Резидент. (стадия 1-3)

3.3

Не прошло и трёх минут, как трубач сказал, что нужно двигаться, – муравьи могут быть, где угодно. Действительно, мы очень рискуем, сидя здесь. Но, надо сказать, что в данный момент здесь везде небезопасно. А двигаться всё равно надо. И мы пошли.

Шли в обход того места, где были замечены мелкие твари. По откосу, засыпанному щебнем. Ноги по колено утопали в щебёнке, та со звонким шелестом ссыпалась вниз, производя ненужный шум, который может привлечь врага.

Другого пути нет, во всяком случае, пока. Нужно сделать крюк, а потом выйти к вершине кромки кратера, чтобы потом спуститься вниз с другой стороны дремлющего вулкана. Подняться на кромку нам всё равно придётся, так как впереди серел отвесный обрыв: вот, по нему-то не пройдёт даже самый искусный скалолаз со всеми своими приспособлениями.

Нас постоянно тянуло вниз; камешки сыпались, словно водопад, увлекая своим весом наши лёгкие тела. Мы боролись с этим каменным течением, что есть сил, но понимали, что как бы мы не старались, нас всё равно сносило всё ниже и ниже; а там, внизу, у подножия горы – неизвестно, где – начинаются мины. На землю нельзя. Надо выше, как можно выше.

Я весь взмок. Противно, мерзко… и гадко на душе. Случай с сослуживцем трубача до сих пор не выходил из головы. Но это война! Надо быть стойким, чёрствым, сильным. С силой ещё туда-сюда, а вот чёрствым как-то не получалось быть… Хоть и прошёл я тюремную «школу жизни», но война – это совсем другое дело; она обнажает все твои скрытые качества похлеще всяких других «школ»; открывает твоё истинное лицо, выводя тебя и всех остальных на чистую воду; твои поступки не могут быть притворными; ты не сможешь долго скрывать свои мысли, притворяться другим; если ты что-то скрываешь, это непременно вылезет наружу. И от этого последнего факта лично мне становилось не по себе. Ведь я скрываю! Долго ли ещё смогу скрывать?..

Не весело…

После ожесточённой борьбы со щебнем, мы всё-таки вышли к вершине, оставив позади отвесную скалу. Совершенно выбились из сил. Буквально падали на ровном месте. Нужен привал; хоть чуть-чуть перевести дух.

Трубач с громким выдохом опустился на землю. Я последовал его примеру. Вокруг тишина.

Мы сидели около большого корявого дерева, не знающего, что такое листва; росло оно посреди разноуровневой полянки, устланной бурым мхом. Мы уже практически обогнули кратер. Оставалось лишь немного пройти вперёд и можно спускаться.

Небо посветлело уже давно, но бесконечная серая дымка окутывала всю эту планету непрозрачным покрывалом.

Несмотря на то, что я выдохся и выжат, как лимон, в голове вдруг появился интересный вопрос, который я и задал трубачу:

– Слушай, а как же мы спустимся к подножию? Ведь там мины.

– Нет. Спускаться в самый низ мы не будем. Да мы и не успеем. Нас заметят раньше.

– Заметят и?..

– И подлетят. Заберут.

– Точно? А стрелять не будут? Может, нас сначала изрешетят и только потом начнут изучать, кто мы такие?

– Не мели херни, вюр Кирпе! Наша техника позволяет рассмотреть блоху за сто километров. Вот, если бы я не потерял свои побрякушки, мы бы смогли идти уверенно.

– Не понял.

– У меня был муравьиный детектор. Я бы включил его, и мы бы пошли. Детектор идентифицирует муравья за пятьдесят метров. Да и гранаты у меня были, тоже противомуравьиные. Бросишь, она хлопнет, и распыляется повсюду химикат, который сжигает этих тварей запросто. А всё осталось в песчаном болоте. А то, что удалось спасти, вышло из строя.

– Да, ты говорил.

– Поэтому, дядь, мы так мучаемся и идём вкруговую. Рискуем. Чёрт… – Он глубоко вздохнул. – Как жалко Граппудра. Мы с ним только сегодня вместе завтракали, он обещал мне показать свою родню на карточке. Скрывал, что его мать краккатка.

– Это народность?

