Ржавый ангел

Глава 17. Старик

Гриф направлял Алексея в нужном направлении и шел следом. Если на векторе движения возникали подозрения, сталкер дергал за провод, останавливая тральщика, подходил, задавал новый курс поворотом за плечи и тычком в спину благословлял на путь жертвенный. Гриф старался идти по опушке чахлого леса, где в случае опасности со стороны пустоши, тянувшейся слева на многие километры, можно было укрыться в зарослях. И, наоборот, заметить ее со стороны зарослей.

Они не прошли и километра, когда утомленный взгляд Грифа вычленил среди корявых ветвей и стволов плавные серые формы. Страх разрядом прошил тело, а в следующее мгновение он уже прятался за деревом, прижимая к груди «топорик». Он не забыл дернуть за провод.

Понурившись, с подсыхающей кровью на рваной брючине, Алексей стоял ни сном, ни духом, не понимал ситуацию и ту роль, которую в ней играл. Теперь из пусть примитивного, но все же детектора, он вновь превратился в приманку, а если еще учесть, что нес на себе карту и был чернильницей, то в какой-то степени выполнял и функцию ПДА.

Гриф осторожно выглянул из-за дерева. Лупырь то ли спал, то ли был чем-то занят. Он оставался неподвижным, подозрительно долго. Понаблюдав, с минуту, сталкер подкрался со спины, держа наготове заточенную лопату. Не очень-то удивился, обнаружив повисшего на ветвях мертвого мутанта. Передняя часть бедра и ягодица были обглоданы до кости, но не это его убило. Сталкер знал, куда надо посмотреть и обошел дерево. Присел, опасливо заглянул в глаза. Две огромные полусферы размером с суповую тарелку потускнели, стали матовыми. На них налип пух, сухие травинки. По правому глазу ползало какое-то насекомое. Левый глаз был словно сдувшийся. Пули легли кучно, близко к тонкой переносице, из ран сочилась серая слизь. Гриф отметил невероятную худобу существа, вспомнил изможденного слепого пса, а еще раньше поджарую тощую гончую с длинной шеей и обозвал эти места «Голодными землями».

Они снова шли. До истечения день дважды подарил Грифу удачу. Первый раз ему повезло, когда среди зарослей, отдаленно напоминающих папоротник, он увидел клочок низкорослой «крапивки». Попробовав на вкус вытянутый, бархатистый лист, сталкер убедился, что это именно то, о чем и мечтать не мог.

А второй раз повезло, когда слегка одурманенный психотропной травой, споткнулся о торчащую из земли огромную шишку, что конечно только формой напоминало таковую, а на самом деле было ничем иным, как «аквой». Выкопав плод размером с кочан, Гриф рассек его на четыре части. Выковырял сочную сердцевину и долго с удовольствием жевал, сглатывая кисловатую влагу и сплевывая волокна.

Немного утолив жажду, сталкер подошел к Алексею, сунул под нос сочащуюся мякоть: «Будешь?». - Подержал некоторое время, затем с равнодушным видом проговорил: «Как хочешь», - впился зубами в угощенье.

Солнце клонилось к закату. Сталкер спешил пройти, как можно больше до темноты, шагал широко, то и дело, подталкивая безмозглого тихохода.

Внимание привлекли две глубокие, широкие борозды, поросшие травой. Гусеничный след выбирался из леса и уходил в поле. Если бы не колея, сталкер ни за что бы не заметил в сумерках черный плоский, напоминающий клопа, бугорок. Гриф смотрел и думал: стоит ли туда идти? Если судить по заросшему следу, оставлен он никак не меньше года назад. Любопытство, конечно, его разбирало, но он подходил к проблеме с практической стороны. Наступающий вечер - не лучшее время для экскурсий. До транспорта никак не меньше пятисот метров, а это время, силы, открытая местность. И что ждет в конце пути? Радиоактивный металлолом?

Гриф всматривался в неподвижный бугорок и гадал, что же там такое ржавеет? Он решил не ходить, заночевать в лесу, не сильно удаляясь от опушки, а утром снова об этом подумать.

Сталкер устроился на ночевку под поваленным деревом, оставив Алексей часовым на коротком поводке. Поутру выбрался из схрона, обошел парня кругом и, не обнаружив новых повреждений, счел, что ночь прошла безмятежно.

