Ржавый ангел

Глава 10. Катушка

Они вышли ранним утром. Легкая туманная дымка висела над седой травой. Предрассветные сумерки рыхлились и редели. Утро было непривычно тихим.

Гриф шел впереди, время от времени менял направление. Он двигался в темпе и уверенно. Изредка кидал гайки, совсем не пользовался детектором и не сверялся с картой. Алексей допускал, что у сталкера феноменальная память, но порой, казалось, тот здесь бывал.

Вдалеке за сухой травой и редким кустарником что-то ярко поблескивало. Этот блеск они увидели издалека. Среди хмурого пасмурного утра он был необыкновенно чистым и искристым. Несмотря на то, что маршрут проходил правее, заинтригованные они приблизились, как оказалось, к пруду, поросшему рогозом и осокой.

- Откуда здесь лед? - шепотом спросил Алексей.

Гриф ничего не ответил, лишь внимательным, цепким взглядом обводил искристое зеркало.

Они смотрели на неподвижную, вздувшуюся рыбу - мутанта вмерзшую в лед. Рыба длинной тридцать сантиметров, с гипертрофированной головой, безглазая, с частоколом мелких зубов была покрыта белесым пушком - плесенью. Алексей занес ногу.

- Нет, - вскрикнул Гриф, но было поздно. Алексей топнул по льду. Через мгновение, казалось дохлая рыба, изогнулась, мощно вильнула хвостом и в сонме брызг выпрыгнула из воды, которая только что была льдом.

От неожиданности Алексей вскрикнул, провалился по колено в пруд. Ощутил, как вода сдавила ногу, холодом обдала голень и затекла в ботинок. С вытаращенными глазами он развернулся и ухватился за камыши. Рыба мутант впилась в ягодицу, туго обтянутую хебешкой. Вопя, цепляясь за стебли, Алексей лез из воды. Множество рыб выпрыгивало из пруда целя в человека. Энергичные они, словно томящиеся в засаде долгие дни, наконец, дождались своего момента. Некоторые ударялись, отскакивали, некоторые пролетали мимо, но были и такие, которые находили добычу. Алексей вдруг ощутил в груди разрастающуюся ледяную глыбу, будто холод воды каким-то образом перемещался под ребра и вымораживал его изнутри. Такое состояние он пережил однажды, когда ехал зимой с Юрком в соседнюю деревню за фельдшером в раздолбанном запорожце без лобового стекла. Кравчук Степка умирал - напился «зеленки» с «корвалолом». Они так спешили, что и одеться толком не успели. Когда приехали в Луки, промерзший до костей Алексей ощутил себя льдиной. Той же ночью, несмотря на выпитые лекарства, слег с температурой под сорок и пневмонией. Все напрасно. Степку хоронили с повязкой от подбородка до носа – зеленку не смогли отмыть.

Мощным рывком Гриф выдернул Алексея на берег, а в следующее мгновение швырнул в пруд гранату: «Беги!», - заорал он, отстреливая из пистолета летящих, как снаряды, зубастых тварей. Алексей бежал, согнувшись и хлюпая ботинками. Три рыбины вцепились ему в спину и с остервенением рвали ткань. Если бы не разгрузка и бронежилет, раны могли оказаться такими же, как на ягодице.

Гриф ножом разжимал мертвую хватку. С сухим каленым хрустом ломались зубы-иглы. Сталкер держал за хвост, вздрагивающую рыбину, и хладнокровно между хрящами резал соединительную ткань.

Алексей стоически перенес обработку раны антисептиком, противостолбнячный укол и потом еще болезненные мероприятия по удалению обломков зубов щипцами. Гриф, казалось, намеренно все делал неаккуратно, нисколько не жалея и сострадая. Его презрительное молчание для Алексея было хуже любого порицания. Лед в груди со временем растаял, обошлось без последствий, возможно, тому поспособствовали две таблетки аспирина.

Алексей вылил из ботинок воду, поймал небрежно брошенное вафельное полотенце и по указанию сталкера тщательно промокнул их внутри. Завернутые друг в друга сухие носки ударились ему в голову. Алексей подобрал, надел, осознавая свою ничтожность.

До «промки» добрались без приключений. Гриф вел уверенно, со знанием дела, обходил аномалии, словно ощущал их кожей. Алексей поражался способностям напарника и мечтал когда-нибудь достичь такого же совершенства. К этой мысли так же подталкивала ноющая боль в ягодице и уязвленное самолюбие: его только-только признали сталкером, равным среди равных, а он...