– Да. Живут краккаты на севере, почти в постоянной мерзлоте. Лета у них совсем нет. Не знаю почему, но многие считают их второсортными. Дебилы только так считают, понятно! Ну, почему они второсортные? Чем они отличаются от нас? Своим приплюснутым носом? И что? Глаза у них чёрные! И что? Что они, после этого не люди?! Дебилизм какой-то.

Трубач ещё что-то хотел сказать, но не успел. В небе бесшумно пронеслась быстрая тень. Мы вскинули головы.

– Виман! – воскликнул трубач. – Это конец.

– Это виман?

Никогда раньше не видел виман. Говорят, что этим летательным аппаратам миллионы лет, и за всё это время они нисколько не изменились, ни технически, ни формой. Даже в летописях и религиозных книгах упоминались эти летающие машины. А ещё я слышал, что где-то в галактике существует планета, где население каким-то образом сохранило знания древних и откопала остатки виман, после чего тем людям удалось построить такие же машины. На вид они кажутся неказистыми, но управляемость невероятная, быстрота молниеносная, с места набирают несколько махов за долю секунды. Возможности у таких машин просто фантастические. Даже алайцы – насколько бы продвинутыми ни были – до сих пор не могут в полной мере повторить эти технологии. Алайские учёные сотни раз пытались связаться с той планетой, на которой живут виманоделы, но те не отвечали, даже попытка подойти к их планете тут же пресекалась.

А тут – виман! Откуда? Неужели та таинственная раса, название которой я даже не знал, решила ввязаться в войну?

Тут же спросил у трубача:

– И что, много их тут?

– Лучше спроси, за кого они!

– И за кого?

– Очень интересный вопрос! Никто толком не знает. А мне кажется, что они за Сико и Ливекс, будь они неладны! Чёрт! Нас засекли!

– Что будем делать? Прятаться?

– Бесполезно! У них биосканеры, бьющие на километр вглубь. Хоть полностью заройся, всё равно вычислят! Нам конец, дядька!

Между тем, виман медленно описал плавный круг и стал приближаться к нам. Изящная выгнутая поверхность поблёскивала от влаги. Над полусферой виднелось нагромождение куполов и непонятных отростков; вся эта махина была не больше тридцати метров в диаметре, и если посмотреть на неё издали, то создавалось впечатление, что на тебя надвигается чья-то голова в шляпе. Неординарное зрелище, вычурная машина, даже чем-то смешная, но в данный момент она показалась мне невероятно страшной. Как будто бы на тебя надвигается непреодолимая, нерушимая стена, которая раздавит тебя – букашку – и не заметит этого.

В голове всплыло воспоминание о том, что виманы могут воздействовать ментально на врага. Может, этот страх как раз и есть то самое воздействие?

Думать некогда. Да и что делать, не понятно. Даже трубач прильнул спиной к корявому стволу и не отрываясь смотрел на эту махину.

Бежать бесполезно. Надо смириться. А смиряться как-то совсем не хотелось. Неужели, конец наступит так скоро? Нет. Надо всё-таки что-то делать. Пусть смеются надо мной те, кто сидит сейчас в этом вимане, но я всё же повеселю их и попробую побежать.

Я схватил трубача за плечи, развернул и толкнул его за дерево. Потом толкнул вперёд. Вперёд! Вперёд! Беги, дурень, спасайся! Он, словно послушная заводная кукла, побежал туда, куда я его толкал. Мы бежали теперь рядом. Без оглядки. Сзади тихо. Мёртвая тишина, но это не означает, что там никого нет. Сзади таинственный и опаснейший враг.

Споткнувшись о камень, я чуть было не упал. Надо обернуться. Страшно, но я всё же посмотрел назад… И встал, как вкопанный.

– Виман! – крикнул я. – Он исчез!

– Что?..

Трубач остановился и повернулся назад. Сзади никого. Ушли? Вряд ли.

Повернулись мы с трубачом, чтобы продолжить бежать туда, куда бежали и снова оба оторопели. Виман! Он появился, словно призрак прямо перед нами. Из ничего. Совершенно бесшумно. Завис над кратером и не шевелится, словно нарисованная кем-то картина.

– Я же говорил… - обречённо вздохнул трубач и упал на колени. – Всё. Не могу. Не хочу. Пусть стреляет, убивает, разрывает! До росы мне!