В животе заурчало. Сталкер поморщился и сглотнул. В голове как-то сами собой всплывали картинки с тушенкой, галетами, джемом, кашами, которые он может найти в транспорте. Гриф отгонял навязчивые видения одним взмахом указателя, где в черной треугольной рамке на желтом фоне распластался значок радиационного заражения. А как насчет оружия? Карт? Защитных средств? Аптечек? Гриф знал, что это лишь домыслы и постарался перестать подогревать любопытство, которое в конечном итоге все же победило.

Пожевав кислые волокна, он направил Алексея по колее. Отпустил поводок на всю длину и шел позади метрах в семи. На открытой местности сталкер чувствовал себя неуютно. Интуитивно вжимал голову в плечи и пригибался, стараясь тем самым выглядеть менее заметным. Ну, а Алексею было все ровно. Он шел, не поднимая головы, спотыкаясь, неспешно ворочая ногами, время от времени получая в спину ускоряющие тычки.

Чем ближе подходили к замершему на веки транспорту, тем сильнее сталкера разбирало любопытство. Очертания машины показались знакомыми. Подобного приземистого клопа он видел однажды на железнодорожной платформе в разгрузочном терминале «Нейтрино». Научно - исследовательский танк, как узнал позже от лаборанта Ромчика, которому сдавал хабар. В зоне мало кто может позволить себе подобное. Вот их база может и европейские партнеры на «Корвиджите» могут. Ромчик говорил еще о чем-то редкостно - уникальном, но Гриф не запомнил. Он только вернулся с рейда, ночь не спал. Все его мысли в тот момент были заняты, тугриками, жратвой и сном.

Исследовательский танк серо-синего цвета с белыми полосами по бортам, с антеннами, с толстыми иллюминаторами, люками и наблюдательными башенками походил на мертвое животное, которое ползло через поле и сил у него не хватило. Машина была громоздкой и продолжала расти, по мере приближения. Раскрытые нараспашку задние люки, открывали взору внутренности такого же белого цвета, как брюхо у тигровой акулы.

Гриф уже решился рискнуть и забраться в машину, пусть нахватать рентген, но в оправданной надежде найти там нечто большее, чем дозиметры, аптечки с антидотами и сухпайки. Главным образом, он рассчитывал на оружие и карты.

Мысленно сталкер уже ставил ногу на рифленую поверхность пола, алчно разглядывал выдуманные вещевые ящики под сиденьями и закрепленные по бортам контейнеры, когда провод в его руке дернулся. Сталкер резко остановился и посмотрел на Алексея. С парнем творилось что-то непонятное. Он передергивал плечами, его походка стала подпрыгивающей, приплясывающей, голова склонилась на правое плечо, и… он начинал мерцать, дрожать, словно изображение на телевизоре с плохим сигналом.

Происходящее походило на галлюцинацию, на визуальную аномалию, на последствие психотропного воздействия, на что угодно, только не на реальность. Ни с чем подобным Гриф еще не встречался и от этого ему стало не по себе. Страх зыбкой щекоткой поднялся от ступней к пояснице, холодком прошелся по спине. Никаких признаков ненормальности на месте, где стоял Алексей и поблизости сталкер не наблюдал. Тем не менее, парень продолжал мерцать, разрываться на фрагменты бескровно, без хруста костей. Секунду, может, две Гриф пребывал в шоке, а затем заорал: «Назад!», - словно бы Алексей мог его услышать. Дернул провод на себя и потянул, одновременно отступая. От рывка Алексей согнулся в пояснице, попятился. Аномалия его не отпускала. Парень клонился телом вперед и вытягивал руки, словно бы хотел за что-то там уцепиться.

Гриф тянул осторожно, перебирая руками, словно выуживал крупную рыбу и молил всех святых, чтобы поводок выдержал. Он вспоминал, что П - 274 медный провод со стальной жилкой, довольно крепкий. Вспоминал, какие прикладывал усилия, чтобы его … Не успел додумать мысль, как «полевка» лопнула. Лишившись сопротивления, руки с проводом подлетели к груди. Алексей споткнулся и повалился вбок. Гриф бросился к нему. Семь метров он преодолел чуть больше, чем за секунду. Парень лежал на боку с согнутыми вперед ногами, вытянутыми руками, словно окоченевшее животное. Голова его, шея продолжали мерцать. Гриф схватил его за шиворот и потянул назад. Ощутил головокружение, а затем резкую раскалывающую череп боль. Мир перед глазами запрыгал, стал колоться и сыпаться. Подогнулись ноги, сталкер упал на колени. Развернулся и на четвереньках пополз прочь. Не сделав и пары шагов, остановился, вернулся за Алексеем, вцепился в куртку и волок, уже не отпуская. Воздействие аномалии прекратилось, но Гриф все продолжал тащить. Остановился только тогда, когда не осталось сил. Сердце, казалось, раздулось от прилива крови и вот-вот взорвется, как перекаченный мяч.