Вершину мастерства Гриф продемонстрировал немногим позже. Они шли по железнодорожной насыпи к воротам, за которыми виднелись здания комбината. Сталкер вдруг шепнул: «Ложись». Алексей не замедлил выполнить команду. Они лежали минуты три, прежде чем Алексей услышал далекую, все приближающуюся поступь. Дробленый камень шуршал и осыпался по склону под чьими-то ногами.

Некто шел им навстречу, по другой стороне путей неторопливым, прогулочным шагом. Алексей осторожно повернул голову и посмотрел. Звук однозначно указывал на присутствие, но Алексей никого не видел. Даже будь это кровосос-невидимка, все ровно тот несколько искривляет пространство, а здесь ничего подобного не было, вообще ничего. Алексей не понимал, как такое возможно. Казалось, он столкнулся с чем-то неизведанным, потусторонним. Ему стало по-настоящему страшно, даже страшнее, чем встреча с контролером. Он ощущал себя блохой на ногте великана. Соринкой на карте провидения. Ничтожеством, неудачной мыслью в планах вселенной. Он опустил голову, прижался щекой к шершавой шпале и замер.

Шаги стихли где-то позади. Гриф еще несколько минут не разрешал подняться. Затем они продолжили путь. Алексей обернулся и посмотрел назад. Но как не вглядывался, ни на насыпи, ни в высокой траве никого не увидел.

Вопреки ожиданиям они проследовали мимо ворот, судя по уцелевшему заголовку над перекладиной, целлюлозного комбината. Долго шли вдоль бетонного забора. Свернули направо и снова шли вдоль серой стены с ромбическим орнаментом. Несколько раз Гриф подпрыгивал, хватался за край ограждения, подтягивался и заглядывал на другую сторону. Наконец, перелез и коротким свистом позвал Алексея.

Они оказались на заросшем, диком «заднем дворе» комбината. Некоторое время продирались сквозь заросли, пока не уперлись в глухую высокую стену из красного пережженного кирпича. Прошли вправо шагов двадцать, свернули за угол. Гриф подлез под поваленной толстенной осиной, которая при падении проломила крышу и обрушила стену над окном. Кирпич и обломки почти полностью засыпали проем.

Некоторое время сталкер стоял, смотрел на кучу кирпича. Лицо его посерело, стало каким-то траурно-печальным. Он вскарабкался на завал, затем сполз, как оказалось, в гараж пожарного депо. Алексей последовал за ним. Их встретила пожарная машина с трубами на кузове. Ее покрывал толстый слой пыли, от чего она казалась вылепленной из цемента.

Гриф повел себя странно, не стал обходить пожарный ГАЗ - 53, а подлез под него, хотя детектор молчал. Редчайший артефакт лежал возле компрессора на замусоренном бетонном полу. Алексей даже не поверил, что это и есть та самая катушка. Ни на значок на карте, ни на ниточную катушку она не была похожа. Невзрачный, на вид мягкий, изредка вздрагивающий сгусток сине-зеленого цвета напомнил Алексею кучу, которую порой делал в низком приседе сторожевой пес Шарабан после сытного обеда.

- Гриф, - шепотом спросил Алексей, - почему ее назвали «катушкой»? Она ведь ну… не похожа нисколько.

- Потому, что мозги вправляет тому, кто слетел с катушек, - так же шепотом ответил Гриф.

- Кому это?

- К примеру, зомбяку тому же и хорош трепаться, Ява. Надо брать и валить. В «промке» ночевать нельзя. Надо до темноты в поликлинику вернуться.

Металлическим совком, который валялся под верстаком, Гриф сгреб «катушку» в контейнер, и упрятал в рюкзак.

На часах было девятнадцать пятнадцать, когда они вернулись в поселок. Пара часов светового дня могли подарить еще с пяток километров, учитывая тот темп, который они набрали по проторенной дорожке, но Гриф решил ночевать в поликлинике.

Приготовляясь к перекусу, сталкер рылся в вещмешке, выкладывал припасы на операционный стол. Он наткнулся на потертый детектор «виллиса».

- О, - удивленно произнес он, переключая тумблер и убеждаясь, что прибор в рабочем состоянии. - Наверное, - говорил он, оборачиваясь к Алексею, - для тебя брал. Бери, - протянул Алексею.

- Зачем, ты самый лучший детектор.

- Держи, говорю, сунь вон в боковой карман. За тебя таскать буду, что ли?

На этом и порешили.

Рано утром в пять часов следующего дня за ними скрипнула входная дверь медицинского учреждения. Вышли в сумерки, накрапывал нудный дождик.

Гриф шел первым строго по треку, записанному на ПДА. Хотя вряд ли за сутки что-то могло измениться, он все же время от времени кидал взгляд на детектор, прислушивался и озирался. Алексей понимал, что они находятся на территории «земляков» и старался не отставать. Он с удовлетворением отметил пристегнутый к «абакану» подствольник.