Н-да-а… По-моему… по-моему мне тоже… «до росы». Теперь. От него не скроешься.

Виман висел над кратером в полной тишине до тех пор, пока вдалеке не послышался гул. Немного погодя появились три блестящих летательных аппарата, похожих на тот, что разворотил броневик, где мы ехали. Окончательно расстроившийся трубач издал обречённый стон, после чего повалился на землю, отбросив винтовку в сторону. Что-то он расклеился, надо бы его поддержать.

Я крикнул что-то ободряющее и попытался его поднять. Тяжёлый паразит! И вставать не хочет. Отмахивается и верещит. Да, расклеился он, не вынес всех напастей. Но на то и нужен напарник, чтобы вовремя подставить плечо.

Вот я и подставил: изо всех сил навалился на него, перевернул на спину, наорал, даже ударил ладонью по шлему, после чего схватил за руку и потащил вверх.

Всё-таки у меня получилось поднять этого остолопа. «Ну, и дальше что?!» - орал он, а я настырно толкал его куда-то в сторону, – там виднелись заросли кустарника, а кустарник может послужить укрытием. Укрытие – так себе, но другого ничего нет. Стрелять без толку. Винтовка болталась за спиной лишним грузом, но выбрасывать нельзя, – может пригодится.

Бежим.

Нырнули в кустарник. Благо, это не колючки с ядовитыми шипами. А в это время как раз подоспели летающие треугольники. Я сразу узнал их – на таких я летал когда-то в армии. Характеристики неплохие, но до полного совершенства далеко. Как боевые машины они чего-то стоят, опасаться их, конечно же, надо. По углам треугольника должны прятаться ракеты, обычно их девять штук; на каждой вершине треугольника – набор мощных пушек: лазерные, звуковые, плазменные и механические; двигатели «плавающие» – могут передвигаться по периметру всего треугольника почти моментально, отправляя аппарат в любою сторону относительно горизонта; чтобы подняться вверх или опуститься, есть у него вспомогательные антигравы, срабатывающие мгновенно; броня Б класса (средняя); максимальная скорость – пять мах; истребитель второго класса – многоцелевой. Всё это врезалось мне в память ещё с армии и не забуду я это, наверное, никогда. Не думал, что когда-нибудь мне пригодятся эти знания.

Трубач сидел на земле, уставившись на истребители. Видок у него, конечно, жалкий. Он моргал, хлюпал носом, потирал ушибы и молчал. Да, надо поддержать товарища.

– Не дрейфь, солдат, прорвёмся, - сказал я.

– Нас сейчас изжарят, - ответил он и посмотрел на меня глазами нашкодившего пса.

Внутренне улыбнувшись, я попытался придать своему голосу побольше уверенности и бесшабашности:

– Ну, если изжарят, то так быстро, что ты этого даже не заметишь.

Наверняка моя улыбка получилась натянутой и фальшивой. Признаться, я и сам сдрейфил, но пытался держаться.

И тут трубача немного прорвало:

– Отличная новость! Всю жизнь мечтал! А я знаю, что эти гады способны пытать тебя огнём целыми часами, а ты будешь висеть вверх ногами и орать от боли!

– Кто тебе сказал, такою чушь?

– Никто. Сам знаю.

– Да ни черта ты не знаешь!

– Да!? – воскликнул трубач. – А что, ты знаешь до… до чёрта?!

– Знаю.

– Откуда?!

– Я в армии служил.

– А! Охренеть! А я, по-твоему, в игрушки тут играюсь! Тоже мне!.. Откуда тебе знать, на что способны эти сволочи?

– В армии я был лётчиком. И летал примерно на таких штуках.

– Да-а?! – Его глаза полезли из орбит.

– Да. Ну, и не только на таких. Нас учили летать на разных… штуках…

Договорить я не успел. Меня перебил звук двигателей, прижав нас к земле.

Истребители пронеслись мимо, рассыпались веером, описали вертикальную окружность и стремглав понеслись в сторону вимана. Виман всё ещё невозмутимо висел над кратером и совершенно не двигался; похож он был на яркое изваяние, спокойное и величественное.

Спустя две-три секунды, истребители пронеслись близко от вимана, слегка удалились, а затем снова развернулись.