Он упал и долго лежал, прижимаясь щекой к жухлой колючей траве, сипло дышал. Грудная клетка с трудом вздымалась и резко опадала. Справа под нижним ребром конвульсивно вздрагивала, словно ворочалась в плаценте и дергалась потревоженная боль. Она расходилась горячими волнами, захлестывала на спину, отдавала в бедро. Превозмогая ее, сталкер перевернулся на спину, из нарукавного кармана достал вялый лист, сунул в рот, жевал, сглатывал слюну. Минут через пять, он смог подняться на четвереньки и посмотреть на Алексея. Тот лежал на боку с открытыми глазами, с прямыми ногами и руками, как кукла. Вытекшая из носа кровь уже начала подсыхать. Багряная корка над верхней губой напоминала длинные сбившиеся набок ус.

- Эй, Ява. Ты как? Живой? - прошептал Гриф, положил пальцы на шею парню, замер. Венка слабо билась.

Сталкер поднял Алексея на ноги, рукавом принялся вытирать кровь с лица, приговаривая при этом: «Вот так. Вот так». Кровь он не вытер, а только размазал, от чего Алексей стал выглядеть зловеще и напоминал недавно откушавшего зомбяка. Глядя на него, Гриф сказал: «Ничего, нормуль. Может, кого и отпугнешь», - повернул парня лицом к лесу, намотал край укоротившегося вдвое провода на руку и толкнул меж лопаток.

Идти становилось все труднее. Короткий сон, голод, нехватка воды, постоянный стресс делали свое дело. Гриф стал спотыкаться. Лицо покрылось испариной, он тяжело дышал. Только раз обернулся на исследовательский танк. Тот приземистый, широкий лежал на прежнем месте, врастая в черную землю, ржавея, маня редкого путника надеждой.

Подходя к лесу, Гриф почувствовал приступ усталости. Тяжело дыша, он опустился на ствол поваленного дерева , взглянул на парня. Тот в отличие от него, казалось, чувствовал себя нормально и ни в чем не нуждался. Сталкер внимательно рассматривал его голову, упершуюся подбородком во впалую грудь, опущенные плечи, куртку, словно ставшую на размер больше, грязные брюки с вислыми коленками, рваную брючину с засохшей кровью, кувалдоватые берца и ничего сверхъестественного не обнаруживал. Казалось, воздействие странной аномалии прошло без последствий. Гриф вспомнил боль, которая раскалывала голову на части, и подумал, что Алексей находился под излучением гораздо дольше, чем он. Гриф успокаивался мыслью, возможно, в своем нынешнем состоянии парень ее не ощутил вовсе. Потом он подумал о другом: как долго тот сможет протянуть без воды. Некоторые сталкеры выдерживали неделю и даже больше. Кто-то рассказывал, что во Фрунзе один мужик лет шестидесяти под развалинами пролежал без воды и еды двадцать суток, правда, чуть ласты не склеил, но все же выжил.

Гриф сплюнул кашицу, достал из намокшего кармана кусок «аквы», принялся его жевать и высасывать воду. Скоро они вновь шли. Сталкер не сразу сообразил, откуда доносится голос, понял только, что где-то близко и справа. Он рванул «топорик», так, что порвал провод, развернулся на голос. Широко раскрытыми глазами шарил по стене леса и ничего не видел.

- Поводочек придержи, не то мальчишечка уйдет, - сталкер снова услышал старческий выдыхающийся голос. Взгляд метнулся к трухлявому пню. Старика Гриф увидел не сразу и ужаснулся. Ужаснулся не тому, что тот был безобразен или страшен, а тому, что раньше его там не замечал. Непостижимым образом старик сливался с пнем, казался его продолжением с отвалившейся местами корой, трухлявый, гнилой и покрытый мхом. Сталкер испытал чувство из далекого детства, когда верил в сказки, в которых разговаривали деревья, грибы, кочки, пни в том числе. Ощущения нереальности и волшебства нахлынули на него. Голова пошла кругом, мир перевернулся с ног на голову и стал другим, где все возможно и даже провалиться сквозь землю.

