Как может издохнуть то, чего нет?..

Но Аристархова перебил Рихард:

— Неужели дохлые драконы так высоко ценятся? И что, Лехто ищет его могилу?

— В некотором роде. Этот дракон принадлежал некогда великому колдуну по имени Ву.

— Ву? Что-то слишком простое имя для колдуна. — вмешалась Ольга. — Я вообще-то думала, что имена волшебников должны быть на две-три строки.

— Ну да. Ву. Когда он принял это имя, на свете не все вещи были названы, поэтому он мог выбирать. Ву оставил после себя зашифрованные дневник — знаменитую "Пегую книгу". Ее пытались расшифровать, даже раз размножили типографским методом. Но покамест никто не смог прочесть даже часть. Существует даже мнение, что это вовсе не код, а тетрадь, в которой Ву расписывал перо. И как мне сейчас служит пес, ему испокон веков служил дракон. Но в конце-концов тот умер от старости. И Ву тоже решил откланяться. Не то умер, не то отправился путешествовать по мирам, не то пребывает где-то рядом с нами… Но прежде чем уйти, то, что было накоплено, закрыл в горе, путь в нее защищает мертвый дракон…

Немного подумав, Геддо махнул рукой, продолжил:

— Мало того, есть версия, что умерший дракон был не последним, а предпоследним. Он может нырнуть в море, и вынырнуть через несколько месяцев и за триста верст. Сможет сжечь город. А ведь молодой дракон — что сырая глина. Что из него вылепишь, то и будет. И важно, кто дракона воспитает, как воспитает…

— И вы знаете, как туда пройти? — спросил Рихард.

— В некотором роде. По его просьбе была составлена указующая карта, которая тут же была разбита на части. На одном листе были нарисованы некоторые дороги в этой местности, на другой — остальные. На иных листах поместились реки и озера, леса, холмы… И если листы наложить один на другой, то можно будет увидеть полную карту. А затем части этой карты были разосланы почтовыми голубями по свету.

— Я так понимаю, у вас тоже имеется часть этой карты. — предположил Рихард.

— Да. И самая главная.

— Но без остальных она мало что значит?

— Именно так.

— Тогда, наверное, вы нам можете ее показать?

— Легко.

Из своей сумки Геддо достал деревянную тубу. С пронзительным скрипом снял хорошо притертую крышку. Из тубуса извлек листок бумаги.

Продемонстрировал его присутствующим — бумага была тонкой, почти прозрачной.

Затем, вернул бумагу на место.

Долго никто не мог ничего сказать. Наконец, заговорил Аристархов:

— Вы ничего не спутали?

Геддо покачал головой.

— Но насколько я мог рассмотреть, на бумаге имеется только одна пометка. Или я что-то пропустил?

За поддержкой Евгений повернулся к Геллеру. Тот молча кивнул: да, именно так…

— Не сильно впечатляет.

— На самом деле многие истины выглядят не особенно значительно.

— И что отождествляет этот крест?

— Остальные листы соберут карту — с лесами и реками, дорогами и селами. Но моя даст положение на местности… Координаты.

— Глупости какие-то. Координаты никто крестом не обозначают. Должны быть цифры, ориентиры.

— Это место будет видно за версту. Все говорит о том, что схрон будет таким, что мимо него не пройти.

Рихард пожал плечами, печально улыбнулся:

— Я бы на месте этого Лехто искал бы не карту, а картографа. наверняка он что-то запомнил.

Геддо покачал головой:

— Не выйдет… Были такие хитрые…

— Почему? Вы что, его убили?

— Отнюдь. По условию контракта ему обещали вернуть юность… И избавить его от некоторых воспоминаний.

— Скажите… — задумчиво проговорила Ольга. — А Лехто тоже получил свою часть карты?

— Вероятно, получил. Несомненно, он получил не только свои, но и чужие части… Лехто, безусловно, лучший. Может быть даже величайший. И ему взбрело в голову, что в один день он станет единственным. Его проклинать или насылать порчу — бесполезно. На него наведено сотни, если не тысячи порч. Есть мнение, что некоторые он распознает и возвращает назад.

— И что там находится? — не вытерпел Аристархов. — Вероятно, банальные сокровища?

— Нет… Вернее, они там тоже есть, но дело совсем не в них. Гораздо важнее знания, библиотека, которая осталась после Ву. Но наверняка там есть что-то неожиданное… Потаенное…

Геддо говорил спокойно, проникновенно. Выглядело так, словно дедушка читает сказку на ночь. Еще немного, и его слушатели разбредутся по комнатам, лягут в свои кровати, заснут крепко и им присниться…

Да и неважно, что приснится…

— Пожалуй, пора спать… — зевнула Ольга.

— Да, пора… — кивнул Рихард. — Завтра продолжим. А вы, милейший волшебник, не думайте бежать. За пулемет и серебряные пули к нему полсостояния отдал, и теперь этого так не оставлю. Сбежите — за вами начну гоняться и я… А уж поверьте — опыта у меня в поисках много. Останетесь — завтра подумаем, что делать. Ибо как говорят малороссы "Вместе хорошо и отца бить"…