Что они делают? Для чего все эти манёвры?

А чуть попозже всё стало на свои места. Оказалось, истребители не охотились за нами, им нужен был виман!

После череды облётов и фигур высшего пилотажа последовал предупредительный выстрел. Истребители пустили плазменные импульсы чуть пониже вимана. Сделали круг и снова выстрелили. Виман, как отрешённое божество, висел на своём месте.

А что делать нам с трубачом? Я решил воспользоваться тем, что истребители заняты виманом и незаметно улизнуть. Но для этого нужно было преодолеть открытый участок и бежать дальше по широкой кромке кратера к нужному месту для спуска.

План идиотский! А другой что, есть? Во всяком случае, в голову ничего другого не лезло.

После некоторых препираний, трубач всё же согласился выбежать из укрытия; да и укрытием это вряд ли можно было назвать; всё равно все знают, где мы находимся. Толку – ноль, от того, что мы тут сидим – ждём, когда в нас врежется шальной плазменный заряд!

И мы побежали.

Некоторое время всё шло очень хорошо, но один из истребителей решил подпортить нам жизнь. В шагах в пяти от нас внезапно разорвался большой камень. По телу прошёлся огненный град. Мы повалились на землю.

Трубач сразу же оповестил меня о разгерметизации своего скафандра.

Это плохо. Чёрт…

Пришлось спрыгнуть в маленькую ложбинку, где мой спутник наспех заделал три пробоины, отодрав от предплечья спас-комплект. Спас-комплект меня повеселил – тюбик быстросохнущего клея и несколько лоскутов специальной ткани. Но, несмотря на убогость комплекта, он всё равно помог. И мы снова выскочили на дорогу… Если это вообще можно было назвать дорогой.

А в это время истребители принялись за виман основательно. Я даже приостановился, когда треугольники открыли огонь на поражение. Но это только называется «на поражение»! Плазменные росчерки проносились прямо сквозь виман, не причиняя ему никаких неудобств! За плазмой последовали ракеты в количестве восемнадцати штук: истребители одновременно выпустили по две ракеты с каждой своей вершины.

Управляемые цилиндры понеслись к цели. Видимо, координаты цели у каждой ракеты были идентичны, потому что все восемнадцать боеголовок вмиг встретились в самом центре вимана.

Это был невероятный взрыв! Ослепительная вспышка, волна раскалённого воздуха, адское пламя, неописуемой силы удар!..

Хоть мы и находились почти в километре от эпицентра, но нас тут же смахнуло и понесло чёрте куда, как две пылинки. Тело получило оглушающий удар. Скафандр превратился в раскалённую сковородку. Ничего не слышно и не видно!..

Затем ещё один удар… Но это уже не ракеты – это я упал в заросли кустарника.

Неужели живы? Не верю! После такого невозможно выжить! Но поверить придётся, потому как всем телом я ощущал невыносимую боль. В голове шумело, мир вокруг кружился, скафандр раскалён, и каждое движение приносило новую порцию боли.

Где-то на краю подсознания я услышал отдалённые звуки. Это бой. Вернее, не бой – это истребители кидаются на виман, как мелкие шавки на слона.

На виман?..

Разве его не разорвал тот взрыв?!

Преодолевая болевой спазм, я слегка приподнял голову. Увидел мечущиеся треугольники.

Виман… всё так же висел на своём месте. Невероятно… Ему хоть бы что! Такой адский взрыв должен был разнести его на молекулы, а виман даже с места не сдвинулся! Как такое может быть? Из чего он сделан? Да и, настоящий ли он? Я отлично помнил, как сквозь него пролетали плазменные заряды и взорвались на стенках кратера. А он плевал на них, на всех, и продолжал висеть, и хоть бы хны.

Стоп, а где же трубач? Я медленно поворачивал голову из стороны в сторону. Тяжёлые веки еле-еле двигались, самопроизвольно закрывались. Я понял, что могу в любой момент потерять сознание.

Где-то в голове пронеслась мысль о том, что если мой скафандр так пострадал, то что же со скафандром трубача, который не мог похвалиться совершенством! Трубач, скорее всего, уже труп... Жалко парня, хороший был человек… добрый, отзывчивый и бесхитростный…

Свинцовые веки закрылись сами. Я этого даже не заметил. По телу прошёл сжимающий кожу холодок; мурашки; писк в ушах; одурманивающая слабость…

По-моему, я потерял сознание… Хотя, может быть, и нет – сказать трудно.