Часы на ПДА показывали без четверти шесть по полудню. Уставшие Гриф и Алексей вошли в распахнутые ворота фермы. Через тамбур проследовали в стойловое помещение с пустыми денниками. Дальше по центральному проходу, через узкую дверь вышли в коридор. Минуя примыкающие комнаты, зашли в помещение с проломом в стене с видом на БТР. В углу валялись банки и упаковки, оставшиеся от их позавчерашнего обеда.

Голодные без лишних слов они приступили к приготовлению пищи. Через пять минут уже сидели с разогретым пайком и усердно работали челюстями.

- Гриф, - сказал Алексей, немного насытившись, - ты обратил внимание на треугольничек сбоку возле шва?

Гриф вступил в разговор не сразу. Прожевал кусок, спросил: «Какой треугольничек?».

- На майке с правой стороны. Ну… он такой вытянутый и бурый. Как будто им помечено что-то очень важное.

- Не, не знаю, - равнодушно ответил Гриф. Ложка с едой перекочевал из банки в рот.

- Гриф, - спустя несколько минут вновь заговорил Алексей, - а как ты натренировал такой нюх на аномалии. Я заметил, ну… когда даже детектор ее не определял ты обходил, словно чувствовал.

- Ага, - Гриф хлебом аккуратно провел по донцу банки, выбирая остатки, - у нас осталась литровая бутылка воды, банка ветчины, скумбрия, галеты и две шокола…

- Приятного аппетита, - послышался громкий голос слева, а точнее из дверного проема через который они вошли в комнату. Там стоял сталкер в походном снаряжении и целился в них из штурмовой винтовки.

Гриф отбросил банку, схватился за автомат. Раздался выстрел справа. Взрывной звук ударил по барабанным перепонкам. В проломе, не весть, откуда взялся, стоял еще один человек с оружием. Он был рослый широкоплеч, его аккуратность в одежде и четко подогнанная амуниция бросались в глаза. Он держал АКМ немного небрежно и шагал через пролом.

- Пушку отбрось, Гриф, медленно, - сталкер сделал еще три шага, остановился. - И ты, отмычка, тоже.

- Резче! - гаркнул тот, что стоял в дверях.

Алексей отложил в сторону прислоненный к стене дробовик.

- Сюда кидай! - с вызывающей агрессией крикнул сталкер. Алексей по полу толкнул СПСА в его сторону.

- Ты - тоже, - широкоплечий дернул стволом в сторону Грифа. Помедлив пару секунд, Гриф положил «абакан» на пол, сказал: «Я тебя знаю. Ты Кислый…».

- Автомат отдай, - спокойно сказал Кислый, - тогда и поговорим. - И не дожидаясь пока это случится, нажал на курок. Раздался выстрел.В опасной близости от ноги Грифа пуля выбила в бетоне искру и с визгом ушла в сторону вентиляционных коробов.

- Вот всегда так, - с тяжким вздохом изрек сталкер, мыском берца толкнул автомат. Но так, чтобы тот остановился на полпути. Налетчик в дверях дернулся, намереваясь подойти и забрать, но Кислый его остановил: «Стоять, Тыча. Пусть отмычка на четвереньках подползет и толкнет автомат к тебе. А ты, Гриф, дальше разоблачайся, стягивай разгрузку с пекалем, с гранатками и с чем там еще?».

Алексей сидел, не шевелясь, только глазные яблоки испуганно двигались в глазницах.

- Тебе, плешак фуфловый, особое приглашение надо! - гаркнул Тыча и направил ствол на Алексея.

- Делай, как говорят, - сказал Гриф Алексею, стягивая разгрузку. - Я вам, парни, вроде, ничего плохого не делал, и делать не собирался. Так в чем дело?

- Дело в том, Гриф, что Гарик был моим корешем, но не это главное. Кореша уходят и приходят. Не главное, что половина сталкеров Депо встанут в длинную очередь, чтобы плюнуть на твою могилу. Не главное, что мы в зоне и что сейчас творится за стенами этого гребаного коровника. Главное - тугрики. Понимаешь, к чему я клоню?

- Тугрики, - задумчиво произнес гриф. - У меня их нет. По эту сторону от креста Брома они не растут на деревьях, знаешь ли, и даже рыкстеры ими не серут.

- Знаю, - терпеливо и даже любезно сказал Кислый, - но я также знаю, что у тебя есть вещица, которая стоит мно-о-го тугриков. Отдай ее мне, и расходимся.

- Понятия не имею о чем ты, - Гриф откинул разгрузку и оказался, словно черепаха выдернутая из панциря.