Старик неторопливо сполз с пня, опираясь на палку, подошел к Грифу. Неряшливый, одетый в тряпье, он вызывал отвращение. Но в то же время от него тянуло мощной энергетикой. Хотя на Грифа и смотрели глубоко утопленные в глазницы глаза с высосанными склеротическими белками, складывалось впечатление, что в теле старика сидит некто другой - непонятный, могущественный, умный превосходящий его на порядок. Старик казался, неуязвим, бессмертным и это пугало больше всего.

- Говорю, поводочек, - старик повернул голову, посмотрел в сторону шагающего Алексея. Дряхлая, папирусная кожа на шее, как у черепахи, потянулась за подбородком, собралась в складки.

- Ну да, - очнулся Гриф. Секунду - другую смотрел вслед уходящему Алексею, затем потрусил за ним. Подобрал провод и потянул. Алексей остановился. Гриф подошел к нему, хотел было развернуть, как совсем близко сзади услышал слабый голос: «Вот и ладненько».

Сталкер обернулся. Старик стоял за ним в двух метрах, опирался на палку: «Я тут проходил, слышал вас. Бабах, бабах. В последнее время, знаешь ли, редкий звук в этих местах, тем паче с той стороны. Раньше, год назад, стреляли на «Салюте». Громко стреляли, а теперь тихо там. Ребята из Чеховского НИИ неплохие были, только я теперь туда ни ногой. Не то что-то они наставили по периметру. Кости у меня от их приборчиков крутит. Меня раньше коллеги Дмитрием Федоровичем звали, а теперь это ни к чему. Федорыч я просто. А тебя как? Издалека? Кто это с тобой? А с лицом, что? В крови весь. Умылся бы что ли. Вода есть? А-а, нету. Ничего нету. Как же вы налегке? Куда путь держите? Там, - старик махнул, как бы между прочим рукой, - не хорошо. Чеховские могут увидеть. Нехорошо они делают. Щелкунов отлавливают. Что-то с ними в лаборатории… По биологии спецы. А тех совсем мало осталось... Может, тогда закроют «Салют». - Замолчал на несколько секунд, пожевал губы, а затем продолжил. - Туман все поедает. Туман, голубчик, это… Что-то я опять много говорю. Никак встрече рад, - старик уставился на Грифа своими выцветшими, влажными глазами, настолько бесцветными, что казались бельмами.

Сталкер не находился, что ответить и таращился на старика.

- Ну, так как? - вдруг бодро поинтересовался старик и передернул плечами, словно его прошиб озноб.

- Э-э, - открыл рот Гриф, соображая на какой вопрос отвечать первым. - Мы тут непонятно как вообще очутились. Точнее не тут, а там, - сталкер махнул рукой назад, - за изрытым полем, за домом, в общем, из бункера какого-то подземного выбрались. Сами мы из «Депо». Может, знаешь? - Гриф замолчал и с надеждой смотрел на старика. Тот молчал. Грифу показалось, что он его не слушает.

- Говорю, из «Депо» мы, - сталкер повысил голос.

- Да, понял я. Дальше что?

Гриф некоторое время с подозрением взирал на деда, затем продолжил:

- Возможно, в какую-то аномалию попали…

- Ну, да ладно, - бесцеремонно перебил его старик, - чего это я вас допрашиваю. Идемте ко мне в хату. Устали, небось? Отдохнуть, небось, желаете?

- Желаем, - сказал Гриф.

- Ну, так я тут недалеко. Проходите, - старик рукой сделал приглашающий жест. Гриф обернулся в указанном направлении, словно и, правда, собирался увидеть хату. Ничего не увидел, а когда снова повернулся к старику, того уже не было.

- За мной шагай, - послышался голос слева. Гриф в испуге дернул головой, повернулся на голос. Невообразимым образом старик уже шел впереди. Вернее он не шел и не летел. Земля под его ногами словно сжималась, а когда он делал шажок и ставил ногу, она растягивалась, вмиг унося его метра на полтора вперед.

Гриф крепко зажмурился, а затем уставился на ноги тщедушного старикашки. Он никак не мог понять, как тот перемещается.