В какой-то момент почувствовал, что тело налилось свежестью, воздух приобрёл кисловато-сладкий привкус. Словно бы микроскопические иголочки прошлись от пяток до макушки, от чего волосы встали дыбом. Странно… что всё это значит?

Дыхание выровнялось. Полегчало. Боль поутихла. И тут до меня дошло: скафандр! Он лечит меня! Как я мог забыть! Это же входит в его функции! Скафандр, как и я, – часть корабля, мы – единое целое. Эта часть корабля, которая выжила, помогает теперь мне встать на ноги.

И всё-таки, где трубач?..

Не прошло и минуты, как я смог сесть.

Кругом – густые заросли; ветки кустарника упругие, гнущиеся были переплетены, словно паутина. Я сидел, как в гамаке. Очевидно, удар от падения был смягчён именно этими ветвями, так что, мне повезло. Но повезло ли трубачу? До сих пор его нигде не было видно. Надо поднимать задницу и искать его.

Невдалеке постоянно мелькали истребители, которые тщетно обстреливали виман. Странный какой-то корабль. Для чего он здесь появился? Мы с трубачом ему, оказывается, не нужны; в бой с истребителями он не вступает… Тогда, что он тут делает? Но об этом можно подумать и позже, главное, найти моего спутника.

На какое-то мгновение в голове у меня промелькнула мысль о том, что сейчас именно тот момент, когда я могу запросто сбежать; я не забыл, что на самом деле я пленник, и этот трубач ведёт меня в тюрьму. В тюрьму очень не хотелось. Но, помнится, трубач говорил правильные слова, что без него я здесь пропаду. Именно так. К сожалению, именно трубач меня и спасает сейчас, без него я останусь на этой планете и конец мой будет очень мучительным. К тому же этот малый мне понравился несмотря на то, что киппон да к тому же ещё и вояка, а вояк я терпеть не мог.

Но трубач… Не мог я его бросить. Просто не мог.

И я начал копошиться.

Кустарник был до такой степени плотный, ветки так сильно переплетены, что продраться сквозь него было невозможно. Придётся лезть прямо по ветвям.

Впору было удивляться, как я так быстро пришёл в себя и мог двигаться! Я удивлялся и продолжал ползти по-пластунски по ветвям кустарника, словно бы плыл по морю. Кустарник был похож на плоское поле: бледно-жёлтая долина или груботканое полотно. О таких растениях я никогда не слышал. Впереди увидел вмятину. Вмятина чуть больше человеческого роста. Наверняка там лежал мой спутник. Мёртвый? Сейчас узнаю.

Подполз и увидел его. Трубач лежал в гамаке из ветвей… и шевелился! Живой! Нырнул к нему.

– Ну, как ты?

– Пошло бы оно всё к чёрту!

Да, живой дядька! Я сам не заметил, как расплылся в довольной улыбке.

– Скафандр цел? – спросил я его.

– По-моему да. Даже странно.

– Сам как?

– Ну, меня только что зафутболили, хорошенько приложили об стену, потом поджарили, а потом положили тут в травы мариноваться до готовности. А так, ничего, жить буду.

Я улыбнулся. Хорошо, что он выжил.

– Пора валить отсюда, дядька, - сказал он и начал барахтаться в ветвях.

Постоянно шипит, отдувается, кряхтит, но лезет. Видать здорово его приложило и поджарило. Но главное, что все кости целы – мясо нарастёт!

Минут пять мы лезли по ветвям. Всё это время над нами проносились истребители, которые до сих пор пытались хоть как-то навредить виману. Постоянно что-то взрывалось, сверкало, грохотало, урчало, а виман парил над кратером и в ус не дул.

И когда мы всё же выпали на землю из кустов, трубач повалился на спину и застонал, после чего громко выругался, помолчал немного и сказал:

– Там, за нами спуск. Нам туда.

– Мы пришли?

– Нет. Надо спускаться. Там нас должны подобрать…

Не успел он договорить, как чуть ли не над нашими головами пронеслись несколько машин.

– Это наши! – завопил трубач. – Мы спасены!