- Катушка, катушечка, катушенция, мать твою, она мне нужна.

- Ты же не знаешь, есть ли она у меня, - сказал Гриф немного помедлив. - Иначе бы с нами не церемонился. Грохнул бы и забрал. Я о тебе слышал, Кислый. Ты не из жалостливых и к твоей могиле выстроилась бы вторая половина Депо. Мы живы лишь потому, что ты не знаешь, что лежит в этом шмотнике, - Гриф скосился на вещмешок. - Ведь может статься, что в нем ничего нет, что мы не нашли «катушку» или, скажем, где-то ее запрятали, предвидя такой ход событий, или нашли, но не смогли достать и решили вернуться позже с необходимым инструментом. Ты же не знаешь.

- Ну, так ты сейчас все и расскажешь, - Кислый хищно осклабился. - А для начала кидании-ка мне сюда свой рюкзачок.

Гриф стоял неподвижно, словно сказанное относилось не к нему.

- Не испытывай, Гриф, мое терпение. Честно скажу, оно на пределе. Тебя я сразу не убью, прострелю коленную чашечку на правой ноге, потом на левой, потом что-нибудь еще придумаю. Дальше этого, по опыту знаю, дело не доходит. Молчуны вроде тебя к этому моменту выкладывали все, что меня интересовало и даже больше. - Кислый нацелился на правое колено Грифу.

- На, - сталкер кинул к ногам Кислого рюкзак. Не сводя мушки с пленников, Кислый опустился на корточки, левой рукой расшнуровал клапан, высыпал содержимое на пол. Со звоном покатилась по бетонному полу алюминиевая кружка, звякнула тарелка, стукнулись консервная банка с контейнером. За этими звуками никто не расслышал хлопка, который и в тишине то не просто разобрать.

Кислый вдруг повалился вперед, автомат в его руках безвольно кивнул и выпал. Второй и третий хлопки скорее увидели, чем услышали, потому что вспышки были уже в комнате. Стрелок вошел через пролом в стене.

Бряцание автомата о бетон выдали падение Тычи. Его ноги стали макаронными, он сложился, как высотка, после направленной серии взрывов.

Человек вошел сутулясь, подавшись вперед, плавной, плывущей походкой, задирая мыски, крепко вдавливая в плечо «винторез», прижимаясь щекой к прикладу, глядя на присутствующих через прицел: «Я на месте, - говорил он не громко в миниатюрный микрофон, закрепленный на тактическом шлеме. - Двое минус. Двое на мушке. Что дальше? - замолчал, через секунду сказал, - Жду».

Разоруженные прежними визитерами Гриф с Алексеем стояли в шести шагах от эффектно возникшего незнакомца и с непониманием взирали на свершившуюся драму. Было ясно одно, тот, кто сейчас на них направлял ВСС не один. Невидимый кукловод скоро объявился лично.

- Батюшки мои, - Цимус вошел с автоматом на плече, с миниатюрным переговорным устройством на ухе, в своем вермахтовской кепи. Вошел через пролом, который стал в последнее время центральным входом. Он держал удивленное, ироническое выражение на лице: « Кого я вижу? Старые знакомые. Как посмотрю, мое напутствие пошло вам на пользу, особенно тебе, отмычка».

- Ты на него нацепил маяк? - перебил Цимуса Гриф.

Цимус с разочарованием посмотрел на Грифа, потом тяжело вздохнул, качнул головой, мол, ну как с ними по-хорошему? Его морщинистое лицо, с рыхлой кожей, с носом картошкой поехало, стало кислым. Голос его был бесцветным, равнодушным, словно лагерный начальник обращался к арестантской массе: «Ты тоже светишься будь здоров».

- Что-то с ПДА нахимичил?

- Ты, Гриф, меня удивляешь, - Цимус проигнорировал вопрос. - В кое-то веки возвращаешься не один. Как правило, отмычек ты оставляешь. - Задумался на мгновение, затем сказал утвердительно, - да, ты их всегда оставляешь, черт подери. Поступи так и в этот раз не было бы этих двух жмуров. - Цимус скосился на труп Кислого. - Так вот, к чему я это. Маяк я подвесил на отмычку, а не на тебя, как они просили. Я думал, что паренек сгинет где-нибудь за крестом Брома или того раньше, эти двое отвалятся, сочтя тебя мертвым. - Цимус носком ботинка распихивал вещи, высыпанные из вещмешка. Затем наклонилс, поднял контейнер для артефактов. - Теперь по твоей милости, кроме прочих расходов, придется делиться с Боней и Гагариным. Так бы я тебя одного сам подкараулил…