– Думаешь, они нас заметили?

– Ещё бы! Заметили уже давно, только хотят немного отпугнуть тех гнид, что сюда поналетели.

Он оказался прав. Несколько истребителей вонзились в стройный ряд противника, и началась мясорубка. «Наши» истребители были почти такими же, лишь с некоторыми отличиями. Самое заметное отличие – они были полностью белыми.

Вокруг вимана завертелось сражение. Плазменные разряды перемешивались с ракетными ударами. Ракет у противника осталось мало, поэтому вскоре цилиндры перестали летать. Но звуковое оружие, плазма и невидимые глазу лазеры применялись весьма охотно.

Пространство над кратером превратилось в кашу. Всё мелькало, переливалось, блестело, сверкало, гудело и искрилось, взрывалось и дымило!.. Мешанина страшная. Нельзя было даже понять, где кто, и кто в кого стреляет.

Но это меньше всего интересовало меня. Нужно спускаться. Нельзя медлить.

И мы двинулись вниз.

Чёрт его знает, что произошло, но успели пройти мы немного. Вдруг воздух вокруг задрожал, наполнился низким звуком, потяжелел. Верхушки корявых деревьев пригнулись. Мы с трубачом были в буквальном смысле слова прижаты к земле невидимым прессом. Двинуться было нельзя. Все внутренности сжались, а в голове появилось чувство, что вот-вот весь мозг разорвётся на мелкие ошмётки.

Что, чёрт возьми, происходит?!

Напряжение длилось несколько секунд, потом исчезло. Мы, кряхтя, уселись на землю. А так как прошли мы совсем немного и не успели даже дойти до спуска, события, происходящие над кратером, всё ещё были видны.

Виман – как и положено – висел на своём прежнем месте, не сдвинувшись ни на миллиметр. Но зато все истребители застыли в воздухе, словно марионетки. Все – и «гниды» и «наши». Но это ещё не самое странное! Все плазменные заряды, мелкие боеголовки и какие-то обломки тоже висели в воздухе без какого-либо движения.

Словно бы внезапно остановилось время! Всё застыло. И только теперь величественный властелин – виман – начал своё медленное восхождение: он двигался вверх, словно божество, управляющее всем мирозданием. Поднявшись на определённую высоту, он снова застыл. И после этого стали происходить странные действия.

Было видно, как корпус вимана слегка переливается, кое-где на нём появлялись бледные размытые вспышки, и тут же один за другим истребители начали свой танец. Это был танец – по-другому назвать это явление невозможно. Истребители, которые только что носились вокруг, как разъярённые шершни и плевались адским огнём, как вырвавшиеся из преисподней дьяволы, медленно кружились и выстраивались в цепочку.

Все плазменные заряды потухли в воздухе. Обломки постепенно растворились без следа.

А истребители медленно опускались вниз. При этом блестящие холодным металлом «гниды» отлетали в одну сторону, а «наши» – в другую.

Бесшумно, медленно и плавно они разлетались в разные стороны. «Наши» приближались к тому месту, где сидели мы с трубачом. А «гниды» отлетали к противоположной кромке кратера.

Виман снова стал набирать высоту.

Противники были отдалены друг от друга и аккуратно посажены на землю.

Всё остановилось.

Воцарилась полнейшая тишина.

Я сидел заворожённый, наблюдая этот невероятный и величественный спектакль. Трубач сидел рядом.

Мы смотрели на виман, а он – высоко, словно ангел – поблёскивал и переливался разнообразными цветами.

А потом… он просто исчез. Мгновенно. Словно бы его и не было никогда, а то, что мы видели – просто видение.

Он исчез.

Сразу после этого появились звуки. Зашумел ветерок, заскрипел кустарник, послышалось дыхание, даже сердца стук стал уловим.

Время вернулось в это измерение.

Трубач выпученными глазами посмотрел на меня.

– И что это было? – спросил он.

– Ты меня спрашиваешь?

– Да.

– А-а-а… - протянул я и многозначительно замолчал.

Так, завороженные фантастическим спектаклем, мы сидели ещё некоторое время, не в силах даже пошевелиться. А вот «гниды» опомнились первыми. Их машины тут же взмыли в воздух. Наши тоже были не лыком шиты и тоже взмыли ввысь.

И снова понеслось…